Глобус

— Выведите нас с подругой в другой сектор, так чтоб ни банды, ни стража не встретились, дам вам денег. Купишь Буцу еды, — принялся соблазнять я дистрофика. — Договорились?

— Угу, — не слишком-то радостно отозвался Гарри. — Только он уже сейчас, скоро есть захочет. Увидишь тогда — чего будет!

Среди вещей паладинов попадались серые бруски стандартного войскового рациона. Сказать по правде, вкус у этой еды был так себе. Пока жуешь, еще более-менее, а вот потом такое послевкусие во рту образовывалось, что не выплюнешь и водой не смоешь. Ходишь потом пару часов, как дурень, и на всех химией дышишь. Но вот чего у рационов не отнять, так это эффективности. Чувство сытости наступает мгновенно и держится довольно долго.

Не будь этих двоих выползней с технических уровней, мне и в голову бы не пришло эту гадость с собой забирать. Но теперь, в свете зловещего предупреждения о скором наступлении голода у Буца, брикеты стали гораздо более симпатичным трофеем.

В общем, повезло. На здоровяка навешали две сумки и бокс с походной аптекой. Тину он и вовсе на руках нес. И ведь со стороны ни а что не скажешь, что ребенок нес взрослую женщину, а не наоборот.

Кофр с вещами Сумамбетовой, на счастье, оказался оборудованным колесами, и у Гарри вполне хватало сил катить его по ровным местам. Иначе сундук пришлось бы бросить к Демонам. У меня обе руки были заняты оружием, и ни один из членов нашего временного отряда не сказал ни слова против. Выползни не слишком дружили с властелинами подземелий станции, а выставленная напоказ армейская винтовка уменьшала шанс встречи с малолетними гангстерами практически до нуля.

Не стану врать, будто бы мы неделями, с боями, прорывались лабиринтами сервисных уровней Короля. И о легендарных крысах-мутантах, будто бы обитающих в подземельях станции. Не было ничего подобного.

Много ржавого металла, грязи, труб, толстенных связок каких-то проводов и, как ни странно фантиков от сладостей на полу. Мутные и не слишком частые фонари освещения, постоянное попискивание нейросети — теряющей и снова отыскивающей связь и липкая влага на поручнях ограждений. Помню только, что всю дорогу очень боялся испачкаться. Ну не хотелось потом, после выхода в обитаемые сектора станции, выглядеть бродягой. Путь в памяти вообще не отложился.

Остановились-то всего два раза за наш двухчасовой вояж. В первый раз по моему требованию — пора было связываться с друзьями, на чью помощь очень рассчитывал. Второй, когда по перпендикулярной галерее протопала небольшая группа вооруженных ножами и кусками арматуры подростков. Нам и нужно-то было только замереть на месте, и переждать. Хулиганы были возбуждены, громко разговаривали, смеялись и совершенно не смотрели по сторонам.

Да и выглядели бандиты как-то не страшно. Просто обычные мальчишки в поисках приключений. Даже на секунду стало стыдно оружия, которого всю дорогу я опасался выпустить из рук, ежеминутно ожидая нападения.

Станции ЛЛ-4 "Королев" и "Брест-5". Обитаемый пояс. 06.173 Э.В.

Сказать по правде, хорошо запомнились только те несколько часов, что пришлось провести в тамбуре. Возле низенькой и широкой, предназначенной для сервисных дроидов, дверцы. На грани между обитаемым номерным сектором и техническими помещениями, о которых и знают-то далеко не все туземные обитатели.

Не скажу, конечно, будто бы побег вовсе из памяти стерся. Все и всех помню. И век буду благодарен друзьям за помощь! И таксисту дяде Мише — чуть не полдня скрытно перемещавшему нашу компанию по станции, и мастеру Дино Кадифовичу — нарушившему все правила и инструкции, чтоб мы могли, не привлекая внимания, покинуть Короля. И старому седому доктору, капитану Высоцкому, как-то совсем уж близко к сердцу воспринявшему мои проблемы и сопровождавшему нас до последней минуты на станции. Ну и, наконец, еще одному старику — пилоту Няню Чангмингу, перегонявшему заказчику очередной космолет из ремонтных доков, и, попутно, доставившему контейнер с нами на станцию "Брест-5". Низкий поклон этим людям, совершившим, казалось бы, невозможное! В обход всех наисовременнейших, сверхчутких и зорких датчиков, станцию смогла покинуть группа людей, и ни в одной базе данных, ни в одном отчете, ни единой из кучи правоохранительных организаций, это никак не отобразилось!

Но это все было потом. А пока, после всей беготни и суеты, наступил момент, когда мозг наконец-таки заработал как надо, и меня посетила простая мысль — что, по сути, на станции почти наступила ночь, а это не самое лучшее время для организации идеальных побегов с обитаемого острова в океане Космоса. Я планировал проникнуть в цеха ремонтных доков, дабы на отремонтированном судне улететь со станции. Появление же там нескольких работников, в компании нескольких посторонних, обязательно вызвало бы неудобные вопросы.

В общем, мне оставалось только затаиться на время. Дождаться утра, когда наступает пик трафика у станционных транспортных средств, и у нас будет шанс пересечь половину Королева незамеченными.

Вот только на руках у меня была так и не пришедшая в сознание Тая и парочка обитателей техуровней — Гарри с Буцем. Причем последний успел уже сжевать выданные ему в начале похода брикеты с аварийным белковым рационом, и по всем признакам, был практически готов начать ныть, выклянчивая очередную дозу.

Как говаривал незабвенный мичман Филлипчук — солдаты, они как дети! Каждый по отдельности вроде взрослый, способный о себе позаботиться человек, но стоит им собраться в одном месте и назваться отрядом — считай, все! Куда что девается! Детский сад на прогулке! Отныне они абсолютно не в состоянии самостоятельно даже магнитные клипсы на обуви защелкнуть, не то чтоб еще и снаряжение по положенным местам комбинезона разложить.

И с этого самого момента офицер, если он хочет быть настоящим командиром, а не гуманоидом со значками в золотых петлицах, обязан начать заботиться о своих подчиненных. Ежечасно или даже, если хотите — ежесекундно. Так, чтоб разбуди вас среди ночи, и вы точно знали и могли доложить, что рядовому абордажной группы Буцу вот-вот потребуется восполнение пищевого довольствия, а капрал Гарри уже с ног падает от усталости и за пищей для всего подразделения отправиться не в состоянии.

В общем, пришлось плюнуть на безопасность, и идти за едой. Не далеко и ненадолго, но сердце тревожно сжималось при мысли, что эти два архаровца легко могут выпотрошить сумки, бросить Таю на ржавых решетках технического тамбура у люка, да и раствориться в сумраке сервисных уровней станции. Я, конечно же, пригрозил Гарри найти их и убить с особой жестокостью, если что... Но все равно...

Одежда моя... гм... скажем так: знавала лучшие времена. Понятно, что полевой комбинезон пилота ВКС давно уже не нов, но кувыркания под градом игл из армейских винтовок, а потом еще и путешествие по далеким от стерильности проходам и щелям изнаночной стороны Короля, крепости ткани не добавили. Ну и чистоты — естественно. Это я так куртуазно пытаюсь сказать, что в ближайший магазинчик ввалился похожим на какого-то бездомного. Технически, так оно и было, но ведь вовсе не обязательно кричать об этом на всех углах?! Не так ли?

Деньги у меня были. Так что продавец — крупная деваха с рыхлой, нездоровой кожей, фыркала, морщилась и отворачивала носик, но обслужить меня не отказалась. А я ловил себя на том, что все время заискивающе улыбаюсь, злился, и все-таки ничего не мог поделать с проклятыми, живущими своей жизнью, губами.

Да еще и заказ сделал вполне соответствующий новому имиджу. Десять саморазогревающихся рационов, из тех, что у нас в цехах называли "бомж-пакетами", и две больших бутылки питьевой воды для нас всех, пачку сладеньких и питательных крекеров из водорослей — Буцу, и пару легких стимуляторов, из перечня разрешенных, для тщедушного Гарри.

Вышло на целый большущий пакет, который пришлось поддерживать за донышко, чтоб оно не вывалилось. Так что из лавки вышел, переживая больше, как бы половчее покупки до норы дотащить, чем о том, как на глаза патрулям стражи не попасться. И надо же — чуть не носом в грудную пластину брони въехал.

— Осторожнее, гражданин, — прорычал офицер, изо всех сил стараясь ко мне не прикасаться, и отвернулся. А я подумал, что зря еще и лицо чем-нибудь этаким не измазал. Чтоб еще и опознавание затруднить до предела.

Спрятал нос в пакет, и, посматривая одним глазом на дорогу, заторопился к спасительному люку. Ну и молил, конечно, чтоб Боги уберегли от внимания СБ, а Демоны отвели глаза остальным врагам...

— Первый раз оно всегда, типа, так, — понимающе поделился Гарри, никуда, кстати, не девшийся с поста у тела девушки, разглядывая радостного, набившего полный рот печеньем, Буца. — Типа, идешь, и, кажется, будто все на тебя смотрят. Нюхают, морщатся. Губы кривят...

— Разве не так? — я, теперь уже смело — терять больше нечего — уселся на грязный, затоптанный пол и вытянул усталые ноги.

— Не, — покачал большой лобастой головой обитатель изнанки. — Смотрят, но тебя не видят. На одежу зырят, на грабли грязные. А, типа, в глаза — никогда. Им, типа, одновременно стыдно и впадлу.

Оставалось только кивнуть. Звучало вполне логично, чтобы быть правдой. Ну и раз пошли такие разговоры, я решился задать еще несколько вопросов. Не сказать, чтоб они особенно сильно меня занимали, но что-то неправильное, искусственное в сложившейся ситуации явно просматривалось.

— А, кстати, Гарри! — словно только что припомнил, воскликнул я. — Скажи мне, как специалист специалисту! Вот в триста пятом, типа...

Поймал себя, что называется — за язык, и досадливо плюнул, чтоб слово-паразит не прицепилось насовсем. Вздохнул и продолжил:

— Тревогу в секторе по режиму ЧС объявили? Верно?

— Ну, — признал лобастый.

— Значит, все атмосферные шлюзы и диафрагмы наглухо закрыты должны быть?

— Типа, ну, — хмыкнул парень.

— Так я вот чего спросить хотел! Этот ваш люк... Да и те, другие, через которые банды в сектор зашли-вышли. На них автоматику запирания специально заранее испортили, или как?

— Гы, — неожиданно заржал вдруг Буц, брызгаясь в разные стороны слюной и крошками печенья. — Гы-гы! Слышь, Гарри! Он думает, будто эскадроны кто-то ловит!

— Ну он же, типа, не в курсах, Буц, — тощий успокаивающе погладил по руке толщиной в собственную ногу. — Типа, в башке-то у него проволока и все такое...

— Что значит — не ловят?

— Да то и значит, — поморщился Гарри. — Патруль этот ваш, весь в броне. Зачем он вообще нужен, если у вас на улицах на каждом дюйме по пять камер? Вот и пускают иногда злых деток толстеньких бюргеров пугать-кашмарить. Чтоб, типа, обыватели вопросы не задавали и бабло на содержание стражи без писка отстегивали.

— Так сервисные люки специально не заперты были? Чтоб банды прошли? А если реально пробой обшивки?

— Да им похрен, военный! — оскалил мелкие зубки Гарри. — Дошло? Им на вас плевать! На вас, на нас, и на спецназ! Гы! Ясно?!

— Ясно, — кивнул я, сначала даже слегка... испугавшись, что ли. Прямо наваждение какое-то, правда, быстро сгинувшее. В конце концов, теплая рукоять верного игольника — патентованная "таблетка" от страха. — Вы-то с Буцем поэтому в революционеры подались?

— Типа того, — криво ухмыльнулся худой, как болт, парень. И вдруг, на миг даже испугавшись собственной откровенности, признался. — Ну и еще потому, военный, что ни мне, ни Буцу нейросеть не светит. Мы с ним генетические отбросы. Мусор. Жили бы типа на вольной, нас бы с ним уже давно на органы разобрали. Так мы, типа, бунтуем и боремся. Типа смысл в жизни хоть какой-то имеется, а не просто...

Голос парнишки дрогнул. Он умолк и отвернулся к стене, пряча предательски увлажнившиеся глаза.

— Ну, Буц — понятно, — занудно начал я, сделав вид, будто не заметил срыва у отважного борца с кибернетизацией человечества. — У него наверняка противопоказания по индексу интеллектуального развития...

— Чего это тебе понятно?! — вспыхнул Гарри. — Всем, блин, все понято! Он не дурак! Понял?! Тесты эти дебильные не проходит, ну и чего?! Он просто медленно взрослеет! Понял? И учится медленно!

— Да я в этом не разбираюсь совсем, — качнул головой я. Спорить не хотелось, да и этот порыв на защиту приятеля внушал уважение. — Особенным умником он не выглядит, но я встречал парней из абордажных команд, у которых мозгов всего самую малость было побольше.

— Зато вряд ли хоть один из них смог бы похвастать тем, что родился там..., — гордо заявил тощий, и неопределенно махнул куда-то в сторону оси вращения станции. — Внизу.

— Где внизу? — не понял я.

— Ну, там, — поморщился, припоминая слова Гарри. — В яме. На дне гравитационного колодца. На Глобусе! Во!

— Чего? — теперь я, вроде бы понял все сказанные им слова. Но вот сразу поверить, как-то не вышло. — На где?

— Не тупи, военный, — хихикнул задохлик. — На Глобусе. Чего тут неясного? Двадцать лет назад там одна из мегакорпораций из ЛЛ-1 станцию для отдыха высшего руководства содержала. Прямо на поверхности, прикинь! Типа, бесплатная гравитация в единицу стандарта, магнитные поля и все такое. Типа, полезно для здоровья, ну и зачатие в естественной среде обитания...

-Там же..., — покачал я головой. — Мрак и ужас. Пылевые бури, засуха, радиация и безжизненная пустыня. И везде адские твари — порожденья Демонов Тьмы!

— И чего? А у нас тут просто ничего! Вакуум, типа. Зато там станцию крутить не нужно, чтоб ноги к полу липли. Халява... Короче, там малыш Буц и родился. Его родители у боссов в услужении трудились. Вот!

— Обалдеть, — согласился я. — А чего ему мутацию при зачатии сразу не выправили?

— Вот, не выправили! — снова вспыхнул парнишка. — Тебе-то какое до этого дело?

— Да так, — на всякий случай распрямляя ногу, так чтоб кобура с игольником оказалась ближе к руке, проговорил я. — Сидим, общаемся. Чего психуешь-то? Тебе-то самому по какой причине имплантата не поставили?

Гарри еще минуту, добела сжимая маленькие сухие кулачки, пытался прожечь меня взглядом. А потом как-то резко, вдруг, расслабился. Разглядел донельзя довольную физиономию Буца, ссыпающего в рот крошки из опустевшего пакета печенья, и сам не смог сдержать улыбки.

— Мышечный тонус, — все так же продолжая улыбаться, каким-то, как показалось — потусторонним, или даже — безжизненным, голосом, выговорил паренек. — Ниже допустимого предела. Показания к постоянному пребыванию в зоне стандартной гравитации... Я из приютских... И, типа, доброго дядюшки-миллионера у меня нету. Вкурил?

Я все понял. Слышал о таком. И даже однажды передачу по Гало о таких людях смотрел. Безобидная мутация, тем не менее, достаточно часто встречающаяся у зачатых в секторах с тремя четвертями стандарта. Или даже скорее — некий сбой, каприз человеческого организма, не желающего работать нормально в ненормальных условиях. Единственным и безусловно эффективным лечением этого недуга была жизнь на верхних уровнях станций. Только пессимизм бродяги из сервисных нор третьего уровня был вполне оправдан. Стоимость жизни на вершине была просто запредельной.