"Твои губы мягкие, как взбитые сливки". Неужели так бывает? Я осторожно повела пальцем по тёмно-розовой мякоти. Но нет, подобный тест не для грубой кожи пальца. И тогда, поддавшись соблазну тайком продегустировать это новое аппетитное яство, я склонилась и коснулась его губами. Сначала робко... потом смелее... Анжела оказалась права. Ощущение было настолько приятным, что его не хотелось прерывать. Не хотелось, но надо. Я выпрямилась.
Соби даже не пошевелился. "Как тебе не стыдно? — упрекнула я себя. — Бедняга болен, без сознания, а ты его бессовестно целуешь". Но, как ни странно, в этот раз совесть во мне не пробудилась. Может, вконец обнаглеть и провести повторную дегустацию?
Чтобы остудить совершенно ненужный пыл, я заставила себя заняться делом. Сходила в кухню, принесла стакан воды на случай, если Соби очнётся. Выключила большой свет и зажгла ночник на моём туалетном столике. После снова смерила больному температуру. Градусник сделал вывод — тридцать восемь градусов. Жар неспешно, но уверенно потухал. Мне стало совсем спокойно. Пожалуй, можно позволить и себе отдохнуть. Забрав у Соби одну из двух подушек, достав из шкафа мой любимый чёрный плед, я приютилась рядом с парнем и усталая от безумного вечера моментально уснула.
Однако сон мой был некрепкий. И потому, едва в тишине раздался голос, я немедленно открыла глаза и приподняла голову.
— Каса... Каса... [ мама ] — слабо бормотал Соби, чуть заметно подёргивая ресницами.
Слава Богу, пришёл в себя. Я села возле парня и взяла его за руку.
— Соби... Как ты?..
Парень так и не смог открыть глаза. Лишь слегка повернул голову на звук моего голоса.
— Аа ацуи... [ Мне жарко... ] — хрипло выдохнул он. — Ному нодо-га кавайта... Ному... [ Я хочу пить... Пить... ]
Вот ещё говорил бы Соби по-русски. Я же ничего не понимала, чего он хотел? "Если очнётся, дашь воды". Точно. Наверняка после такого жара организму не хватало жидкости. Я осторожно приподняла голову парня, взяла стакан с водой и поднесла его край ко рту больного. Почувствовав на губах прохладную влагу, Соби стал жадными глотками поглощать её. Значит, я угадала его просьбу.
Напившись и отдышавшись, словно после тяжкой работы, Соби слабыми движениями попытался стянуть с себя одеяло. Ему жарко что ли? Я всё так же осторожно опустила голову парня на подушку и приложила руку к его лбу, коснулась предплечья — тело было горячим. Это меня обеспокоило. Я рассчитывала, что температура угаснет совсем. Градусник меня немного успокоил, показав на своей шкале тридцать семь и три. И всё же жар сходил слишком медленно.
— Хорошо, — согласилась я. — Давай уберём одеяло. Наверно, его тепло действительно лишнее.
Я сняла с Соби одеяло и, свернув, сложила его в ногах.
— Теперь лучше?
Соби зашевелил губами, но его голос, видимо, так ослабел, что не пожелал воспроизводить звуки. Ну и ладно, всё равно ничего не пойму.
— Сейчас тебе надо уснуть. — Я успокаивающе погладила бедного парня по голове. — Спи. Утром болезнь тебя покинет. Боль пройдёт. Всё успокоится. Спи.
Довольно скоро черты лица Соби расслабились, дыхание его стало ровным и глубоким — мой подопечный погрузился в сон. Я тоже устроилась поудобнее, укрылась пледом и заснула.
Ночью я ещё раз просыпалась. Взглянув на Соби, увидела, что лежит он на боку спиной ко мне, поджав ноги и обхватив себя руками. Теперь он озяб. Я прикоснулась к его руке — жар покинул это тело окончательно. Как хорошо. Я развернула одеяло и укрыла парня. Затем, полностью успокоившись, я легла на своё место и с чистой совестью продолжила сон.
7日
Кто-то произнёс моё имя. Разум насторожился и прислушался. Зов повторился, и разум немедленно перескочил из сна в реальность. Я открыла глаза. Взглянула на зашторенное окно с пробивающимися сквозь щель лучами солнца и вспомнила о Соби. Что-то случилось? Я быстро приняла сидячее положение и с лёгкой тревогой повернулась к моему подопечному.
— Соби? Как ты?
Парень лежал на боку, повернувшись ко мне и натянув одеяло по самый подбородок. Глаза его, сонно хлопая ресницами, смотрели с оттенком сомнения.
— Я? А что случилось? — непонимающе нахмурив брови, поинтересовался Соби.
Я приложила ладонь к его прикрытому чёлкой лбу — жар не вернулся. И разум возобновил нормальную работу. Всё плохое ушло вместе с ночью. Какое облегчение!
— Мы что?.. Мы провели ночь в одной постели?
Даже чувство юмора к нему вернулось. Моё настроение покрылось весёлыми красками.
— Да, Соби, — издала я романтичный вздох. — И теперь, как честный человек, ты обязан на мне жениться.
— Да я не против. Но нельзя ли сначала узнать подробности моего преступления?
Видимо, его память взяла тайм-аут раньше, нежели сознание. Не надо больше смеяться над беднягой.
— Ты вчера упал в обморок, — спокойно пояснила я. — У тебя повысилось давление, и поднялся жар. Мы уложили тебя на мою кровать. Потом пришла врач, сделала тебе укол, после чего за ночь твоё здоровье восстановилось.
Какое-то время Соби молчал и моргал, старательно впитывая в себя полученную информацию.
— Я думал, будет что-то более пикантное, — наконец выдал он.
Соби повернулся на спину и задумчиво уставился на потолок.
— Ничего не помню, — проговорил он. — Даже не помню, как домой вернулся. Хотя... Мы с тобой были в лифте... Значит, ты за мной заходила?
Не помнил и не надо. И я не буду ему напоминать. Особенно о его минутном "превращении" в зверя. В конце концов, он не виноват в том, что его опоили зельем.
Соби принял сидячее положение. И тут же, зажмурив глаза, схватился за голову.
— Что такое? — заволновалась я.
— Голова вдруг... закружилась...
— Наверно, пока не стóит делать резких движений.
Головокружение прошло быстро. Склонив голову, Соби тяжело выдохнул и открыл глаза. Но тут замер, приложил руку к своей обнажённой груди... и настороженно взглянул на меня.
— Я, вроде, в майке был... — неуверенно произнёс парень.
— Я её выкинула, — просто ответила я.
Всё с тем же подозрением Соби откинул одеяло и взглянул на свои ноги. Его бровь удивлённо вздрогнула.
— Ты... Ты меня переодела?
— Джинсы были слишком узкие и плотные, — пояснила я. — А что?
— Да... ничего...
Примирившись с фактом, что девушка без его ведома сменила на нём одеяние, Соби спустил ноги с кровати и осторожно встал. Но в глазах, видно, снова потемнело, и он покачнулся. Встревоженная, я немедленно подскочила к нему.
— Давай, помогу тебе, — подхватила я парня под руку.
— Не надо, — отстранился он. — Я в порядке.
Гордый, да?
— Слушай, Соби, — серьёзно сказала я, — не геройствуй. Если тебе плохо, нечего стесняться принимать помощь.
— Я не стесняюсь, — ответил парень. — Спасибо, но мне действительно лучше. Я сейчас приду.
И Соби не спеша побрёл прочь из спальни.
Пока он отсутствовал, я привела себя в порядок, сменила мятый халат на бордовое платье, поправила покрывало на кровати, развела шторы, впустив в комнату солнечный свет, из сумки-шкафа достала для Соби новую футболку. Вскоре мой квартирант вернулся. Он был бледен и выглядел усталым. Я помогла ему одеться и снова лечь под одеяло.
— Тебе пока лучше оставаться в постели, — сказала я, присев рядом с Соби. — Полежи, а я пойду, завтрак приготовлю. Чего ты хочешь на завтрак?
— Честно говоря, ничего, — проговорил парень. — Я не хочу есть. Мне бы воды немного...
— Хорошо, сейчас принесу. Но покушать всё равно надо...
— Может быть, позже.
Я сходила в кухню и принесла стакан воды. Соби принял сидячее положение, прислонившись к подушке, взял стакан, отпил.
— Хорошо, что всё случилось уже дома, — сказал он, прикрыв лицо чёлкой и опустив взор в стакан. — Она вряд ли стала бы со мной возиться.
Я уже поняла, что оскорбившего его человека, Соби больше не называл по имени. Видимо, так он выражал свою неприязнь. Разговора о прошедшем вечере не избежать, и я снова села на край кровати.
— Конечно, Анжела поступила с тобой очень плохо, — ответила я. — И всё же она мне помогла. Без неё я не сумела бы тебя даже на кровать уложить. И если б не она, я не смогла бы так быстро найти врача...
— Если б не она, я бы вообще не заболел, — резко сделал свой вывод Соби.
— Это верно. Но Анжела очень переживала за тебя... И она искренне раскаивается.
— Защищаешь подружку?
— Нет. Просто говорю, как есть.
Соби цокнул языком и обиженно отвернулся к окну. Мои оправдания он принимать не желал.
— Я никогда не пробовал наркотики, но теперь прекрасно представляю их воздействие, — вновь заговорил парень, нервно вертя в руках стакан с водой. — Исчезают все чувства и желания. Из них остаётся лишь одно единственное, превращающее человека в примитивное животное. Я всё осознавал, я был сам себе противен. Но ничего не мог с собой поделать. Ни разум, ни тело мне не подчинялись.
— Не надо, Соби... — Я прекрасно понимала его состояние и даже сочувствовала.
— Да, не надо. — Парень вернул взгляд в прозрачные глубины стакана. — Тебе, должно быть, очень неприятна вся эта ситуация. И обо мне ты, наверно, дурного мнения теперь...
— Что ж, если уж ты так хочешь прояснить этот вопрос, я тебе отвечу. Ты — взрослый свободный мужчина, и за пределами стен моей квартиры имеешь право делать что угодно и с кем угодно. О тебе моё мнение не изменилось. А Анжеле я уже всё высказала.
Я поднялась. Пора заканчивать этот разговор, который уже начинал приносить мне душевное неудобство.
— В конце концов, я тут тоже не крестиком вышивала, — значительно тише добавила я. — Пойду, займусь завтраком.
Но до кухни я не дошла. Громкая трель звонка сообщила, что ко мне пришли гости, и на полпути я свернула в прихожую, чтобы открыть дверь. Это пришла Валентина Павловна.
— Как наш горе-Казанова? — с ходу поинтересовалась она. — Ещё спит?
— Нет, уже проснулся, — ответила я, пропуская женщину в квартиру. — Жар прошёл, только слабость осталась.
— Ничего, силы восстановятся быстро. Он же молодой.
Валентина Павловна прошла в спальню. Закрыв дверь, я направилась следом за ней.
— Ну, здравствуй, болезный! — бодро приветствовала врач своего пациента.
— Здравствуйте, — настороженно отозвался больной.
Я подошла к Соби, взяла из его рук опустевший стакан.
— Это Валентина Павловна, врач, — представила я гостью.
В глазах парня сразу вспыхнуло понимание.
— Спасибо, что помогли мне, — с поклоном сказал он женщине.
— Кто же, как не врач, поможет больному? — Валентина Павловна села рядом с пациентом, положила на колени принесённый с собой тонометр. — Давай-ка удостоверимся, что твоё здоровье восстановилось, и мне больше не о чем волноваться.
Соби послушно позволил измерить себе давление.
— Прекрасно, — сделала вывод врач. — После такого стресса твой организм оправился довольно быстро. Но больше с ним подобные шутки лучше не повторяй. Так. Сегодня тихий пастельный режим, хотя бы до обеда. Никакого кофе, никакого спиртного, ничего острого и никаких умственных и физических нагрузок. Ну, а моя миссия выполнена.
Валентина Павловна собрала тонометр и встала, собираясь уходить.
— Я провожу вас, — засуетилась я.
— Ещё раз, большое спасибо, — высказал Соби.
— Выздоравливай, — помахала ему женщина.
По дороге в прихожую я прихватила мою сумочку и, прежде чем открыть дверь, предложила Валентине Павловне:
— Позвольте отблагодарить за ваше участие, Валентина Павловна...
Я уже полезла в сумку за кошельком, но женщина остановила мою руку.
— Не надо, Милена. Это не подработка. Парень действительно был на грани смерти.
— В таком случае... я вас как-нибудь обязательно приглашу на мой фирменный торт, — отложила я сумку.
— Вот это другое дело, — улыбнулась Валентина Павловна. — А... как называется то зелье?
— "Слёзы Камы".
— Видно, очень хорошее, раз от него даже боги плачут.
— Анжеле подруга привезла из Индии целый флакончик. Я не пользовалась, но Анжела говорит, это очень сильное средство, достаточно добавить в еду пять капель. Но вчера она дала восемь...
— Всего три капельки, и крепкий мужик чуть не погиб? На такого хилого, как мой муженёк, наверно, и пары капель хватит, — рассудила Валентина Павловна и после заговорщицки добавила. — Пойду-ка, попрошу у Анжелы чуток колдовства для себя. Заодно и за вызов рассчитается.
Женщина ушла. А я вернулась к Соби. Он сидел на кровати, склонив голову, и задумчиво теребил край одеяла. Густая чёлка шторой загораживала его лицо. Наверно, в настроении парня царило ненастье.
— Ну вот, всё позади, — с оптимизмом произнесла я, желая разогнать тоскливые тучки. — Денёк отлежишься, восстановишь силы...
— Эта Валентина Павловна живёт в твоём подъезде? — спросил Соби, даже не пытаясь взглянуть в мою сторону.
— Она — соседка Анжелы, — ответила я. — Я уже собралась вызывать Скорую помощь, когда Анжела вспомнила, что её соседка — профессиональный врач. Хорошо, что Валентина Павловна оказалась дома, а не на дежурстве. И что у неё имелось нужное лекарство.
— Всё было настолько серьёзно?
— Ну... В общем... напугал ты нас здóрово.
Впрочем, говорить Соби правду об его реальных муках, наверно, будет лишним. И так видно, как он переживает из-за случившегося. Да и вообще пора тему эту закрыть окончательно и вывести наконец моего друга из столь понурого состояния.
— Вот к нам гости приходят, а ты у меня такой лохматый, — с шутливым упрёком сделала я замечание. — Даже неудобно. Где твоя расчёска?
— Где-то на полках стеллажа, — бесцветно отозвался Соби.
Я прошла в комнату и нашла на полке коричневую маленькую расчёску. Вернувшись к парню, который и не думал менять позу, я села рядом с ним на край кровати и начала приводить в порядок его чёрные густые локоны. Соби моим действиям не противился.
— Что это ты без серёг в этот раз? — заметила я.
— Настроения не было.
— А-а, для украшений ещё и настроение нужно? А твоё настроение не надумало позавтракать?
Парень отрицательно покачал головой.
— Ну, как хочешь, я тебя не буду уговаривать.
— Милена-тян...
— Что?
— Ты... правда не обижаешься на меня? — неуверенно проговорил Соби.
Так вот что его мучает! Вот из-за чего он спрятался за своей чёлкой! Какой же он чуднóй, честное слово.
— Боже мой, Соби. Ну, чем ты мог обидеть? — устало выдохнула я. — Это мне надо извиняться за то, что заставила тебя пойти к Анжеле. Давай отвратительный вчерашний день оставим в прошлом. Хорошо?
Парень молчал.
— Ну же, Соби, — позвала я его, приподняв чёлку. — Ты мне таким не нравишься.
Его волосяной занавес, закрывающий лицо, меня уже раздражал. Я зачесала чёлку набок, но она опять упала. Я повторила попытку, даже рукой придержала — но вредные локоны снова повисли перед лицом хозяина полупрозрачной ширмой.
— Почему твоя чёлка меня не слушается? — проворчала я.
— Потому, что это моя чёлка, — лаконично заметил Соби.
