Омега должен быть любим. Завершен

Омега очнулся от задумчивости, и вопросительно посмотрев мне в глаза, несмело протянул руку. Я улыбнулся и сам, ухватив его за ладонь, приложил к выпуклому животу. На что сразу получил пинок изнутри. Он робко улыбнулся, а потом его глаза подозрительно увлажнились.

— Ох! Как же это... Том, ты только не сердись... Но я безумно рад! Я всегда мечтал, но...

И тут он порывисто притянул меня к себе и стиснул в объятиях. Плечи его дрогнули, и он прерывисто выдохнул. Все-таки он не железный, мой омега Супермен. В моей душе царил кавардак из сумасшедшей радости, счастья и ожидании чего-то хорошего. Из глаз непрерывно текли слезы, но уже от облегчения.

— Это могло случиться с любым... И ничего не бойся, мы справимся! Я с тобой и всегда буду с тобой, что бы не случилось. Ты молодец, что оставил его.Порадовал омегу на старости лет. Я думал понянчить внуков уже не смогу... теперь, поехали!

Тихий шорох за спиной заставил меня обернуться. В дверях стоял робот. А у меня в голове появилась одна просто чудесная мысль!

— Зорат, мы же можем взять Зэта с собой? Он нам здорово помог, а здесь ему плохо! И одиноко...

Омега прищурил глаза и вдруг засмеялся.

— Том, ты неподражаем! Аего ты спросил сначала, хочет он с нами или нет?

— Зэт?...

— Я думаю, Томасу в ближайшее время понадобится помощник, — проскрежетал робот и вкатился в комнату. — И я очень хочу пойти с вами! Этот отель мне уже до чертиков надоел.

И мы уставились за омегу с мольбой в глазах. Тот только преувеличенно тяжело вздохнул.

— Что же мне с вами сделать? Вы же как дети...Конечно, Зэт может пойти с нами! — а потом тихо и весело добавил — Старик, беременный омега и робот... Из нас получиться отличная команда! Правда, немного безумная и странная... Но прямо как в старые давние времена... — Он приобнял меня и робота за плечи. — Ну что? Пошли домой?

Я с радостью кивнул и мы, совершенно не таясь, потопали к выходу. Немногочисленные посетители с недоумением смотрели нам вслед. А мне было все равно. Как же здорово, что у меня есть Зорат и Зэт! Я и правда чертовски везучий человек! Золотя ранними лучами лица моих друзей, вставало новорожденное солнце. Свежий ветер прогонял сон, а в душе медленно расцветала весна.

Глава 25

Полутемный бар на окраине города был под завязку набит галдящей, танцующей и просто отдыхающей от рабочих будней толпой. В выходные люди отрывались по-полной. Густые клубы сигаретного дыма окутали зал, а громкая музыка давила на уши и тяжелым набатом билась в голове.

Он же хотел просто напиться. В тишине. Ольхан сверлил тяжелым взглядом третий стакан с виски, в десятый раз жалея о своем внезапном порыве. Вместо того чтобы работать до полуночи и вернувшись домой, забыться в тяжелом сне, он зашел сюда. Кошмары его не мучили, но он все равно не высыпался. За темные круги под глазами и сумрачный взгляд его уже прозвали Лорд-Вампир. За спиной, разумеется. Таких смельчаков, кто бы осмелился сказать это ему в лицо, не нашлось. Все хотели жить и желательно долго. Ведь характер у графа тоже испортился не в лучшую сторону. Поэтому в коридорах его министерства все передвигались на цыпочках, и говорили шепотом. Последнего, кто осмелился ему перечить, с громким треском выгнали из кабинета и в тот же день уволили. "Лютует!" — говорили уцелевшие свидетели.

А он просто устал. От тяжелой работы, не дающей прежнего удовлетворения. От бессонных ночей, не дающих отдыха. От острой тоски, что заживо пожирала душу. Томас неожиданно появился в его пустой и серой, но спокойной жизни и оставил от нее только рваные клочья. Мужчина чувствовал себя на пределе. Еще миг, и он сорвется в пропасть, откуда нет возврата.

Первой реакцией после побега омеги, было догнать и запереть. Предварительно от души отругав, что испугал. Снова. Так нет, он может впервые во взрослой жизни, решил поступить благородно. И дал мальчишке время, чтобы самому все решить. Альфу вызвали во дворец, и он с головой окунулся в дела. А Том и не думал возвращаться. Сам виноват — нечего было пугать его своими дурацкими мечтами. Ольхан вынужден был признать, что в упрямстве омега победил его по всем фронтам.

А любил ли его Том, хоть немного? Может он принял минутное влечение за любовь? И когда прошло больше восьми месяцев, он сдался и махнул на все рукой, решив оставить Томаса в покое. Таких омег, как он, миллионы. Одним меньше, одним больше... Только вот как только он закрывал глаза, то видел его лицо. Рыжее, зеленоглазое наваждение преследовало его и днем и ночью, не смотря ни на расстояния ни на время, истощая и без того тающие силы. Он не видел выхода. Искать и возвращать Тома — этот вариант они уже проходили и ничего хорошего не получилось. Омега просто снова сбежит. А сидеть на месте и ждать неизвестно чего... Так, Он просто убьет себя. Медленно и мучительно. Легче взять пистолет, приставить к виску и нажать на курок. Тот же результат, но, по крайней мере, так будет быстрее и менее болезненно.

А еще он чуть не поругался с Императором, когда тот всего лишь поинтересовался, что это с ним случилось. "Может ты заболел?" — спросил всемогущий и бессменный повелитель империи. а что получил такой яростный ответ, что Его Величество тут же отправил грубияна в отпуск. Хорошо, что не в отставку. Хотя Ольхану было уже все равно.

И вот, вместо того чтобы пригласить немногочисленных друзей на вечеринку и отпраздновать свой первый за десять лет отпуск, он надирается в одиночку в каком то захудалом баре, на самом отшибе столицы. Где его стойкость, его хладнокровие? И куда он скатился? Его папа, если был бы жив, очень бы огорчился... К горлу подкатил нервный комок, а в глазах подозрительно защипало. Как же давно он их не вспоминал... Затолкав все обрывки памяти о детстве куда-то очень глубоко, откуда нет возврата. Но он ошибался. Томас, этот чертов мальчишка снова возродил их, разворошив наполовину затянувшиеся раны. Боль, давнишняя и старая вернулась.

Ольхана замутило и стало так плохо, что он понял, что больше не может находиться здесь ни секунды. Он рывком вскочил, швырнул деньги на барную стойку и рванул из душного, прокуренного помещения на улицу.

А на улице шел снег. Белые пушистые хлопья в волшебном вальсе кружились в чернильных небесах, опускались на его запрокинутое вверх лицо, путались в волосах и медленно таяли на губах. Как же давно он не смотрел на небо... Ольхан вдыхал свежий морозный воздух и улыбался неизвестно чему. "Чокнутый!" — подумали одни. "Счастливчик...", подумали другие.

А он очутился в далеком-далеком чистом и светлом детстве. И смотрел на свой первый снег... Он наконец-то понял. Надо просто жить. И все придет. На душе, впервые за долгое время, разлилась ласковая безмятежность. И стало легче дышать...

Но громкая вибрация ручного комма разбила хрупкую тишину.

— Ольхан дэ Кадар?

— Да, — хрипло ответил мужчина.

— Томасу нужна ваша помощь. Приезжайте! Вот адрес...

Глава 26

Моя жизнь в последний год сильно напоминает американские горки — сначала летит свечой до небес, а через секунду — падает на бешеной скорости в пропасть. И пока я не упаду,это адреналиновое кино будет длиться и длиться.

Но хватит о грустном! Уже несколько недель я жил в глухой, затерянной на побережье деревушке прародины Зората. Солнце здесь было жарким, море теплым и ласковым, а жители не болтливые. По-моему никто даже не удивился, когда наша странная компания внезапно здесь объявилась.

В основном жили здесь рыбаки с семьями, а они оказались на редкость нелюбопытные людьми. Лишь нервно косили блестящими и черными, как здешние маслины глазами на Зета, когда тот невозмутимо катился в крохотный местный магазинчик за продуктами. Да жалостливо смотрели на меня, когда я изредка выходил из дома, чтобы искупаться и позагорать. Но вопросов никто не задавал.

Зорат иногда мягко намекал, что было бы неплохо кинуть весточку родителям и Ольхану. "Нельзя лишать ребенка семьи, нехорошо это...". На что я твердо отвечал, что у меня есть он и Зэт, и никого больше видеть я не хочу. Снаружи я кремень, да. Но внутри царила такая каша... Я снова врал себе и держался за последние остатки упрямства. У меня было целый океан времени, что бы подумать обо всем. Будущее откровенно страшило. Я был совсем не уверен, что буду хорошим папой, что справлюсь, что выдержу все трудности. Про полеты старался вовсе не думать, становилось горько от мыслей, что они мне уже не светят...

Поначалу здешняя неторопливая жизнь мне понравилась. Я никогда не был на курортах, как то не довелось. А тут бездельничай, не хочу. Готовкой занимался Зорат, уборкой Зэт, а мне оставалось лишь отдыхать, гулять, да витамины кушать. Только вот через неделю, я заскучал. Через две готов был на стены лезть от безделья. Моя неугомонная натура требовала перемен, а нерастраченная энергия требовала выхода.

Поселились мы в хорошо сохранившемся коттедже деда Зората — омега иногда там отдыхал от большого города. В двухэтажном бревенчатом доме было четыре спальни, большая кухня с видом на море и чердак полный барахла. Вот как раз на чердаке, перебирая полуистлевшие сети, да старые газеты с новостями столетней давности, мне пришла заманчивая мысль. Что надо бы сделать большую уборку или еще лучше перестановку. Как-никак здесь появиться на свет мой сын, негоже ему в этом бардаке расти. Да и шкафы неправильно стоят, надо передвинуть!

Зората с роботом тогда не было дома, они ушли на несколько часов, оставив на всякий случай телефон. Я в шортах, и в когда-то белой длинной футболке с энтузиазмом принялся за работу. Этих часов мне с лихвой хватило на то, чтобы собрать все занавески на стирку, помыть до зеркального блеска окна и вытряхнуть древний мусор на многочисленных полках. Сами шкафы я трогать поостерегся. И откуда только силы взялись? Я с радостью чувствовал, как ноют уставшие мышцы. Все-таки безделье это не мое. Осталось лишь прибраться и помыть полы, чем я с удовольствием и занялся.

С громким пыхтением и насвистывая веселую песенку, я уже домывал последние метры потемневшего от времени деревянного пола, когда услышал, как дверь скрипнула и отворилась. Ну вот, и друзья вернулись. Кряхтя, как столетний дед, я с трудом поднялся с колен, и бросил тряпку в рядом стоящее ведро. Устало потер ноющую с утра поясницу. Неуклюжим колобком быть мне до чертиков надоело, но я утешал себя, что осталось совсем немного ждать и мои мучения закончатся. Подозрительная тишина у порога заставила вскинуть голову и обернуться. Вот черт...

— Томас... Ты беременный?!

Глава 27

Бледный как привидение и с выражением полнейшего шока на лице на пороге моего, только минуту назад безопасного и затерянного убежища, стоял он. Альфа из кошмаров, правая рука Императора, великий и ужасный Ольхан дэ Кадар во плоти. Я нервно усмехнулся, вот принесла его нелегкая...

— Хочешь печеньку? — зло спросил я.

— Зачем???

— За наблюдательность! — заорал я, от тупости некоторых альф. — Конечно я беременный! Ты что, слепой?

— Ты беременный... — снова пораженно прошептал мужчина, не отводя застывшего взгляда от моего живота. Если он это скажет еще, я ему точно врежу! И не важно, что я был рад его видеть. Совсем чуточку.

— Говори, зачем притащился и проваливай! — может я был груб, но после всего что произошло, мне можно.

Он грустно усмехнулся, прислонился к дверному проему и потер рукой большущий кровоподтек на щеке. Так стоп, это еще что такое? Я оглядел его еще раз. Бледный, небритый с синяком и растрепанным костюмом, он походил на бандита. М-да, с каждой новой встречей со мной, он выглядит все хуже и хуже. Похоже плохо я на него влияю.

— Ты что, дрался? — спросил его пораженно. И сам не заметил, как схватил салфетку со стола, подбежал к нему и осторожно приложил ее к его, все еще кровоточащей щеке. Он тут же накрыл своей большой и горячей рукой мою ладонь и закрыл глаза. От его прикосновения во мне что-то екнуло, а дыхание перехватило. Все же я скучал по этой заразе...

— Не уходи, — прошептал он. Но я все же выдернул руку и отошел на два шага назад. Зудящие руки на всякий случай скрестил, чем снова привлек внимание к своему обтянутому белой тканью экватору.

— Я хотел сказать... О, черт! Не знаю с чего начать... — Ольхан снова потянулся к щеке, потом нервно отдернул руку. Выпрямился и глухо проговорил, глядя мне прямо в глаза.

— Я очень виноват перед тобой. Если бы я тогда знал, до чего я доведу тебя, что причиню такую боль то никогда бы не приблизился к тебе... Может когда ни будь ты простишь меня, но я не в силах отказаться от тебя... От вас, — он запнулся и брошенным щенком посмотрел на меня. А я не знал что сказать. Вроде и ждал этих слов, а голове пустота. Ноги загудели, а бурчание в желудке напомнило, что я давно не перекусывал.

— Чай будешь?

Это стоило сказать, хотя бы ради того, что бы посмотреть на его потрясенную физиономию. Ну, и как говориться война войной, а без обеда я могу и в обморок грохнуться. Уже проходили.

Альфа неуверенно улыбнулся, его напряженные плечи расслабленно опустились. Он решительно кивнул и зашел в дом, с любопытством разглядывая небогатую обстановку деревенского коттеджа. Я заметил, что он действовал и говорил крайне осторожно, будто боялся испугать меня. Хотя почему будто?

Я провел его в нашу небольшую, но очень уютную кухню и начал заваривать чай, налив кипяток из бойлера. Ольхан уселся на один из больших и мягких стульев, стоящих вокруг круглого стола и уставился жадным взглядом на меня. А когда я заметил это, перевел взгляд на окно. Море сегодня было неспокойным, темно серые волны с ворчанием лизали мелкие камни, а ветер трепал невысокие деревья на берегу. Непогода. И где Зэт с Зоратом запропастились?

Я разлил янтарный ароматный чай в две фарфоровые чашки, достал из холодильника сдобу и варенье, и все это поставил на стол. Ольхан же быстро сцапнул одну миндальную печеньку с орехами, которое только вчера испек Зорат, и задумчиво повертел ее в руках.

— Так понимаю, это за наблюдательность?

Я пожал плечами и, усевшись поудобнее, принялся пить чай. Альфа улыбнулся одними глазами и последовал моему примеру. Мы сидели совсем как два степенных отца за вечерним чаепитием.

— Ты здесь счастлив? — тихо спросил Ольхан, после долгого молчания.

— В какой-то степени, да. Тут спокойно, — пожал я плечами. И мстительно добавил — Да и воздух чистый. Это полезно для малыша.

Он вдруг залился краской, будто омега-подросток на первом свидании. Неуклюже поставил чашку, отчего та тихо звякнула и тяжело вздохнув, сказал:

— Томас, какой же я дурак!

— Не могу не согласиться, — протянул я, зевая во весь рот. Альфа покаянно развел руками, а я вдруг понял, что мне нравиться его дразнить. И по-моему, мы в первый раз так мирно разговаривали. Без драк, криков и оскорблений. Неужели стареем? Или просто повзрослели?

Вдруг сильный ветер швырнул горсть песка на стекло, и мы дружно посмотрели в окно.

— А как ты меня нашел?

— Зорат позвонил.

— Зорат? — я оторвал взгляд от начинающей бушевать стихии и посмотрел на Ольхана. — Вот предатель! А еще друг называется! — было полной неожиданностью такое услышать.