Малая История. Общий файл.

Тралл внял словам мудрого тролля и велел отпустить молодых воинов. Едва они вышли на площадь Оргриммара, каждый пошел в свою сторону — хотя никому из них она была не знакома. Смерть не сблизила, а отдалила бойцов, сражавшихся плечом к плечу. Ньефрес даже не могла вспомнить имена тех, с кем проделала столь долгий путь до столицы Орды.

Раскаленное солнце Дуротара нещадно жгло голубую кожу охотницы....

* * *

— Девонька, там, на заднем дворе колодец стоит, сходи-ка ты личико свое умой. Водица прохладная. Авось и получше почувствуешь себя. А я покамест делами займусь. Вернешься — комнатку тебе определим, — Зорик показал дверь, ведущую на двор и охотница пошла к колодцу.

Келевран, недавно закончивший утреннюю тренировку, стоял, раздетый по пояс и обливался холодной водой, пофыркивая от удовольствия. Вдруг, протерев глаза, он увидел красивую молодую девушку, которая шла прямо к нему!

" Или к колодцу", — здраво рассудил разбойник. "Ну ничего, окажется так, что шла она именно ко мне".

Келевран вновь наполнил ведро водой из колодца и протянул девушке черпак.

— Как прав был тот, кто сказал, что счастье приходит рано утром! — приветливо улыбнулся незнакомке тролль. Та, даже не заметив протянутого черпака, подошла к ведру, быстро умылась и, развернувшись, пошла назад к Пещере Прайда. А Келевран так и остался стоять с протянутым черпаком. Из окна на него смотрели посмеивающиеся желтые светящиеся глаза.

— Твоя комната внизу, в подвале. Правая дверь. Как распакуешь вещи — поднимайся на обед — сказал Хостас охотнице. Девушка явно приглянулась Келеврану — пусть встречаются почаще.

Ньефрес кивнула и стала спускаться по лестнице. Через какое-то время она сидела за общим столом и, не поднимая головы, машинально забрасывала в себя еду.

Келевран сидел напротив охотницы и то и дело бросал на неё томные взгляды и пытался предложить то соль, то перец, то передать какое-либо блюдо. Диам, который сидел рядом с Ньефрес, быстро это подметил и охотно стал принимать предлагаемые Келевраном специи и яства, подсаливая, подперчивая и подкладывая еды охотнице, попутно слегка её приобнимая, касаясь плеча и рук.

— Могу я предложить этот наивкуснейший белый соус, столь подходящий к печеному боку вепря? — в отчаянии говорил разбойник.

— А почему бы и нет? Предлагай! — смеясь, отвечал воин, принимая у него протянутую плошку. — Мы очень любим белый соус, да, милашка? — с широкой улыбкой орк провел зеленой ладонью по спине охотницы. Та, как ни в чем не бывало, с отсутствующим видом поглощала пищу.

" Почему? Почему же? Да как она вообще смеет?! Я же ухаживаю за ней, красиво, аккуратно, вежливо! А этот болван неотесанный ей больше приглянулся! Неразборчивая, вульгарная, надменная, жестокая!" — закипал разбойник, не оставляя своих безнадежных попыток.

Когда обед закончился, все вновь занялись своими делами. Лишь Келевран в глубоком расстройстве остался сидеть за столом. Ньефрес же спустилась к себе и взялась за отвертку — как всегда делала, когда хотела уйти от неприятных мыслей. Сейчас же её действия были машинальны.

— Хватит хандрить! — сам себе сказал Келевран. — Займись чем-нибудь приятным, наконец! Алхимия — вот философский камень твоей души!

И разбойник поспешил в свою комнату.

— Главное в нашем нелегком деле — точность и аккуратность, — говорил он сам с собой, насыпая порошок на крошечные весы и отмеривая нужную долю.

— Каждая деталь важна, каждая мелочь. То, что нас исцеляет с легкостью может и убить, стоит лишь не соблюсти необходимые пропорции. С другой стороны, во многих случаях результат может превзойти все ваши ожидания, а потому этот труд ни в коем случае нельзя назвать напрасным. Конечно, существуют определенные издержки, к коим можно отнести и весьма специфический запах, — тут он поморщился и возразил сам себе. — Да попросту вонь! Но тут уж приходится мириться. Хотя терпеть этот запах необходимо лишь мне одному — подвал целиком в моем распоряжении, а потому я и наслаждаюсь тишиной и покоем. И возможностью полностью концентрироваться на происходящем, и эта возможность мне в данный момент очень пригодится. Главное сейчас — не капнуть лишнего, а не то вместо зелья выносливости я получу крайне взрывоопасную смесь, — аккуратно переливая жидкость из одной пробирки в другую сказал себе Келевран.

— БА-БАХ!!! — раздался жуткий грохот откуда-то сбоку.

— БА-БАХ!!! — взорвалась пробирка, в которую дрогнувшая рука тролля вылила слишком много реактива.

— И-и-и-и-У-у-у-у!!! — ответила на взрыв сирена.

С грохотом распахнув дверь, Келевран ворвался в комнату напротив. Его лицо с подпаленными бакенбардами полыхало яростью. Ньефрес, с глубоким порезом на щеке, оставленным тревого-ботом, с удивлением смотрела на него.

— Снова ты?! Этот грохот невыносим! Здесь, за дверью, находится лаборатория, где царят точность и тишина! Там половина жидкостей взрывоопасна, а другая — ядовита! Нужно быть предельно аккуратным и спокойным, а грохот и спокойствие несовместимы!!!

— Меня здесь поселили и дали право делать то, что посчитаю нужным. И никто не может запретить мне заниматься важным делом, которое уже спасло столько жизней! Так что будь добр — проваливай, пока я не добавила тебе систему вентиляции! — рассерженная охотница взялась за ружье и его дуло уставилось Келеврану прямо в лицо. Тот резко развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

Как только дверь закрылась, Ньефрес снова взяла в руки отвертку, но вонь, успевшая просочиться в комнату, была невыносима, а потому охотница отложила инструмент и вышла. Бессознательная часть разума гнала тело на тренировку, надеясь таким образом утомить его и дать, наконец, отдых сознанию. Выйдя на тренировочную площадку позади дома, Ньефрес взяла со специальной стойки копье и стала тренироваться.

Могила внимательно смотрел на Ньефрес. Он заприметил её ещё во время обеда и теперь, наблюдая за вялыми движениями уставшей плоти, он решил ненадолго отложить свои собственные тренировки.

— Копье выше, голову прямо, центр тяжести ровней! — поправил рыцарь смерти молодую охотницу, плашмя ударив клинком по рукам, подбородку и спине.

Ньефрес отшатнулась и уставилась на незнакомца. От него веяло нежитью, и в голове охотницы вновь вспыхнули сцены битвы.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Ньефрес, — ответили губы сами по себе.

— Ты из Нордсколла, — не спрашивал, а утверждал он. Его грозный голос, искаженный сущностью не-жизни проникал в глубины сознания, вызывая смутные воспоминания. Рыцарь смерти — вспомнила она слышанную когда-то фразу. Когда мозг нашел ответ, Ньефрес снова взглянула на стоявшего перед ней. Его фигура внушала волнение, граничащее с трепетом — он был высок, белые волосы спадали на плечи, а глаза светились льдом. Но он был троллем.

— Славно управляешься с копьем, только атакуй быстрее. Враг мешкать не станет, — сказал тролль и ушел. Все-таки он был троллем, не нежитью. Вернее, и нежитью тоже, но лишь в малой степени. Ньефрес смотрела ему вслед, а затем продолжила тренировку. А холодные синие глаза из темноты заметили, что движения её стали осмысленнее.

* * *

— Вставай, лежебока! Муравей-работник ленивую гусеницу в муравейник утащил, где её детки малые съели на завтрак, — растолкал Карнака Ратмир. Оба они имели привычку спать на улице, но в отдалении друг от друга — Ратмир предпочитал место под старинным деревом, в то время как огромный орк устроил себе лежбище возле навеса для колки дров.

— Да, да, уже встаю, — сквозь бороду проворчал Карнак и захрапел с новой силой. Опрокинутое на него ведро холодной воды быстро привело берсерка в чувство.

— Ты что, таурен! Вода холодная! — завопил зеленокожий, грозно вращая выпученными сапфирными глазами.

— Водица студеная, камень — гранит, море — соленое, а день валяться не велит, — засмеялся друид, протягивая полотенце.

Проснувшись, Ньефрес первым делом пошла на задний двор умыться. По дороге ей встретился Келевран, который, увидев её, насупился и отвернулся. Жители Пещеры Прайда занимались утренними делами — приводили себя в порядок, с кухни доносились аппетитные запахи. Когда Ньефрес вернулась в свою комнату, к ней в дверь постучали.

— Хозяюшка, ты дома, али как? — услышала она чей-то низкий голос. Открыв дверь, она увидела перед собой таурена.

— Ратмир имя мне, — сказал он, поклонившись. — Позволишь войти?

— Конечно, — пропустила охотница, удивившись забавному наречию вошедшего.

— Мой визит будет не долог. Гляжу, пожитков у тебя немного. А отчего бы нам не добавить еще? — с этими словами он протянул Ньефрес книгу.

— Спасибо. А что там? Схемы и чертежи? — спросила охотница. Все книги, которые она видела до этого, были гоблинские и содержали в себе руководства по инженерному делу.

— Сию науку ты постигнешь и без помощи друида, — улыбнулся Ратмир. — В книжице сей мудрость столетий, что лишней не бывает никогда. Будет отрадно, ежели приглянется первая тебе строка, и во сто крат отраднее, ежели последняя.

— Но мне нечего предложить взамен!

— Самое дорогое, что в жизни нашей есть, не нуждается в цене. Славной тебе охоты! — таурен осторожно закрыл за собой дверь.

Ньефрес открыла подаренную книгу. С обратной стороны обложки был нарисован какой-то непонятный знак, который привлек внимание охотницы. Она долго изучала его, рассматривала, крутила книгу, и только после этого прочла первые строки:

— Все населяющие землю создания схожи в своем строении. Изначально происходя из единого и будучи устроенными неотличимыми друг от друга, они создают свою вещественную оболочку ещё до рождения, стремясь не походить на других. И после появления на свет каждое существо стремится к обособленности и отличности. Однако одновременно с обретением отличности появляется необходимость найти свое место среди прочих...

Охотница закрыла книгу. Читать было сложно — непривычное наречие и мысли утомляли. Но вместе с этим она почувствовала, как одна из сжатых пружин в её душе распрямилась, и неожиданно стало чуть легче дышать и чуть проще мыслить...

— Что ты делал в её комнате? — спросил Хостас Ратмира, когда увидел поднимающегося по лестнице из подвала друида.

— В дар ей передал символ исцеления былых хворей, — ответил тот.

— То есть, он поможет ей пережить последствия той битвы?

Друид кивнул.

— А как ты думаешь...

— Увы, мой друг. Сей символ годен лишь для тех, чья рана только что толкала кровь. Седовласые шрамы судьбы излечить я не в силах...

Хостас кивнул и направился к кухне. Ратмир с грустью посмотрел на низко опущенные плечи Отрекшегося и, вздохнув, вышел за дверь.

* * *

В этот раз, во время ужина Ньефрес сумела оценить кулинарный талант Тетис и с удовольствием подкладывала себе на тарелку всякие вкусности.

— А я говорю, нам надо участвовать! Когда ещё будет конкурс силачей! — убеждал Диам.

— Только победителя видно и так, — самодовольно усмехнулся Карнак.

— Победитель наш могуч — головой коснулся туч! — засмеялся Холод.

— Зул'Котт, поддержи товарища — подтверди, что дело вовсе не в мышцах! — подначивал приятеля Келевран.

— А то! Вся сила в магии — нет ничего более могучего на свете!

— Как раз то, что надо, — подал голос Хостас с другого конца стола. — Зорик только что говорил о том, что надо бы ещё один этаж пристроить. Вот вы этим с завтрашнего дня и займетесь!

— Кому добавки? — спросила Тетис и ей ответил целый хор голосов.

— Послушай, красавица, — подмигнул охотнице Диам, — хочешь, я свою тайную фляжечку достану? А потом пойдем к тебе. Я тебе гаечки подкручу, болтики подержу, — и орк, растопырив пальцы, сделал вид будто хватает ладонями некие округлости. Ньефрес не ответила, а Келевран покраснел и подавился хлебом.

— Всё вам одни бабы, как будто в жизни хорошего больше ничего нет, — по обыкновению заворчал Зул'Котт.

— Вот именно! — неожиданно для всех подала голос охотница. — Мальчики гораздо симпатичнее!

Скрип зубов Зул'Котта был слышен, кажется, даже на улице...

"Надоело! Пусть теперь на орехи получают большие и толстые! И зеленые.." — думал Зул'Котт, пытаясь придумать проказу, за которую бы влетело не ему, а Карнаку. Вскричав через некоторое время: "Идея!", он быстро побежал искать берсерка.

Кухня была наполнена пряными ароматами готовящихся блюд. Стучали крышки кастрюль, дымились горшки, источали запахи специи, а на столе отдыхала запеченная курица, сверкая румяными боками. Вдруг небольшое оконце кухни приоткрылось и в него пролезла большая зеленая рука. Пошарив в воздухе и убедившись, что до курицы она не достанет, рука вернулась в оконный проем. Затем, вместо руки туда попыталась просунуться бородатая голова, но, из-за своих размеров, Карнак сумел просунуть на кухню только нос.

— Не, Зул'Котт, так не выйдет — оконце маловато. Давай лучше я тебя за ноги подержу, пока ты туда пролезешь. Курицу хватай, а я тебя вытащу!

— А что, идея! — согласился маг.

Осторожно протискиваясь все дальше и дальше, Зул'Котт тянулся руками к курице, и вот его пальцы победно сомкнулись на жирных ароматных окорочках. И тут ему на голову с силой опустился горячий половник из кастрюли с борщом...

Земля тряслась от хохота Карнака, когда тот вытащил обиженного мага, со свисающей с ушей вареной капустой и оторванными куриными окороками в руках...

Не отступившись от своей идеи выставить виновником проказ Карнака, Зул'Котт решил обратиться к мастеру провокации.

— Нет ничего проще, мой вислокапустный друг, — улыбнулся Келевран, выслушав идею товарища. — Вот что мы сделаем...

— Да ты сам подумай, этот забор уже сто лет никто не красил! — говорил Диам.

— Ну не красил и не надо, — пожал плечами Карнак. — Раз работа не нужная, зачем её делать?

— А затем, о мой недальновидный друг, что все равно потом заставят, — наставительным тоном произнес Холод.

— Поэтому если мы его покрасим ДО того, как нас заставят это делать, мы сможем, во-первых, говорить, что сделали свою работу, а во-вторых, сможем раскрасить его так, как хочется нам! — завершил Келевран.

— Вообще-то да, — почесал бороду Карнак. — Ну так начнем, раз решили.

— Ага, прям щас. Мало того, что краски нет, ты что, руками красить собираешься? — издевательски спросил Зул'Котт.

— Да, заминочка...

— Не волнуйся, дело поправимое. Диам и Зул'Котт сейчас сбегают на рынок за ингредиентами, и мы с Холодом наварим краски. А ты пока найди в вещах Ратмира кисти — они у него точно есть, он начертатель!

— А почему бы просто не попросить?

— Тогда они узнают ,чем мы хотим заняться и не получится сделать все так, как нам хочется. Гораздо проще незаметно взять кисти а потом так же незаметно вернуть их обратно. И дело сделано, и никто не в обиде!

— Ну хорошо. Я пошел за кистями, а вы готовьте краски! Вернусь и начнем!

Четверо друзей еле сдерживали хохот до тех пор, пока громадная фигура орка не исчезла из поля зрения.

— ВЫ!!!

Зул'Котт и Келевран сидели на лавочке, когда увидели быстро приближающуюся гору зеленых мышц. Недолго думая, они припустили бегом — подальше от людных мест, подбадриваемые громкими ругательствами сзади.