Третий том

Еще через пол часа скепсис Ващенко был рассеян — фамилия Мусатова была в списке офицеров с 42-м размером ноги, он курил 'Казбек' и за последнюю неделю 5 раз встречался (или мог встречаться) с Ногинским, в том числе — в вечер перед гибелью последнего!

— Комендантский взвод — в ружьё! Где он сейчас?

— 13-40, должен уйти на обед. Обедает дома, снимает комнату в селе, там же и кормится, аттестат хозяйке отдает.

— Дом оцепить, скрытно! Стрелять только в воздух, в крайнем случае — по ногам. Брать живым! Брать пойдем вдвоём, чтоб не насторожить, инструктировал Ващенко бойцов двадцатью минутами позже.

Предосторожности оказались излишними. Офицеры подошли к мазанке со стороны глухой стены, прокрались в 'мертвой зоне' и ворвались в единственную комнату сразу через дверь и окно. Сидевший за столом человек в галифе и нательной рубахе метнулся к висящему на спинке кровати ремню с кобурой, но был скручен сотрудниками Госбезопасности.

— Пижон, не мог в форме пообедать — прокомментировал Ващенко.

— Только предварительный допрос провести успели, ну и документы кое-какие изъяли. Радиоигра себя оправдала — по крайней мере этот уверен был, что Ника попалась ложным партизанам.

— Так партизаны 'майора Филатова' — фальшивка?

— Стопроцентная! Украинские националисты, 25 рыл. Изображают бурную деятельность, грабят население.

— А как же проверявшие их бойцы товарища Ч.? Они что, тоже?!

— Нет, проверяли люди надёжные. Возможно, какая-то инсценировка или провокация. Мы прорабатываем варианты уничтожения этого "отряда", поскольку может сильно усложнить работу товарища Медведева. Постараемся при этом взять "языка".

— Товарищ Иванова в курсе насчёт банды?

-Да, передали в тот же вечер. Я продолжу? — Ващенко дождался кивка. — Ногинский использовался 'втёмную'. От него планировалось узнать точное время вылета и состав группы. Группу должны были частично уничтожить, частично захватить и 'партизанам' надо было сообщить приметы командиров. Но произошла накладка. Ногинский сообщил лже-Мусатову, что вылет 'отменяется', а не 'откладывается'. Немецкий агент успел передать эту информацию, как раз был плановый сеанс связи и он, 'крот', опасался, что операцию начнут сворачивать.

Ващенко перевел дух и продолжил:

— Далее, что касается убийства Ногинского. 'Крот' пошел на убийство информатора по двум причинам: во-первых, считая того смертником, наговорил кое-что лишнее, например, что группа летит под Ровно, и кое-что еще. Когда разведчик не улетел — испугался, что тот его вычислит. Во-вторых, надеялся тем самым задержать вылет группы. Собирался спрятать тело и имитировать пропажу ротного без вести и свалить на него все, что можно и нельзя. Убил просто — изобразил 'случайную встречу' и попросил посмотреть по знакомству, что с пистолетом — заедает, мол. Спокойно вынул оружие и выстрелил в упор, но спрятать тело ему не дали. То же укромное местечко облюбовала одна парочка, они-то, услышав выстрел и спугнули "Мусатова". За время новой задержки вылета он хотел сам определить состав группы, потому как других контактов внутри неё у предателя не было.

— Вы уверены, что в группе Летт 'крота' нет?

— Да, уверен.

— А какой смысл доноса на Иванову в Особый отдел? Разве не было понятно, что все выяснится за 15 минут?

— Он её не видел в лицо, услышал обрывок разговора Мякишева с Никой, когда лазил в кустах высматривая место для убийства Ногинского. Считал что это просто новая связистка с любовными письмами. Просто хотел проявить бдительность, подтвердить свою лояльность.

Центр

— С-с-с-с-ц-у-у-у-ка...

Выматывающий душу вой сирен, тяжкая дрожь от работающего зенитного 'крупняка', частое тявканье зениток — авангард 114-го полка попал под бомбёжку и теперь танки маневрировали, огрызаясь огнём из башенных пулемётов. Увы, но только на каждой третьей машине стоял крупнокалиберный — родной ДШК или американский 'браунинг'. Больше их просто не было. В качестве хоть какой-то замены, на установленные сразу на заводе турели ставили 'Дегтярев танковый' на специальном кронштейне. Толку от такого 'зенитного пулемёта' было немного...

Зенитки же наоборот — сойдя с дороги они, стоя на месте, лупили в четыре ствола по немецким самолётам, заставляя их бросать бомбы не доходя до цели. В итоге — много воронок, стрелянных гильз и один убитый с тремя раненными среди зенитчиков. Налёт закончился, и батальон, разошедшийся за время маневрирования, снова собирается на дороге и продолжает движение. Недолгое, к сожалению.

— Во-о-здух! — и снова свист падающих бомб, рёв 'лаптёжников', пикирующих на плюющуюся огнём колонну, столб дыма, подсвеченного снизу языками пламени горящего соляра... Новый взрыв, столб пламени на месте ЗСУ-37-1, взрыв... нет, эта далеко.

БУМ! Хм, а красиво шмякнулся — с дымным шлейфом, с пламенем из горящего мотора и грязным клубом взрыва на месте падения. Красиво. Жаль, что один.

...К моменту встречи с наземными частями вермахта у авангарда в активе было уже два сбитых самолёта, а в пассиве — одна уцелевшая зенитка из четырёх...

Rilke

Город Ровно, столица рейхскомиссариата "Украина". Весна 42.

— Герр рейхскомиссар, я считаю, что несмотря на все наши усилия...обстановка в рейхскомиссариате по-прежнему напряженная. Даже привлеченные в качестве вспомогательной полиции местные уроженцы и члены национальных формирований, м-м-м-м-м, несколько ненадежны. — Что уж темнить, герр Шёне* — они подчиняются нам, но слушают лишь своих "самостийныйх" руоводителей. И не стоит забывать о вражде между...как их там.

— Мельниковцами и бандеровцами, герр рейхскомиссар ...

— Благодарю вас, герр группенфюрер.. Что же касается действий контрпартизанских сил, хочу отметить 201-ый охранный батальон, переброшенный по моей просьбе из Белоруссии и боевую группу 'Шимана', созданную из уроженцев дистрикта 'Галиция' по предложению нашего уважаемого герра Шиманы. Теперь следующее...

Рейхскомиссар Кох дотянулся до стакана с водой, сделал глоток.

— Как правило, среди служащих батальона и группы нет лиц, разделяющих идеологию местных националистов — что очень хорошо, но все-таки их сил не хватает для подавления партизанских отрядов и подполья. Вдобавок, по некоторым данным, из Москвы прибыло несколько десятков лиц для активизации и усиления действий подполья и партизан. Несмотря на мои неоднократные обращения в Берлин, по поводу переброски хотя бы охранной дивизии СС или полиции, в этом было отказано.

— А мотивация, герр рейхскомиссар?

— В Фатерлянде полагают, что наши проблемы не столь значительны, в сравнении с положением под Киевом и Житомиром. Вдобавок, напряженная ситуация сложилась на Севере, ввиду действий русских.

— Пока оперативные мероприятия, осуществленные СД и полицией, успехов и результатов не принесли. Более того, отмечена возросшая активность в районах, прилегающих к генеральному округу 'Житомир'

— Герр Клемм*, что вы можете сообщить по этому поводу?

— Герр рейхскомиссар! Мной, и начальником СД неоднократно подавались докладные на имя Вашего предшественника, в отношении действий партизан на территории гаулейтерства, и наличия разветвленной сети большевистского подполья. Нашими силами удалось навести более-менее удовлетворительный порядок, но для дальнейшей очистки территории от нежелательных лиц и преступных элементов нам потребовались дополнительные силы. В присылке которых было отказано, с формулировкой — 'справитесь сами'.

Ника

Проработка плана — еще та головная боль! Кажется, всё уже предусмотрели, всё продумали, всё учли и снова:

— Вот здесь...

— А если станет машина...

— Сюда...

— Ещё раз...

— Контрольное время...

— Маршрут...

— А если...

— Сюдой...

— Подстраховка...

— Расстояние...

— Прицельные ориентиры...

— Время подхода...

— Форма...

— Документы...

— Ребята, если это прокатит — мы будем самые везучие сукины дети на всей планете! Этот план — такое безумие, что просто...

— На то и расчитано!

— Ну, тогда с богом!

— Пусть бог поможет немцам, а мы как нибудь сами...

Мы сами. Больше некому. Нас, правда, прикрывают разведчики Медведева — но мы их не знаем и не видим. Они бойцы невидимого фронта. Связь с ними только через Ващенко. Если все пойдет по плану, им даже вмешиваться не надо будет — а им еще работать после нас. И где-то здесь живая легенда — Кузнецов. Интересно, узнаю ли я его? А может мы уже виделись и я, как всегда, не узнала... Жалко и обидно. В который раз моя паршивая память на лица меня подводит.

Уже второй день я работаю в штабе ............... в качестве машинистки. По сути, делаю то, что в родное время делал ксерокс — да-да, тиражирую документы. Пишущая машинка берет четыре копии, а их надо на некоторые документы до сорока — это по разным инстанциям и полицейским участкам. Что в них? Хотела бы сама знать, но... я как не знала немецкого, так и не знаю его, кроме десятка обиходных слов и фраз, выученых на скорую руку и зазубреных намертво. А печатаю я в слепую десятипальцевым методом, что на русском, что украинском, что на латынице. Главное, что пальцы знают сами, где какая буква расположена и в текст не надо вчитываться. Хорошо, что у всех европейских стран буквенная латинская раскладка одинаковая — тут уже язык глубоко по барабану.

Устроилась я на удивление просто. Связной в Ровно с брезгливостью в голосе обхаял соседку, что вот девка продалась немцам ни за грошь — машинисткой в штабе, а сама — краля. Тут же выяснили, что 'немецкая шлюха' одинокая женщина, ненавидимая всем кварталом с детства только за то, что дед был этническим немцем, а мать украинкой из-под Одессы. Да и сама семья всегда держалась 'не здоровкаясь'.

Найти в Ровно нормальную обувь и чулки оказалось самым тяжелым нашим заданием. Не то, чтобы их не было, но покрой немецкий и наш, отечественный — это как небо и земля, а заявиться знакомится в 'прикиде не по теме', это всё равно, что пойти на диверсию с миной без взрывателя — ну, примерно так я обьяснила своим мужикам. Прониклись. Туфли и колготки нашли. Остальной прикид дорабатывала на швейной машинке 'Зингер', вспоминая длинные зимние ночи перед новогодними детскими утренниками. Спасибо, дочке — она меня сподвила в своё време научится быстро шить без всяких выкроек.

Знакомство произошло без лишних выкрутасов. Подловила на выходе из магазина, толкнула, улыбнулась и извинилась:

— Ой! Пробачте, пані! Я така незграбна! Ось, ваша валіза! — и снизу с колена увидела, как недоверчиво и удивленно распахнулись глаза 'обьекта'. Привыкла небойсь, что с ней заговорить тут побрезгуют. Жизнь научила быть гордячкой, не замечать хамство и презрение со стороны людей, плевки со стороны соседей, и ничем не прикрытую ненависть горожан, а тут...

— Ой! Ваш хліб! Він впав у багнюку! Ой! Я така винна! Чи можу я якось згладити свою провину і пригостити вас чашечкою кави?

— Ну... мабудь так!

А что, за чашечкою кофе одна женщина не найдет что сказать другой? Не смешите мои панталоны — как говорят в Одессе. Могу только сказать, что через час мы были лучшими подругами, а через два она, узнав, что я могу в слепую печатать, предложила поговорить с начальством на тему роботы для меня.

И вот теперь мы сидим друг напротив друга и целый день стучим по клавишам. Как женщина, мадам Элен, очень тонкая и творческая натура. И если бы в этом мире можно было бы расскрыть свой потенциал, то может быть, она стала бы неплохой поэтессой или писательницей. А так — кому она будет читать свои стихи?

'Я читаю стихи драконам,

Водопадам и облакам'.

Это не я — это Николай Гумилев. И это Леночка, которая не может никому показать сжигающие душу строки.

'И однажды, может где-то, ты поймешь меня

Как безкрылые взлетают строчкою стиха!'

Прости, Ленусик... я не со зла. Просто такова наша работа.

Саня

Рано утром 22-го июня эшелон прибыл в Вязьму. Началась было разгрузка танков, только вот толком никто не мог их получить — оказывается, люди, которые должны были их забирать еще не приехали. Комендант станции пришел к нашей группе и попросил помочь — занимать целый путь на неизвестное время, да еще при большой вероятности налета, было преступно. Из десятка командированных трое, в том числе я, могли водить танки. Мы и занялись разгрузкой своим ходом. Управились за два часа. Экипажей все еще не было. Только выставили танки на площадку недалеко от зенитной батареи, как от коменданта станции примчался на велосипеде солдат с предложением командированным срочно прибыть в здание вокзала. Велосипедист тут же помчался дальше, а мы неторопливо направились в означенном направлении.

-Товарищи офицеры, прошу войти! Информация не для лишних ушей. — встретил нас на пороге здания пожилой полковник — Немцы прорвали фронт и направляются в нашу сторону. До их авангарда около восьмидесяти километров. Частей, которые могли бы закрыть прорыв и остановить немцев нет. Все что есть — батарея зениток возле станции, комендантская рота, и запасной полк, но у тех практически нет оружия и боеприпасов.

-Когда узнал?

-Только что звонили из Сафроново — ведут бой. Надежды на то, что хотя бы час еще продержатся нет...

-Ясно. Надо срочно отправлять всех, кто не может вести бой в тыл. — высказался я. — В запасной полк транспорт есть? Попробую наскребсти экипажи для танков. И снарядов надо. 122 ме-ме!

-Дам полуторку с водителем. Вон здание склада видишь? Там вроде было, но сколько не помню. Там же временно стоят три Т-26 и один БТ из ремонта. И взвод солдат, чтоб грузить и перегонять помогли. Подожди минуту, ротного вызову.

Испытатель и инженер-двигателист, которые вместе со мной занимались разгрузкой танков, отправились на склад с полковником и солдатами. А я с лейтенантом из комендатуры на полуторке поехал в полк. После некоторых препирательств, с трудом удалось наскрести мехводов из бывших танкистов и трактористов, наводчиков, в основном из ИПТАПов, после ранений и просто физически сильных солдат на места заряжающих. Около сотни местных жителей а так же остальные салдаты из запасников направились на земляные работы на месте будующей засады примерно в десяти километрах от города. Дорога проходила меж двух болот, не просматриваемых с проезжей части за неширокими зарослями. Все вооруженные "запасники", взвод комендачей и отделение с пулеметом, выделенное управлением НКВД города, остались на месте, а безоружный народ отослали в город.

Наша дорога оказалась не единственной, по которой шел прорыв. Километрах в двадцати севернее на параллельной занимал позицию еще кто-то.

Змей

Впрочем, как следует, поработать с документами мне не дали. Полк перебрасывали южнее, для участия в Смоленском сражении. На вяземском направлении.

Вызов от Мехлиса пришёл неожиданно, в последний момент, до отправления эшелона оставалось полтора часа.

Поздоровавшись Лев Захарович выложил на стол подполковничьи погоны и орден Боевого Красного Знамени:

— Это тебе — сказал он — За 'Тигры'. Если твои машины покажут себя — запустим их в крупную серию. Сам пробью.