Мертвый Легион

Неожиданное путешествие не затянулось, чего я несколько опасался. Приблизительно около четырех часов спустя, наши отцы-командиры велели остановиться. Мы остановились, и вряд ли сильно ошибусь, если скажу, что все почувствовали себя до крайней степени неуютно. Лица сержантов растянулись в жутких подобиях улыбок, после чего вперед выступил несколько меланхолично выглядевший капрал.

— Через некоторое время вам откроется маленькая тайна Легиона, — наклонив голову к плечу, медленно, даже несколько лениво, произнес Карст. — Считайте это экскурсией в не так уж и давно минувшие дни. Сейчас я уйду, а сержанты уже вам все подробно объяснят. Крис, — он посмотрел на меня, — пойдешь со мной.

— Так точно, эрл! — сделав шаг вперед, бодро произнес я.

С Карстом надо отвечать только "бодро" и никак иначе. В противном случае можешь нарваться на такие неприятности, что кровожадные демоны, и те бы от жалости разрыдались. Я первые дни, пока привыкал к порядкам Легиона и особенностям военной службы в частности, огребал от капрала едва ли не ежечасно... скорее даже ежепятнадцатиминутно... хе-хе...

Отставая от Карста ровно на три шага, я, с легкой дрожью в коленях, ожидал развития событий, и они не заставили себя ждать. Буквально минут через пятнадцать неторопливого шага мы вышли на опушку леса, а перед нами был лагерь. Первые люди расположились буквально в сотне саженей от нас, но, помимо расстояния, нас от них отделяла еще одна вещь. Эта самая "вещь" находилась не далее как в полусотне шагов, поэтому я все смог оценить мгновенно. Еще в лесу почувствовался странный "привкус" в воздухе, а теперь открылась причина.

Прямо перед нами находился ряд здоровых кольев, порядка сотни, и все они были "заняты". Тела, уже буквально осыпающиеся трухой, соседствовали с все еще гниющими трупами и корчащимися живыми людьми. Ближайший к нам живой парень, при каждом вдохе и выдохе громко и натужно сипел и слегка подрагивал ногами. Висящий рядом с ним мужик без сомнения был мертв, но все еще продолжал подергивать оставшимися кровавыми обрубками вместо ног. Несло запахом разложений, крови, мочи и еще захард пойми чего.

Судорожно вздохнув, я попятился обратно в лес, но мгновенно ослабевшие ноги предательски подогнулись, и я упал на задницу, а спустя секунду уже выблевывал все, что успел за сегодня съесть.

— Я так и знал, что тебе будет полезно посмотреть на это, — хмыкнул чем-то довольный Карст.

В ушах шумела кровь, из-за чего я плохо понимал суть слов капрала, но его почти веселый голос, казалось, прочертил кровавую борозду на моей груди. Настолько сильно задел меня его веселый тон. Воздуха стало катастрофически не хватать, а каждый новый вдох приносил с собой запахи гниющих на солнце тел. Подрагивающие обрубки ног так и стояли перед глазами.

Кое-как уползя обратно в лес, я рухнул в растущую там траву и принялся делать судорожные вдохи, стараясь изгнать ощущение тлетворного вкуса во рту. У меня было такое чувство, будто я жрал эти трупы. Казалось, запах, даже скорее "вкус" гниения поселился у меня во рту, а нос, несмотря на сочную траву, все равно продолжал чувствовать запахи разложения.

— Да уж, — цокнул языком Карст. — На данный момент вояка из тебя совершенно никакой. Ты, может, у нас еще и от вида крови в обморок падаешь, а?

— Раньше не падал, — перевернувшись на спину, пробормотал я.

— Вернемся в лагерь, я это дело проверю.

Я не рискнул спрашивать, как именно он собирается проверять. С капрала станется тренировать меня на живых людях.

Немного придя в себя, я, наконец, подключил мозги. Несмотря на все еще сладковатый запах разложений, чувствовать себя стал вполне сносно, хотя очень не хотел бы возвращаться на опушку, а, судя по всему, сделать это придется. Карст, прислонившись к дереву и пожевывая сорванную травинку, ждал, пока я мало-мальски оклемаюсь, а сам я пытался сообразить, что же, собственно, увидел? Нет, тут все понятно, а вот суть на данный момент я не понимал. Кто они такие? Что это за лагерь впереди? Какое отношение он имеет к Легиону?

— Знаешь, — раздался голос капрала, сбив меня с мысли, — тебе не надо было попадать в Легион.

Хмыкнув, я язвительно ответил:

— Меня как-то забыли спросить, хочу я попасть в него или нет.

— Значит, тебе обязательно надо выжить, — без малейшего намека на шутку, прокомментировал мой ответ Карст. — Твое телосложение в целом и пропорции тела в частности, очень подходят для воина, но сам ты, по своей сути, им не являешься.

— И кем же я являюсь? — невольно заинтересовавшись, спросил я.

Опираясь на дерево, я кое-как поднялся на ноги, но ответ капрала меня буквально пригвоздил к месту:

— Ты исследователь, ученый, первооткрыватель... называй это как хочешь, суть от этого не изменится. Может, на войне и в сражениях тебе и есть место, но явно не с мечами в руках. Хотя это не меняет того факта, что ты можешь стать превосходным мечником.

Анализ ситуации занял всего несколько мгновений. Цепочка из странных событий, разговоров и действий сложилась в целостную картину, и пробелы, наконец, дополнились.

Мысли. Слова. Анализ. Итог. Увеличение количества Схем.

— Знаешь, Карст, я обожаю играть в шахматы.

Я опустился обратно на землю, усевшись и прислонившись спиной к дереву.

— Это не просто увлечение — это болезнь. Своеобразная, редкая, но все равно болезнь. Для меня нет ничего приятнее, чем смотреть на разгром своего противника. Смотреть, как шаг за шагом он, допуская ошибки и попадая в мои ловушки, приближает свое поражение. Трудно передать, насколько сильно мне это нравится.

Капрал весь напрягся, я же, несколько кривовато улыбаясь, внимательно следил за его сероватыми глазами, анализируя состояние своего слушателя.

— Играть я начал едва ли не с момента, когда научился говорить. Рядом с тем местом, куда я приходил ночевать, жил полуслепой старик, побирающийся возле городских ворот. Единственной вещью, о которой он заботился, были его шахматы. Он сделал их собственными руками для своего маленького сына, но тот умер, не успев сказать и слова. Всю его семью убили твари, прорвавшиеся из Аркании, а сам старик в итоге остался без крыши над головой, семьи, денег и друзей. Его деревня была полностью уничтожена. Когда я с ним познакомился, он уже порядком тронулся умом и воспринял меня как своего сына. Из-за этого мне все время приходилось насильно кормить его, он так и норовил все заработанное отдать мне. Вот он-то и научил меня играть в шахматы. Возможно, он сам не был обделен природными талантами, а может, повлиял повредившийся рассудок, но в шахматах он был гений. Больше семи лет я играл с ним, и когда смог его обыграть... видимо, он только и жил для этого момента, потому что на следующий день он умер.

— К чему ты это все? — спросил Карст, явно ничего не понимающий, а потому предельно сосредоточенный.

— К тому, что я люблю претворять в жизнь свои комбинации и разгадывать чужие.

Сложив руки на груди и скрестив вытянутые ноги, я с интересом наблюдал за Карстом.

— Видишь ли, мне еще в первый день многое стало непонятным, а затем ты стал меня буквально убивать своими тренировками, времени подумать было катастрофически мало. Вместо размышлений я старательно собирал любые крупицы информации, запоминал непонятные высказывания людей Легиона и, когда более-менее привык к нагрузкам, стал анализировать все услышанное. Пожалуй, единственное, чего я так и не понял, это собственно, куда мы направляемся, но об этом потом.

— Именно, — кивнул Карст. — Ближе к теме, а то я уже абсолютно ничего не понимаю.

Хм... к теме? Сейчас, когда он это сказал, последний кусочек головоломки сложился в единое целое, и теперь я уже стал предполагать, что именно нам решили сегодня показать.

— Все элементарно просто. В мой первый день я говорил с генералом. Согласись, Карст, это полный абсурд. С какой стати Арварду было со мной разговаривать? Почему ни с кем-нибудь другим? Повезло? Традиция? Случайность? Я долго размышлял над нашим с ним разговором и в конечном итоге понял, что я элементарно был под воздействием какого-то зелья. Ведь так?

Капрал с несколько удивленным видом потер подбородок, но затем все же легонько кивнул головой в знак согласия.

— И, собственно, затем, когда узнал о "генеральстве" Миствея, сообразил, что он говорил со мной далеко не просто так. Да и его поведение, этакого добряка-мечтателя с чистым сердцем... ну, серьезно, — я, весело фыркнув, покачал головой, — это уже был перебор. Да и вопросы он задавал так, что угадывалась одна очень интересная методика. На тот момент я малость плохо соображал, да и порядком был оглушен случившимся со мной, вдобавок все еще не полностью оправился от лечения, поэтому голова у меня соображала туго. К этому всему еще стоит добавить и непонятное зелье, которым или которыми меня опоили. Суть всего, что произошло, я понял относительно давно. Судя по всему, меня элементарно допрашивали, а потом стерли память соответствующим зельем, вот только допрос ничего не дал, особенно, с помощью тех же зелий. Я в тот день поначалу еще удивлялся, почему мне опять плохо и куда делся целый день? Вдобавок чуть было не убедил самого себя, будто это я просто так много проспал. Повезло. К утру мои мозги пришла в норму, поэтому я основательно подумал и пришел именно к таким вот выводам.

Я вопросительно посмотрел на Карста.

— Давай дальше, — сложив, подобно мне, руки на груди, произнес капрал, — ты так рассказываешь, что тебя прямо заслушаешься.

— Из всего этого, — послушно продолжил я, — вытекал один-единственный вывод. Арвард просто-напросто являлся среди всех наиболее компетентным в "чтении" своего собеседника. Искусство допроса, когда контролируются несколько параметров. Будь его воля, он бы держал руку на моем пульсе, но, видимо, и без того наш генерал способен на многое. И, судя по всему, проверку на первичную лояльность я все же прошел... иначе бы сейчас находился во втором лагере.

— Ты же сказал, что не понял, куда мы направляемся? — приподняв бровь, спросил Карст.

— Теперь понял, — слегка наклонив голову к плечу, ответил я. — Разговор ничуть не мешает, и даже, наоборот, способствует, еще более глубокому анализу происходящего и произошедшего. О втором лагере я сообразил минуту назад. А теперь я могу продолжать?

Капрал кивнул головой.

— Так вот. Раз я прошел первичную проверку на лояльность, меня надо было как-то еще проверить, чтобы снять все подозрения или подтвердить их, а здесь начиналась твоя работа. Все это время ты старательно гонял меня на пределе моих возможностей, стараясь выявить признаки, по которым можно было бы сделать выводы о моей лояльности Легиону. Не очередной ли я человек Теневых? И, раз мы отправились на своеобразную экскурсию ко второму лагерю, проверку я, наконец, прошел. Так?

— Есть такое дело, — согласился Карст, с нескрываемым интересом глядя на меня, я же чувствовал радостное возбуждение, мои выводы подтверждались один за другим. — Но зачем ты все это мне рассказал? Согласись, тебя несколько опасно оставлять в живых.

— Есть такое дело, — спародировал я капрала. — Я бы не стал ничего этого говорить, если бы не один момент. Назвав меня исследователем и добавив про мечи, ты сдал вашу компашку со всеми потрохами.

— Да? — неподдельно удивился Карст. — И каким же это образом?

— Да самым простым. Если начинается вот такая вот едва заметная промывка мозгов, значит что-то кому-то надо. До сегодняшнего дня ничего подобного не было, а тут такая новость. Значит, о том, кто я такой, вы узнали совсем недавно, думаю, вчера. Ты сильно опоздал к ужину, да и Видящих не было на месте, когда я к ним заглянул, пользуясь удачным моментом. В их палатке все было приготовлено к очередному эксперименту, а такие Искусники, как Торл и Шун, делают все от начала и до конца. Увиденное было равнозначно записке о предстоящем и, главное, важном собрании. Видишь ли, из-за тех зелий, которыми вы меня опоили, я умудрился назвать свою собственную фамилию, а это абсолютно не соответствует моей натуре. Я не такой дурак, чтобы вешать на себя мишень для каждого гада, которому вздумается меня сдать. В тот вечер я вел себя крайне неосторожно, совершенно нетипично для меня. Единственное, что меня несколько сбивало с толку, длительность моей проверки. Все-таки мою фамилию должны знать в каждом уголке Империи, такая награда лакомый кусочек для всех, поэтому я не понимал, почему моя проверка длится так долго? Да и, если честно, до сих пор не понимаю.

Повисло недолгое молчание, которое нарушил Карст:

— Ты так и не ответил на вопрос: почему же я не могу убить тебя прямо сейчас?

— Проще простого, вам очень хочется заполучить еще одного Видящего, причем о котором бы никто не знал, поэтому я представляю для вас большую ценность. Вот только, раз с вами совещались и Торл с Шуном, вы пришли к кое-каким вполне закономерным выводам.

— И к каким же выводам мы пришли? — уже без всякого удивления спросил капрал.

— Например, мое теперешнее состояние. Почему я не схожу с ума и не лезу в петлю? Видящие не могли не просветить о действии печати Хомана и таки обязаны были сравнить с чем-нибудь до крайней степени неприятным, чтобы каждый смог оценить на себе, как именно действует печать на Искусников.

— Мне предложили оторвать член и выколоть глаза, — спокойно произнес Карст.

— Жестко, — признал я. — Хотя, в целом, верно. В общем, думаю, Видящие настаивали на немедленном разговоре со мной, но остальные отказались. Мотивация отказавшихся была обоснованная. Раз я не полез в петлю, значит, были причины, а раз есть причины, то рано меня еще во все посвящать. Решили сначала мне привить любовь к Легиону или хотя бы уважение, чтобы я не сбежал.

— В целом все верно, — кивнул Карст, на этот раз подражая мне. — Только вот с предложением подождать первым согласился Торл.

— Торл? — задумался я.

Анализ Торла не был закончен полностью, Искусник был довольно молчалив, поэтому мне не хватало информации о нем. Вполне возможно, что он действительно мог принять сторону обычных людей, то есть во многом не понимающих Искусников, а главное, мотивацию их некоторых поступков.

— Да, думаю, Торл мог согласиться, — несколько секунд спустя, признал я. — Шун, тот возмущался, даже сравнение принадлежит ему, это бесспорно.

— С чего ты взял? Почему именно ему?

— На основе составленного мною психопортрета.

— На основе чего?! — на мгновение Карст показал свои истинные чувства, крайнюю степень удивления.

— Психопортрет, — спокойно повторил я. — Этим словом я называю совокупность проанализированной информации об определенном человеке. Шун имеет малую вариативность, поэтому его легко просчитать. Торл, возможно, тоже не слишком гибок относительно своего психоповедения, а вот с тобой все несколько сложнее. На данный момент я пока зафиксировал два варианта твоего психоповедения, каждое из которых имеет свои отличительные стороны. Сейчас я не могу судить с должной достоверностью о твоей вариативности, но даже в рамках всего двух возможностей твое поведение зачастую имеет чрезвычайно интересные особенности в плане анализа твоей личности.