4 Жребий Судьбы

— Да поставить банку на стул и придвинуть к батарее. — прогудел со своего места Чугунков.

— И что получится? — спросил Парамонов.

— Самогон получится. — уверенно ответил Чугунков.

— Из огрызков яблок?! — ужаснулся Макс Гринштейн.

— Н-надеюсь, вы не ожидаете, что в этой банке в самом деле вылупится человек? — осведомилась Матюшина у класса.

Но класс был глубоко уверен в алхимических способностях биологини. Во всяком случае, было сложно утверждать, что урок прошёл неинтересно, потому что дискуссия велась необыкновенно оживлённо.

* * *

Любовь Богдановна Осипова, учитель русского языка и литературы, испытывала давно забытое чувство беспокойства — забытое ещё со времён студенческой практики. Только в первые годы своей работы она боялась, что может потерять тетрадки, или пропустить ошибку, или поставить не ту оценку. Со временем она стала опытным учителем и могла даже не глядя определить, чью тетрадь она проверяет и какую оценку следует поставить. Вчера же она устала после напряжённого трудового дня — сказывались несколько замен вместо заболевших учителей. Так что Любовь Богдановна, чтобы не тратить зря время, одновременно проводила в заменном классе урок и проверяла тетради. Будучи очень занята, она не обратила внимания на странное ощущение: показалось ей, что тетрадок с сочинениями от восьмого "Б" несколько больше, и стопка несколько выше. Теперь же, на следующий день, она вспомнила об этом.

Дело в том, что учитель литературы неожиданно для себя обнаружила, что в этом дрянном восьмом "Б", который ей всунули в начале года, вовсе не так много идиотов, как она вначале ожидала — несколько сочинений показались учительнице весьма неплохими. Помнится, она даже поставила несколько четвёрок. И лишь дома вспомнила, что так и не посмотрела на фамилии.

Любовь Богдановна гордилась своей непредвзятостью и ставила оценки, не взирая на лица. Но, теперь её беспокоила мысль: а не попался ли в числе этих шести чётвёрок Косицын? А что? Язык у молодца подвешен, застенчивостью он не страдает, так что вполне мог толково изложить тему. Только ставить хорошую оценку ему не за что — не тот человек. Теперь вот надо до начала смены перебрать всю пачку тетрадей и выявить, кому же всё-таки она поставила четвёрки.

Придя в кабинет, Любовь Богдановна торопливо сбросила пальто на спинку стула и обратилась к ровной стопке тонких тетрадок, аккуратно стоящей на углу стола. Первое, что бросилось ей в глаза, это то, что стопка явно была меньше, чем вчера.

Волнуясь от дурного предчувствия, Любовь Богдановна пересчитала тетрадки и облегчённо вздохнула — всё на месте. Но, когда стала отыскивать те сочинения, за которые поставила четвёрки, снова пришла в недоумение — этих сочинений просто не нашлось.

— Что за чушь?! — в досаде воскликнула учитель, и стала сверять фамилии со списком в журнале. Вот будет замечательно, если обнаружится, что она потеряла чьи-то работы!

Как ни странно, все тетради оказались на месте — весь список класса, а работ с четвёрками не оказалось.

Поражённая этим фактом, учитель задумалась: может, кто прокрался в класс раньше неё и украл тетради? Но зачем? И кто? И как?

Она растерянно перебирала тетрадки с выведенными на лицевой стороне обложки тройками и нигде не находила тех четвёрок. Какая досада, что она не удосужилась заранее поинтересоваться именами! А ведь хотела поставить этих учеников в пример! В принципе, им можно было даже поставить и пятёрки, поскольку была раскрыта тема. Лишь корявые почерки портили картину. Теперь же, выходит, в классе нет вообще ни одной четвёрки.

Вздохнув, Любовь Богдановна стала перебирать тетради, отыскивая, кому бы можно переправить "уд." на "хор.". Вот Платонова, кажется. недурно пишет. Вот Чугунков хорошо написал — четыре ему. Вот Максим Гринштейн по всем предметам учится хорошо — не стоит ему портить картину тройкой. И вообще, зря она так взъелась на этот восьмой "Б". Жаль только, что те тетради пропали. А, может, ей просто померещилось? Ведь она была занята выслушиванием ответов и проверкой сочинений одновременно. И всё же стопка точно была выше...

* * *

Тем же днём, ближе к четырём часам дня случилось некоторое странное происшествие в районе бывшего кинотеатра "Москва".

День был пасмурным и ветренным, по небу тянулись бесконечной чередой серые, нудные облака. Земля была покрыта грязным, мокрым снегом, по обочинам дорог скопились грязные лужи. Машины летели по дороге, спотыкаясь в колдобинах и выбрасывая из-под колёс тучи отвратительной жижи.

По обе стороны дороги образовались широкие полосы грязи. Редкие прохожие с опаской приглядывались к несущимся, как бешеные, иномаркам, забрызганным по самые дворники. Тротуары в этом месте были понятием очень условным, и прохожим практически не было спасения от автомобильных хулиганов. Автовладельцы знали это и время от времени без особой на то необходимости проезжали совсем близко от обколотых бордюров, поднимая в воздух разлетающеюся веером тучу грязи.

По одной из таких троп осторожно пробиралась стройная девушка, одетая совершенно неподходяще для такой погоды и такой местности. На ней была снежно-белая элегантная шубка явно не турецкого производства. Длинный, благородно-волнистый мех ворота лежал на нежной дублёной коже, украшенной тонкой серебряной вышивкой. Также неуместны были в этом гнилом климате и элегантные белые джинсы-капри, и остроносые сапожки на шпильках — всё это было слишком дорого и непрактично.

Сама же девушка казалась жемчужиной, случайно закатившейся в холодный навоз северной зимы эпохи глобального потепления. Её волосы каштанового цвета отдавали южной краснотой, овал лица был безупречным, а глаза скрывались от мрачности погоды за элегантными стёклами импортных очков.

Придерживая рукой в тонкой кожаной перчатке сумочку, висящую на плече, девушка оглянулась на летящие в мутной серой мороси машины. Ей требовалось миновать опасный участок между автосалоном "Луидор" и остановкой. В этом месте тротуара как бы не было, хотя на самом деле имелась узенькая полоса между глубокой лужей на дороге и кочковатым полем, закамуфлированным грязным снегом.

Кажется, впереди было чисто — загорелся запрещающий сигнал светофора и задержал на некоторое время поток машин. Девушка поспешно двинулась вперёд, мелко переступая каблучками по скользкому тротуару. Она была так занята прохождением опасной зоны, что не заметила, как под красный свет вырвался грязный, как поросёнок, "Форд".

Не обращая внимания на запрещающий сигнал, лихач-автолюбитель резво взял вправо и с триумфом прокатил по глубокой луже у самого бордюра. В одном месте своей прихотливой траектории он попал колесом в дыру и выбил из лужи пышный сноп грязи.

Крыло летящих брызг накрыло девушку, как водопад. Облитая грязью с ног до головы, она ослепленно схватилась за очки. Прекрасная белая шубка превратилась во что-то, напоминающее шкуру дохлой кошки, неделю лежащей под дождём. Капри стали похожи на пятнистую шкуру. Даже блестящие каштановые волосы девушки оказались покрыты грязной смесью снега и воды. Нежное лицо её стало серым, по щекам стекали струи.

— Скотина! — рыдая, закричала девушка и беспомощно обернулась вслед иномарке, улетающей с триумфом.

Два школьника, бредущие с ранцами за плечами, остановились. Один из них с восторгом взглянул на шикарную барышню, так здорово окаченную из лужи. Он возбуждённо стал дёргать за рукав товарища, чтобы обратить его внимание на классное зрелище. Но, товарищ, когда протёр очки руками, ничего не увидал: девушка таинственно исчезла с места.

Вадим Кожин, водитель "Лады", остановился перед светофором у виадука. Он пристроился в хвост "Форда", поставил передачу на нейтрал и принялся ждать, когда иссякнет движение слева. По обе стороны от него плотным потоком стояли машины — в этом месте всегда скапливается транспорт. Наконец, зажёгся зелёный свет, и машины слева и справа ринулись вперёд, а иномарка так и не пошевелилась.

— Давай, козёл! — с ненавистью говорил Вадим, раздражённый медлительностью водителя "Форда". Напокупают иномарок, а водить не умеют! Наверно, баба за рулём.

Зелёный снова потух, сменившись на красный, а дурак-водитель так и не сдвинулся с места. Пришлось Кожину ждать следующего сигнала. Позади него уже столпилась целая кавалькада машин, в нетерпении подающих гудки замешкавшему собрату.

— Какого чёрта?! — бесился Кожин, понимая, как они сейчас клянут его. Все торопятся, всем хочется в такую пакостную погоду поскорее попасть домой.

Снова загорелся зелёный, а водитель "Форда" словно бы заснул на месте.

— Ну, козлина! — взвыл Вадим, когда слева его с ругательствами и оскорбительными гудками стали объезжать автомобилисты.

Он не мог двинуться в объезд, потому что его передний бампер едва ли не касался заднего бампера проклятого "Форда". Когда зелёный сигнал затих в третий раз, Кожин под протестующие вопли всей колонны стал тихо сдавать задом, заставляя всех, кто оказался позади него, делать то же. Он яростно лаялся, объясняя всем, кто по идее не мог его слышать, что он не виноват в данной ситуации, а виноват как раз тот козёл, который застрял посреди потока и при том даже не подумал включить аварийные сигналы.

С огромным трудом Кожин отпятил назад длинную колонну, а потом так же собирая на свою голову проклятия, втиснулся в левую полосу и начал объезжать поганый "Форд", уже готовя слова, чтобы высказать водителю-неумехе всю свою досаду. Он даже приоткрыл правое окно, чтобы было лучше слышно.

Машина, идущая впереди Кожина, слегка притормозила, словно споткнулась.

— Вот ещё один идиот! — взвыл Вадим, прижимая тормоз.

В следующий момент он поравнялся с проклятым "Фордом" и повернулся, чтобы высказать уроду, сидящему в нём, свои соображения. Тут глаза Кожина стали круглыми, а рот раскрылся в изумлении. Нога сама собой надавила на тормоз.

В чумазом "Форде" сидел за рулём не человек — в кожаной куртке, держась копытами за рулевое колесо, маячил козёл, самый настоящий! Он в отчаянии мемекал в полуоткрытое окно, на одном роге его болталась пижонистая кепка.

— О, Господи... — только и проронил Вадим, поспешно давая газа и уносясь от страшного видения.

В районе виадука стопорилось движение. Водители яростно матерились, то и дело выбираясь из западни позади злополучной иномарки. Они все мечтали высказать водителю "Форда" побольше ласковых слов, и все полагали, что за рулём баба. Но, поравнявшись с водительским окном, ошеломлённо застывали на мгновение, а затем их уносил непрерывный транспортный поток. Именно с того дня стала гулять по Нижнему байка про то, как один козёл водил машину и застрял у виадука потому, что не смог копытом переключить скорость.

К вечеру явился на место происшествия наряд ГИБДД.

— Попрошу ваши документы. — официально заявил гаишник, склоняясь к полуоткрытому окну. И замер в изумлении при виде козла.

— Ну что там за козёл такой? — лениво поинтересовался Петров, сидящий за рулём гибэдэдэшной "Волги".

— Тут в самом деле козёл. — в изумлении развёл руками инспектор в ядовито-зеленом фартуке.

— Брось заливать, Данила. — отозвался коллега. — Некогда, поток большой.

— Да говорю тебе!

Через пару минут и Петров убедился, что за рулём "Форда" действительно сидел самый настоящий козёл, только в кожаной куртке. Штаны с животного слетели и теперь валялись на педалях управления. Впрочем, козёл всё равно не смог бы воспользоваться ими и не потому, что копыта не доставали, а просто потому что он — козёл.

— Ну, мать твою! Ну, шутники! — осерчал серьёзный, как столб электропередачи, Петров. — Давай скорее, отгоняй его отсюда, а то припрутся "Сети"!

Однако козла так легко согнать с водительского кресла не удалось — он упорно цеплялся за рулевое колесо, видимо, в намерении удрать от инспекторов. При этом животное испускало истошные вопли, в которых, если прислушаться, можно было различить некоторые буквы алфавита.

— Вот козлина! — намучавшись под хохот автомобилистов, проговорил Петров, утираясь жезлом. — Давай, вылезай, гад!

Но козёл принялся скакать по салону, путаясь в куртке. Наконец, он затих на заднем сидении, и Данила смог усесться на водительское кресло.

— Куда его?! — рявкнул он в окно.

— Каз-зёл! — заорал он в следующий момент, получив от наглого животного копытом в затылок. — Связать скотину!

Вся улица потешалась, наблюдая за борьбой двух инспекторов ГИБДД с непокорным животным. Движение стопорилось, а водители высовывались в окно и давали разные советы.

Наконец, подлую скотину завалили на пол салона меж сиденьями, и вспотевший Данила уселся на него своим плотным задом.

— Давай, гони в зоопарк. — велел он своему напарнику, держась за козлиные рога, словно за мотоциклетные рукояти.

До самой темноты они мучались с животным. Не принимали козла нигде — ни в инспекции, ни в зоопарке, ни в ветлечебнице. Кончилось тем, что привязали его цепью к ободранному тополю возле здания районной ГИБДД, а машину его вместе с вонючими горошками, оставшимися на полу салона, поставили тут же.

Наутро же увидели страшную картину: у тополя на привязи сидел и плакал голый и грязный человек. Он уверял, что является владельцем злополучного "Форда" и что происшедшего не помнит.

Да, такие странные события произошли в тот необыкновенный день в Нижнем Новгороде. К сожалению, съёмочная группа местного телеканала не подоспела к этому впечатляющему зрелищу — в тот момент они были очень заняты, снимая увлекательный сюжет про одного алкоголика, которому почудились в ванной какие-то маленькие червячки — красные и чёрные. Он уверял, что отчётливо видит, как они плавают в наполненной водой ванне, а репортёрша глумливо спрашивала, что он пил накануне. Тёща незадачливого алконавта маячила рядом и с большим удовольствием комментировала видения своего зятька.

На следующий день работникам городских теленовостей всё же удалось по горячим следам воссоздать репортаж с места событий, только не очень убедительный. Самого козла уже они не застали, а заплаканный человек в кожаной куртке отказался давать показания — ему ещё следовало отчитаться перед неумолимыми инспекторами ГИБДД за происшествие у кинотеатра "Москва" и объяснить, как он оставил машину без себя и как попал в салон козёл. Зато два младших школьника затесались в кадр и охотно рассказали про то, как наблюдали своими собственными глазами таинственное исчезновение человека с открытого пространства.

— Мы стоим такие, — радостно повествовал второклассник Вова. — А она идёт! А потом раз — и нету!

— Ага! — счастливо подтверждал его товарищ. — Раз — и нету!

Не очень-то им верили, но сюжет на всякий случай показали. Потом сотрудники съёмочной группы попробовали приставать к гибэдэдэшникам, но суровые служители дорожного порядка ото всего отпирались и таинственного козла продемонстрировать отказались.

— Вот такие истории придумываю наши автомобилисты. — признался перед камерой бойкий дежурный по городу. — А теперь мы покажем вам кота, застрявшего на дереве и тря дня оглашавшего окрестности своими воплями. Этот редкий сюжет прислал нам один из телезрителей, участвовавший в спасении несчастного животного.