Как оказалось, ангелы были наделены способностью не только плести заклинания, но и мгновенно сотворять еду, которая хоть и отличалась от привычной, земной, но выглядела очень аппетитно. Что было как нельзя кстати для нашей проголодавшейся команды.
* * *
Заново разведенный костер мирно потрескивал сухими ветками, ароматный настой, заваренный из лесных трав, мягко клубился горячим паром. Мы умиротворенно грелись в живительном тепле огня. Пущенная по кругу кружка с напитком, переходя из рук в руки, медленно пустела. Беседа плавно уходила в русло полной бессмыслицы, как нельзя лучше сплачивая нашу немногочисленную компанию. О том, что мы знакомы всего несколько часов, никто и не вспоминал, общаясь как старые друзья. В общем, все было прекрасно, что несколько выбивалось из моего обычного мироощущения.
Впрочем, длилось это счастье недолго. Обстановка полной безмятежности и спокойствия вдруг взорвалась истошным воплем, доносящимся из кустов возле леса. У меня от такого едва не случился инфаркт, Волтивер нечеловечески резко развернулся в сторону звука, а Эммануил вмиг покрылся мурашками. Лишь боевые ангелы едва вздрогнули, что, впрочем, с их выдержкой можно было бы считать полноценной реакцией.
Пока я соображала, что произошло, вопль повторился, став для разнообразия более переливчатым и громким. Наконец, до меня дошло, что орет петух. Заскучав прятаться по перелескам, пернатая скотина решила выслужиться и показать все, на что способна.
Следующая тирада возмущенно оборвалась на середине и продолжилась раздраженным кудахтаньем — Волтивер, наугад метнувший в гада палку, видимо попал.
— Ну, как вам подарочек Эммануила? — с иронией в голосе поинтересовался мужчина у ангелов. Те переглянулись, но слов не нашли. Хранитель снова залился краской.
— Ладно, — полюбовавшись пурпурным цветом лица своего племянника, решил Дарриил, поднимаясь на ноги. — Скоро уже рассвет, а вам нужно выспаться, особенно тебе, Далия. А мы как раз успеем сдать отчет.
Иллиан едва заметно кивнул, нехотя встал и, поеживаясь, отошел от костра, глянув в небо, на котором одиноким глазом сияла луна.
— Завтра полнолуние... — словно невзначай обронил он.
— Помню, — невесело отозвался Волтивер, — надеюсь Сила еще не смешалась с кровью настолько, и все обойдется...
— Я тоже на это надеюсь, — скользнув по мне взглядом, сказал ангел.
— Это вы о чем? — подозрительно уточнила я.
— О луне, — не моргнув глазом, ответил Волтивер. Я непонимающе уставилась на мужчин, ожидая продолжения объяснений. Те полностью проигнорировали мои вопросительные взгляды.
— Ну и ладно! — безрезультатно прождав целую минуту, обиделась я, складывая руки на груди. — Не больно-то и хотелось!
— И все-таки, Далия, — вкрадчиво сообщил Дарриил, с ироничным прищуром глядя на меня, — из тебя получится замечательный дикобраз! Чуть тронешь — ты сразу иголками кидаешься!
Я без слов схватила кружку и запустила ее в нахала.
— Ну, точно! — хохочущий ангел взмахнул крыльями и, легко увернувшись от "орудия убийства", взлетел над землей, зависнув в воздухе в паре метров от нас. Иллиан последовал его примеру. И как я не пыталась строить из себя оскорбленную невинность — обстановка была уже разряжена, и я помимо воли улыбнулась.
— Вот почаще бы так, — заметил Дарриил и поднял руку в прощальном жесте: — Счастливо, ребята! Приятно было с вами пообщаться!
— Если что, вызывайте, — с усмешкой глянув на Хранителя, сказал Иллиан, и оба ангела, синхронно развернувшись, начали быстро набирать высоту, вскоре превратившись в две светящиеся точки. А потом небо озарила короткая яркая вспышка, окончательно стирая и их. Рядом со мной горько вздохнул Эммануил.
Я со смешанными чувствами глянула вверх и пробормотала:
— И что хорошего быть боевыми ангелами? Только и делай, что в грязном белье копайся, да чужие ссоры разбирай.
Хранитель, возмущенно фыркнув, промолчал, вместо него мне ответил Волтивер:
— Ты не права, Далия. Такие вызовы как сейчас — большая редкость. Они и прилетели-то только потому, что их позвал испуганный за тебя Хранитель. К тому же не будь Дарриил дядей Эммануила — этот вызов даже и рассматривать бы не стали. Обычно боевых ангелов кидают в самую гущу событий — войны, вооруженные столкновения... Где они выступают в роли живого щита, растаскивая враждующие стороны. В большинстве случаев в таких схватках ангелы лишаются своих тел, поскольку основная их задача — устранить или смягчить конфликт. А постоянно умирать, пусть даже продолжив жить в своем измерении — все равно мучительно. С этим испытанием справляется не каждый...
— Все-то ты знаешь! — досадливо взъерошился Эммануил, а я пристыжено опустила глаза. — Всему можно научиться!
— Что же ты тогда сам не попробовал?
— Не моя компетенция, — с издевкой повторил слова Иллиана ангел, — а вот ты мог бы и помочь. Все-таки Земля — это твое измерение!
— А кто, никого не слушая, побежал докладывать своему начальству? — зло поинтересовался Волтивер. — Мог бы и предупредить! Хотя может это и к лучшему. Для того чтобы разобраться с этой историей на Земле, пришлось бы потратить неделю, а у нас всего два дня. К тому же я здесь для того, чтобы защитить Далию, а уж поверь, в случае опасности я бы смог это сделать. Но рисковать ее жизнью понапрасну... Не вижу смысла.
— И ты бы вот так все и оставил?
— Нет, конечно, — с легкой издевкой отозвался Волтивер. — По прибытии в Лаосен сделал бы запрос и попробовал разобраться. Но тут ты так удачно подвернулся со своей идеей о миротворцах — вышло даже лучше.
— Но Далия все равно рисковала!
— Ничуть. И ты сам это знаешь. Боевые ангелы просчитывают все до мелочей и очень умело пользуются энергией. Или ты вправду думаешь, что когда активизировалась Метка, тебя не испепелило на месте, потому что повезло? Между прочим, тебя страховал я. Так что мог бы и спасибо сказать.
— Мог бы и не утруждаться! — оскорбленный Хранитель сдаваться не собирался.
— Может, хватит, а?! — неожиданно для себя самой рявкнула я и тут же поймала два негодующих взгляда, поежилась, но все равно продолжила, правда на порядок мягче: — Давайте спать ляжем. Сил нет — третью ночь как угорелые скачем!
Мужчины обменялись мрачными взглядами, откладывая перепалку на потом. Я вздохнула и присела обратно к костру.
Глава 7
Мне, видимо, было не суждено отдохнуть в этом мире. Поскольку назвать те мучения, которые я испытывала, пытаясь спать, сложно назвать полноценным восстановлением сил.
Проклятый петух, обозленный похоже на весь мир, каждый час, а то и чаще, начинал раздраженно квохтать, видимо жалуясь окружающим его кустам и деревьям на свою нелегкую долю и заставляя меня каждый раз подскакивать от неожиданности, а потом еще с полчаса пытаться снова заснуть. К тому же под утро довольно сильно похолодало, а одеяла было всего два: на одном из них мы лежали, а во второе нагло завернулся Эммануил, не поддаваясь на уговоры отдать хотя бы половину. Волтивер, мирно спавший дальше всех от костра, ни на что, кроме петуха, не реагировал, от холода не страдал, да и вообще, похоже, был весьма доволен ночевкой под открытым небом.
Ко всем моим бедам начал накрапывать дождь, мелкий, противный, не пробивавшийся, впрочем, сквозь ветви дерева, под которым мы устроились, но создающий мрачную атмосферу безвременья, в которую медленно перетекло ранее утро.
Костер давно потух, перестав отдавать тепло. Окончательно замерзнув, я сжалась в комок — не помогло. Села. Посмотрела на довольного Эммануила и вдруг разозлилась. Нет, ну надо же, а? Я, конечно, понимаю, ему тепло — под одеялом-то! А я зубами клацать должна?! Ну, уж нет!
Я, что есть силы, дернула одеяло на себя. Ангел, не открывая глаз, что-то пробормотал и резким рывком выдрал меня из рук отвоеванный кончик, сломав мне при этом до крови ноготь. Я со злостью стукнула Хранителя по плечу — тот не отреагировал...
Я немножко поскулила, пососала палец, "зализывая" боевую рану, обиженно свернулась калачиком, и под мерный шум дождя начала медленно засыпать. "Говорят замерзающие люди, перед тем как умереть, тоже засыпают", — напоследок мрачно думала я.
Уже балансируя на тонкой грани сна и реальности, я почувствовала, как меня укрыло что-то теплое и уютное, но осознать кто надо мной сжалился уже не смогла...
...Что-то мягкое, жутко щекотное быстро коснулось моей щеки, заставляя поморщиться. Потом снова. Нагло провело от подбородка до виска, обратно. Подрагивая, застыло на шее, раздражая все больше. Бррр!.. Не в силах терпеть, я передернулась и резко выбросила вперед руку, сжимая ладонью досаждающий мне предмет...
Проснулась я от гневных воплей, хохота, а главное из-за того, что кто-то безуспешно выдирал у меня что-то из рук, а я машинально сжимала пальцы еще сильнее, ни в какую не желая отдавать. Немного придя в себя, я поняла, что смеется Волтивер, а орет ангел. Чего это они? И что у меня в руках? Одеяло?
Додумать я не успела, потому как это самое дернулось в последний раз и отступило, оставив добычу у меня в руках. Вопль Эммануила перешел в разряд непечатных слов.
Да что же происходит-то, в конце концов?! Я опасливо приоткрыла один глаз, глянула на свои руки. Странно. Вчера оба покрывала были коричневого цвета... С замиранием сердца открыла второй, постаралась сфокусировать зрение на белоснежном пятне и запоздало поняла, что все это время несчастный Хранитель пытался отобрать у меня свое крыло, которое я, по неизвестной даже мне придури, умудрилась сцапать во сне руками. А вот одеяло, за которое я ночью так долго и безуспешно боролась, оказывается преспокойно меня укрывает. Давно, интересно?
Я снова закрыла глаза и, прикинувшись на полминуты спящей ветошью, попыталась сообразить, что же делать дальше. Ничего путного придумать, естественно, не смогла, а посему тяжело вздохнула, резко села и решительно прервала возмущенный монолог ангела:
— Извини, я не специально. — Я протянула ему перья: — Вот возьми...
Эммануил, мгновенно замолчав, удивленно хлопнул глазами, пару раз открыл и закрыл и рот, потом повернулся к Волтиверу:
— Ты слышал?.. — осипшим от негодования голосом спросил он. — Нет, ты это слышал?! Она не специально! И это после того, как ночью я укрыл эту девчонку своим(!) одеялом!
Мужчина, чей хохот был слышен уже, наверное, в Лаосене, ответить не смог физически. А я, вместо того, чтобы смущенно потупиться и попросить прощения, как, впрочем, и планировала, разозлилась:
— Это почему "своим"?! Общим! И вообще — нечего тут было крыльями махать!
— Я махал?! — заорал ангел. — Да я просто рядом сидел!
— Значит, сидеть нужно дальше! — в тон ему рявкнула я, подкинув воздух так и не отданные перья. — Мало ли что мне в голову во сне придет?! И тем более, я же извинилась уже, что еще надо?!
— Господи! — взвыл ангел. — Ну, за что мне досталась такая подопечная? Ни капли уважения к своему Хранителю! А уж совести...
Я уже было набрала в легкие воздуха, чтобы высказать ангелу все, что я о нем думаю, как вдруг глянула на Волтивера, откровенно развлекающегося, наблюдая за разыгрывающейся сценой. Послушала, как он искренне смеется и, чувствуя, что мое раздражение бесследно испарилось, не выдержав, всхлипнула и поддержала его.
— Вы... вы... — глядя на нас, опешил ангел. — Да как вы можете!
Мне было очень стыдно, честное слово, но поделать я с собой уже ничего не могла. Как, видимо, и Волтивер...
* * *
День, неспешными шагами подкравшись к вечеру, прошел на редкость неинтересно. Дождик так и не прекратился, навевая хандру и мрачное предчувствие чего-то нехорошего. Огонь сердито отфыркивался от принесенных ветром капель.
Я мерзла у костра, накинув на плечи покрывало, и отчаянно стучала зубами. Причина сей неприятности крылась в моем "подвиге во имя чистоты", совершая который, я полезла купаться в теперь уже безопасное озеро. Вода была теплая, а вот воздух... Да еще вкупе с ветром... "Циклон, наверное, какой-нибудь зашел, принес сильное похолодание и снегопад, которые в искусственном климате проявляются таким вот образом, — объяснил Волтивер столь резкую смену погоды, вручая мне кружку с горячим питьем. — Случается иногда". Меня это утешало мало.
Эммануил дулся весь день, демонстративно сидя в стороне. Однако вечер и промозглая погода сделали свое дело, и ангел постепенно перебрался к огню. Пообижавшись еще немного (хотя я извинилась уже дважды!), Хранитель постепенно смягчился и даже, пользуясь моим "виноватым" положением, попросил сделать ему в купленной и до сих пор ненадеванной рубахе (и как можно было купить вещь без единой пуговицы?!) пару прорезей для крыльев. Я поотпиралась для приличия, но, глянув на нахохлившегося, принявшего благородный фиолетовый оттенок ангела, согласилась. Не ручаясь, правда, за результат.
Пока я пропарывала ножом две неровные прорези на белоснежной покупке Эммануила (интересно, все ангелы любят этот цвет или это какой-то отличительный знак?), на глаза мне в который раз попался петух. Мрачный, донельзя злой "будильник" короткими перебежками пробирался от одного куста к другому, выискивая место, где посуше. Наконец, нашел, как раз напротив меня, на приличном, правда, расстоянии (к костру петух даже приближаться не смел). Нахохлившись, сел, покосившись на меня таким взглядом, словно именно я была виновата во всех его злоключениях. Я поудобнее перехватила в руке нож и хищно улыбнулась пернатому гаду. Тот опасливо отвернулся.
Чем ближе была ночь, тем сильнее становилось предчувствие опасности, не покидающее меня с утра. Может это волнение перед Посвящением дает о себе знать? Ведь я так и не выяснила, в чем оно заключается...
Я прислушалась к себе и с сожалением отвергла этот вариант. Да, мне не по себе от завтрашних событий, но это совсем другое. А сейчас гложет что-то намного серьезнее, не давая отвлечься ни на минуту. Но что?..
Часам к одиннадцати температура воздуха опустилась еще ниже, разогнав низкие тучки и взбив небо в пронзительно-черную мглу, на которой слабо поблескивали немногочисленные звезды, уступая ледяному лунному свету править бал.
Теперь, когда луна полностью завладела небосводом, мне стало по-настоящему страшно. Причем навязчивое чувство шло не откуда-то извне, а изнутри, словно предупреждая, что опасность постоянно рядом, и от нее не убежать и не скрыться.
Волтивер изредка бросал на меня встревоженные взгляды, что настораживало еще больше. Разговоры упорно заходили в тупик — болтать с фальшивой улыбкой о природе и погоде осточертело, а другие темы не завязывались сами собой.
Наконец, я не выдержала и начала нервно расстилать одеяло. Может, хоть во сне странное предчувствие сойдет на нет? Потом разулась — никогда не могла спать в обуви — все остальное пусть будет, но обувь... И как всегда не вовремя вспомнила про водные процедуры. В нерешительности бросила взгляд на прохладно мерцающее озеро, но все-таки пошла умываться, осторожно ступая босыми ногами на темную землю.
