Иллюзия жизни или последняя надежда Альдазара.

  — Я успел удалить личинок. Мне надо чтобы ты привела ее в порядок и поставила на ноги, до того как за ней прилетят.

  — Зачем?

  Это мне только так кажется, или эта особа, в отличие от воинов, не очень-то слушает своего главу? Он так точно ей не приказывает, а скорее просит оказать услугу. Чем дальше, тем интереснее.

  — Для нас важно, чтобы она вернулась к своим живая и здоровая.

  Женщина несколько секунд смотрела в глаза Наумову, а потом, тяжело вздохнув, распахнула дверь, пропуская нас в дом. Удивительно, но внутри так же все было каменное. Во всяком случае, в первой комнате, которая начиналась сразу же за порогом. Около широкого окна, затянутого каким-то странным почти прозрачным материалом, но точно не стеклом и не тканью, стоял большой стол, если вытесанную из камня плиту на четырех колоннах из того же материала можно так назвать. Я еще могу понять как сюда принесли все, что необходимо для строительства дома, но эта плита весит не меньше тонны, ее— то как дотащили? Кстати, на него-то меня и посадили. Мои глаза сразу же замерли на, то ли камине, то ли печи. Я, такое, видела только на картинках. Жаль огонь в нем не горел, потому что несмотря на то, что на улице тепло, меня начинало морозить. Это плохо. Почему я не взяла с собой никаких лекарств, только контейнеры для сбора материала? Еще в комнате заметила несколько, опять же из камня, низких цилиндров с накинутыми на них кусками кожи. Если правильно понимаю, это аналог стульев. Стены были голые, ничем не покрытые. На полу разбросали сухую траву, благодаря которой в воздухе витал довольно приятный аромат. Так вот как они обустраивают свои жилища. Хотелось посмотреть, что находится в других комнатах. То, что есть еще хотя бы одна, знала точно, так как видела ведущую куда-то арку.

  — В какое место он ее ужалил?

  — Спину.

  Опять обо мне в моем присутствии разговаривали в третьем лице! Воспитание у них на высшем уровне. Теперь уже я на окружающих смотрела, не скрывая своего недовольства и раздражения. Но на это, как и ранее, никто не обращал внимание.

  — Ложись на живот и покажи спину.

  Вот теперь и со мной заговорили, но таким тоном что могли бы и не обращаться. Нахмурившись, посмотрела на женщину. Отдавать себя в руки этой квииде не хотелось. Что она может знать о лечении? А именно для этого меня сюда принесли. По телу прошла дрожь, и меня бросило в холодный пот. Нет не от страха. По-видимому, мне все же занесли какую-то заразу. Асыр ли или глава неизвестно, но уже все равно кто. Мне нужно нормальное лечение.

  — Извините, я благодарна всем за попытку помочь вашими методами, но мне надо срочно к своей аппаратуре, а еще лучше на базу. Судя по ощущениям, у меня началось заражение. Полковнику я все объясню и скажу, что вашей вины в случившемся не было, это только мой недосмотр.

  Я начинала нервничать. Пока меня несли, как-то не замечала, что мне чем дальше, тем все хуже становится. Сейчас же перед глазами все понемногу начало плыть.

  — Положите ее на живот. Быстрее. У меня и без вас много дел.

  Не обращая внимание ни на мои слова, ни на мое вялое сопротивление, мужчины перевернули мою тушку на живот, удерживая за руки и ноги в натянутом как струна состоянии. Женщина сама оголила мне спину и выругалась.

  — У нее действительно началось заражение. Уверен, что она тебе нужна?

  — Без вариантов. Справишься?

  — А у меня есть выбор? Ты хочешь, чтобы я ей даровала?

  — Нет. Есть возможность справиться без этого?

  — Можно рискнуть. Во всяком случае, попробую, все же неизвестно как сатэйра влияет на чужих.

  — В крайнем случае, даруешь ей. Она не должна умереть. Во всяком случае, у нас. С последствиями разберемся.

  — Насколько быстро она тебе нужна?

  — Через девять часов ее забирают.

  Моему возмущению не было предела, я попыталась вырваться и сесть. По-видимому, меня не собираются вводить в курс происходящего, спрашивать моего разрешения на лечения или интересоваться моим мнением. Да даже рассказывают, что они хотят со мной делать! Нашли себе зверушку подопытную.

  — Если вы не заметили, я нахожусь здесь, возле вас и все прекрасно слышу. Не потерплю, чтобы обо мне как о вещи разговаривали. Помогите добраться до селения или я вызову помощь с базы сюда.

  Я не хочу, чтобы люди, живущие здесь, пострадали. Но и умирать не хотелось. А то, что местная целительница сможет помочь мне с заражением не верила. Чересчур сильно их общество деградировало. Шансов что они антибиотики изготавливают, нет, а без них не справиться. Так как надо чистить уже не только рану, но и кровь. Неожиданно меня отпустили, и я чуть не упала со стола на пол, так сильно дернулась чтобы освободиться. Посмотрев недовольно на Наумова, сердито сжала губы, чтобы не сказать всё, что думаю по поводу их поведения, села.

  — Приношу свои извинения. Вы правы.

  Оба мужчины отступили от меня на несколько шагов, а женщина фыркнув вообще вышла из комнаты. Возможно, для них это нормальное поведение между собой или с женщинами. Мне же было достаточно просто сказать, что оно неприемлемо в отношении меня? Наумов и до этого всем приказывал. Или это угроза вызвать сюда помощь так подействовала? Вполне возможно. Даже, скорее всего.

  — Я рада, что это недоразумение разрешилось. А теперь помогите мне слезть со стола и добраться до селения.

  Наумов самолично подошел ко мне и взял на руки. Удивленно посмотрела на него. Чего это он вдруг?

  — Питер устал. Вы же хотите как можно быстрее добраться до своих лекарств?

  — Да— а, — неуверенно протянув, посмотрела на своего охранника. С одной стороны он довольно долго меня нес, а со второй — уставшим не выглядел. Все же предпочла бы, чтобы он мне помогал. У него на руках себя как-то спокойнее чувствовала. Но возмущаться или требовать передать меня другому мужчине, посчитала неуместным.

  — У вас жар.

  — Повышенная температура один из признаков заражения крови, — не удержалась от нотации.

  — При повышенной температуре помогает обильное питье. Не желаете?

  Квииде вернулась в комнату, неся глиняную кружку чем-то заполненную. Она права. Пить я действительно хотела. Вот только вспомнилось предупреждение Захарова, чтобы мы ничего не пробовали из местного. Не хватало для полного счастья к заражению, еще и отравление заработать. Да, я не доверяла им! Нет, не то чтобы думала, что они смерти моей хотят, но подсунуть свое лекарство могут. А оно, как правильно сказала женщина, неизвестно как подействует. Лучше не рисковать. Тем более в моем состоянии.

  — Спасибо. Но я воздержусь.

  — Раз так, то отправляемся, — Наумов повернулся и даже сделал несколько шагов в сторону выхода. — Вот только, вам с каждой минутой все хуже становится. Возможно, стоит связаться с базой сейчас и сказать что вы, например, решили отдохнуть и пару часов из-за этого не сможете выходить на связь. Если сейчас еще есть шанс притвориться что у вас все хорошо, то через следующие полчаса не уверен, что у вас это получится.

  Осознавая что глава аборигенов прав, я все же тянула со связью. Меня настораживал вдруг ставший покладистым Наумов. Но мне действительно с каждой минутой становилось все хуже. Меня, то в жар бросало, то по телу озноб пробегал. Даже сейчас не уверена, что внимательный Захаров ничего не заподозрит. Понимая что тянуть нельзя, если не хочу неприятностей, как на свою голову, так и на головы поселенцев, включила коммуникатор.

  — Это Фролова.

  — Да. Как у вас дела? — как же я была рада, что на связь вышел не полковник, а кто-то из его помощников.

  — Все отлично, только я устала очень, мне нужно отдохнуть несколько часов. Так что на связь некоторое время выходить не буду.

  — Понял вас. Как проснетесь — отзвонитесь. Конец связи.

  Все прошло гораздо удачнее чем я думала. Расслабившись, прикрыла глаза. Мне на самом деле не помешает отдохнуть.

  — А теперь выпейте, пожалуйста, то, что вам предлагает квииде, это облегчит ваше состояние.

  — Я не знаю что это, а так же как на напиток отреагирует мой организм. Ему и так сейчас тяжело. Поэтому рисковать не буду. Предлагаю не тянуть время и быстрее возвращаться в селение.

  — Насчет тянуть— она права, заканчивайте с ней играться. Николай садись и держи ее крепче. Питер, запрокидывай голову.

  — Извините, но так надо.

  Я и пикнуть не успела, как Наумов сел на пол откинувшись на один из цилиндров. Ногами зажал мои ноги, а руками прижал руки к телу так, что я получилась спеленатая им без возможности шевельнуться. Питер, тут же запрокинув мою голову назад, стал удерживать ее. Испуганными глазами смотрела на приближающуюся женщину, сжав челюсти. Они тут что, совсем с ума сошли?!

  — Пей или я сама волью.

  Открывать рот чтобы ответить побоялась и просто отрицательно замычала пытаясь вырваться. Но мужчины очень крепко меня держали. Квииде недолго думая надавила на щеки и мне в рот полилась противная, тягучая масса. И никакие попытки выплюнуть не помогали.

  — Не сопротивляйся. Это для твоего же блага. Прямо как дитя малое.

  Мне казалось, я сейчас захлебнусь. А она все лила и лила. Часть попадала в рот, часть в нос, кое-что стекала по шее на одежду. Я уже ничего толком не видела из-за слез. За что? Что я им сделала? Несмотря ни на что, я пыталась выгибаться мыча и дергаясь. Дикари! Сволочи! Бабушка— а— а!!!

  Наконец-то кружка опустела, но меня не отпускали, продолжая по-прежнему крепко удерживать нашептывая на ухо что уже скоро все закончится и мне полегчает. В желудке комом встало то, что в меня влили, готовясь в любой момент выплеснуться наружу. Как только мне дадут нагнуться, так это и случится. С ненавистью оглядываясь, думала что прав Захаров— нелюди это.

  — Сейчас она заснет, тогда отнесешь ее в спальню.

  — Через сколько можно будет понять, действует ли сатейра?

  — Думаю, часа через два-три поймем. Если да, то часов через шесть она будет в норме. Ну а если нет...

  Что будет если нет, она не договорила. А возможно и договорила, просто я не услышала, так как сознание отключилось, как-то сразу, в один миг.

* * *

  Просыпалась я медленно. Сознание еще витало во снах, когда слух уловил легкий шум ветра и приятный стрекот насекомых. Медленно потянувшись, почувствовала каждую мышцу в своем теле. Хорошо-то как. Улыбнувшись новому дню, открыла глаза и резко села. Воспоминания лавиной нахлынули, ввергая меня в панику. Дыхание моментально сбилось и я начала задыхаться. Нет, так не годиться. Закрыв лицо руками, постаралась успокоиться. Один, два ... глубокий вдох, выдох. Три, четыре... все хорошо, я жива. Пять, шесть... у меня ничего не болит. А действительно же не болит, и чувствую себя хорошо. Открыв во второй раз глаза, внимательно осмотрелась.

  В небольшой светлой комнате я была одна. По-видимому, это спальня хозяйки. Я сидела на возвышенности застеленной довольно грубым бельем. Меня окружали голые стены, напротив кровати было окно, открывающее вид на местные джунгли, в одной из стен была арка занавешенная куском ткани. Ни стульев, ни шкафов. И где мои вещи? То, что на мне надета длинная рубашка, и она не моя, увидела сразу. Задрав подол, попыталась рассмотреть как там моя спина. Ничего не видно. Пришлось действовать на ощупь. Удивительно, но судя по всему, на спине остался только небольшой рубец. Вообще-то, если бы дали добраться до моей аппаратуры и его бы не было, но... у местных же нет технологий, чтобы ускорить процесс заживления. Или есть, а мы просто не знаем? Так же как не знали, что они строят дома и перетаскивают на расстояние нескольких километров огромные плиты. Что-то, чем больше я о них узнаю, тем больше возникает вопросов. Пора попытаться получить на них ответы, как и потребовать объяснения по поводу произошедшего несколько часов назад.

  Поднявшись с кровати сделала несколько шагов по комнате оценивая свое состояние. Не тошнит, голова не кружится, никакой слабости не чувствую. Вроде как со мной ничего и не произошло. Но было же, я точно помню, и рубец это подтверждает. Новый вопрос, как знахарка смогла за такое короткое время справиться с заражением? Даже с антибиотиками, это было бы не так быстро и просто. То, что прошло всего несколько часов с моего появления в этом доме, была уверена. Иначе тут уже был бы Захаров с ротой своих солдат. Кстати, не помешало бы связаться с базой, вот только коммуникатора, как и моей одежды в комнате не наблюдается.

  Выглянув в окно замерла, заворожено рассматривая открывшуюся картину. Сквозь листву пробивались лучи оранжевого света. Они падали на стволы деревьев, кусты и траву, землю, переплетаясь между собой, скрещиваясь и создавая потрясающую картину. Только сейчас, расслабившись, смогла оглядеться спокойно, никуда не торопясь, ничего не выискивая и главное, не боясь окружающей природы. Действительно, страха не было. С чего бы это? Возможно, потому что находилась в доме с толстыми стенами? Подсознательно мозг воспринимает это место как убежище? Хотя, если вспомнить что здесь со мной делали... Но, страха все равно не было. Еще на мое спокойствие могло повлиять то, что на меня сейчас никто не охотился, над душой никто не стоял, ни к чему не принуждал. Я ни от кого не убегала и просто стояла, смотрела и слушала. Когда такое было в последний раз? Даже не знаю, было ли вообще.

  Джунгли казались живыми. Привыкшей к тишине лабораторий, мне было непривычно слышать все эти шорохи, постукивания, шелест, стрекот. Всего-то надо было остановиться и перестать суетиться, оглянуться и прислушаться. И тогда красота окружающего мира откроется. Я поняла, что не боюсь пролетающего мимо окна огромного жука, так же как и проползающей в метре от стены дома сороконожки с довольно большой парой клешней и шевелящимися на голове пятью стебельками-отростками с фиолетовыми шариками глаз.

  — Уже поднялась? Как самочувствие?

  — Хорошее, — обернувшись, посмотрела на вошедшую женщину. Злости на нее не было. Как и на тех, кто ей помогал. Хотя, по идее, должна была бы быть. У меня вообще, на удивление, было хорошее состояние. Что-то мне подсказывает что это побочный эффект от лечения. Судя по уставшему виду, не очень-то легко ей было привести меня в норму. Можно было бы поблагодарить, если бы не методы ее лечения и то, что могла бы и сама справится со своим здоровьем, если бы меня отнесли туда, куда попросила. Тогда и проблем было бы у них меньше.

  — Не расскажете, что вы со мной делали и чем лечили? — мало ли, а вдруг все же в виде извинения квииде исполнит мою просьбу. Хотя... мало верится. Ну а вдруг.

  — Нет, — что и требовалось доказать. Аборигены все свои знания берегут и не хотят с нами делиться.

  — А зачем было это делать таким... методом?