Книга 1: Пробуждение

Елена вдруг поняла, что пристально смотрит в эти черные глаза. Почему же до сих пор не зажегся свет? Елене хотелось убраться подобру-поздорову из физкультурного зала. Она немного отодвинулась в сторону, так что между ней и юношей теперь оказался край трибуны, и собрала оставшиеся папки в сумку. На сегодняшний вечер о любой работе можно было забыть. Теперь Елене хотелось только выбраться отсюда. Однако затянувшееся молчание заставляло ее испытывать определенную неловкость. Молодой человек просто стоял, не двигаясь и внимательно за ней наблюдая. Почему он ничего не говорил?

— Вы здесь кого-то искали? — Елена подосадовала на саму себя за то, что ей пришлось заговорить первой.

Юноша по-прежнему на нее смотрел, его черные глаза буквально в нее впивались, отчего Елена испытывала все большее и большее неудобство. Она с трудом сглотнула слюну.

— О да, — прошептал молодой человек, не сводя глаз с ее губ.

— Что? — Елена уже забыла, о чем спросила.

Ее щеки и шея горели от прилившей к ним крови. Елена чувствовала необычайную легкость в голове. Если бы он только перестал так на нее смотреть...

— Да, я здесь кое-кого искал, — повторил он не громче чем раньше.

А затем неспешно пододвинулся к ней, так что теперь их разделял только угол сиденья на трибуне.

Елена даже не могла вздохнуть. Он стоял так близко. Достаточно близко, чтобы до нее дотронуться. Елена чувствовала легкий запах одеколона и кожаной куртки. Зрачки его глаз, черных как полночь, были расширены, точно у кота. Таких глаз Елена еще никогда в жизни не встречала. Она видела только эти глаза, пока молодой человек нагибался к ней, постепенно склоняя голову. Елена ощутила, как глаза ее закрываются. А затем почувствовала, как голова ее запрокидывается, а губы раздвигаются.

Нет! Елена очень вовремя мотнула головой в сторону. И почувствовала себя так, словно только что отшатнулась от края пропасти.

"Что я делаю? — подумала она в шоке. — Я чуть было не позволила ему меня поцеловать. Совершено незнакомому человеку, которого я каких-то несколько минут тому назад впервые в жизни увидела!"

Но это было еще не самое худшее. Помимо всего прочего, случилось нечто совершенно невероятное. На эти несколько минут Елена совершенно забыла о Стефане.

Однако теперь образ любимого заполнил ее разум, и страстное томление разлилось в ней почти как физическая боль. Елена отчаянно хотела, чтобы Стефан как можно скорее ее обнял, хотела быть вместе с ним.

Она с трудом сглотнула. Ноздри ее раздулись, тогда Елена резко втянула в себя воздух. В ее ровном голосе наконец-то зазвучало достоинство.

— Мне лучше отсюда уйти, — произнесла Елена. — Если вы тут кого-то искали, вам следует посмотреть в другом месте.

Глава 11

Елена брела по темному коридору, пытаясь хоть что-то различить в окружающем сумраке. А затем мир вокруг словно вспыхнул и снова стал ярким, и Елена обнаружила, что стоит среди хорошо знакомых ей шкафчиков. Облегчение стало таким сильным, что она чуть не вскрикнула. Никогда бы Елена не подумала, что будет так счастлива просто видеть все окружающее.

Молодой человек как-то странно на нее смотрел. Елена никак не могла понять, что отражается у него на лице. Пожалуй, смесь раздражения, невольного уважения... и чего-то еще. Чего-то яростного и жаркого, смутно пугающего.

Юноша подождал, пока она возьмется за дверную ручку, а затем ответил тоном негромким, но серьезным, лишенным всяких следов прежнего удовольствия:

— Возможно, я уже ее нашел... Елена.

Когда она обернулась, то уже ничего не сумела там различить. С минуту она стояла, благодарно озираясь.

— Елена! Что ты здесь делаешь?

По коридору к ней спешили Бонни и Мередит.

— Где вас носило? — гневно спросила Елена.

Мередит скорчила гримасу:

— Мы никак не могли найти Шелби. А когда наконец-то нашли, оказалось, что он спит. Я серьезно, — добавила она под недоверчивым взором Елены. — Он спал. И мы никак не могли его разбудить. Только когда свет вспыхнул, он соизволил открыть глаза. Тогда мы пустились обратно к физкультурному залу. Но что ты здесь делаешь?

Елена заколебалась.

— Я устала ждать, — как можно непринужденней объяснила она. — И решила, что на сегодня мы уже достаточно поработали.

— Как странно от тебя это слышать, — отозвалась Бонни.

Мередит ничего не сказала, однако бросила на Елену пристальный, любопытный взгляд. У Елены возникло неприятное ощущение, будто темные глаза ее подруги заглядывают к ней в душу.

Весь уик-энд и всю последующую неделю Елена работала над планами для Дома с привидениями. Времени на личную жизнь отчаянно не хватало, но еще больше ее разочаровывал Стефан. Елена чувствовала, как страстно он ее любит, но в тоже самое время ясно видела, как он с собой борется, стараясь, чтобы они ни на минуту не оставались вдвоем. Во многих отношениях Стефан оставался для нее такой же загадкой, как в день самой первой их встречи.

Он никогда не заговаривал с Еленой о своей семье или о своей жизни до прибытия в Феллс-Черч. Если же она задавала вопросы, Стефан оставлял их без внимания. Однажды Елена спросила его, не скучает ли он по Италии, не сожалеет ли о том, что приехал сюда. И на мгновение глаза Стефана прояснились, и в их лиственной зелени промелькнули искры.

— Как я могу сожалеть, когда ты здесь? — спросил он в ответ у Елены и поцеловал ее так, что у нее из головы тут же вылетели все сомнения.

В это мгновение Елена вдруг поняла, что значит быть абсолютно счастливой. Она также почувствовала радость Стефана и, стоило ему только отстраниться, увидела, что лицо его сияло, словно освещенное солнцем.

— Ах, Елена, — прошептал Стефан.

Если бы так было всегда! Однако в последнее время Стефан все реже и реже ее целовал, и Елена чувствовала, что дистанция между ними все увеличивается.

В пятницу они с Бонни и Мередит решили заночевать у Маккаллогов.

Серое небо грозило пролиться дождем, когда они с Мередит приближались к дому Бонни. Было непривычно прохладно для середины октября, а деревья, обрамлявшие узкую улочку, уже явно почувствовали укусы холодных ветров. Между темно-алыми вспышками кленов желтели китайские гинкго.

Бонни приветствовала их у двери радостными восклицаниями:

— Ура! Все уехали! Весь дом будет в нашем распоряжении до завтрашнего дня, пока мои родные не вернутся из Лисберга. — Она поманила подруг внутрь, одновременно придерживая перекормленного пекинеса, который отчаянно пытался выбраться наружу. — Нет-нет, Янцзы, останься! Не надо, Янцзы! Нет!

Но было уже слишком поздно. Янцзы вырвался на волю и стремительным колобком прокатился через передний двор к одинокой березе, где увлеченно залаял куда-то в сторону ветвей. Складки жира на его спине тревожно подрагивали.

— Ну и на кого он теперь ополчился? — зажимая уши, поинтересовалась Бонни.

— Похоже, там ворона, — сказала Мередит.

Елена оцепенела. Затем сделала несколько шагов к дереву, внимательно вглядываясь в золотистую листву. И точно, там сидела та самая ворона, которую она уже дважды видела.

"Возможно, даже трижды", — подумала Елена, припоминая темную форму, что махала крыльями среди дубов на кладбище.

При виде вороны в животе у девочки все сжалось от страха, а руки похолодели. Птица снова смотрела на нее блестящими черными глазами, почти человеческими. Эти глаза... где же еще она видела такие глаза?

Внезапно все три подруги разом подпрыгнули, когда ворона испустила хриплое карканье и забила крыльями, срываясь с березы в их сторону. В самый последний момент птица изменила направление и понеслась прямиком на маленькую собачонку, которая по-прежнему истерически лаяла. Промчавшись в считанных дюймах от собачьих клыков, наглая ворона снова взмыла вверх и, перелетев через дом, исчезла в ветвях черного ореха на противоположной стороне. Девочки изумленно застыли. Затем Бонни и Мередит переглянулись, и их нервный смех несколько рассеял общее напряжение.

— На какое-то мгновение мне показалось, будто она летит прямо на нас, — заметила Бонни, подходя к взбешенному пекинесу и унося его обратно в дом.

Пес так и не переставал истерически лаять.

— Мне тоже, — тихо промолвила Елена.

Следуя за подругами, она не присоединилась к их смеху.

Однако стоило только им с Мередит оказаться в знакомом, теплом и светлом доме, как вечер пошел по привычному сценарию. Трудно было удержать в себе тревогу и неловкость, сидя у Бонни в гостиной перед полыхающим камином, с чашкой горячего шоколада в руках. Вскоре все трое уже энергично обсуждали окончательные планы относительно Дома с привидениями, и Елена заметно расслабилась.

— Вообще-то мы удивительно непредусмотрительны, — наконец заметила Мередит. — Мы так долго и подробно обсуждали костюмы всех остальных, что даже не успели подумать о своих собственных.

— Мой костюм будет предельно прост, — откликнулась Бонни. — Я собираюсь нарядиться друидской жрицей, так что мне нужен только венок из дубовых веток и какие-нибудь просторные белые одежды. Мы с Мэри сможем сшить их за один вечер.

— А я, пожалуй, буду ведьмой, — задумчиво произнесла Мередит. — Мне потребуется всего лишь длинное черное платье. А ты, Елена?

Елена улыбнулась:

— Вообще-то я намеревалась держать это в секрете, но ладно... Тетя Джудит позволила мне сходить к портному. В одной из книг, которые я использовала для устного доклада, я нашла картинку с дамским платьем времен Ренессанса и скопировала ее. Мой наряд из венецианского шелка снежно-голубого цвета будет великолепен.

— Это даже звучит великолепно, — заметила Бонни. — И очень дорого.

— Я использую деньги из родительского кредита. Очень надеюсь, что Стефану понравится мой наряд. Для него это станет сюрпризом... в общем, надеюсь, ему понравится.

— А сам Стефан, что собирается делать? Он помогает тебе с Домом с привидениями? — заинтригованно спросила Бонни.

— Не знаю, что он надумал, — после некоторой заминки призналась Елена. — Стефана, похоже, не слишком вдохновляет вся эта возня с Хэллоуином.

— Сложно представить его завернутым в рваные кровавые простыни подобно другим парням, — согласилась Мередит. — Для такого он... ну, скажем, слишком благороден.

— Я знаю, что надо сделать! — вдруг воскликнула Бонни. — Точно знаю, и ему даже наряжаться особенно не придется. Послушайте, ведь он иностранец, и он такой бледный. У него такой чудесный задумчивый вид... Просто оденем его во фрак — и получится идеальный граф Дракула!

Елена, сама того не желая, криво улыбнулась.

— Что ж, я ему предложу, — сказала она.

— Кстати, о Стефане, — медленно произнесла Мередит, не сводя темных глаз с Елены. — Как у вас там дела?

Негромко вздохнув, Елена отвернулась от камина.

— Не знаю... не уверена, — медленно промолвила она, наконец. — Бывает так, что все чудесно, а бывает по-другому...

Бонни и Мередит переглянулись, а затем Мередит спокойно спросила:

— Как по-другому?

Елена заколебалась, размышляя. Затем она приняла решение.

— Одну секунду, — сказала она и поспешила вверх по лестнице.

Вскоре девочка вернулась с синей бархатной книжкой в руках.

— Я написала это прошлой ночью, когда никак не могла заснуть, — начала Елена. — Тут все просто идеально изложено. — Она нашла нужную страницу, перевела дух и стала читать:

17 октября

Мой милый Дневник!

Сегодня ночью я ужасно себя чувствую. И я непременно должна с кем-то поделиться своими мыслями.

Между мной и Стефаном происходит что-то непонятное. У него внутри таится страшная печаль, до которой я не могу добраться, и это нас разделяет. Я просто не знаю, что делать.

Я неспособна вынести даже мысли о том, что могу его потерять. Но Стефан из-за чего-то так несчастен. Если он не скажет мне, что это, если он полностью мне не доверится, я не вижу для нас никакой надежды.

Вчера Стефан меня обнял, и я почувствовала что-то гладкое и округлое у него под рубашкой. Оказалось, что кольцо на цепочке. Я насмешливо спросила, не подарок ли это от Кэролайн. А Стефан вдруг застыл и даже не ответил. Как будто он вдруг оказался за тысячу миль оттуда, а его глаза... в его глазах появилась такая боль, что я с трудом смогла это вынести.

Тут Елена перестала читать и молча пробежалась глазами по последней записи в дневнике.

Мне кажется, кто-то причинил ему ужасную боль в прошлом, и Стефан так и не смог с этим примириться. А еще мне кажется, что у него есть какая-то страшная тайна, и он отчаянно боится, что я ее открою. Ах, если бы я только узнала, что это за тайна, я смогла бы доказать Стефану, что он может мне доверять. И тогда он уже станет доверять мне до самого конца.