Честь твоего врага. 1-3

— Но и они не смогут ничего сделать зимой, — тихо заметил Лашан.

— Неверно, — мотнул головой генерал, — наше море теплое. Конечно, зимой не каждый рискнет далеко отходить от берега, но пираты и наиболее отчаянные купцы ходят по этим водам круглый год. Так что время на стороне противника. Если они не глупы, а все, что происходило до этого, показывает, что они отнюдь не глупы. Так вот, если они не глупы, то будут перебрасывать морем войска всю зиму. А поздней весной пойдут вперед.

— Пойдут куда? На Клевер или в сторону центральных провинций? — Виктор как будто размышлял вслух.

— Не знаю, — генерал раздраженно поднял голову и прикрикнул: — я сказал, прикажите зажечь свечи! Мои приказы всегда будут выполняться так медленно?

В зал торопливо забежал мальчишка-слуга и начал испуганно возиться со свечами. Он исчез также бесшумно, как и появился, видимо, опасаясь услышать что-нибудь лишнее.

— Что бы ни было на уме у врага, нам надо готовиться к осаде. Думаю, что они будут здесь еще до начала лета.

— Что делать с купцами, мой генерал? — спросил один из капитанов. — Сейчас в порту находится пять шхун, и три из них готовятся к отплытию.

Генерал обвел тяжелым взглядом своих подчиненных:

— Властью, данной мне королем, я объявляю в городе военное положение. Ни одно судно не должно выйти из порта. Всех, кто приходит в город по суше, тщательно проверять и допрашивать. Если кто-то решит оставить город без прямого приказа, — допрашивать еще пристрастней. Из города выпускать только с моего разрешения.

Капитаны зашевелились. Хотя последние годы они и жили, как в осаде, однако до закрытия ворот города ни разу не доходило.

— Если сведения верны, — продолжил, между тем, Ракан, — то сейчас в городе наверняка находится не один десяток лазутчиков врага. Усилить патрули, заключать под стражу каждого подозрительного. Объявить купцам, что все судна реквизируются для нужд короны. Они могут снять с них свои товары, а в дальнейшем подать прошение королю на возмещение ущерба.

— Стоит ли действовать настолько резко? — осторожно спросил один из капитанов, — недовольные купцы, сотни моряков, которые будут заперты в городе. Может дойти до бунта. Кроме гарнизона, в городе больше пяти тысяч жителей, и если они взбунтуются...

— Нет выбора. — Жестко ответил Ракан. — Нам его не оставили. Что касается бунта, то скоро к нашим пятнадцати сотням мечей подойдет дополнительная тысяча из столицы. Всех моряков допросить, тех из них, кто внушает доверие, временно привлечь на воинскую службу. У нас всего два патрульных корабля, так что все равно нам понадобятся команды на те шхуны, которые мы изымем у купцов. Я хочу, чтобы их снарядили для патрулирования немедленно.

— Куда они пойдут?

— Пока не знаю, — устало произнес генерал. — На восток, но пока я не знаю, как далеко их стоит отправлять. Судя по всему, нам не стоит надеяться на морские победы. Наш флот, вернее, его отсутствие, не позволяет нам ввязываться в серьезные стычки на воде. Думаю, шхунам придется осторожно попытаться разведать ситуацию на востоке, избегая любых прямых столкновений. Это все, мои капитаны. Выполняйте. Усилить патрули на улицах немедленно.

Пять капитанов молча оставили зал цитадели.

— Что думаете делать дальше? — обратился Ракан к оставшимся сидеть Лашану и Виктору.

— Приказ принца для нас очень прост, — криво усмехнулся Лашан, — мы пойдем на восток.

— Зима застанет вас в пути, — предостерег генерал. — На побережье зимы малоснежные и теплые, не такие, как ближе к северным горам, но зато здесь у нас всю зиму дует ветер от моря. Неподготовленного путника он может заморозить за час.

— Нам не привыкать, — пожал плечами мечник. — Наш отряд маленький, добрые люди по дороге и оденут, и накормят. Разберемся.

— Хорошо, — кивнул генерал, — я бы дал вам птицу, но без мастера и соответствующего ухода она у вас не выживет. Так что постарайтесь принести новости, как только они у вас появятся. Никто так и не сумел объяснить, зачем заговорщикам понадобилось убивать дворянских дочерей.

— Пока мы не найдем нашего блондина, мы не сумеем ответить на этот вопрос, — ответил Лашан. — Но сейчас главное успеть предупредить пограничных баронов. Хоть как-то подготовится к следующей весне.

— Да, я уже этим занимаюсь, — кивнул генерал, — только боюсь, что зима уже слишком близко. Поэтому многие бароны на востоке узнают новость слишком поздно, чтобы успеть что-либо сделать.

— Оставьте это нам, — произнес Лашан.

*

Орел парил. Затаив дыхание, друзья наблюдали за птицей, превратившейся в небольшую точку в небе. Хотя этот орел и был волшебным, он обладал теми же повадками, что и настоящий. И сейчас он парил, высматривая добычу.

Птица сделала несколько взмахов и, поймав восходящий поток воздуха, поднялась выше. Круги, которые делал орел, ясно обозначали ту область, где воздух поднимался от разогретой за день земли.

— Что ты видишь? — тихо спросил Мугра у Даниэля, который вместе со всеми наблюдал за своим тотемом. Но делал он это как-то отстраненно, как будто находясь одновременно где-то в другом месте.

— Только ради этого стоило испортить себе руку, — зачарованно произнес рейнджер. — С высоты открывается такой вид! Надо будет попросить богов судьбы, чтобы дали мне тело птицы в моей следующей жизни. Я даже не знаю, как это описать. У него зрение, отличающееся от нашего. Даже с такой высоты я могу разглядеть мельчайшие детали на мили вокруг, если захочу. Лашан у меня за спиной опять чешет татуировку.

Рейнджер обернулся, успев заметить, как мечник одергивает руку от щиколотки, вокруг которой недавно обернулась рысь.

— Больше не буду, — хмуро заметил он, — второй день уже, но все зудит и зудит.

Лашан был пятым, получившим тотем. Мышь у Кима, волк у Мугры, медведь у Грега, орел у Даниэля. Теперь к ним добавилась рысь, которую Лашан, не раздумывая, выбрал из предложенных ему зверей. Выбрал, вспомнив погибшего товарища и желая увековечить память о нем в своем тотеме.

— Исчез, — заметил маг, по-прежнему не отрывающий взгляд от неба, пока остальные смотрели на Лашана. — Около пяти минут. Совсем неплохо. В случае чего, за это время можно успеть осмотреть окрестности.

— Да, — кивнул Даниэль, глядя на свое запястье. — И осмотр показывает, что впереди около дороги отряд. Три мили, разбили лагерь. Думаю, это дозор, оставленный на всякий случай. Вряд ли они всерьез боятся осеннего наступления.

— Сколько? — тут же спросил Лашан.

— Два десятка.

— Пойдем, навестим, — мечник начал подниматься с места.

*

— Мечи или магия? — тихо спросил Лашан, подобравшись поближе к Виктору. Тот не сразу осознал, о чем его спрашивает мечник, и недоуменно посмотрел на соратника.

Два десятка разбойников, которые сейчас уже были не просто лихими людьми, промышляющими на дорогах, но представителями неизвестной враждебной силы, расположились на отдых неподалеку от того места, где прятался отряд. Впрочем, изменение статуса разбойников мало что меняло. В лесу, без армии позади и обозов прикрытия, которые могли охранять сдававшихся в плен... Судьба врагов была предрешена.

— Лучше мечи, — наконец сообразил маг, — если что, я помогу.

Лашан кивнул и выступил из тени, одновременно давая знак остальным. Большинство из бандитов даже не успело подняться со своих мест. Лишь немногие успели вытащить оружие. Ни один не сумел им воспользоваться.

— Банда, — почти осуждающе произнес Фантом, вырезая застрявшую в трупе стрелу, — Может, они теперь и во вражеской армии, но повадки обычных разбойников. О том, чтобы выставить караул, они даже и не подумали.

— Они не предполагали, что мы окажемся здесь в это время года, — Ким не собирался защищать опытность мертвых врагов, но его слова прозвучали именно как оправдание.

— Если не предполагали, то нечего было здесь топтаться, — парировал рейнджер, — нечего было таскать с собой оружие и изображать из себя воинов. Сидели бы в теплом кабаке и пили бы эль. Но если они вышли в лес, вышли с оружием, то должны были предполагать все, что угодно. В том числе и возможное нападение. Я же говорю, разбойники. Умеют только мирных купцов щипать.

— Они мертвы, — коротко откликнулся Шатун, — возможно, что ты прав. Но они мертвы и не стоит порочить их в глазах лодочника. Плохая примета, он может отказаться взять их с собой, и их души вечно будут скитаться на этом берегу. Думаю, такой участи нельзя желать никому.

Фантом промолчал, не вступая в спор, а затем тихо предложил:

— Давайте погребем их как положено. У нас для этого пока есть время.

Костер уже полыхал, когда Мугра заметил задумчивый взгляд мага, направленный куда-то в сторону леса.

— Ты чего? — толкнул Мугра друга.

Виктор вздрогнул и отвлекся от своих мыслей.

— Опять?! — угрожающе посмотрел он на Волка, — в кого тебя превратить?

— Да ладно тебе, — миролюбиво заметил Мугра, — интересно же. О чем задумался?

— Посмотри вон туда, чуть левее двух берез, растущих рядом. — Виктор указал на какую-то точку среди деревьев.

— Посмотрел, — через мгновение откликнулся Волк, — посмотрел, и что дальше?

— Видишь те кусты? Одна ветка оттопырилась, как будто рука, согнутая в локте, а листья наверху куста начали желтеть, и похожи на седую голову.

— Ну-у, — неуверенно произнес Мугра, — очень отдаленно. Немного напоминает человека, спрятавшегося в кустах. Но спутать невозможно. Что тебя в этом так привлекло?

— Первый раз я взглянул на это место мельком. Просто глаза скользнули мимо. Я не вглядывался, поэтому не видел деталей. Но тут же посмотрел туда снова, потому что мне почудилось именно то, о чем ты сказал — человек, прячущийся в кустах. Я сразу понял свою ошибку. А теперь вот думаю...

Маг замолчал надолго, снова осматривая злополучный куст и как будто что-то прикидывая.

— Эй, волшебник! — второй раз Мугра толкнуть мага в бок не решился, — мы, вроде, разговаривали, нет?

— Да-да, — вновь очнулся Виктор. — Так вот, теперь я думаю, как этим можно воспользоваться.

— Этим — это чем? — не понял Мугра.

— Иллюзией. — Откликнулся маг. — Это куст как куст. Если внимательно к нему присмотреться, то совершенно обычный куст. Но если поглядеть на него мельком, или в сумерках, то некоторые детали заставляют тебя увидеть вместо куста человека. Твое воображение само дорисовывает все остальное. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Мугра, — понимаю, что иногда можно вот так обознаться. Но не понимаю, как ты можешь это использовать.

— Как же не понять! — маг возбужденно потер руки и схватился за посох, словно готовясь к заклинанию. — Магия иллюзий! Совершенно иной тип магии, полностью отличающийся от всех остальных. И полностью недоступный мне, потому что требует неимоверного количества знаний. Но при этом очень привлекательный из-за того, что для заклинаний иллюзий почти не нужна энергия.

— И чем тебе помогает этот куст?

— Я начинаю понимать, как можно без особых трудов создавать простые иллюзии. Смотри, природа уже сделала все за меня, я только добавлю несколько штрихов...

Виктор раскрыл ладонь и протянул ее в сторону куста. Ветка-"рука" слегка зашевелилась, и в ее иллюзорной ладони что-то блеснуло, что Мугра легко мог принять за оружие. Листья, изображавшие волосы, немного прижались друг к другу, делая сходство с покрытой сединой головой более сильным. Мугра сморгнул, и все возвратилось на прежнее место.

— Да-а..., — протянул Волк, — если бы было немного темнее... Через полчаса, перед самым наступлением темноты, я бы поднял тревогу, решив, что кто-то готовится на нас напасть.

Виктор кивнул.

— Этим надо будет позаниматься, — сказал он задумчиво, глядя на куст и слегка шевеля пальцами, как будто переделывая его в человеческую фигуру.

*

Вечнозеленые сосны почти не гнулись под напором недружелюбного южного ветра. Моряки называли этот ветер "харрай", причем это имя южный ветер мог носить только глубокой осенью, когда он приобретал особый, склочный и порывистый норов. В такие дни, как этот, ни один капитан не стал бы выводить судно из южных портов, слишком высок был шанс того, что команда не справится с управлением и судно разобьется о прибрежные скалы.

Однако могучий строевой лес хорошо защищал от непогоды, и в лесу, под деревьями, было относительно спокойно. Только птицы замолкли, и обычные лесные звуки приобрели какой-то странный, отчужденный от действительности привкус. Скрип поваленного дерева, застрявшего между ветвей своих более удачливых соседей, превращался в предсмертный хрип животного, умирающего после схватки с хищником. Плеск воды в незаметных лесных ручьях — в шепот затаившихся в засаде врагов. Треск ветки, на которую случайно наступила нога человека — в звук разряжающегося арбалета. Некоторые звуки становились глуше и не разносились и на сотню шагов, другие — наоборот, можно было услышать за милю.

Среди гладких светло-коричневых стволов мелькали тени.

Отряд шел походным порядком, постепенно все больше забирая на север и отдаляясь от побережья. Они надеялись выйти к людям еще вчера, но до сих пор не смогли найти не только поселений, но даже ни одной заросшей проселочной дороги.

Шагая по ковру из сухих сосновых иголок и мелких веток, они не издавали почти ни звука. Был слышен лишь легкий треск ломающихся под ногами пародий на листья, которые сосны выпросили у богов в начале времен, получив в награду возможность вечно оставаться зелеными. Но и этот звук глох в нескольких шагах, словно окруженный могучими заклинаниями тишины.

Фантом, идущий впереди, поднял руку и указал на небольшую поляну в низине около лесного ручья.

— Остановимся здесь, — негромко произнес он, но и этот тихий голос прозвучал странно в заколдованном ветром лесу. С одной стороны, он был тихим, но при этом каждое слово было слышно отчетливо, несмотря на то, что отряд растянулся по лесу полсотни шагов.

— Мы что, заблудились? — отрешенно спросил Лашан, наклонившись над дровами и пытаясь высечь искру.

— Вроде пока нет, — одними глазами улыбнулся Фантом. — Только карт этой местности у нас нет. Если бы шли от Клевера сразу на север, то могли бы пройти по старым дорогам, а сейчас приходится шагать наугад. Эти места заброшены уже много лет, и ни королевские сборщики податей, ни южные бароны толком не знают, живет ли здесь хоть кто-нибудь.

— Не понимаю, почему так? — Рем загородил телом крохотный разгорающийся огонек, давая возможность Лашану подбросить в него сухих иголок. Костер медленно начал разгораться. — На востоке крестьяне буквально лезут под орды кочевников, чтобы отвоевать новые участки земли. А здесь, в относительной безопасности, и почти нет поселений.

— У побережья слишком каменистая земля. Ее очень трудно обрабатывать. Поэтому раньше тут жили преимущественно рыбаки, да местами можно было встретить поселения лесорубов. Но и они стараются селиться ближе к рекам, чтобы можно было сплавлять бревна. Все легче, чем на телегах. Так что здесь всегда пустовало. Говорят, в этих лесах даже видели гоблинов.