| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ну, на то ты и слизеринец, чтобы пользоваться хитростью. Ты изобрел заклинание, ускоряющее реакцию, вот и пользуйся.
— Изобрел! — глухо воскликнул Дэймон. — Да как я мог не "изобрести", если мы с тобой на пару несколько лет совершенствовали Волчье зелье, а ты еще и расписывал действие каждого компонента! Тут поневоле научишься взывать к своей звериной сущности! — Джеймс не смел пошевелиться, наблюдая истерику сына. Внезапно тот резко взял себя в руки. — Магический транс отбирает слишком много сил. На войне подобное расточительство недопустимо.
— Ну, тогда придется тебе действовать по старинке, — увещевал его зельевар, и Джеймс с глухой ревностью наблюдал, как доверчиво прислушивается к нему Дэймон. — Лет через десять и ты станешь непревзойденным мастером. Не торопись так!
— Да нет у меня времени, — простонал Дэймон.
— Конечно, нет, — усмехнулся Снейп. — Дай-ка припомнить: через полчаса заявятся твои друзья на совместную тренировку по боевой магии.... Ах да, к восьми подгребет твой брат, и ты попытаешься вбить в его пустую голову часть своих знаний.... О, и на закуску, наверняка, ты обещал уделить время Натаниэлю, не так ли? — язвительно протянул зельевар, не отводя от юноши встревоженного взгляда. — Хорошо хоть сейчас каникулы, а то ты себе времени спокойно вздохнуть не оставишь! Уж лучше б ты невесту свою выгуливал, честное слово!
— А мы и так договорились встретиться после обеда, — кисло выдавил Дэймон.
— Просто замечательно! — всплеснул руками зельевар. — А небесный свод тебе плечи, как, не давит?
— Думаешь, я делаю все это зря? — вскинулся Дэймон. — Я зря подарил тебе свое уважение, ребятам — дружбу, Дэниэлу — брата, а Луне — свое сердце? Скажи, я хоть что-то сделал зря? Разве мне не удалось добавить в твою жизнь больше света? Разве Ремус не научился рядом со мной принимать себя таким, каков он есть? Или Саймону и Гермионе было бы лучше попасть тогда в очередной приют? — Джеймс с удивлением отметил, как съежился гордый зельевар от этих пылких слов. — Нет, я поступаю правильно.
Дэймон подошел к зельевару, и положил ладонь ему на плечо.
— Знаешь, однажды, думая, что я сплю, Ремус пел дивную песню, а я тогда не понял.
Он начал нараспев вспоминать слова:
"Тот был умней, кто свой огонь сберег —
Он обогреть других уже не мог,
Но без потерь дожил до теплых дней.
А ты был не прав, ты все спалил за час,
И через час большой огонь угас,
Но в этот час стало всем теплей".
Он на мгновение прикрыл глаза и добавил:
— Пусть я сгораю, но никому в этом мире не должно быть холодно. Я слишком хорошо знаю, что это: ледяное равнодушие, презрение, боль и одиночество. — Дэймон, не оглядываясь, направился к двери. У выхода он остановился и тихо добавил. — Спасибо тебе, Северус, спасибо за все.
И совсем другим тоном закончил:
— Я заберу ребят в Запретный лес, все же там интереснее. Увидимся за завтраком, — и тяжелая дверь беззвучно закрылась за ним. Комната тут же изменила очертания. Лес растаял, оставляя небольшую уютную гостиную с пылающим камином. Джеймс стянул мантию-невидимку и рухнул в кресло.
Снейп так и не пошевелился, затем внезапно шагнул к камину и протянул к огню дрожащие ладони. Потом медленно выпрямился, и лицо его было привычной бесстрастной маской. Глядя на эти черты, которые он долго по привычке ненавидел, Джеймс открывал для себя новую истину: все ошибки имеют свою цену; из-за некоторых приходится страдать вечно, а расплата за другие падает на плечи других. Он решительно поднялся с кресла, отвесил Снейпу глубокий поклон и искренне сказал: "Спасибо". Затем вылетел за дверь. Он знал, откуда начнется его путь искупления.
— Здравствуйте, мама, папа, я был идиотом, верно? — он поднял на портреты виноватый взгляд.
В Хогвардс Джеймс вернулся только под вечер, спокойный и умиротворенный. Разговор был долгим и трудным, но Джеймс остался доволен. Дэймон был абсолютно прав: портреты хранили отпечатки личностей его родителей, они были незаменимыми советчиками и наставниками, зря он игнорировал их столько лет. Джеймс вздохнул. Этого уже не изменить, стоит сосредоточиться на тех ошибках, которые еще можно исправить. Он заметил, как Ремус выскользнул из-за стола, и тоже вскочил, игнорируя встревоженный взгляд Лили. Меч, пристегнутый на поясе, непривычно ударил по бедру, когда он последовал за тем, кто раньше был его другом.
Ремус открыл дверь почти мгновенно, но радость на его лице потухла, стоило ему узнать визитера.
— Можно войти? — осторожно начал Джеймс.
Ремус молча отступил, впуская его, и бесшумно прикрыл дверь.
Джеймс обернулся к нему и прошептал.
— Прости меня, Ремус. Я так виноват перед тобой. Я не должен был предавать нашу дружбу, но... — он решительно оборвал себя. — Я был глупцом. Глупцом, идущим на поводу у своих страхов и чужих советов. Я совершил столько ошибок, Ремус, — он с отчаянием посмотрел на застывшего с каменным лицом оборотня. — Я оставил тебя, когда ты так отчаянно во мне нуждался. Я предал тебя, хотя обещал доверять и поддерживать. Мне нет прощения, но все же... Я прошу его у тебя.
Он неловким движением вытянул меч из ножен и медленно опустился на колени. Он протянул клинок на вытянутых руках и смиренно склонил голову.
Он рисковал и знал это. Он вспоминал того робкого мальчишку, с которым однажды подружился, его мягкость, ранимость, и надеялся, что он все еще живет где-то там, под ледяной броней уверенности в себе и показной жесткости.
Над его головой раздался тихий вздох, и горячие ладони приняли меч из его рук. Ремус молчал, и от этого молчания холодели пальцы.
— Я принимаю твои извинения, Джеймс, — тихо, отстраненно произнес Ремус. Он несмело поднял голову. Счастливым оборотень точно не выглядел. — Вставай, — он не поленился даже протянуть ему руку. Джеймс воспрянул было духом, но голос Ремуса продолжал быть неестественно ровным, — не знаю, кто надоумил тебя на обряд Прощения... — он покачал головой, любуясь бликами света на холодной стали, — но своей цели ты достиг. Раз я не взял твою жизнь в оплату, значит, должен пойти тебе на встречу. И я выполню свою часть уговора. Ты можешь попытаться снова завоевать мое доверие, но сейчас оставь меня, — он бросил на него короткий горящий взгляд. Его хватило, чтобы Джеймс послушно направился к двери. Но когда он взялся за ручку, его остановило тихое предупреждение:
— Со мной этот фокус сработал, но не вздумай попытаться принудить к прощению Дэймона таким способом. Он не столь мягок и терпелив, как я, он возьмет кровавую плату, несмотря на то, что это огорчит его брата.
Тяжелая дверь захлопнулась за ним, и Джеймс позволил себе сделать глубокий вдох. Он только сейчас понял, что последние бесконечные мгновения не мог дышать. Да, отец был прав, это был весьма рискованный план. Но все же он был гриффиндорцем!
Он заставил себя сосредоточиться на успехе своей затеи, пытаясь забыть ранящие слова оборотня и его предупреждение.
Тем временем второе испытание неотвратимо приближалось. Дэймон выглядел на редкость невозмутимым и спокойным, лишь изредка кидал на брата задумчивые взгляды.
И вот этот день наступил. Джеймс устроился рядом с Лили в первом ряду на квиддичной трибуне. Дамблдор не стал придумывать ничего нового, все-таки здесь было легко разместить всех зрителей.
Джеймс заметил на противоположной стороне трибун Грюма и приветственно кивнул своему начальнику.
Судьи расселись, и на поле вышли четыре чемпиона, причем шарбатонка, как ее там, Флер, левитировала перед собой громадную каменную глыбу. Они выстроились правильным четырехугольником, и Диггори сделал шаг вперед.
— Мы посовещались и определили порядок демонстрации. Поскольку мистеру Краму и мистеру Поттеру потребуется время на подготовку, мы с мисс Делакур выступим первыми.
Судьи посовещались, но согласились, и принялись осматривать заготовки чемпионов и их палочки.
— Почему Крам и Дэймон не приготовились заранее? — полюбопытствовал у сидящего позади Ремуса Джеймс.
Оборотень скривился, но объяснил:
— Сейчас судьи проверяют магический след на камешке мисс Делакур, чтобы исключить вероятность чужой помощи. Это значит, что она вынуждена раскрыть им свой магический почерк. В Дурмрстранге ученикам первым делом запрещают подобное безрассудство. Зачем давать кому-то такую отличную возможность узнать тебя под любой личиной? Мальчики будут работать при свидетелях, поэтому сомнений в их авторстве не останется, а магию свою они слегка замаскируют.
Джеймс моргнул, оценивая такой слизеринский подход.
— О, ради Мерлина, Поттер, следи уже за испытанием, — прошипел Снейп, расположившийся рядом с оборотнем.
Тем временем судьи вернулись на свои места, и Диггори поднял палочку.
Он одними губами прошептал что-то, и рядом с ним возник его призрачный двойник. Его силуэт постепенно сгущался, уплотнялся, и вот уже два совершенно одинаковых юноши смотрят на судий.
— Великолепно, мистер Диггори, — вырвалось у Флитвика. Мастер Чар едва не свалился со своего места, так отчаянно он аплодировал.
Один из них поклонился, второй лишь улыбнулся и пояснил:
— Меня всегда интересовала возможность создать собственного двойника. Он вполне может справиться с простейшими заклинаниями, как и вести беседу...
Второй подхватил:
— К сожалению, магу необходимо контролировать тело двойника самому, что требует определенных усилий и навыков.
Что ж, это было похоже на то, что сотворил Дэймон в Косом переулке, только в основу лег совсем другой подход.
— Достаточно, мистер Диггори, — протянула мадам Максим. — Мы уже оценили ваше изобретение и искренне поздравляем вас с самостоятельно созданным заклинанием.
— О, это было несложно, — покраснел ученик, — достаточно было вовремя сделать ошибку при отработке маскирующих чар, — он взмахом палочки развеял двойника. Тот медленно растаял в воздухе.
— Благодарим вас за демонстрацию, мистер Диггори. Вы можете присоединиться к своей семье, — добродушно улыбнулся Дамблдор.
Тем временем Флер закончила водить палочкой вокруг статуи и повернулась к судьям. Ее высокий голос, усиленный магически, разлетелся по трибунам.
— Эту статую изготовила я сама, — Джеймс пригляделся, и действительно увидел, что на камне были высечены черты прекрасной женщины, облик ее портили лишь длинные когти и мощные, полураскрытые крылья. — Так выглядела моя бабушка в боевой ипостаси, — улыбнулась девушка. Ну, конечно, вейла. — А теперь...
Повинуясь взмаху ее палочки статуя зашевелилась, и внезапно сделала несколько пробный взмахов крыльями.
— Я наделила статую сознанием совы, — поморщилась Флер. — Но в боевых условиях орел будет предпочтительнее. Хищная птица обеспечит прекрасную атаку с воздуха. Вейла, наконец, оторвалась от земли и закружилась над полем.
— Мисс Делакур, вы, конечно, понимаете, как близко стоит подобное превращение к Некромантии...
— О Мерлин, Альбус. Это всего лишь высшая трансфигурация, — осадила его МакГоннагал, затем улыбнулась девушке. — Вы превосходный мастер, милая. К тому же, у вас явно талант к работе с камнем.
Мадам Максим улыбнулась, услышав такую похвалу ученице.
— Спасибо, Флер. Оставь свое творение здесь, и можешь присоединиться к сестре. Думаю, вопросов больше не будет.
Девушка послушно проскользнула на трибуны.
Через несколько минут к судьям подошел Крам. Теперь Джеймсу было прекрасно видно Дэймона. Тот, казалось, уснул, сжимая в руках что-то серебряное. По крайней мере, он не двигался, глаза его были закрыты.
Крам протянул судьям черную палочку. Его собственная осталась у него в руке.
— Мистер Крам, мы впечатлены, — покачал головой Дамблдор, — но боюсь, оценить ваше творение сможет только мастер.
— Именно поэтому мистер Крам пригласил меня, — со своего места медленно спускался Олливандер. Он взял в руки палочку и задумчиво повертел ее в руках. — Черное дерево, двенадцать дюймов, жесткая. Внутри коготь дракона и... кровь дракона? Впечатляет. Видимо, вы решили воспользоваться трофеями с предыдущего испытания? — он усмехнулся. — Так-так, превосходна для боевой магии и чар. Великолепное творение, — он передал палочку судьям. — Как это Грегорович проморгал такой талант.
— Я уже три года как его ученик, — пробурчал Крам, — не понимаю, почему все считают, что кроме квиддича меня ничто не интересует.
Олливандер сжал его плечо и вернулся на место. Тем временем судьи по очереди испробовали палочку различными заклинаниями.
— Благодарим, мистер Крам, это было очень интересно, — отпустил болгарина Дамблдор. — Гарри, ты готов? — окликнул он последнего чемпиона. Тот никак не отреагировал.
— Дэймон, — ласково позвала мадам Максим, — Дэймон, возвращайся к нам.
Юноша зашевелился, его глаза распахнулись, и он осторожно выпрямился. В его руках блестел широкий серебряный браслет. Он положил его на стол перед судьями.
— Это самый мощный защитный артефакт, который я когда-либо создавал, — прокомментировал Дэймон. — Уверен, вы прекрасно чувствуете ворох чар, которые наложены на камни.
— Да, а что это за камни? Я впервые вижу такие, — задумчиво уточнил Дамблдор.
— Слезы единорога, — ровным тоном ответил юноша. По трибуне поползли шепотки. Старшекурсники возбужденно объясняли младшим, насколько редки подобные камни. Джеймс вздохнул. Ничего-то он не знает о собственном сыне, все еще не знает.
Он мигнул и обнаружил, что тот стоит рядом с ними.
— Дэниэл, спустись ко мне, пожалуйста, — попросил он. Тот вскочил с места и тут же присоединился к брату.
Дэймон подвел его к столу судей.
— У этого артефакта уже есть хозяин, — недовольно пробормотал Дэймон. — Поэтому продемонстрировать его работу придется Дэниэлу.
Он подхватил браслет и защелкнул его на левой руке подростка.
— Никто кроме тебя, ну, или меня самого, не сможет снять его. Но, слышишь, не вздумай сделать подобную глупость, — он пристально заглянул брату в глаза, затем резко отвернулся к трибунам.
— Профессор Снейп, не хотите ли безнаказанно проклясть одного из Поттеров? — вздернул бровь он.
Джеймс моментально уставился на зельевара, взглядом обещая ему все муки ада, если он осмелится...
Мужчина не смотрел на него. Он с усмешкой покосился на Дэниэла, затем медленно произнес:
— Спасибо, Дэймон, но мне еще пожить хочется, и желательно без лишних травм, — и он невозмутимо сел на место.
— Ремус? — переключился на оборотня Дэймон.
Тот с недовольным видом вылез на поле и встал напротив Дэниэла. Дэймон подошел к брату, что-то прошептал ему на ухо, и подросток ощутимо расслабился.
— Я начну со стандартных заклинаний, Дэн, — мягко предупредил Ремус. — Тебе ничего не угрожает, так что постарайся не двигаться, ладно?
Джеймс с удивлением наблюдал, как танцует на поле Ремус, уклоняясь от отраженных защитой лучей. Все простейшие боевые заклинания пошли в ход, начиная с "Expelliarmus" и до "Stupefy". Но пробить странную защиту они так и не могли и летели обратно к создателю. Теперь Джеймс понимал, почему Снейп отказался принимать в этом участие, только звериная грация позволяла Ремусу уклоняться от проклятий.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
