Время Крылатых. Часть первая. Серый холм

А потом случилось то, что прибавило Рохому седых волос на копчике.

— Калех! — внезапно крикнула маралиха, — Коридор, живо!

Дверь распахнулась. Темнота и густой крысиный смрад спасли Рохома. Палач, едва не отдавив ему ногу, протопал до конца коридора и встал там, загородив широченной спиной вход.

Рохом вжался в заросший седой паутиной простенок.

— Явилась, наконец. — проворчала за дверью маралиха. — Что скажешь?

— Вино ткачей. — неожиданно прозвучал за дверью голос Рашми.

— Точно?

— Паук никогда не врёт. Я сначала подумала на грибы здешние, но уж больно быстро он с паутиной управился.

— Сдохнет?

— Паук или Мигрос?

— Паук, конечно! Рашми, Калех следит, не бойся.

— Может и сдохнет, если не поить и не переворачивать в постели. Хрода и Лута всё время при нём. Сёль и Стейнир у дверей сидят с арбалетами и зубами щёлкают на каждого.

— Ловко. Вроде как есть король, а вроде как и нет его.

— Яс пока правит, по старшинству. Торд с Уной, в кольчугах, с мечами, ни на шаг от него не отходят. И да! — спохватилась антилопа, — Король перебрал и отсыпается! Это для всех. А для Калеха и равным ему по уму — особенно! Поняла, Храфна?

— Кому говоришь, Рашми! — обиженно фыркнула маралиха, и осторожно спросила — Яс — это хорошо?

— Да. — ответила нильгау, — Войско Форна его уважает.

— войско Форна! — фыркнула маралиха, — Какое войско Форна? Чему обучено это войско? Воровать выпивку у лесничего? Колотить друг друга палками в седьмом и восьмом ярусах?!

— Последнее кстати у них неплохо получается. Только я одна догадалась, где они применят свою выучку?

— Цыц! Мысли читаешь?

— Я ж вудул...

— Вудул — хвост надул! Фархад что говорит?

— Ничего пока. Готовит провожатых волкам, каких-то гонцов из Хортага встречать. Вернее, волку. Волчица вроде при Мигросе остаётся.

— Волк этот, конунг вроде?

— Брат конунга.

Громко чихнул Калех, от чего у Рохома едва не выпрыгнуло сердце из груди.

Рашми и Храфна умолкли. Калех выпрямился полностью загородив своей спиной проход. Сделалось совсем темно. Кто-то спускался по лестнице. До ушей барса донёсся повелительный басок кого-то из старших львят. Забубнил что-то оправдательное лось.

Жёлтая полоска света под дверью тревожно мигнула.

— Рашми! Куда полезла? Он уйдёт скоро!

— Может меня ищут?

— Нужна ты им. Волки эти не из Хортага?

— Волчище этот в северной крепости уже давно не живёт. И вообще, что в Хортаге творится, никто толком не знает. За этот год — ни одного отряда с гонцом.

— Дела...

— Полезу я, Храфна.

В коридоре стало светлее: продолжая назидательно гудеть, львёнок отвёл палача на лестницу.

— Чегой-то там?

— Храфна, сиди!

— Одним глазком...

Дверь с противным скрипом приотворилась, заставляя Рохома, плотнее врасти в стену. Из-за двери в коридор высунулось настороженное оленье ухо. В тот же миг какая-то сила втянула ухо обратно, дверь бесшумно но решительно закрылась, что-то хлопнулось на пол, и свет под дверью погас.

— Больно же!

— Кому сказала, сиди!

— Фонарь раскокала, кобра барнутская!

— Сама кобра! Подсади лучше. Полезу я...

— Чуть ухо не оторвала, кобыла! Ну лезь...

Возня за дверью усилилась и Рохом решился. Он прокрался мимо двери гадая, что будет если в коридор опять выглянет Храфна или наоборот, вернётся Калех. Рохом высунул нос в зал.

— ... кроме меня и моей сестры. — солидно вещал палачу львёнок, средний Эйвин, судя по голосу, — Остальных — гнать к псам! Скажешь, я приказал.

Палач озадаченно забубнил.

— Его тоже к псам! — отрезал Эйвин.

Одним прыжком Рохом пересёк зал, влетел в соседний коридор, добежал до главной лестницы, сиганул через перила. Озадаченный свалившимися на него событиями, но довольный, что так легко с ними разделался, Рохом отправился на кухню.

Там и встретил его угрюмый Каррах.

— Идём.

Простившись с обедом, барс, волоча хвост, поплёлся за рысью. Каррах молчал. Даже не сопел при ходьбе, что всегда означало только одно — децар нынче злее осиного роя.

'Я больше не децар.' — вспомнил барс, и на сердце цепко повисло предчувствие грядущей гадости, тем более что направлялись они к Фархаду.

Так и случилось. Каррах поднялся по лестнице в Южную башню. Знакомая железная дверь с выбитой на ней кошачьей головой была приоткрыта. Каррах толкнул её и вошёл, не дожидаясь приглашения. Рохом опасливо задержавшись на пороге, последовал за рысью.

В покоях Фархада стоял лютый холод. Распахнутый настежь ставень скрипел на ветру, стылый ветер гнал по широкому подоконнику снежную крупу. Фархад ютился на скамье, кутаясь в соболиный плед, и преданно смотрел на сидевшего во главе стола волка.

Ягморт был голоден. Он с наслаждением отрывал от копчёного лиргова окорока огромные куски, демонстрируя собравшимся отменный аппетит и силу челюстей. Одет волк был лишь в кожаные сакаши да серую льняную рубаху без рукавов.

Пасть Рохома наполнилась слюной. Барс тоскливо вздохнул.

— ... как я обещал, — выдыхал облачка пара гепард, — наёмники сопровождают тебя до пустоши Дамлир, что на севере, за Уллой, где нас должен ждать отряд с вестями из Хортага...

Ягморт отложил окорок, извлёк застрявший между зубов кусок мяса, внимательно рассмотрел его и снова отправил в пасть.

— Верно. — кивнул он. — На переправе через Уллу к нам присоединятся мои друзья. Кто поведёт отряд?

— Я поведу. — ответил гепард.

Ягморт вновь приложился к окороку, отхватив, как показалось Рохому, половину суточного пайка караульного, залил всё это кружкой бурна и довольно прищурился.

— Со мной пойдут... — Фархад покосился на замерших у входа барса и рысь, — А вот они и пойдут. Ещё Ритара возьмём.

— Чего холодно так? — Каррах не выдержал первым. Озабоченно взглянув на открытое окно, на позёмку стелющуюся по ковру, он энергично потёр нос.

Фархад посмотрел на рысь с тоской, Ягморт с удивлением.

— Уже достаточно проветрилось? — с надеждой спросил гепард волка.

Ягморт, не переставая работать челюстями, благодарно кивнул.

— Помимо Ритара, — продолжал гепард, направляясь к окну, — я беру с собой этого полудурка гризли. Как там его?

— Перка? — удивился барс.

— Перка. Сгодится брёвна на переправе ворочать, а потеряем по дороге — не жалко.

— И когда идём? — спросил Каррах.

Гепард вопросительно посмотрел на Ягморта.

— Доем и пойдём. — ответил волк хищно поглядывая на второй окорок.

Фархад покривился.

— Сбор вечером, в седьмом ярусе, у главной лестницы. Припасы Ритар получит. Каррах, проследи чтобы Кроф его не обманул. Про оружие и доспехи напоминать не буду, сами знаете. Всё.

Фархад отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и больше ничего ни объяснять, ни выслушивать он не станет.

— Иди в дец. — рыкнул барсу Каррах, когда они проходили мимо кухни, на пороге которой топтался немного растерянный каракал Ритар.

Подходя к двери своего деца, Рохом чуял — как раньше уже не будет.

Дверь была приоткрыта и за ней барса поджидала непривычная тишина. Пещера оказалась пуста: ни тюфяков, ни вещей, ни самих наёмников. Очаг был холоден, даже золу выгребли. За очагом шевельнулась крупная тень.

— Рох?

— Урсаг?

— Урсаг... — ликаон кашлянул, — Есть огниво? Моё украли.

— Там, в мешке. — Рохом указал на свою постель. — Слушай, а где все?

Ликаон не торопился с ответом. Когда дрова были аккуратно разложены и первые язычки пламени заплясали по лучинам и пересушенному мху, Урсаг с довольным видом протянул руки к огню.

— Хизаг и Ругард под замком, Офар у Меррика в деце, Ризо у Сераха, волки у Гудриха, Мерро и Нугыл... Я не знаю где Мерро и Нугыл. Ты не расскажешь, что случилось?

Барс покачал головой.

— Ясно. — вздохнул Урсаг, — А тебя куда?

Рохом не ответил. Достав из-под тюфяка мешок, он принялся собирать скудные свои пожитки. Затянув горловину мешка тесьмой, барс забросил его за спину, завёрнутый в песцовую хурку меч сунул подмышку и растерянно огляделся.

— Всё? — Урсаг таращил на него внимательные карие глаза.

— Нет. — Рохом склонился над ликаоном, — В ту ночь, когда ты развёл костёр...

— Помню. Дальше.

— ... ты сказал, 'Сдаётся мне, плохо ты знал её, Рохом...'

— Помню.

— Я подумал, что ты...

Ладонь ликаона решительно легла Рохому на нос.

— Знаешь, Ларик тоже думал, что сварил отличный бурн, а Аргала вторую ночь рвёт. — ликаон на прощание крепко сжал запястье барса, — Ты хороший, Рох. Куда бы тебя ни забросило, не забывай Урсага.

— Не забуду. — пообещал барс и ушёл не оглядываясь.

Карраха и Фархада в седьмом ярусе ещё не было. Бесцельно шатаясь по главному коридору, он наткнулся на стражу.

— Рох? — вытаращил на него воспалённые глаза худой волк в чёрном салакаше, — Чего шляешься?

— Смотри-ка! — усмехнулась косуля Хельвин, сидящая с глефой в руках рядом с неизменной угольной грелкой, — Прямо, как на войну собрался. Куда тебя, Рох?

— Сам не знаю! — у барса не было настроения для болтовни с децом Самоха. Он собрался уйти, но...

— Погоди, Рох. Сейчас выясню!

Склонившись над чадящей грелкой, косуля остриём глефы ловко выкатила несколько угольков. И Рохом остался, хотя бы, для того чтобы не обижать Хельвин, а заодно послушать её голос.

— Лишь десять дней... осенних дней, хранит тепло костра зола... а дальше — тьма... — гулко прокатилось по коридорам, после чего Хельвин замолчала, пристально вглядываясь слезящимися от дыма глазами в угли, и тихо добавила:

-Тьма древнее света.

8.

Газель в тигровой хурке.

Дождь, зарядивший с ночи, барабанил по крытым лапником скатам шалаша.

Фархад спал, с головой укрывшись своим шерстяным плащом. Ягморт куда-то ушёл ещё на рассвете. Рохом лежал с открытыми глазами, положив под голову кулак, и рассматривал видневшуюся за входом в шалаш жёлтую кромку дальнего леса, по ту сторону долины.

Начинался одиннадцатый день их пути.

Долина Пяти Холмов осталась далеко позади, и ветер больше не доносил до носа Рохома опостылевший смрад Рамира. Зато родной северный склон Ташигау был как на ладони. В ясные дни, когда тучи не скрывали ледник, барс мог рассмотреть даже скальный уступ в форме наковальни, прямо за которым был вход в его жилище.

Рохом вздохнул. Осень окончательно взяла своё, и уже четвёртый день горизонт был затянут плотными как шерстяной плед облаками.

В шалаш просунулась физиономия Перка. Гризли покосился на спящего гепарда и подмигнул Рохому.

— Мы каши напарили целый котёл и уклеек туда накидали. Будешь?

— А мясо? — с надеждой спросил Рохом.

— Каррах пошёл ловушки проверять, может и будет чего. Есть рыба.

Отбросив плед, Рохом выбрался наружу.

Кашей медведь назвал примерно полведра бурого месива с торчащими из него рыбьими хвостами. Горестно вздохнув, Рохом попросил у гризли его палицу.

— Зачем это? — насторожился тот.

— В это время здесь ещё можно встретить отставшего от стада лирга. — ответил Рохом, зорко всматриваясь в подёрнутый золотой дымкой лесок на соседней сопке, — А копья у меня нет.

— Я с тобой, если ты не против.

Рохом вздрогнул от неожиданности. За месяц, проведённый в Рамире, он так и не свыкся с пугающей манерой Фархада, появляться внезапно.

— Я не прочь размяться, — гепард покосился на устроенную медведем стряпню, — и стосковался по свежему мясу, конечно.

Привыкший охотиться в одиночку Рохом в душе скорчил кислую мину, но отказывать командиру поостерёгся.

Протоптанная лиргами тропа привела их в поросшую молодым осинником долину. В низине Фархад вспугнул ондатру, запустил в неё камнем, но промахнулся.

Идти дальше, на восток, они не решились и направились на юг, вдоль ручья. Дождь наконец закончился. К тому времени, как солнце взобралось на левый склон Таргау, охотники решили сделать привал. Фархад постелил на землю хурку и с удовольствием растянулся на ней. Рохом просто опустился на кочку. Некоторое время, они молча наблюдали, как светлый поток, журча на перекатах, несёт мимо них жёлтую листву и упавшие в воду ветки.

— Каррах, поди, зол на меня, что я его дец разогнал? — вдруг в полголоса спросил его Фархад, и помолчав, сам же ответил, — Знаю, зол конечно. Но и мне Яс черепушку проел из-за вас.

— Нас? — нахмурился Рохом.

— Хизаг и Ругард стояли у ворот центральной башни, в ту ночь когда... когда всё случилось. Потом ты с Рашми...

Сказанное очень не понравилось Рохому.

— Думаешь...

— Что я думаю — это моё дело! — резко оборвал Рохома гепард, — Хотя, по-правде жалею, что в наши дни, за ротозейство одного не казнят весь дец, как во времена Ланса Пегого.

Гепард зевнул, потянулся и задрал салакаш, подставляя скупому осеннему солнцу свой белый, в тёмных подпалинах живот, — Всё так сложно...

— Кого наказали?

Приподнявшись на локте, Фархад внимательно посмотрел на барса.

— Меня. А я — Карраха. Остальных просто раскидал по другим децам, с глаз долой. Забудь. Я уже сказал — всё сложно. Твоя забота до пустоши добраться.

— Рашми ведь ничего не... — осторожно начал Рохом.

— Рашми в защитниках не нуждается, в отличие от нас с тобой. — ответил гепард, удивлённо покосившись на барса, — Спать с победителями — её привилегия. Не ты первый, не ты последний. Выбрось её из головы. Можно?

Внезапно Фархад протянул руку к его мечу.

Рохом расстегнул перевязь и отдал оружие гепарду. Фархад внимательно изучил клинок, встал, приноравливаясь, повертел меч в руке, провёл атаку, в завершении которой одним ударом срубил молодую осинку.

— Неплохая игрушка. — похвалил он, и вернул оружие барсу, — Наследство?

— Отца. — признался Рохом.

— Вот как? Отец вольным был или нанимался к кому?

— Я не знаю. Я и видел-то его редко.

— А звали как?

— Росс.

Если бы Рохом смотрел на гепарда, а не на гонимый течением лесной мусор, он был бы впечатлён. Фархада будто колом пригвоздило к месту, где он стоял.

— Не знал такого... — совладав с собой, проворчал гепард и вновь прилёг на своё место, — Ну, а мать? — выдержав паузу, осторожно спросил он.

— Райза. В лавину попала. Давно.

— Как же ты выжил на леднике? Совсем один?

— Привык. — равнодушно ответил Рохом, — Я, сколько себя помню, всегда один. Ну, почти.

Барс насупился, помрачнел, и Фархад решил не мучить его расспросами. Некоторое время гепард молча созерцал ползущие с хребта тяжёлые дождевые тучи.

— Мне с самого начала понравилось, что ты не донимаешь меня этим вечным скулежом: 'Что даст мне король за пять лет службы, во славу его?' — как остальные. Однако я всегда надеялся услышать эти слова.

— Что даст мне король за пять лет службы, во славу его?

— Сам бы чего хотел?

— Дома очутиться.

— Дома, это где?

Рохом указал в сторону хребта.

— Рядом... — гепард повёл плечами, — Я бывал на Ташигау. Холодно там. Юргау пониже и лес там, на южном склоне.

Рохом покосился на гепарда, но промолчал.