Поэтому на всех вратах (а их для прибытия на Марну пришлось преодолеть полдюжины) они стоически тащились в череде других кораблей, молясь о том, чтобы впереди не возникло какого-нибудь происшествия, из-за которого пропуск кораблей приостановили бы. К счастью, ничего такого не возникало. Ни поломок, ни аварий, ни внезапных налётов пиратов. Последние, впрочем, почти никогда не показывались возле врат, — эти сооружения очень хорошо охранялись.
Вот на соединяющих между собой врата и планеты разгонных трассах, бывало, пошаливали. Разгонные трассы — это цепочки так называемых разгонников, устройств, помогающих разогнать корабль для внутрисистемного прыжка со строго определёнными параметрами, — как раз до следующего разгонника. При этом можно было экономить топливо и ресурс двигателей, так что выходило намного дешевле, чем прыгать, разгоняясь самому при помощи собственных движков.
Пираты пользовались тем, что разгонников много, и охраны на все не хватает. Вполне можно было подловить безоружный транспортник и заставить сбросить часть груза, пока не примчится сторожевик. А сторожевик прибывал всегда, Империя строго следила за порядком на своих торговых коммуникациях. Впрочем, Павлу за всё время этого путешествия пираты повстречались только один раз, и он от них банально удрал. С такими ходовыми характеристиками, как на "Милу" это не составило никакого труда.
— Таким образом, госпожа утверждает, что единственным грузом, доставленным в Империю её кораблём, является партия экстрактов биологического происхождения, занесённая в грузовую ведомость и таможенную декларацию?
— Точно так, господин офицер, — церемонно кивнула Милу.
Значение здесь имел не столько её ответ, сколько тот факт, что он фиксировался под протокол. Ведь если б у неё не спросили про возможное наличие неучтённого груза, а Милу, соответственно, не заявила бы о его отсутствии, то, даже в случае последующего обнаружения такого груза, максимум, что можно было инкриминировать владелице корабля — неправильное заполнение сопроводительных документов и декларации. А это максимум небольшой штраф. Разумеется, за ввоз запрещённых товаров её бы наказали отдельно, но это нужно было бы ещё доказать, что не так просто и отнюдь не быстро. А тут всё элементарно. О неучтённом грузе спрашивали? Спрашивали. В ответ солгала? Солгала. Пожалуйте в тюрьму, госпожа судовладелец, за введение в заблуждение официального лица при исполнении. Разумеется, всё это были не более чем теоретические умозаключения. Они ведь в самом деле не погрузили на Хальголаа в трюм ничего, кроме экстрактов.
— И корабль не делал остановок по пути следования от звёздных врат "Хальголаа" до станции "Урена", не стыковался с другими кораблями и не сбрасывал часть груза, либо иные предметы? — продолжал докапываться служивый.
— Именно, господин офицер. Не делал, не стыковался, не сбрасывал.
— И корабль госпожи не отклонялся от маршрута, согласованного с Транспортной службой?
— Не отклонялся, господин офицер.
— Я хотел бы услышать подтверждение этого заявления от пилота корабля.
— Пожалуйста, господин офицер. Вот пилот.
— Господин... Павел, правильно? — офицер Таможенной службы повернулся к юноше.
— Да, господин офицер.
— Ты являешься пилотом этого корабля?
— Да, господин офицер.
— Ты единственный пилот на нём?
— Да, господин офицер.
— Ты находился в рубке во время перехода от "Хальголаа" до "Урены"?
— Да, господин офицер. Всё время.
— Ты подтверждаешь то, что сейчас заявил твой наниматель?
— Да, господин офицер, полностью подтверждаю.
— Госпожа, я вынужден просить предоставить мне доступ к записям бортового журнала.
— Основания? — офицер замялся. Милу продолжила: — Оснований у господина офицера нет. Я отказываю в предоставлении доступа к записям.
— Я буду вынужден оставить запись об этом отказе, — сухо бросил таможенник, выходя из кают-компании.
— Вот, примерно так, Павел, нужно с ними обращаться, — улыбнулась Милу. — Когда-нибудь тебе придётся делать это самому, я не собираюсь летать с тобой в каждый рейс.
— Я думал, он спросит, за каким хреном мы попёрлись во Фронтир на собственном движке, и что при этом везли? — заметил сидящий тут же Герджи.
— У него нет полномочий спрашивать у нас о таких вещах. Вот если бы здесь были представители Транспортной службы, они могли бы поинтересоваться, что мы позабыли в запретной зоне. А что мы туда вывезли, это вообще наше личное дело.
К вывозу за пределы Империи были запрещены некоторые передовые технологии и оборудование, либо товары военного назначения, их использующие, а также стратегическое сырьё, ну и разумные существа, при условии, что эти существа вывозятся против их воли. Последний пункт имел в виду существование под боком рабовладельческой Ламийской Империи. Однако даже в этом случае действовал принцип: "Не пойман — не вор". Если б перед самым прыжком во Фронтир или непосредственно после него их поймал имперский патруль, просканировал содержимое их трюма и обнаружил запрещённый груз, тогда бы их могли привлечь к ответственности. А так, пусть и при наличии подозрений, у них не имели права даже потребовать показать бортовой журнал, — сведения, содержащиеся в нём, согласно действующему законодательству, представляли собой коммерческую тайну, и не могли быть открыты иначе, чем по решению суда.
Контейнер со злополучными экстрактами, не вскрывая пломб, отвезли на торговый склад, а заявку на его продажу разместили на местной бирже. Спустя полчаса он был куплен, — как призналась Милу, почти в полтора раза дороже, чем его приобретали на Хальголаа. К сожалению, такой товар встречался достаточно редко. Можно сказать, им повезло. И ещё помогли её старые связи, иначе бы эту партию продали кому-нибудь другому. По результатам рейса Милу перечислила на счёт Павла тридцать тысяч, в дополнение к авансу, предупредив, правда, сразу, что больше столько много не будет, — просто рейс вышел ну очень удачным.
Юношу это сображение ничуть не расстроило. Не сходя с места, он сделал через нейросеть необходимый перевод и тем полностью закрыл остаток долга перед Службой Миграции, мысленно помахав ручкой карьере рекрутированного пилота в Богом забытой системе. Разумеется, оставался ещё непогашенный долг за обучение, и первый платёж по нему парень тоже провёл, — как раз время настало. Но торопиться с этим кредитом он не желал. За его неоплату не предусматривалось никаких санкций, кроме начисления пени, так что можно было пока не беспокоиться.
Павел мысленно подвёл первые итоги. Почти четыре месяца назад он пришёл в себя на той военной базе, голый и ничего не понимающий. За это время он обзавёлся достаточно высокооплачиваемой и престижной профессией пилота, решил вопрос с жильём и средствами на существование. Устроился на интересную, хоть и несколько рискованную работу по профессии и практически исполнил свою заветную детскую мечту. Пусть и не на своём корабле, но он летал в космосе среди звёзд. У него есть красивая, всем на зависть, девушка, которая, если и не любит его, то, по крайней мере, испытывает симпатию. И она наверняка сейчас наверняка с нетерпением ожидает его возвращения. Весточку Маше о своём прибытии парень отправил сразу после стыковки.
Сейчас юноша уже ничуть не жалел о том, что попался тогда на удочку работорговцев, ведь здесь в Галактическом Содружестве он устроился гораздо лучше, чем в бытность свою на Земле.
Словом, жизнь удалась.
Глава 8
— Господин Павел! Господин Павел! — запыхавшись, позвал юношу маленький человечек.
— Что? — недружелюбно ответил парень, останавливаясь и разворачиваясь.
Пальцы на правой, вооружённой бластером руке недвусмысленно сжались в кулак, демонстрируя готовность выстрелить. Ствол грозного оружия, правда, пока ещё смотрел в землю.
— Господин Павел, я уверяю тебя, произошло досаднейшее недоразумение! Разумеется, я имел в виду тысячу двести кредитов за тонну!
— Какой мне смысл покупать это дерьмо за тыщу двести, если на Флоке я смогу его продать всего за тысячу триста? Я не отобью даже затрат на топливо, не говоря уж обо всём остальном!
— О, господин Павел, зачем же так говорить! Я знаю на Флоке человека, который готов скупить у тебя это замечательное мясо буйвола по две тысячи за тонну!
— Да? А почему я его не знаю?
— Ну же, господин Павел, это мой хороший знакомый! У него своя мясная лавка! Он готов покупать мясо очень дорого!
— Что же тогда торговцы ещё не выстроились к нему в очередь?
— О, этот господин ведёт дела только с проверенными людьми, которые поставляют ему свежайшее высококачественное мясо! С такими, как я, например! Но могу тебя ему рекомендовать!
— Если куплю у тебя эти двести тонн протухшей буйволятины?
— Зачем так говорить, господин Павел? — маленький человечек всплеснул руками. — Это лучшее мясо, которое только можно достать на этой планете!
— Только оно воняет. И ты воняешь, — Павел нацелил бластер на собеседника. — И твоё предложение тоже воняет! Даю тебе пять секунд, чтобы убраться с глаз моих долой! Время пошло!
Секунду поколебавшись, человечек повернулся и сломя голову бросился вдаль по улице. Парень утёр левой рукой струящийся градом по лбу пот и медленным шагом направился к заманчивой вывеске находящегося неподалёку бара. Та обещала дрянную выпивку, потных женщин и тень. Юношу сейчас интересовало только последнее. Два далёких голубых гиганта нещадно поливали с небес своими лучами измождённую от сухости почву. Если б не мощная атмосфера, их ультрафиолет вообще был бы смертелен для человека. Но из-за этой же атмосферы, по плотности вдвое превышающей привычную, дышать было решительно невозможно. И постоянно болела голова, несмотря на анальгетики. Да ещё эта сила тяжести, на треть превышающая стандартную. И убийственная жара. А до вечера ещё целых десять часов.
Худощавый мальчонка с торчащими рёбрами проскользнул между столиками, тщательно стараясь не задеть никого из сидящих. Узенькие глазки, сплюснутый нос и по четыре пальца на каждой руке. Но без характерной желтоватой кожи, как у туземцев. Полукровка. Наполовину человек, наполовину представитель населяющей эту планету разумной расы. Остановившись перед столиком Павла, низко поклонился и защебетал с немыслимым птичьим акцентом:
— Господин, господин, тебе записка!
Парень лениво бросил перед собой монетку. Она покатилась по столешнице и упала бы на пол, если б посыльный не подхватил её в последний момент. Вместо металлического кружочка мальчонка оставил на столе пластиковый прямоугольник и опрометью бросился вон из бара. Вернувшийся из подсобки бармен проревел ему вслед:
— Ещё раз здесь увижу, ноги выдерну! Грязное животное, что б ты под грузовик на улице угодил! Что б тебя дикие тархи сожрали!
Павел всё так же лениво поднял со столика записку. Двигаться не хотелось. Мышцы ныли от непривычной нагрузки. Хрипящий кондиционер разгонял по комнате раскалённый воздух, не принося облегчения. "Когда же я, наконец, смогу улететь с этой проклятой планеты", — думал про себя юноша. До вечера оставалось ещё восемь часов.
На карточке двадцать цифр. Номер учётной записи инфосети. Парень почувствовал, как его брови непроизвольно ползут вверх. В этой дыре кто-то умеет пользоваться инфосетью? На планету Спира Павел прибыл ещё вчера. Привёз большой холодильник. Точнее говоря, оборудование для морозильной камеры в двести кубов объёмом. Ради разнообразия, — абсолютно легально. Просто подвернулся срочный заказ с большой премией за доставку. Познакомившись со здешней жарой, парень был готов признать, — доставка нового холодильника действительно крайне срочное дело. Если б ещё новый владелец доставленного оборудования не попытался продать ему партию почти протухшего в сломанной морозилке мяса...
Три недели назад Павел вернулся на Марну с Хальголаа. Дома ему удалось тогда пробыть всего два дня. Потом начальница снова вызвала своего пилота в полёт. На этот раз никаких сложностей с ловлей загадочных контейнеров. И переговоров под стволами корабельных пушек. Простое купи-продай. Милу называла это "свободным плаванием". Купи на одной планете подешевле, продай на другой подороже. Чем больше разница цены за куб товара, тем больше норма прибыли. А самая большая разница в цене обычно возникает там, где ставят мешающие свободной торговле барьеры.
В отличие от Хальголаа, на многих других независимых планетах действовали правительства, гораздо строже следящие за тем, что покупают и продают их подданные, вводя разнообразные запреты и таможенные пошлины. Однако отсутствие должного количества патрульных кораблей и тотальная коррупция местных таможенников сводили их усилия на нет. Настоящий рай для контрабандиста. Прибыли, правда, были не столь велики, по причине наличия громадного количества конкурентов. Зато им с Милу, в отличие от коллег, не приходилось тратиться на отступные пиратам, — те элементарно не могли поймать быстроходное и хорошо замаскированное судёнышко.
Первые две недели Милу путешествовала вместе с Павлом. Сначала переговоры вела в основном она, юноша лишь наблюдал и запоминал. Потом начальница стала поручать парню вести беседу с продавцами и покупателями самостоятельно. Поначалу Павел жутко стеснялся торговаться. Он никогда не делал этого на Земле, даже там, где это теоретически было возможно, — на рынках там, базарах всяких. Юноша просто не мог себе представить, как это так: он выслушивает предложение контрагента, а потом заявляет в ответ, нет, мол, такая цена меня не устраивает, давайте лучше вот эту.
Милу каждый раз требовала записи с его нейросети, и потом они вместе просматривали получившиеся ролики, и женщина мягко объясняла своему пилоту, какие есть признаки того, что обсуждаемая цена не окончательная, и каким образом в каждом конкретном случае можно было попытаться её изменить. Эти знания Павел пытался применить во время следующих переговоров. Иногда даже успешно. Из Милу получился великолепный учитель, куда там преподавателям из Академии. За две недели Павел узнал больше о межзвёздной торговле, чем за всё время, проведённое на семинарах. Такое ощущение, что женщина занималась контрабандой всю свою жизнь, хотя Павлу удалось достоверно выяснить, что "Милу" — это первый корабль, который находится в собственности у его нанимательницы, и в экипаже других судов она тоже ни разу не числилась.
Однажды после очередного неудачного разговора с продавцом Павел спросил Милу в сердцах, зачем он ей вообще нужен, такой ничего не умеющий? Женщина тонко улыбнулась в ответ и заверила юношу, что у него всё получится, а она всё равно не может постоянно находиться при своём корабле, — у неё много других дел. И ушла к себе в каюту. Павел остался размышлять над её словами. Он ведь ей явно зачем-то нужен. Именно он, Павел, а не кто-то другой. В какие-то свои особые способности именно как пилота, юноша не верил. Торговец из него тоже никакой. Единственная возможная разгадка могла заключаться в его особом даре. Милу явно собирается как-то использовать в будущем эту способность.
