Тюрьма

Того, что произошло потом, не ожидал никто из землян. Слуга вдруг протянул руку и посадил жука на тело преступника. Несколько секунд ничего не происходло — жук сидел ровно, не двигаясь, расправляя хитиновые крылья, а потом вдруг как-то странно задергался, завибрировал, заскрипел, и...кожа Маларчука лопнула под напором мощных жвал! Жук почти мгновенно, за секунду, наполовину погрузился в тело землянина, и еще через секунду исчез под кожей, оставив для взглядов наблюдателей лишь шевелящийся бугорок, исчезнувший через две секунды. Из раны в подреберье бывшего заключенного сочилась кровь, на которую тут же со счастливым жужжанием слетелись несколько зеленых мух, с наслаждением погрузив в разверстую рану острые жадные хоботки.

Маларчук кричал. Нет — даже не кричал, а вопил, утробно выл, как пойманный в капкан волк! Он извивался, подтягивался на руках, в тщетных попытках облегчить боль, спастись, сделать хоть что-то, чтобы прекратить ЭТО.

А потом затих, бессмысленно глядя на толпу бывших заключенных, на придворных Властителя, жадно наблюдавших за происходящим, на самого Властителя, смотревшего на казнимого с непроницаемым выражением лица.

— Смотрите внимательно — бесстрастно бросил Величайший, глядя поверх голов тех, кто не заслуживал его взгляда — Это жук-скрипун, известный падальщик. У него мощные жвала, и он в считанные секунды прогрызает в трупе очень уютные норки, в которых потом откладывает яйца, развивающиеся в считанные часы во взрослую особь. Наши маги всего лишь ускорили процессы в его организме. И к чему все привело — вы сейчас увидите.

Увидели. Человек пять землян не смогли удержаться — их вырвало. Зимин почувствовал, что и у него к горлу подкатывает тошнота, и он отвернулся, чтобы не видеть происходящего. За что и был наказан — телохранитель сильно, с оттягом ударил его по спине гибкой палкой, и Зимин дернулся, употребив всю свою выдержку, чтобы не убить мучителя на месте. Темнокожий похоже это заметил, и ударил еще раз, улыбаясь бесшабашной белозубой улыбкой. Потом сунул в рот испачканный кровью Зимина палец в рот, и демонстративно его облизал, изображая, как наслаждается вкусом.

— Гиях, на место! — поморщился Властитель — А ты смотри, как тебе приказали. И не будешь наказан. Смотри!

А смотреть собственно уже было и не на что. Личинки, которые образовались из отложенных жуком яиц и прорвали кожу, превратив ее в подобие дуршлага, оставили на месте живого человека едва прикрытый лохмотьями мяса скелет, быстро очищающийся, как если бы его обрабатывали скальпелем и скребком. Личинки, потемневшие, затвердевшие, ставшие из белых толстых гусеницы не менее толстыми жуками-скрипунами, доели последние лохмотья кожи, волосы, содержимое черепа, и попадали на землю, расползаясь в разные стороны в поисках пищи. Часть из них поползла к группе землян, и те невольно отшатнулись назад, опасаясь, что смертельно опасные твари доберутся и до них.

Придворные засмеялись. Они знали, что будет дальше, и страх чужеземцев их развеселил.

А дальше жуки начали умирать. Они застывали на месте, или опрокидывались на спину, замирая с поджатыми к брюху лапами, и через минуту вместо копошащейся массы насекомых на подмостках этого страшного "театра" остались только окоченевшие трупы прожорливых гадов. Часть из них были раздавлены ногами телохранителей Властителя и валялись на коврах, источая резкий, неприятный запах, присущий многим насекомым.

Скорее всего, они еще и ядовиты — подумалось Зимину.

Дикари! Проклятые дикари! Из огня, да в полымя...

— Итак, что ты понял из увиденного? — мягко спросил Властитель, с удовольствием поглядывая на ошеломленных чужеземцев — Да, именно ты!

Он указал на Зимина, и телохранители дернулись, будто собаки, собиравшиеся броситься на указанную хозяином добычу. Зимин посмотрел на лощеного человечка тяжелым взглядом, пряча в глазах жгучую ненависть, и бесстрастно, выбирая слова, ответил:

— Я думаю, ты хотел показать, что можешь сделать с нами все, что захочешь. И что наша жизнь в твоих руках.

Он замолчал, и Властитель поощряюще кивнул:

— Продолжай. Ты уловил основное в моем посыле. Но это не все.

— А что еще? — Зимин поднял взгляд, и тут же опустил его ниц, как перед смертельно опасным зверем, от которого не знаешь, чего ожидать, и который может воспринять прямой взгляд как вызов, как нападение.

— Что еще? — усмехнулся Властитель, забавлявшийся разговором с ничтожным из ничтожных — рабом. Для него рабы всегда были чем-то неодушевленным, и беседовать с ними было так же глупо, как разговаривать с ночным горшком. Но тут совсем другое...интересно! Чужой мир, чужая цивилизация, чужие люди!

— Что еще... — повторил он, задумчиво глядя в пространство — А еще — в моих руках и ваша смерть. Она может быть такой, что ты ужаснешься. И то, что увидел — покажется детскими играми. Потому — вы все должны исполнять мои приказы, и не просить ни о чем — кроме милости. И если служите хорошо — я вас милую. Вы будете сыты, здоровы, радостны. Вам предоставят женщин и вино — все, как порядочным рабам. Ложь наказывается, хорошая служба поощряется. Все просто, все — как всегда!

Властитель подумал, помолчал с минуту, будто дожидаясь, когда стихнет ропот вокруг, и негромко, вполголоса, спросил:

— Ты на самом деле специалист по вашему оружию? Говори правду — у нас есть возможность узнать — не лжешь ли ты.

— Да, я специалист по оружию — мрачно ответил Зимин — Я бывший военный.

— А за что тебя приговорили к пожизненному заключению? — вдруг поинтересовался Властитель — Ты устраивал заговоры? Ограбил кого-то?

— Я убил пятьдесят человек — не из числа врагов моей страны. Моих личных врагов — Зимин чувствовал, как взгляд Властителя "прожигает" его затылок — А у нас этого делать нельзя. Только по решению суда, или по приказу командира. Потому меня и осудили.

— У нас этого делать тоже нельзя — улыбнулся Властитель — Только у нас за это не сажают в тюрьму пожизненно. Глупо содержать заключенных всю их жизнь! Кормить, поить! Есть много способов, убрать их из этого мира, и тот, что применяют у вас — далеко не самый эффективный. Но да ладно. Перейдем к нашим делам. Скажи, среди твоих товарищей много таких как ты — специалистов по оружию?

— Они мне не товарищи! — скривился Зимин — Грабители, убийцы, насильники! Я воин, а не падальщик, как эти! (Позади него что-то зашептали бывшие заключенные, поглядывая на Зимина прищуренными глазами) Что же касается их умений — не знаю. Мне до них дела нет. Они живут в своем мире, я в своем, и мы не соприкасаемся.

— Я знаю! — вмешался Слюсарь — Я был стражником, о многих слышал, у меня отличная память! Кроме меня и Зимина нет тут приличных людей! И знатоков оружия нет! Так, бандиты, а нас с ним учили владеть разными видами оружия, и ремонтировать его! Я можно сказать тоже военный, и на войне был! Воевал!

— Он не врет — подтвердил Глава гильдии магов, стоявший рядом со Слюсарем — По крайней мере он верит, что именно так все и было.

— Значит, так, да? — с непонятной интонацией протянул Властитель — Тогда они нам не нужны. Товарищи ваши. Полторы сотни тупых разбойников, которые того и гляди нападут на хозяина! Не лучше ли сразу отсечь им головы? А может отправить их на гребные суда? Большие, сильные — пусть зарабатывают на кусок лепешки!

Властитель обернулся к супруге, улыбнулся:

— А ты что думаешь, дорогая? Как использовать этот бесполезный рабский товар? Они опасны, эти убийцы и насильники. И вообще — если кто-то их осудил за плохие дела, почему мы должны оспаривать решение судей? Может снова посадить их в темницу, и пусть подыхают? Ненавижу тех, кто нарушает законы. Я голову ломаю — как бы придумать закон, который пойдет на пользу государству, а какая-то подлая тварь берет, и его нарушает! Неет...так нельзя.

— Дорогой, зачем в темницу? — упругие небольшие груди приподнялись, когда женщина слегка потянулась, и едва не выскочили из под узкой полоски ткани, сделанной из тонкого, почти прозрачного шелка — Можно придумать множнество веселых развлечений! Иногда во дворце так скучно...придворные дамы надоели, кавалеры похожи на тупых гусаков, пьесы комедиантов вызывают зевоту, музыканты, и те разленились — дудят в свои флейты так, будто их месяц не кормили! Тоска! А давай обучим их биться нашим оружием, и пусть сражаются! Между собой. А кто останется в живых — будет биться с нашими бойцами. Разве не забавно?

— Хмм...а что, интересная идея! — Властитель тонко улыбнулся — И развлечениями мы надолго обеспечены. Молодец! Сделаем. А теперь к насущному. Как нам взять оружие из крепости? Как ее захватить?

— А если пообещать чужеземцам в крепости множество благ? В обмен на то, что они передадут нам часть оружия? Например — можно им пообещать, что они останутся жить на нашей земле, получат статус шестого Великого Дома, будут служить Империи, своему Властелину. Им деваться-то некуда! Уверена, они выгнали заключенных потому, что им нечем их содержать, ты абсолютно прав. Как и всегда. Так что если глава тюрьмы разумный человек, и смотрит в будущее — он пойдет на соглашение, откроет ворота. Ну а когда откроет...там уже видно будет, как с ними поступить.

Властелин покосился на прислушивающихся к разгоовру Слюсаря и Зимина, и легконько кивнул на них:

— Мы с тобой потом поговорим. Наедине.

— Неважно — слегка улыбнулась Хелеана — Заключенные понимают, что сейчас их жизнь зависит от нас — в любом отношении. Мы вправе их убить, или миловать, и я уверена — не испытывают никаких теплых чувств к своим надзирателям. Давай спросим мнения у этих двоих? Ну, например, у...стражника!

Она ткнула пальцем в Слюсаря, и он, боковым зрением уловив ее жест, поднял голову.

— Эй, ты...стражник! Ты все слышал. Как думаешь, пойдут надзиратели из тюрьмы на соглашение? И еще — как ты относишься к этим надзирателям?

— Как отношусь... — хмыкнул Слюсарь, страдающий от боли в разбитой спине — Примерно так же, как вон к тому животному! — он указал на темнокожего, сверкающего белозубой улыбкой — Ууу...тварь! Убил бы!

— Ну вот видишь, милый...я тебе говорила! А ты...воин, любишь своих надзирателей?

— Там женщины, охранницы. Они ни причем — Зимин поднял взгляд на супругу Властителя, лицо которой было скрыто за вуалью, но эта вуаль очень, очень прозрачна. А вот грудь... Нет — мужику, который три года не видел никого, кроме мордатого соседа, видеть эту грудь, практически обнаженную, едва прикрытую полоской прозрачной ткани совсем не рекомендуется. Сбивает с мыслей. Вернее — наводит на мысли. На смертельно опасные мысли...

— Ты пожалел женщин? — явно удивилась супруга Властителя — Почему? Что в них такого? Хмм...они что брали тебя, чтобы ты их удовлетворял?

— Кхммм... — Зимин поперхнулся, не найдясь, что сказать, помотал головой — Исключено. Вы просто не знаете режима содержания. Мы ходили только согнувшись крючком, с задранными вверх руками в оковах. Какие там женщины? И да — к надзирателям никакой жалости.

— Ну а если тебе прикажем взять тюрьму штурмом — ты будешь убивать этих женщин? — продолжала выпытывать Хелеана, и Властитель все не мог понять, к чему она клонит.

— Если на весах будет моя жизнь, и жизнь этих женщин — моя перевесит — равнодушно пожал плечами Зимин — Они знали, куда идут служить. Но если возможно — я бы хотел все-таки договориться, пусть живут.

— Дорогая, зачем эти вопросы? — не выдержал Властелин — Какая разница, как они относятся к своим надсмотрщикам? Будет так, как мы им прикажем!

— О Властитель! — Хелеана церемонно поклонилась, хитро блеснув глазами — Я хотела выяснить, что это за существа, можно ли на них рассчитывать. Всегда лучше договариваться, а не воевать! Представь, что мы не договорились с обитателями тюрьмы. Они отказались выдать нам оружие, открыть ворота. Что дальше? Если верить этим двум чужеземцам, их оружие обладает огромной убойной силой. Мы пошлем на стены нашу армию, и в конце концов, они крепость возьмут. Но представь, сколько воинов погибнут, прежде чем мы достигнем цели! Сколько поляжет? Тысячи? Десятки тысяч? А дальше что? Мы ослабим армию, а так же покажем, что есть некто, который может тебе противостоять, кто-то сильнее тебя! И ты ничего не можешь с ним сделать! Вспомни о Великих Домах. Вспомни, что бывает, когда нарушено равновесие!

— Но и оставлять эту крепость в тылу нельзя. Соперники могут договориться с чужеземцами, получить оружие, и...

Властитель не договорил, но все было и так ясно. И ему, и супруге.

— Итак, предлагаю попытаться. Отправить в крепость переговорщиков, которые сумеют убедить чужеземцев сделать правильный шаг, верный шаг.

— И кого же? — нахмурился Властитель — Я имею в виду из нашего окружения. Как я понял — ты видишь двумя переговорщиками этих вот чужеземцев (он указал на Зимина и Слюсаря). А еще кто?

— Ну...дорогой...

— Нет! Никогда! Я тебя не отпущу!

— Приз слишком велик. А кто лучше меня сможет договориться с чужаками? Если уж я в гареме сумела навести порядок... (Властитель невольно улыбнулся) И самое главное — кому еще ты можешь верить так, как мне? А вдруг переговорщик тебя обманет? Вдруг он окажется предателем? В общем — никого лучше меня ты не найдешь. И знаешь, милый....мне так хочется посмотреть на женщин, управляющихся с таким смертоносным оружием, у меня просто...хмм...я даже возбудилась! Женщины с оружием! Ооооо...

— Перестань! — Властитель захохотал, и с минуту сотрясался в приступах смеха. Когда, наконец, успокоился, вытер глаза, выдал, слегка охрипшим голосом — Теперь я знаю, как тебя возбудить! Дать тебе подержать меч — и ты готова!

— Я напомню тебе об этом, когда мы возляжем на брачное ложе — глубоким грудным голосом ответила Хелеана, и тоже захихикала, стараясь, чтобы смех не было слышно со стороны. Наконец, они оба успокоились, и воззрились на двух чужеземцев, стоящих перед ними на коленях.

— Хорошо! — подытожил Властитель — Пойдешь ты, эти двое, и сопровождающие. Тебе предстоит за ночь выучить язык чужеземцев. Если они попытаются нас обмануть — ты раскроешь заговор. Если ты не сможешь договориться с этими гигантами — больше никто не сможет. И тогда придется брать крепость штурмом. Даже если придется уничтожить всех. Кстати, и штурм по большому счету не нужен — окружить их кордонами, отрезать от воды и пищи, и они сами сдадутся. Но это — время. А время работает против нас. А теперь пойдем...поговорим о мечах, об оружии, и о возбуждающихся женщинах. Глава Сегнак — позаботьтесь, чтобы этих двух вылечили. Мне не нужно, чтобы они наутро свалились с лихорадкой. И выбери, кого из магов отправить на переговоры. Пусть он тоже выучит язык чужеземцев.

Хелеана не улыбнулась, и сделала вид, что ничего не слышала. Умный Властитель не доверяет никому — даже своей жене. Жен много — властитель один. Женщинам доверять нельзя — это знает любой, и сами женщины — тоже. Женщины руководствуются чувствами, а не умом. Все, кроме...таких, как Хелеана. Она — другая.

Глава 5

— Сссука! Козлина ты безрогий! — крепыш, похожий на орангутанга, надвигался на Слюсаря, сжав пальцы в здоровенные кулачищи — Мусор! Я вас, мусоров, давил, и давить буду!