Очевидцы, естественно, отсутствуют. Если верить тому же дежурному. Очередная 'темнуха' наклевывается. Что на первый взгляд нехорошо, поскольку дает очередной повод начальству на заслушиваниях глотку подрать по поводу низкой раскрываемости, но об этом пусть оперативники печалятся. А господин следователь загрустит, если фигуранты найдутся. Тогда ему точно до вечера домой не попасть. Нет, Игорь Юрьевич принципиально не против обнаружения злодеев, но завтра, послезавтра и так далее... не в его дежурство. На сегодняшний день 'темнухи' для него ближе и милее. Лишь бы погибшие не оказались какими-нибудь значимыми персонами. Или родственниками подобных персон. Тогда возникнет общественный резонанс, обрушатся высочайшие громы и молнии.
Не хотелось бы.
А гражданская позиция? — спросите вы. И ответа не дождетесь. О собственной гражданской позиции Игорь Юрьевич вспоминал не чаще раза в год, во время очередных выборов. И небезосновательно полагал, что этого достаточно. А рвать жилы на работе во имя столь смутных понятий, как долг и служба — для таких глупостей в мире полно энтузиастов, романтиков и прочих активистов. Опытные, зрелые мужчины, пусть звучит цинично, в большинстве своем предпочитают не эфемерные, а реальные, приземленные ценности. Желательно, в материальном выражении. В данном вопросе Данилец исключением не являлся и примыкал к большинству. Если бы за качественную работу Игорь Юрьевич получал существенную добавку к жалованью, он, несомненно, всю душу бы в работу вкладывал, но...
Нет, специальные надбавки за сложность и напряженность работы в прокуратуре существовали, как в виде графы в расчетных ведомостях, так и в денежном выражении. И на общий размер зарплаты влияли весомо. Вот только начальство определяло тех, кто трудился напряженно, а кто не очень, весьма специфично. Не наобум, естественно, но и не сказать, что беспристрастно — исходя из собственных предпочтений и репутации соответствующего сотрудника.
К сожалению, или — откуда посмотреть, — к счастью, объективных критериев качества работы следователя почти не было. Если не считать наиболее примитивного — количества уголовных дел. Впрочем, количество, как известно из философских учений, редко позволяет судить о качестве, поэтому прокурорские начальники головы не забивали и распределяли надбавки соответственно вышеописанным правилам. С учетом которых становилось понятно, почему Игорь Юрьевич отнюдь не рвался проявлять чудеса дотошности и трудолюбия.
Справедливости ради, Данилец не всегда являлся закоренелым циником и социально-незрелым типом. Профессия отпечаток наложила. По молодости лет сразу после окончания университета Игоря Юрьевича (тогда еще просто Игорька или Гарика) впору было к аккумуляторам подсоединять, настолько переполняли его оптимизм и энтузиазм. На работе он готов был своротить дюжину горных массивов и осушить пару-тройку океанов. Лишнее дежурство закрыть — пожалуйста. В выходной потрудиться — без проблем, вечерком домой документы прихватить — нет вопросов. И оставался вечером, и по субботам-воскресеньям пахал, словно проклятый, и книжки заумные и скучные читал, и бесчисленные методические указания и справочники следователя пролистывал, профессиональный уровень повышая, и не требовал никакого дополнительного материального вознаграждения. Однако в те славные времена Игорь еще тешил себя надеждами, строил планы, мечтал о карьерном росте. И будущее казалось огромной лестницей, устремленной вверх к заоблачным высотам. Гарик не верил, а точно знал, что через несколько лет уйдет на повышение, затем станет прокурором района, потом заместителем прокурора области, а потом чем черт не шутит...
Иногда в особо сладких грезах, он примерял белый мундир с огромными звездами на погонах и представлял себя в должности Генерального прокурора. Но это в грезах, а в действительности столь далеко планы Игоря не простирались. Будучи человеком трезвомыслящим, он отдавал себе отчет, что до таких кресел ему не добраться; стартовая площадка не та. И папа в командармы не выбился, и дядя до министра не дослужился, и сестра в любовницах полпреда не состоит. А полагаться на слепую удачу наивно. Ведь и в анекдотах сын полковника не надеялся на генеральские лампасы, ввиду того, что у генерала свое чадо имелось. Плюс существовала возможность выгодно жениться, подыскав и охмурив дочь высокопоставленного чиновника, но дочери власть предержащих на жизненном пути Игорю не попадались. К тому же заурядная внешность и отсутствие лоска не позволяли рассчитывать на 'охмуреж', даже при условии встречи с подобной девушкой. Поэтому женитьбу сквозь призму карьерного роста Гарик и не рассматривал.
Вместе с тем Данилец считал, что его рвение, способности, профессиональные качества, растущую квалификацию, честность и преданность делу заметят и надлежащим образом оценят. Не в Антарктиде же он работает, вон целый отдел кадров в областной прокуратуре штаны просиживает. Оценят и поощрят, иными словами, предложат повышение.
Не обязательно сейчас, но через год-другой — безусловно.
Однако повышение не предложили. Ни через год, ни через два, ни через пять. Как начинал Игорь Юрьевич трудовую деятельность следователем прокуратуры Центрального района, так им и остался. Разве что малозначащая добавка 'старший' перед словом следователь появилась. Заработная плата от столь грандиозного изменения увеличилась микроскопически, а круг обязанностей сохранился в полном объеме.
Для честолюбивого и амбициозного молодого человека подобная стагнация — хуже ножа острого. Особенно если учесть, что его ровесники-однокурсники давно выросли из следовательских штанишек и занимали солидные должности: кто ходил в заместителях прокурора района, кто надзирал за исполнением законов в областной прокуратуре, а двое уже успели влезть в прокурорские кресла. Кое-кто еще трудился следователем, но не в районе, а в области, занимаясь расследованием особо важных дел. Поначалу Данилец переживал, мучился и старался больше времени и сил отдавать работе, дневал и ночевал в прокуратуре, потом страшно завидовал удачливым коллегам, затем обижался на вышестоящее начальство, которое не желало замечать его успехов, и топил обиду в спиртосодержащих жидкостях. А позже ему стало все равно. И работа из любимого дела превратилась в обузу. Любовь не переросла в ненависть, но прошла. К службе Игорь Юрьевич теперь относился, образно выражаясь, как к приему лекарств; не очень хочется, но надо.
Предложение о повышении подоспело на девятом году его следовательской эпопеи. И вызвало лишь кривую ухмылку у соискателя. Данилец уже перегорел. Он холил и лелеял свою обиду, находя в этом некоторое утешение. Понимая, что карьера не задалась, и нагонять вырвавшихся далеко вперед однокашников бесполезно, Игорь Юрьевич отказался от выгодного предложения. К тому времени он прекрасно освоил законы бюрократической системы и знал, что быстрому карьерному росту способствуют родственные связи, а при их отсутствии — умение правильно выгнуть спинку и умело подлизать определенное место на начальствующем теле. Место, на котором обычно сидят.
Знать бы данные правила восемь лет назад, глядишь, и судьба сложилась иначе. А сейчас гнуть хребет и лизать высокие... хм... афедроны поздно. Да и умения нет. А служить вечной прослойкой между выше— и нижестоящими, куском железа между молотом и наковальней, при отсутствии перспективы превратиться в указанный молот... извините. Данилец предпочел остаться простым следаком 'на земле', благо опыта не занимать, и работу мог выполнять одной левой пяткой. Вдобавок здесь имелись свои бонусы. Важнейшие из них — многочисленные полезные знакомства, тесные контакты с оперативниками, экспертами и адвокатами. С высокой степенью вероятности эти связи должны пригодиться в дальнейшем. Игорь Юрьевич не собирался век в прокуратуре корячиться, пенсию заработает — и на вольные хлеба. Тут и приятели-адвокаты подсобят. А что такое 'правильное' заключение судебно-медицинского эксперта или криминалиста для уголовного дела профессионалу объяснять не надо. Вне зависимости от того, на какой стороне баррикад — обвинения или защиты — ты находишься. Например, причина смерти потерпевшего или определение пригодности огнестрельного оружия, обнаруженного у подозреваемого, для производства выстрелов прямо и непосредственно влияют на судьбу уголовного дела. Или дело направляется в суд или прекращается, со всеми вытекающими.
Да и на сегодняшний день дружеские отношения с операми, экспертами и адвокатами способствовали улучшению жизненного тонуса многократно, а однажды двое оперативников из убойного отдела помогли Игорю Юрьевичу выпутаться из очень некрасивой и дурно пахнущей истории с братками.
Кроме прочего, через закадычных оперов и адвокатов Данилец получал некоторые подношения. Злопыхатели назвали бы их взятками, но Игорь Юрьевич с подобным определением категорически бы не согласился. Следователь считал подношения определенной благодарностью за услугу. Тем паче он никогда ничего не вымогал и не просил, сами приносили и предлагали. И не всегда Данилец соглашался принять 'подношение', поскольку грубых нарушений закона не допускал в принципе. А мелкую услугу не грех и оказать, например, если ситуация сомнительна и неоднозначна, квалифицировать действия подозреваемого или обвиняемого по менее тяжкой статье Уголовного Кодекса. Государству и прокуратуре наплевать, а подозреваемому приятно, разница-то лет в пять-семь. Или вообще в мере наказания: лишение свободы или условное осуждение. А будет приятно подозреваемому, то приятно и его благодарным родственникам, и адвокату, и самому Игорю Юрьевичу тоже приятно. И материальный достаток от подобных благодарностей рос бурными темпами. А это уже, дорогие братцы-кролики, отдельный огромнейший бонус. И уходить со столь 'хлебной' должности было бы верхом непрактичности.
К тому же имелась в указанном положении определенная пикантность. Хороший работник, грамотный, исполнительный, на хорошем счету, дюжину лет оттрубил в прокуратуре, не имея серьезных залетов и взысканий, и все еще простой следак. Тем самым словно подчеркивалась его особенность, незаурядность. Хотя бы таким образом, ежели по-иному не срослось. Кстати, недавно добрые люди раскрыли глаза, нашептали, в чем крылась причина карьерного застоя Игоря Юрьевича. Причина оказалась донельзя банальной и примитивной; прежний начальник отдела кадров областной прокуратуры, в прошлом году спроваженный на заслуженную пенсию по возрасту, почему-то невзлюбил Данильца и ангажировал его перед руководством, как запойного пьяницу и человека поверхностного. Надо полагать, объясняя тем самым его высокие показатели в работе. Чем Игорь Юрьевич насолил кадровику добрые люди не поведали, то ли нагрубил когда, то ли дорогу кому перебежал, то ли физиономия не приглянулась.
Прокурор района Кондратьев репутацию подчиненного отстоять не соизволил, считают его работника пьяницей в областной прокуратуре, и славно. Сотрудник неплохой, и самому пригодится. А на то, что карьера Данильца полетела коту под хвост, прокурору наплевать. Правда, последние два года в глаза, подлец, заглядывает, умасливает, уговаривает уйти на повышение, спасибо, есть повод — едва ли не каждый квартал из 'кадров' звонят, сватают на разные должности, словно восполняя былое молчание. Настойчиво уговаривают, и кадровики, и Кондратьев. Прокурор особенно. Боится, наверное, за собственное теплое местечко, думает, что Данилец его подсиживает. Зря боится, лучше бы заместителей своих опасался, те в прокурорское кресло с превеликим удовольствием усядутся.
Игорь Юревич начальника не разубеждал, пусть думает, что хочет, параноик несчастный, а от предложений гордо отказывался, чем изрядно огорчал непосредственного начальника. Что касается подлого кадровика, то судьба предоставила шанс свести с ним счеты. На сто процентов оправдались многочисленные поговорки и пословицы в духе: 'земля круглая...' и 'не рой яму другому...'. Едва кадровик приобщился к могучему племени пенсионеров, как его племянничек угодил в криминальный переплет, поучаствовав со товарищи в нанесении тяжких телесных повреждений одному несчастному гражданину. Повреждения повлекли летальный исход, и возбужденное уголовное дело — немыслимый зигзаг удачи — передали для расследования Данильцу.
И надо же такое стечение обстоятельств: буквально за неделю до означенного процессуального действа добрые люди как раз и нашептали про злого кадровика. Попади уголовное дело Игорю Юрьевичу на стол парой месяцев раньше или полгода спустя, глядишь, и остыл бы, не простил, но подзабыл. В холодной земле семя плохо приживается, в том числе и семя возмездия. И отделался бы тогда племянник легким испугом, пошел бы по делу свидетелем или, в худшем случае, на более легкую статью соскочил. Ведь за него уважаемые люди просили, высокопоставленные, видимо, бывший кадровик активную деятельность развил. И Кондратьев то ли просил, то ли приказывал. Однако семя попало на удобренную почву, ложка нашлась к обеду, и разъяренный Данилец уперся. Кто бы не просил, всем отказывал, даже друзьям, через которых пробовали на него воздействовать. А когда прокурор района стал на него давить и намекнул, что передаст дело другому, более сговорчивому, следователю, Игорь Юрьевич вообще чуть с катушек не сорвался. Нахамил Кондратьеву и клятвенно пообещал, что если начнутся какие-то шевеления с делом, он немедленно строчит жалобы в Генеральную прокуратуру и ФСБ о том, что прокурор района имеет корыстную заинтересованность в указанном расследовании и склоняет своего подчиненного к противоправному деянию, то есть к сокрытию преступления. Если уважаемый прокурор района не в курсе, то ныне идет компания по борьбе с укрытыми преступлениями, и еще один оборотень в погонах для фсбэшников и Генеральной просто лакомый кусочек.
От подобной наглости Кондратьев слегка ошалел и не одернул Игоря Юрьевича. Только поинтересовался, как он собирается дальше жить и в прокуратуре работать. При подобных отношениях с руководством. На что Данилец ответил, что терять ему нечего, карьера все равно не сложилась, кстати, за это в ответе дядя одного подонка, за которого прокурор района и хлопочет. А за своего следователя почему-то не похлопотал. Кроме того, за место не держится, но если его начнут из конторы выдавливать, скандал поднимет такой, что чертям тошно станет. Выслушав последнюю тираду, прокурор смешался, сбивчиво извинился и ретировался.
После этой беседы на повышенных тонах к Данильцу с просьбами смягчить ответственность племянника никто не приставал. Дело ушло в суд, и герой уличных баталий получил законные восемь лет общего режима. А Кондратьев начал настойчиво приставать к Игорю Юрьевичу, агитируя его согласиться на повышение.
Земля действительно круглая.
Хотя кадровик оказался не настолько и неправ. В части употребления спиртного. И вчерашний вечер, плавно перетекший в сегодняшнюю ночь, — тому подтверждение. Мутило не по-детски. А каждая выбоина на асфальте, каждая кочка отдавалась в голове набатным звоном.
Наконец уазик остановился.
