Осколки

Густая копна курчавых черных волос, покрытая слоем пыли и осадка от пороха, разметалась по его лицу, закрывая глаза, и мальчишка все время пытался сдуть непослушные локоны, но они всегда падали обратно.

Ростом, наверное, он был с меня, может, чуть ниже. В ясных серых глазах плескался страх, но также в них я видел и уверенность — если надо, легко убьет меня, нажав пальцем на спусковой механизм.

Кожа смуглая. Значит, из здешних мест.

— Что здесь происходит? — стараясь сдержаться, спросил я. — Мы мирно гуляли с подругой по кладбищу. Романтика, все дела, а тут вы начали палить. И вот мне интересно, с какого такого перепугу?

— Вы из этих, да?

Я нахмурился.

— Выражайся яснее. Я хоть и исключительно умный, но все же не провидец, к сожалению.

— Вы пришли из города, — сказал он.

— Допустим. А чего-такого-то?

Его глаза округлились и стали по пять копеек.

— Это мертвый город, ты что, не знаешь?

— Теперь знаю...

Я резко сорвался с места. Перехватил одной рукой пистолет за дуло, крутанул его в сторону и дождался хруста кости.

Паренек вскрикнул и выронил оружие. Он попытался выхватить нож, но я успел раньше.

Подхватив его бездыханный труп под руку, я медленно опустил его вниз и провернул в ране костяной кинжал — если убивать, то наверняка. Вытащил, вытер кровь о серый сюртук и убрал клинок в ножны.

Я вздохнул. Вот так вот растит вас мать, а вы потом подыхаете по всякой фигне. Ну не придурок ли?

Хрясь!

По земле затопали сапоги. Человек десять, не меньше, и все в хорошем обмундировании. Даже если я рассержусь, то кокну от силы пятерых, а при большом везении все семь. Конечно, вероятность того, что оставшиеся трое меня не прибьют, невероятно мала. Как я уже говорил, я отнюдь не считал себя идиотом-суицидником.

Я сиганул в ближайшую разворошенную могилу и прикрылся продырявленной крышкой от гроба. Я развернулся и тихо вскрикнул от неожиданности. Прямо на меня пялился скелет, причем пялился не стесняясь, а его костяная рука как бы невзначай легла на мое плечо.

— Извини, детка, но я занят, — я перевернулся на бок и припал глазом к дырке, наблюдая за происходящим наверху.

— Святая Райна! Кто-то убил Родриго!

— Кто это сделал? Вы что-нибудь видели? Отвечать!

— Н-ничего, мессер, совсем ничего, — промямлил еще один мальчишеский голос. — Может, это снова призраки?

Я фыркнул. Как меня достали эти стереотипы!

— Не неси чепуху, Зак, призраков не бывает, — ответил ему голос постарше, к которому я сразу же проникся глубоким уважением. — Нет, здесь замешана одна из этих тварей, или люди.

— Эти двое? Но мы сами видели, как они погибли, мессер, этого просто не может быть.

Мое сердце упало. Неужели она?..

— Призраков тоже не может быть, придурок, но ты-то в них веришь. Так что обыскать все вокруг, и найти этого ублюдка.

Что ж, теперь моя очередь плясать на их костяшках.

Я дождался, пока они разбегутся — плохой ход — и выбрался из гроба. Только я протянул руку вверх, как огреб лопатой по башке.

Вскрикнув, я свалился обратно и увидел, как прямо на меня прыгает косматое серо-бурое чудище с длиннющей бородой и торчащими во все стороны рыжими волосами, а его карие глаза просто кишели червями безумства.

— Мертвяк! — заорал он и замахнулся саблей, пытаясь отрубить мне голову.

— Сам такой, придурок, — злобно ответил я, увернувшись.

Проскользнув у него между ног, я прокрутился на каблуках и коротко провел серпом справа-налево, чувствуя, как сталь легко разрезает податливую плоть и играючи разрубает кости.

Когда его голова плюхнулась в гроб, я поднял ее за волосы и заглянул в стекленеющие глаза, все еще продолжающие дрожать. О, этот прекрасный миг...

Я вылез из могилы и припустил в сторону города, ощущая, как мое сердце начинает радостно биться, приветствуя бой.

Справа раздался выстрел.

Я присел, в пару прыжков преодолел все разделяющее нас расстояние и снова замахнулся серпом. Услышал, как сзади подходят ко мне еще двое.

— Держи!

Я кинул в руку одному из них отрубленную голову. Не теряя времени даром, я убил их в три удара: первым пронзил сердце правого, вторым подрезал второму сухожилия, а потом, перекатившись, добил сверху-вниз, погружая острие окровавленного серпа глубоко в череп.

— Генри! — крикнул кто-то спереди.

Я выхватил из кобуры у него на поясе пистолет и, не целясь, выстрелил. Еще одно мертвое тело свалилось на землю, так и не успев пальнуть мне в лицо куском свинца.

— Идиот. Хотел бы убить, молчал бы лучше. А теперь найдем-ка тут главного.

— Меня ищешь? Так я здесь!

Я развернулся. Присел, чтобы избежать удара, но налетел подбородком прямо на заботливо подставленное колено размером с кувалду. Не удержавшись, я свалился на спину, и меня тут же придавило тяжелой стокилограммовой тушей.

Я дернулся и в ответ тут же ощутил холодную сталь у своей шеи.

— Эй, мужик, я парнями не интересуюсь. Может, встанешь?

— Пошел ты, — на меня дохнуло вполне свеженьким коньяком. — Ты убил половину моего отряда, засранец, и молись, чтобы твой язычок оказался таким же сговорчивым на допросе.

— Чего ж откладывать? Я весь твой!

Он схватил меня за ворот и хорошенько тряхнул, да так что у меня перед глазами все заплыло.

— Тебе смешно, что ли?

— Ага. Обхохочешься...

— Так я из тебя щас всю эту дрянь выбью!

Я улыбнулся и посмотрел прямо ему в глаза.

— Так делать надо было, а не фигней страдать.

Раздался выстрел. Пуля прострелила ему почку и вылетела из спины, попутно раздробив несколько позвонков. Я сбросил его с себя и приставил нож к подбородку.

— Я так понял, это мертвый город, так?

— Да, — выплюнул он сгустки крови. — Ты что-то повредил у меня в нутре...

— Ой, заткнись, все равно ведь сдохнешь! Лучше скажи, какого черта вы на нас напали?

— Мы думали, что вы все тоже... ожившие мертвецы. Один из таких и разрушил наш город. Всех до одного убил, падла!

— Как его найти?

Его глаза расширились от удивления.

— Так ты что... собираешься туда идти?

— Естественно, дядечка, я ведь этим и занимаюсь. Как его найти?

— Не знаю. Он все еще сидит там, но не знаю, где. Никто не знае...

В следующую секунду костяной кинжал вонзился в его мозг, и громила затих.

— Отдыхай, солдатик, — я похлопал его по плечу и поднялся, разминая спину.

Значит, ожившие мертвецы. Смахивает на сюжет дурной истории, но чего только в нашей жизни произойти не может. Даже вурдалак, укокошивший целый город...

Но что если не вурдалак?

Я замер. В памяти вспыхнули картины подземного озера Каравая, и слова живущей там мавки. Наконец, до меня все дошло, и от этого по спине холодок побежал, а руки задрожали. Нет, конечно, лучше всего сейчас попросту свалить, но где гарантии, что тварь снова не увяжется за мной? Тем более надо найти Ольху. Черт, без этой девчонки я чувствую себя как не в своей тарелке. Вот же сволочь!

Я обшарил все трупы и с горечью обнаружил, что ни пуль для пистолетов, ни пороха у них больше не было, так что всем отобранным мной оружием сейчас можно только рукояткой по башке бить, однако толку от этого все равно никакого.

Вооружившись своим серпом, я двинул в город. Надеюсь, не навстречу к смерти.

* * *

— Дерьмо случается, — пробормотал я сам себе, наблюдая, как ко мне навстречу выходят два знакомых охранника (один все еще в моей шляпе), а доспехи на их телах медленно покрываются огромными съеденными крысами и паразитами дыры, открывая взору посеревшую гниющую плоть.

Убрав серп, я достал железный кинжал, взвешивая его на руке.

— Здорова, детки, — махнул я им рукой. — Не знаете, где тут найти вашу хозяйку?

В следующий миг солдаты, вконец озверев, кинулись на меня, растопыривая костлявые пальцы, заканчивающиеся шелушащимися желтыми ногтями.

— Фу, как неприлично!

Первого я заколол еще на подлете, пронзив его гнилое сердце клинком, но вот со вторым вышла промашка. Пока я пытался вытащить свой кинжал из темницы его ребер, эта сволочь накинулась на меня со спины и впилась зубами в шею.

Я вскрикнул.

Подпрыгнул вверх и со всего размаху свалился на спину, хватая его за уши.

Хрум! Его башка оторвалась от тела, и покойник обрел-таки покой, пару раз напоследок проскрежетав зубами.

— Не хотите, значит, говорить, да? Значит, придется мне прийти к ней самому.

Я прошел через ворота и присвистнул. Действительно, город был полностью мертвым. Улицы заполонили тараканы и крысы. На дорогах валялись смердящие недельные трупы и обломки домов, а сами строения превратились в полыхающие руины.

— Веселенькая вечеринка. А меня, как всегда, не позвали...

Приготовив кинжал, я быстрым шагом двинулся к центральной площади, надеясь, что найду ее там. Перешагивая через останки женщин, детей и мужчин я брел вперед и старался держаться у всех на виду, чтобы меня заметили. Вдруг остался кто живой, или Ольха по своей глупости вернулась обратно?

Но чаще всего я натыкался на трупы. Причем настолько кровожадные, что они продолжали кидаться на меня даже с отрубленными конечностями, и, в конце концов, мне пришлось сжигать их клацающие челюстями головы в ближайших кострах.

— Господин? — внезапно окликнули меня сзади.

Я резко обернулся и увидел в трех шагах от себя портниху, сжимающую в руках сверток одежды, прикрытый серой парусиной. Ее платье покрылось копотью, волосы разметались, и половина из них попросту падала от одного лишь порыва ветра. Глаза запали. Губы потрескались. Они стали кроваво-красными, обнажая кривые желтые зубы. Но она, похоже, в зеркале себя еще не видела.

— Ваш заказ готов.

— Спасибо.

Я принял у нее сверток и сразу же вонзил в глотку железный кинжал. Вообще удивительно, она была как живой, но я же видел, что она уже мертва неделю, не меньше.

Убедившись, что ее тело рассыпалось на части (именно на части, а не в прах), я одернул край парусины и хмыкнул. Отличная работа. Даже не скажешь, что ее делали мертвяки. Однако девчонка смылась, и мне предстояло ее найти и забрать свой чертов пистолет, так что я сразу же спрятал сверток под ближайшим упавшим деревом.

Я остановился. Одновременно из всех переулков стали наплывать волны мертвецов. Они окружили меня, но нападать не спешили, будто чего-то ожидая, а у меня тем временем ужасно тряслись коленки.

В воздухе пахло гарью и отбросами. Под ногами хрустели куски сажи и еще тлеющие угольки, и падальщики, летающие над нами, не внушали мне никакого оптимизма. Похоже, я попал.

— А где же ваша честь, дорогие мои? — притворно возмутился я, оглядывая серые кровожадные морды оживленцев. — Три десятка на одного? Смотрите, зачтется вам это на страшном суде...

Зря я это ляпнул. Потому что в следующий миг они как с цепи сорвались: все как один ринулись прямо на меня, а кое-кто даже умудрился прихватить с собой увесистые дубинки, натыканные гвоздями с мой средний палец, и острые кухонные ножи.

Тяжелая артиллерия, значит. Ну, ладно, сами напросились.

Я убрал клинок и достал свою флягу, в которой на донышке все еще плескалось немного жидкости (благо, интерес Ольхи к моим вещам на этом закончился, ну, или она просто не любит хороший коньяк).

Я откупорил флягу. Одним махом вылил все на свои руки, растер и тут же сунул ладони в ближайший огонь. Ноздри тут же защипало запахом жженой плоти, но я, преодолевая боль, пробормотал под нос несколько замысловатых гортанных слов и дотронулся до ближайшего мертвеца. Того тут же охватило красное пламя, и он в ту же секунду обратился в прах.

— Ха! Ну и кто тут у нас теперь папочка?

Я выставил руки перед собой, усмехаясь: никто дальше идти не осмелился.

— Вот так. Стоим тут и не рыпаемся, ясно? Не родился еще тот человек, который сможет меня перехитр...

В следующий миг опора вдруг ушла из-под моих ноги, и я свалился в ближайший канализационный люк, который так и не заметил, отступая спиной вперед.

— Твою ж мать! — воскликнул я, когда огонь потух, и побежал прочь, спиной ощущая крики мертвецов, учуявших добычу. — Ай-ай-ай-ай!

Внезапно из туннеля справа высунулась черная когтистая рука. Она размахнулась. Остановиться я уже не успевал.

* * *

Очнулся я от того, что меня куда-то тащили, как игрушку бумкая головой о камни.

Я разлепил глаза и увидел, что моя правая нога находится полностью во владениях какого-то болотного хмыря размером с приличного бурого медведя. Черный и склизкий, он тащил меня по коридорам канализации вперед, и каждый шаг его плоской ласты отдавался болью в моем позвоночнике.

Нет, пора заканчивать это безобразие!

Я достал серп — конечно, против него он бесполезен, но кинжалом я попросту до его ног не дотянусь. Я резко выдохнул. Привстал, коротко провел острым лезвием справа налево.

Хмырь тихо рыкнул. Он вдруг завалился на бок и грохнулся на пол. И замер.

Я нахмурился. Еще никогда мне не доставались такие легкие противники, и я, несомненно, был этому рад, если бы не зарекался больше никогда не радоваться раньше времени. Как оказалось, не зря.

Его огромная иссиня-черная туша внезапно распалась на десятки мелких пузатых монстров размером с мою ногу, и они в одну секунду расползлись в разные стороны, скрываясь в полутьме канализации. Без сомнений, они еще ко мне наведаются, вот только не сейчас. Я вообще сам был в шоке: такого чуда я не встречал с тех дней, когда стал обучаться у наставника. Чтоб хмырь, да распался! Скорее женщина, которую я люблю, сделает первый шаг.

Короче, и не хмырь это вовсе, а какая-то шваль из нижних.

Ну, зато мертвяки меня больше не преследуют. Видимо, излишняя влажность противопоказана их разлагающимся трупам.

Я снова убрал серп и достал железный кинжал, гадая, куда же он меня хотел утащить. С одной стороны, переться в его логово глупо и тупо, но с другой, там может быть то, что я ищу.

Сплюнув, я свернул направо (именно оттуда шел странный манящий запах). Знаю, в прошлый раз с этой ведьмой я тоже навернулся, но сейчас в воздухе витало нечто другое... Пахло силой.

Ровно через десять шагов я наткнулся на тело мужчины, лежащее в кучке дерьма.

Я пригляделся. На вид ему было лет тридцать. Жесткие светлые волосы, густые брови и глубоко посаженные закрытые глаза. Веки дрожат, но поднять их у него не получается.

По форме он напоминал кирпич. Ну, то есть цельный прямоугольный торс, обросший мышцами как труп мухами, две длиннющие руки размером с приличные бревна, и накаченные немного коротковатые ноги, напоминающие больше обрубленные фонарные столбы из чугуна.

Я протянул руку к его ножнам и двумя пальцами вытащил за рукоять широкий железный кинжал, тихо присвистнув. Нашего полку прибыло.

— М-м-м, — промычал мужичок, из последних сил хватая меня за руку и пытаясь вырвать нож.

— Тише, тише, друг, — я оставил его оружие ему. — Я свой, не ссы. Давно ты тут?

— День, два, — он поморщился. Странно, но его голос на удивление оставался сильным и громким, и меня завораживало могущество, исходящее от проводника. — А ты?