Дикий вьюнок

— Знала бы про этот твой амулет, сама бы за твою спину пряталась.

Впрочем, позже все так и случилось. Примерно через неделю мной заинтересовалась Гиена. В тот вечер я брела по двору на ужин, но длинная костлявая фигура перегородила вход и заявила, что я не войду, потому как мордой не вышла. Охранники, которые обязаны следить за порядком только ухмылялись и устраивались поудобнее, чтобы не пропустить столь занимательного зрелища. Конечно, если (а вернее, когда) дело дойдет до драки, они бросятся драчунов растаскивать. Почти сразу. Почти, чтобы все-таки успеть насладиться практически единственным доступным здесь развлечением. Роксана задерживалась, потому что ей не хватило места в первой телеге и пришлось ехать следом. А я стояла у порога и плавала в тумане прошлого, не обращая внимания ни на что другое. Как кукла. Куда ведут туда и иду. Не остановят и не отправят на обед, так и буду, наверное, копаться в земле, пока замертво не свалюсь от усталости. В столовую я пошла только потому, что туда пошли все остальные, а я привыкла следовать за маячащими впереди спинами.

Вначале я просто смотрела на незнакомку, постепенно приходя в себя и пытаясь сообразить, что успела натворить, если меня сверлят взглядом, полным такой откровенной ненависти. Потом припомнила, что уже была свидетелем подобных разборок, правда их объектом стала другая жертва. Буквально позавчера эта тощая буйная палка, окруженная не менее бешеными подругами, набросилась с ругательствами и оскорблениями на какую-то невзрачную девушку в сером мешковатом платье, потом толкали ее друг другу, пока не заволокли к черному ходу столовой, где стояли ведра с помоями для хоздвора. А там старательно на эти ведра уронили. Смотрел ведь двор — девчонка сидела в грязи, грязная, с овощными очистками на коленях и выражением загнанности на лице. Похоже, только потому от нее и отстали — платье в вонючих пятнах и слезы на щеках повлияли на Гиену благосклонно и, насладившись чужим унижением, змея убралась куда-то по своим делам.

Наверное, это воспоминание, наконец, привело меня в чувство. Теперь перед агрессивно настроенной незнакомкой стояла я. Правда, за моей спиной имелось четыре годы в босяцкой школе, где учителям не было дела до разборок учеников. Там тоже водились свои Гиены и не было никаких правил, потому я безо всяких разговоров размахнулась и сильно толкнула ее в грудь. Резко выдохнув, она немедленно ответила, целясь в живот и... отлетела в стену, будто отбитый резиновый мячик.

Раздались изумленный возгласы, но одна из верных соратниц Гиены тут же набросилась на меня сбоку, что было по меньшей мере подло. И так же легко улетела в сторону вслед за своей предводительницей. Тут как раз Роксана подоспела, потянула меня мимо застывших в ступоре людей в столовую и задерживать нас никто не рискнул.

Вскоре все знали, что трогать меня чревато неприятностями. Роксана так по-дурацки хлопала глазами, пытаясь выяснить, почему я сразу ей не сказала, что вовсе не нуждаюсь ни в чьей защите? Разве что в дружбе?

Так просто конечно моего исключительного положения не приняли. Однажды во дворе кто-то из охранников пытался поймать меня веревочной петлей. Думаю, просто из любопытства. Петля натолкнулась на воздух и свободно опустилась у моих ног. Еще раз мне пытались устроить темную, в сенях накинув на голову мешок. Тоже безрезультатно, нападавшие просто-напросто не смогли его вокруг меня затянуть. Еще был брошенный с расстояния пары метров нож, который упал на землю с изогнутым лезвием, но все-таки оставил неглубокий порез на левой руке чуть выше локтя. На этом экспериментаторы успокоились, видимо решив, что при достаточной настойчивости можно ухлопать и меня. Так оно и было, подозреваю, стрелу, арбалетный болт или сильный удар мечом моя защита остановить бы не смогла.

К счастью стрелять в меня не было надобности (ну или возможности). Не думала, что подаренный послом амулет окажется таким полезным. Каждый раз после очередного происшествия я благодарила пана Витольда за его непонятную щедрость, которая не раз помогла мне выжить. Но как ни странно, амулет ни разу не пригодился против домогательств другого рода. Хотя может только потому, что все знали — трогать меня без моего желания не стоит. А желания никакого не появлялось.

Роксана, правда, была о близком общении с мужчинами совсем другого мнения, о чем не уставала беспрестанно повторять. Она тщательно высчитывала дни и в безопасные отправлялась к мужскому бараку с кем-нибудь на свидание. Возвращалась обычно довольная, укладывалась на кровать, потягивалась и томно улыбалась.

— Чего ты время теряешь? — лениво спрашивала. — У нас не так много приятного в жизни. Время-то идет. Найди мужика хорошего, знаешь, как это приятно?

Я пожимала плечами.

— Не знаешь, конечно. Но это легко исправить, надо-то всего разок потерпеть, — снисходительно поясняла Роксана. — Найди для начала такого, чтобы нравился, понежнее. А потом уже кого покобелистей, чтобы... двигался как нужно. Я тебе подскажу, — масляно улыбалась.

— Потом как-нибудь, — неуверенно отговаривалась я. В окружающей жизни и правда мало хорошего, многие развлекались, как Роксана и глупо их за это винить. Но понять тоже невозможно — пару раз я видела, как приезжают новые рабочие, Роксана улыбается какому-нибудь, чтоб в плечах пошире, а вечером уже идет 'знакомить его с местными порядками'. А через день наслушавшись, как кто-то хвалит к примеру того лысого, зато как он жарит! — тащится в сарай уже с этим лысым. Нет, мне не понять, потому я вообще об этом не думаю.

— Потом, потом... Хватит тянуть! Давай завтра договорись хотя бы с этим полудохликом, Лешиком. Вот уж кто с радостью поможет! Девственности-то лишить силёнок у него хватит? А потом, когда разберешься, что к чему, найдешь кого поживей.

Я улыбалась. Лешик — мой самый настоящий друг. Единственный из работяг, с которым я общаюсь. Он тощий и довольно хилый, но мы отлично ладим, я к нему хорошо отношусь, может даже немножко люблю. Но не так...

Роксане вообще бесполезно объяснять, что дело не в стеснительности и не в страхе первого раза. Я просто не могла представить, что это может быть кто-то, кроме...

Э-э, нет. Табу. Существовали вещи, о которых я запретила себе вспоминать раз и навсегда.

Роксана не знала моей истории, а если бы услышала, не приняла бы всерьез. Да и думаю, в моем пересказе прошлое покажется глупым и жалким.

— Все они просто мужики, — отмахивалась она в ответ на чьи-либо радужные размышления о большой и светлой любви. — Я замужем была и честно скажу, ничего хорошего там нет. Они только вначале любят крепко, да головы теряют, а потом также сильно теряют головы от других, — Роксана хмыкала и снова принималась меня обрабатывать. — Так что кончай дурить и пользуйся внешностью, пока молодая. С тобой любой пойдет, даже из охраны. Для них это представляешь, какое достижение — девка, которую нельзя трогать сама дала! Будешь тут как на свободе. Подарками завалят, жратвой, тряпками. А может тебя кто-нибудь даже выкупит.

В связях с охранниками и правда существовала масса преимуществ. Может однажды они меня и заинтересуют. Попозже.

— Да мне и так неплохо.

— Дура, одним словом, — закатывала глаза Роксана. — Оттого, что просто не знаешь, что такое мужик. Ну и сиди сиднем!

Она сдавалась и отворачивалась к стенке, сердито натягивая на плечи куцее одеяло. Я улыбалась, такой она занятной оказывалась в моменты, когда пыталась так сказать привнести в мою пресную жизнь немного радости. Но зачем? Меня все устраивало, правда.

Шли дни. К тому времени, как закончился первый год, я уже очень редко вспоминала прошлую жизнь. Через два мне казалось, что прежде ничего и не было. А третий год тянулся так уверено, будто давал понять — другой жизни не будет. Подъемы до рассвета, привычные жалобы соседок, привычная ругань недовольных охранников, привычная каша на завтрак и овощная похлебка на ужин. Привычная Роксана, с утра хмурая и надутая, по вечерам — охваченная лихорадочным весельем. Наши перепалки на тему мужчин тоже вошли в привычку. Иногда Роксана так распалялась, что видимо разочаровавшись в простых уговорах, начинала приводить более весомые доказательства, перечисляя достоинства проживающих в мужском бараке объектов. Вот уж я наслушалась! Морщилась, краснела, но так смешно было, честное слово! Стоило подумать, что это я, бывшая воспитанница пансиона, сижу тут и смотрю, как соседка на пальцах сравнивает некие размеры, как становилось по-настоящему смешно. Хотя... куртизанка я или кто?! Роксана сердилась, думая, что я посмеиваюсь над ней.

— Глупая ты, Ула, — в сердцах заявляла в конце каждого спора. — Скоро состаришься и сморщишься, а вспомнить будет не о чем, одна работа и морды тупые. Жалкое зрелище.

Через три с половиной года, когда осенью в бараке появилась Тося, у Роксаны хватило ума не продолжать при ней откровенных разговоров. Наоборот, когда один из охранников пригласил Тосю вечерком прогуляться и пообещал подарок, Роксана коротко и жестко объяснила ей, как и в какое место охранник собрался ее 'гулять', а после все подобные разговоры раз и навсегда прекратились. За Тосей мы следили очень внимательно. К счастью, она являлась сущим ребенком: пугливой, наивной и бесконечно жизнерадостной. И к счастью, у меня находилось достаточно времени, чтобы держать ее на виду. Ведь у Тоси не было амулета, а кроме любвеобильных мужчин существовала еще Гиена. Каюсь, кажется, мы с Роксаной постепенно превратились в наседок, беспрестанно квохчущих над единственным цыпленком, но оставить подобное Тосе существо один на один против обитателей барака, пусть и не самых плохих, совесть не позволяла.

Только с Лешиком я рисковала оставлять Тосю наедине. Вот уж тоже существо не от мира сего — вечно улыбчивый, немного неуклюжий и бесконечно добрый. Если бы меня заставили все-таки кого-то выбрать и пустить в свою постель, он оказался бы единственной кандидатурой.

Познакомились мы в конце первого лета: привезли очередных новичков, в том числе Лешика, который без промедления напоролся в мужском бараке на горячую встречу, потому как там тоже существовала своя Гиена — Острога, здоровый такой мужик со шрамами на лице и шее. По признаниям Роксаны, шрамы у него везде и в делах интимных толку от него ноль, потому что ему все равно кого тискать, хоть живую бабу, хоть неживую. Одна из тех ее шуточек, от которых воротит, но Роксану такие мелочи не волнуют. Впрочем, я многое могу простить за тот поступок в самом начале нашего знакомства, когда она меня подобрала, еще не зная, что беззащитная на вид новенькая сама кого хочешь защитит.

И вот сразу по приезду Лешику сильно перепало. Впервые я увидала его утром, когда он выполз из мужского барака и попытался умыться. Лицо синее, верхняя губа раздутая, огромная, дышит сипло, будто в груди дыра.

Всех не спасешь. Даже если стараться. Но тогда мне впервые за долгое время хотелось плакать, а потом пойти и сломать Острогу все кости, которые только можно сломать. Я стояла у колодца, смотрела как этот тощий, бледный парень морщился, вытирая лицо, а потом он оглянулся и заметил, как невежливо я его изучаю.

Но не разозлился совсем, не стал делать вид, будто все в порядке. Просто отвел глаза и ушел обратно в барак.

Через время мы узнали, что очухавшись, Лешик подобрал на складе колотушку, которой отбивают до мягкого состояния зрелые плоды зуты и чуть не убил одного из подручных Острога. Тогда его снова избили до обморочного состояния, а потом бросили, заявили, что он совсем безмозглый, до последнего пытался дать сдачи. Ну его, еще прибьют, а мадам Юдита хотя и закрывала глаза на драки, но с убийцами разбиралась быстро и точно. Даже когда не имеется прямых доказательств, всегда все вокруг знают, что случилось на самом деле. Хозяйка не делала вид, будто все прекрасно, а просто брала и продавала буйных куда подальше, обычно в рудники, а туда, естественно, никому не хотелось.

Когда Лешик очухался после побоев и снова выполз во двор, мы с Тосей грелись на солнышке. Увидев нас, он улыбнулся во все зубы и, поморщившись от боли чинно поклонился. С тех пор мы друзья.

Есть у Лешика одна полезная особенность — среди сотен слухов и пустых разговоров он умеет найти то единственное зерно, что окажется важным и сделать выводы, которые никому другому бы и в голову не пришли.

Осенью, когда появилась Тося, вместе с ней дошли до нас вести, будто в нашем родном королевстве Даркассии твориться сущее непотребство. Сначала все думали, что ветер поднялся из-за войны, которая вот-вот разразится с шайнарами, потом болтали, что причина в жутких монстрах, которые по непонятной причине полезли из моря на северное побережье и сносят начисто все прибрежные селения.

Проведя пару дней среди новоприбывших работников и проторчав возле смены стражи, которые отработав сезон, возвращались на отдых в ближайший город, Лешик собрал нас и заявил, что грядет нечто масштабное и не совсем приятное для королевского двора и связано это ни с кем иным, а с круоргами, черными магами. Чер-р-рными, страшно округлял глаза Лешик. Тося прыснула, а у меня во рту от страха даже пересохло.

Турлянские земли как раз вливаются в Росчерк Асмаиловых гор, между нашей местностью и горами нет ничего, кроме практически незаселенной территории. Правда, слухов о нападения круоргами на деревни не доходило, но наверно это только потому, что с той стороны гор людские поселения располагались куда ближе, а потому оказались гораздо доступнее.

Тогда никто никакого внимания на слова Лешика не обратил. Тося осваивалась, Роксана изо всех сил нас опекала, не забывая впрочем и о собственных развлечениях, близилась зима, вместе с окружающим миром в очередной раз засыпала и я.

К весне пошла вторая волна слухов и уже без всякого сомнения в них оказались замешаны темные маги. Прибыла новая смена охраны, которые привезли небывалую весть — король Даркасса пошел на сделку с круоргами и официально разрешил им существование и магическую практику. Взамен правда представитель темных магов дал гарантии, что новообразованный клан круоргов обязуется не использовать в получении силы живых людей. Ну разве что приговоренных к смертной казни. Как говориться и приятно и полезно — смертники все равно идут в расход, а тут станут расходоваться не впустую, а помогут получать силу, которая в случае войны выступит на стороне королевства. Тем более круорги станут сами регулировать свою численность и убирать самых агрессивных, следовательно — сильных.

Но народ все равно бурлил недовольством. Еще бы, признать черных магов законно, это просто немыслимо!

Не знаю, каким боком нам эти новости, наверное, мы вскоре бы их попросту забыли, но помощник мадам Юдиты проболтался, будто из столицы пришло письмо, в котором сообщалось, что осенью началось восстановление полуразрушенного замка как раз на пути к горам и не просто восстановление, а в качестве резиденции нынешнего главы круоргов. Замку присвоено имя Гнездо гранитной соли. А главное — весной начинается его заселение и при необходимости мадам должна предоставить круоргам людей для обслуги, за что она естественно позже получит денежную компенсацию. Подобное послание получили все владельцы окружающих ферм, которые практически не содержали наемных рабочих, так как полностью обслуживались осужденными.