Козу устроили на кровати, капусты ей как раз на полчаса должно хватить, а потом было еще блюдо с яблоками. Зверюшка упивалась навалившимся счастьем и старалась умять побольше, пока дают.

Мы с Тюхтяевым затаились в соседней со спальней комнате, оборудованной очень комфортными дырками в стене, замерли.

— И что теперь, Ваше Сиятельство? — прозвучало неожиданно близко и настойчиво.

— Немножко подождем, а там дел минут на десять. Надолго я Вас не обременю.

Мы молча дышали в сумраке и тишине секретной комнаты. Интересно, оказывается в темноте совершенно иначе ощущаются движения, запахи и звуки. И только мне захотелось уточнить, почто господин Тюхтяев не найдет точку обзора подальше от меня, как Афанасий по очереди молча провел в спальню двух мужчин с завязанными глазами, помог им снять сюртуки и жилеты, а потом оставил одних.

Француз оказался менее терпеливым и первым сорвал черную бархатную повязку.

— Снимайте же — толкнула я в бок своего партнера. Тот ошалело нажимал на спуск и мы запечатлевали и лица, и жесты. Жаль, слова тут пока не записывают, а то французский мат за полтора столетия обеднел, перейдя в основном на английские заимствования. Зато итальянец несколько минут молчал, а потом начал гомерически ржать. Над кроватью было растянуто полотно "Vi auguro tanti avvenimenti gioiosi, amore e ispirazione! ".

Успокоившись, он сам оделся, хлопнул по плечу молодого соперника и увел его с поля боя.

— Что это было? — сипло уточнил Тюхтяев.

— Невинная дамская шутка. — улыбнулась я. — Когда мужчины спорят, кто первый оседлает козочку, та может и рожки показать, и копытцем приложить.

Я отряхнулась, зашла на поле боя, сняла транспарант, привязала козу на поводок и позвала Афанасия.

— Зверушку верни хозяйке.

Домой меня вез ошеломленный статский советник. Несколько минут мы сидели молча, а потом началось.

— Ксения Александровна, мне показалось, что я узнал ваших...

— Не моих. Просто случайно встретившихся. — поправила я.

— Чужих поклонников. Постарше — это же итальянский посланник...

— А помладше — сын французского. — улыбнулась я.

— Дипломатический скандал же может быть... — тускло проговорил мой спутник.

— От чего? Два дипломата в порыве страсти к козе? Это не проблема России, а беда их личной жизни. От любого возмущения нас застрахуют эти фотографии. — я лукаво улыбнулась погрустневшему чиновнику и погладила его по плечу. — Вы, Михаил Борисович, пару снимков мне распечатайте. Будет что внукам показать.

Остаток пути мы провели в тишине. Лишь у курдонера он осмотрел меня совершенно по-новому, как если бы я вдруг рассказала ему всю правду о своем происхождении.

— Напомните мне никогда не сердить Вас, Ксения Александровна. — а уж язвительности-то сколько. Быстро оправился. Но и я добрая сегодня.

— Непременно, Михаил Борисович! — чмокнула его в щетину и упорхнула домой.

Думаю, после этой поездки Тюхтяев не раз перекрестился, что я не согласилась зимой работать на него.

Утром меня пригласил граф. Ну то есть как пригласил — громовое "Ксения!" неслось по этажам издалека.

— Это что? — он высыпал фрагменты вчерашнего веселья.

— Фотографии. — лучезарно улыбнулась я.

— Сам вижу. Вы, сударыня, что же себе позволяете, а?

— Я? — изумилась его собеседница. — Меня там вообще не было. Маркиз был, граф был. Коза была. Кстати, у нас в Уложении что-то такое было о подобном времяпрепровождении. А я у Вас в доме ночевала, но на память, пожалуй, парочку снимков возьму. Вот эту, где маркиз ловит козу и где сеньор Карло смеется.

— Ксения Александровна, я не хочу знать как. Но почему? — он смотрел на меня с ужасом, как на человека, нажавшего красную кнопку в чужом чемоданчике.

— Мужчины побились об заклад, кто первый ляжет со мной в постель. Я понимаю, азарт, спор и все такое, но границы должны быть у всего. И даже если подобная низость может случиться, не стоит делать этот спор достоянием множества людей. А коли уже слухи до меня дошли, то глупость должна быть вознаграждена по заслугам. — я устроилась в кресле поудобнее, перебирая фотографии. — Это воспоминание сделает сеньора Карло и месье Луи-Огюста куда ближе друг к другу, а добрые отношения между Францией и Италией, полезнее России, чем одна коза.

— Но почему коза? — ошалело поинтересовался родич.

— Хорошо, что они меня слонихой, ланью или райской птицей не назвали — труднее найти.

И скрылась за дверью.

К обеду лакеи принесли такую корзину красных роз, что в нее можно было меня усадить полностью.

— От итальянского посланника молодой графине. — возвестил мажордом.

А я торжествующе улыбнулась.

От Луи Огюста доставили роскошный веер с росписью в виде сирены, заманивающей корабли на камни. Пожалуй, он точно будет сочетаться с любым моим туалетом.

Как эта история выплыла наружу — не понимаю. Предполагается, что Тюхтяев и граф промолчат. Афанасий не был в курсе всех деталей, а я делела вид, что эта история вообще ко мне отношения иметь не может.

— Не знаю, слышали ли Вы, сударыня, об удивительном конфузе, случившимся между двумя соперниками за сердце одной светской львицы. — полушепотом рассказывала Ольге графиня Щерская. — Будто бы они поспорили о том, кто первый добьётся ее благосклонности, а та рассердилась и подложила им свинью. Форменную свинью в неглиже, прямо в постель. Их, каждого, провели тайно в спальню баронессы N., а там свинья.

— Не может быть! — округлились глаза Ольги Александровны.

— Удивительные вещи происходят в наше время. — поддакивала я. — Вряд ли теперь этим господам захочется так шутить с женскими сердцами.

— И не только им это станет уроком. — чопорно заключила гостья.

— Николенька, нам тут рассказали историю, случившуюся с одной баронессой и двумя ее поклонниками. — делилась графиня за обедом.

Я философски ковырялась в тарелке.

— Да? Это когда в спальню привели корову? — ухмыльнулся граф.

— Нет, свинью. Всего лишь свинью.

— Полагаю, скоро расскажут о слонихе. — заключила я.

Этот анекдот обсуждали буквально пару дней, а потом в город из Петровского путевого дворца в белокаменную въехал государь.

10.

9-го мая. Четверг.

Первый тяжелый день для нас — день въезда в Москву. Погода стояла великолепная. Имел доклад Дурново. К 12 ч. собралась вся ватага принцев, с которыми мы сели завтракать. В 2 1/2 ровно тронулось шествие; я ехал на Норме. Мама сидела в первой золотой карете, Аликс во второй — тоже одна. Про встречу нечего говорить, она была радушна и торжественна, какая только и может быть в Москве! Вид войск чудесный! В Успенском и Архангельском соборах прикладывались к мощам. Вошли к себе в комнаты в 5 ч. Выпив чаю, отправились с Аликс в Александрию. Я поместился в старой своей комнате. Гулял. Обедали вдвоем и обошли весь дом, который я совсем не помнил.

Толпы народа выстроились по улицам Москвы в ожидании императорской четы. Я видела фотографии, даже уникальные документальные записи, но это и близко не отражает восторга толпы, которая готова была носить на руках своего Императора. Как же легко та же толпа разорвет его в клочья, вместе со многими, кто сейчас в парадных мундирах разрезает улицы древней столицы... Что же нужно настолько запороть, чтобы растратить этот кредит любви и почитания? Хотя о чем это я — через 9 дней и начнем.

10-го мая. Пятница.

День стоял чудный, совершенно летний. Начали с Аликс поститься и говеть. Гуляли втроем с Мишей и потели. После обедни поехали в Кремль. Завтракали с Ерни, Ducky и Георгием. Долго принимали наверху посольства: французское, американское, испанское, японское и корейское, все в большом составе. Видели приехавшего д. Charles Alexandre и его внука. Вернулись в Нескучное около 5 ч. Погулявши, пил чай у Мама.

В 7 ч. вечерняя служба и семейный обед. Разошлись рано.

Гости столицы маялись ожиданием и ходили с визитами. Меня познакомили с множеством дальних и очень дальних родственников графа и Ольги Александровны. Эти неисчерпаемые дядюшки, тетушки, троюродные племянники и кузены всех мастей. Хорошо хоть близких госпожи Чернышовой не случилось — о ней упоминали как о христианке-богомолице. Надеюсь, лицо сдерживала. На меня родичи смотрели с любопытством, сдержанным пренебрежением или практическим интересом. Даже подкошенное стройкой приданное могло заинтересовать некоторых искателей приключений, но я не велась на уловки ухажеров. Тут со своими бы разобраться.

Николая Владимировича мы практически не встречали в эти дни — он все время был занят. Не завтракал, не обедал, не ужинал. Не уверена, что дома-то ночевал. Я уже боюсь за его здоровье.

11-го мая. Суббота.

После кофе, собственно, после чаю, отправились с Мишей и Ольгой гулять. Погода была прелестная. Имел доклады: до обедни — Ванновского, а после — Воронцова. Завтракали с Мама. Поехали в Кремль, где снова принимали разных принцев и затем чрезвычайные посольства. Прием не продолжался так долго как вчера; вернулись назад раньше 4 ч. Была первая гроза с освежительным дождем! Виделся с Тино, Джоржи и Ники; пил с ними чай. В это время Ерни сидел у Аликс.

Читал. В 7 час. пошли ко всенощной. Обедали с д. Мишей, д. Фреди, Ксенией и Сандро.

И снова эти бесконечные визитеры к Ольге Александровне. В какой-то момент у меня начало крышу срывать от бесконечной череды дам — по этикету продолжительность визита 15-25 минут. Но нет очередности, поэтому все немного напоминает похороны с бесконечной чередой сменяющихся лиц. Я начала позорно сбегать под предлогом игр с детьми. Это занятие тоже не приводит в восторг, но хотя бы действующих лиц я запомнила — и англичанку мисс Гарднер и няню Прасковью. Мисс Гарднер с удовольствием упражняла меня в английском, но едва могла скрыть зависть к моей легкой светской жизни. А я от души сожалела о том, что согласилась на эту авантюру.

Детей научилась занимать, вручную вырезав пазлы из самых ярких картинок. Теперь мы часами могли сравнительно тихо что-то делать вместе.

12-ro мая. Воскресенье. Троицын день.

К сожалению дождь полил с 4 час. утра, так что пришлось отказать сегодняшний церковный парад. Пошли к обедне в 10 час., после чего была вечерня с длинными молитвами. В 12 1/2 поехали в город. Завтракали у себя с д. Сергеем, Эллой, Henry, Ерни, Ducky, Викторией и Ludwig; с ними потому что сегодня день рождения Granny. Принял Густава Шведского и наследного [принца] Монакского. В 3 1/2 пошли в Оружейную палату, где произошло освящение Государственного Знамени. После этой церемонии возвратились в Александрию к 4 1/2 ч. Погода совершенно поправилась. После чаю у Мама пошли втроем с Мишей проветриться в саду. В 7 ч. всенощная. Обедали в 8 ч. и разошлись рано.

Очередные визиты и на этот раз Ольга Александровна коршуном пресекала мои попытки сбежать. В основном обсуждают гостей, туалеты иностранных дам и внутримосковские сплетни. Баронесса N уже забыта и погребена куда более зажигательными скандалами. Очередная волна молвы переваривает бюджет праздничной вечеринки в доме Саввы Морозова: его неуемная Зиновия одних цветов и украшений в зал заказала почти на половину сметы моего дома. Расточительность купчихи осуждалась чаще из зависти, а мне почему-то было очень жаль того подавленного человека — мужа. По-моему, он как-то плохо умрет, а до того станет активно спонсировать революционеров. Но на его месте, меня подобное буржуйство тоже бы сподвигло на такой саботаж.

13-го мая. Понедельник.

Проснулись с чудесной погодой. К сожалению, погулять не успел из-за докладов Лобанова и Горемыкина. Пошли к обедне в 11 ч. Завтракали с Мама и д. Фреди. Гуляли с ними. Сожалели очень покинуть Александрию; именно в ту минуту, когда погода стала летнею и зелень начала быстро развиваться. В 3 1/2 уехали в Москву и поселились в Кремле в наших прежних комнатах. Пришлось принять целую армию свит наехавших принцев. В 7 ч. пошли со всем семейством ко всенощной к "Спасу за золотою решеткою". Обедали в 8 1/2 у Мама и ушли пораньше к себе. Исповедались в спальне.

Да поможет нам милосердный Господь Бог, да подкрепит он нас завтра и да благословит на мирно-трудовую жизнь!!!

Город вдохнул и замер. Вот-вот все начнется. Ольга Александровна уже рыдала из-за затяжки на чулке и порванной туфельки, детей наказали за капризы, передавшиеся им от матери, а наш благодетель стал тайком схватываться за сердце. Я начала подкармливать его пустырником, в который докидывала энаприлин. Его у меня не так, чтобы много, но пары блистеров для родственника не жалко. Графа отпускало, он благодарил за помощь и уже почти простил мне козу. Только косился иногда.

14-го мая. Вторник.

Великий, торжественный, но тяжкий, в нравственном смысле, для Аликс, Мама и меня, день. С 8 ч. утра были на ногах; а наше шествие тронулось только в 1/2 10. Погода стояла к счастью дивная; Красное Крыльцо представляло сияющий вид. Все это произошло в Успенском соборе, хотя и кажется настоящим сном, но не забывается во всю жизнь!!! Вернулись к себе в половину второго. В 3 часа вторично пошли тем же шествием в Грановитую палату к трапезе. В 4 часа все окончилось вполне благополучно; душою, преисполненною благодарностью к Богу, я вполне потом отдохнул. Обедали у Мама, которая к счастью отлично выдержала все это длинное испытание. В 9 час. пошли на верхний балкон, откуда Аликс зажгла электрическую иллюминацию на Иване Великом и затем последовательно осветились башни и стены Кремля, а также противоположная набережная и Замоскворечье. Легли спать рано.

Сама коронация, конечно, была не для всех. Я в своем лучшем прогулочном платье в полоску вполне спокойно постояла вместе с господином Тюхтяевым на свежем воздухе, а чета Татищевых наблюдала все вживую. Ну опять же из кинематографа я все примерно представляю. А как народ ликовал!!! Я растворялась в этой всеобщей эйфории. Теперь у России новый Государь, и на него столько надежд! С другой стороны, уже столько лет мира, до японской кампании жить и жить. Будут еще радости у каждого. А пока же...

— Михаил Борисович! — я пыталась перекричать толпу. — Мне очень надо с Вами поговорить.

— После, Ксения Александровна, после. — он одновременно пытается быть галантным кавалером мне, координатором полутора десятков мужчин в неприметных костюмах и уловителем общего настроения вышестоящих лиц. Тоже с лица спал, им с графом бы месяцок отоспаться после таких праздников.

И вот так каждый день.

15-го мая. Среда.

Отлично выспавшись, проснулся с прекращающимся дождем. День сделался таким же как вчера. В 11 1/2 начались поздравления от духовенства, высших учреждений, дворянства, земства и городов. Сверх ожиданий поздравления окончились ко времени завтрака, двумя часами раньше, чем предполагали. Отдыхали у себя. Получил вчера и сегодня около 300 телеграмм! В 7 час. пошли со всеми иностранцами в Грановитую палату, к обеду для духовенства и особ первых двух классов. Жара там была страшная. Возвратились назад в 9 ч. Вечер провели у Мама с греками.

На графа было уже страшновато смотреть, зато Ольга Александровна разливалась соловьем. Вот кто упивался огромным праздником и своей в нем декоративной ролью. Меня до сих пор особенно не дергали, и я уже не понимала, почто мне столько платьев.