Пристав по такому случаю выделяет нам корзины и снова отсылает, куда подальше от шлюпа. Я всё больше подозреваю: затеял какую-то очередную хитрость на уровне глупости. Гном ворчит, предвидя дальнейшее развитие событий. Он ветеран — ходил с варваром сюда, и дальше на север раз.

— Потащим мы шлюп на себе! Как пить дать...

— А если подпалить? — рычит Эй'Грр.

И глядит на меня, варвар. Толку от меня как атамана при наличии имперского пристава да ратника, они-то не позволят мне лишать Империю казённого имущества, блюдут интересы Короны. А, похоже, даже свои. Назад ведь надо им на чём-то возвращаться.

Гном соглашается, и я узнаю от него: наши конвоиры повезут на обратном пути тех, кто отслужил своё — калек. А куда... промолчал.

Интересуюсь. Зря. Любопытство не доводит до добра. Всегда. Калекам одна дорога — на каторгу в рудники. Так что лишаться конечностей — каких бы то ни было, а не только пальца, на котором у нас кольцо наёмника — чревато. Сразу запишут в халдеи. И им одна дорога — на смерть.

Мы злимся про себя и на себя все без исключения, а ничего изменить не вправе. Судьба, будь она неладна. Одно слово — злодейка.

Я чуть покривил душой — и зря, а рано. Удур выручил нас, мы натыкаемся на гнездовье. Вот где яйцо, так яйцо! Случаем не дракона? А то сами окажемся жарким у его мамаши или хуже того — папаши.

Нет, какой-то птицы, но тоже не мелкой, и с размахом крыльев метра в три — не меньше. Верим на слово Удура, но вопрос остаётся — лично у меня — открытым: птица летает по воздуху или бегает по земле, аки страус?

Я пытаюсь объяснить морфу, до снежного человека не доходит, как это птица и может ходить, она для чего предназначена — исключительно для полёта.

Ладно, берём яйцо и катим за собой. Не бьётся, скорлупа тверда и прочна как гранит. Есть большое желание превратиться в хомяка разом со всей ватагой.

Наёмники так и зыркают на меня исподлобья, их намёк мне очевиден и лишних слов не требует. Я молчу пока, хотя скорее мычу, точнее размышляю едва ли не вслух. Отвлекаюсь, чуть не пропустил момент, когда мои "гаврики" нарочно пытались расколоть яйцо местного пернатого гиганта о камень, и даже булавой с кувалдой разбить. Похоже, еды не получим, пока не вылупиться тот ёлупень на нас, когда мы застанем его в момент рождения. Вот тогда-то будет много сложнее пойти на убийство младенца, поэтому разрешаю сделать нам яичницу.

Разводим костёр, запекая яйцо изнутри, надеясь: скорлупа под воздействием высокой температуры раскалиться и треснет.

Ага, наивные...

Раньше наши морды треснут от азарта, и животы от голода, на то мы и артель "напрасный труд".

Даже бросили яйцо и пошли, как случилось то, чего уже не ждали, и дождались... а лучше бы не стали ожидать того, что явилось из яйца.

Что там говорил этот Удур...ок, а? Всё будет хорошо? Это что там такое явилось на свет здешний, расправляя крылья, и встало на все четыре лапы, а не ноги. И смотрит в нашу сторону воинственно, выставив напоказ клыки.

Выхода нет, ищем берлогу. Она — единственное наше спасение. Мы заваливаемся в какую-то яму, а точнее проваливаемся в порядке живой очереди и падаем на какие-то мокрые камни, что давятся под нами.

А вот и яйца — нашли, но большую часть кладки подавили. Теперь давимся тем, что раздавили, набивая сырым белком и желтком рты от счастья и радости. На зубах хрустит скорлупа, и нам всё равно, что жрём — яйца птиц или летучих мышей?

На севере они не водятся в моём мире, а в этом... ещё и не такое.

Всё, мы можем возвращаться, однако не спешим, снаружи нас может поджидать ёлупень — тот, что вылупился.

Нет его, скрылся, — уверяет Удур.

Морф врать не станет, у него, как у снежного человека, на это не хватит мозга. Про ум даже речи не веду, а что — ватагу к шлюпу.

Нас там заждались, Хирон кое-что выяснил у тех, кого мы доставили к нему, и то, что засаду устроили на нас люди лорда с мордой бомжа, а нарвались они.

Я подозреваю Логрифа, и то: ему по-прежнему требуется Кукумэ. Поэтому интересуюсь у пристава тем, как он намерен поступить в данной ситуации? Ничего не меняется — его цель доставить нас к дорну, и расстаться полюбовно.

Ну, ежели соврал... Я хоть и сэр Чудак, да это уже почти в прошлом, нынче я наёмник, даже их атаман. У меня не забалуешь, на моей стороне вся ватага из артели "напрасный труд", и даже морф. А на стороне пристава — ратник. Размен сил очевиден, если не брать в расчёт тех, кто заодно с Логрифом идёт за нами, а куда... Ой, дурак, даже хуже меня, Чудака!.. знает даже лучше меня! Да своя жизнь дороже — боится графа-евнуха больше чем нас, наёмников и морфов.

Я гляжу на Кукумэ, мулатка побледнела, и подозреваю, что не от холода. Уверяю её: сама нужна мне здесь и больше, чем какому-то лорду. Ведь я сэр — почти герцог или тот же граф, и ну и что из того, что вымышленный, да имя мне Чудак. Не дурак и не му...ак, а мужик! Атаман я или как? А раз сказал, значит так и будет — не иначе!

Так и запишите там у себя, в Канцелярии Небесной, летающие вы "грызуны"! И не мыши! Это вам моё очередное СМС от абонента 256-19-76 из "вне зоны доступа"...

Глава 8

— Ты кто?

— Смерть!

— И чё?!

— И — всё...

Пора сниматься с якоря. Шлюп примёрз днищем к образовавшейся корке льда, и как собираемся тащить его по ней — недоумеваю. Не на боку же?

Ответ приходит сам собой, когда всеобщими усилиями удаётся вырубить шлюп из сковавшего его льда. В уключины — две крайние — с каждого борта просовываем вёсла и закрепляем в статичном положении, а затем внизу к ним в перпендикулярной плоскости и горизонтальной к поверхности ладим ещё по одному веслу. Равновесы готовы, шлюп всё больше напоминает катамаран, вот только крутить педали придётся пешком по земле, покрытой наледью, и тащить на себе, как бурлакам.

Мы впрягаемся — не сразу, но деваться некуда, уж больно хочется закончить изначально незадавшееся для всех нас, наёмников, путешествие.

Приставу-то что, он в сторонке идёт, и знай себе, орёт до боли знакомые в теле команды:

— И-раз... И-два... И-три...

Где-то я уже это слышал! А ничего практически не изменилось с той поры, как я оказался за бортом шлюпа со своей ватагой из артели "напрасный труд". Вот он, месяц май, на крайнем севере — встречаем как праздник, но вместо надувного бревна вождя тащим на горбах шлюп, что возвышается над нами и кажется кораблём, хотя даже по меркам реки маломерное судно малопригодное для перевозки большого груза, исключительно для бродяг небольшим отрядом, таким как мы, наёмники.

Я прикидываю в уме, сколько нынче народу в артели, и получается: почти на взвод набралось — два с лишним десятка морд или даже рыл, если взять в расчёт Иа с морфом.

Удур знатный работник. Одно слово — йети. Зверь, а не снежный человек, идёт в одной упряжке со мной, и мне вроде легче. Тут же Чичух и Ёр-Унн с Эй'Грром. Кукумэ также впряглась, хоть и женщина, но так не беременна, а и в моём мире бабы тоже иной раз встречаются ломовые. Она, видать, из таких же будет — их числа — работает наравне с нами, мужиками, и отлынивать от работы не думает, показывая всем своим видом: такая же, как и мы — воительница. По половым признакам и можно отличить... было раньше, а нынче в доспехах эта амазонка чисто мужик — юнец, наверное, как и я.

В чём-то мы с ней сроднились, но пока что не породнились иным образом, не желаю пока, а там видно будет, всё-таки мужик, и набивается в помощницы не как жена, скорее как наложница-телохранитель.

Ладно, присмотрюсь к ней получше, а там видно будет, что ждёт меня, и не только с ней, а нас всех на крайнем-крайнем севере, поскольку итак уже передвигаемся по нему и морфов встречали, и где-то даже немного разочаровали нас — как воины эти йети подкачали. Но если вспомнить: обещается нашествие, тогда понятно, чего опасаются в Империи, мы и то недолго блуждали в округе на северной границе среди Окраин, а столько берлог "нарыли" на квадратную милю-версту, правда, не все заселены. Но если и дальше будут попадаться в таком же количестве на квадратную милю или версту — одним нам, наёмникам, не устоять тут.

Я заговорил меж делом об этом с гномом, варвара побоку, тот больше рычит, чем говорит, а нынче и подавно нескоро заговорит по-человечески — впрягся и тащит шлюп, скрипя зубами до скрежета и хруста эмали.

Я чуть филоню, а иначе не могу, не то порвусь, и мне это как атаману где-то даже позволительно.

С гномом мы идём наравне, он тянет один канат, я другой, зато курс у нас параллельный. Уточняю у него относительно пополнения того гарнизона, куда идём, ведь бывал там, хотя бы раз.

Ответ утвердительный, и туда пока ещё далеко. Сбор в этом году — сгон — наёмников начался на месяц или почти два раньше обычного срока.

Я выясняю, что это означает, и переживаю — по-настоящему. Нас всех ждёт испытание, мы, отряд смертников — разведчики — не иначе. Закинут нас к подножию гор, где и бросят посреди равнинных морфов. Удур оказывается из их числа. Я беспокою его, пытаясь вызнать, чем отличаются его горные сородичи от равнинных.

Речь со стороны йети заходит о знати, вот у них уже имеются воины — не просто с дубинками и каменными топорами, а регулярные войсковые соединения, даже отряды смерти — те, кто никогда не отступает не получив соответствующего приказа.

Меня берёт оторопь, я едва не роняю канат, и сам едва не падаю, лишь спотыкаюсь, перевариваю про себя удручающее известие. Затем снова пытаюсь вызнать у Удура приблизительное количество населения снежных людей — сколько их может разом двинуть в поход сродни нашествия? И что за бедствие в итоге ждёт Окраины Империи?

И снова следует удручающий ответ, Удур нашёл прекрасное сравнение, заменив слово "нашествие" на "лавину" — и не одну.

— Их орда, — перевожу я, — а нас... рать... даже не получается!

Мы начинаем понемногу выбиваться из сил, а что ж имперский пристав с ратником хотели от нас, наёмников, гонят-то ведь на заклание дикому горному люду — это всё равно, что бежать на эшафот, объявив за стометровку, и тем, кто первым придёт, кто последним — всё равно снесут голову.

Прямо как в анекдоте: Ты кто?.. Я — смерть!.. И чё?.. И всё...

Действительно, чего нам терять, когда и так уже нечего, да и вспять не повернёшь. Этот маньяк с мордой лорда идёт попятам.

А не засланный ли казачок Кукумэ? — кумекаю я про себя, подозревая её в заговоре с Короной: она — шпион Империи. Ведь может такое быть — она лазутчиком? Почему бы и нет? Вдруг и впрямь какой-нибудь тайный агент ихней там канцелярии?

Хотя она — вряд ли. Амазонка делом доказала, и уже ни раз: не предаст. А может этот грубоватый пи... то есть, Чичух? Повадки как у маньяка, а замашки, и вовсе, как у мясника, чисто палач — один в один. За своё пристрастие к обоим полам и получил ссылку на север, неправильно истязая преступников перед казнью? Почему бы и нет? Но на нет и суда нет!

Опять я начинаю сходить с ума и чудить, поскольку больше подозревать в заговоре с приставом некого — гном с варваром сразу очутились со мной или я с ними, что не столь суть важно, а то... продолжаем идти на заклание. Правда, теперь я вроде как при оружии, всё лучше, чем кулаки, да только толку от меня в битве с морфами будет мало, даже с их равнинными сородичами, не говоря уже про горных "джигитов".

От етить этих йети!!!

Река петляет, нам всё чаще попадаются развилки, никуда не сворачиваем, ни в какой иной приток, идём по главной тропе — широкой водной артерии Империи.

Если Окраины нескончаемы, то каков же размах Империи? Я подозреваю, как прежняя моя родина, аки мать. Эта же пока даже на мачеху не тянет. Хоть бы, какие человеческие поселения увидеть, и желательно строениями даже сарайного типа, а не юртами или "фигвамами". Фиг там — и вам, и нам. Пустыня — заснеженная и бесконечная на многие вёрсты вперёд. Идём, а точнее бредём, по льду ногами скребём. Я, блин, в кроссовках с подошвой на полиуретане, когда мне бы шипы, и вообще ботинки альпиниста, а то имитирую нечто ластоногое, что пластается по наледи.

Не я один, и такой несчастный. Когда же будет объявлен привал? Я бы, как атаман, объявлял его при каждом своём поскальзывании с последующим падением.

Гнёмся мы едва ли не до земли. Клямка — и эта лямка на плечах, точно хомут на шее. Всё больше себе представляю собаку на цепи. Мы, наёмники, как лайки, хрипим до изнеможения и рычим, ругаясь друг на друга, а сквозь наш ор пробивается бравурный голос то пристава, то ратника сменяющего его:

— И-раз... И-два... И-три... Навались, мужики...

Ответить бы им, да не на словах, многие не прочь не только снежками. Жрём снег с наледью до хруста на зубах, когда кто-то из нас зарывается при падении лицом в наст и дальше валим на горбах со шлюпом. Это поначалу нам казалось при том приспособлении как у катамарана: потащим легко, а когда навалилась усталость, шлюп показался нам баржей загруженной щебнем под завязку.

Уже не один битый час напролёт наёмники косятся злобно то на меня, то на пристава. Толку — всё без толку, и от меня при наличии слуги Империи никакого. Сам стреляю в него глазами, и пишу СМС, требуя вмешаться своих подопечных из Небесной Канцелярии и явить милость — устроить светопреставление. И я не требую от них там чего-то сверхъестественного или невозможного, а чего — всего одну молнию. Можно и без грозы. Достаточно шаровой будет — и не мне, а приставу, и так шарахнула, чтоб нам не добавлять контрольный в лоб врукопашную. А ещё лучше одним "выстрелом" завалить помимо пристава и ратника.

Я всё больше ощущаю себя ушастым лохом. Мои мольбы, похоже, отправили на рассмотрение, отложив в долгий ящик. Ну да, кляуза — согласен, и не туда с ней обратился. Надо было стукнуть ногой по льду и чертыхнуться.

Что практически и делаю — мысленно про себя.

Под ногой трещит лёд, не ожидал я, что "эти" так быстро работают тут в отличие от тех, кто далёк от нас, простых сирых и убогих людишек этого и того мира, откуда сам.

Нет, я им не сдамся, но и за то, что произошло, спасибо не скажу — утонуть боюсь, а плаваю как камень по дну.

Треск усиливается, лёд под ногами расходится большим количеством трещин, я останавливаюсь, а следует спешить ближе к берегу. Да где там — командую:

— В шлюп!

Пристав спохватывается, и поздно, решив поначалу: мы бунтуем. А когда, наконец, понимает, и видит, что случилось, проваливается в полынью.

— Чёрт! — срывается у меня с уст, а ведь намёк очевиден. Ратник кидается к нему и... тоже тонет. Вот-вот утонут оба под радостные крики ватаги наёмников. Я кумекаю: чем это нам в дальнейшем грозит, потеряй мы своё начальство? И понимаю: большими такими пребольшими проблемами. Ведь нас тогда все кому ни лень — из служивого народа — могут запросто объявить вне закона. В чём непременно постарается лорд с мордой бомжа.