Марготта

— Не может.

— А я говорю, что может!

— Нет, не может. Даже если всё совсем плохо, обязательно найдётся что-нибудь хорошее.

— Ну попробуй! Найди сейчас во мне хоть что-нибудь хорошее.

— Да запросто. Вот у вас глисты есть?

Рука Хозяина, снова потянувшаяся за графином, застыла в воздухе. Трактирщик за стойкой согнулся от неудержимого хохота, безуспешно пытаясь скрыть его за кашлем. Из кухни донеслось сдавленное хихиканье Литы, а с улицы — хмыканье её брата (оказалось, что он тоже нагло подсматривал в щёлочку).

— Цыц всем! — прикрикнул Хозяин, отдёргивая руку от вожделенного графина. — Не настолько же хорошее!

— Тогда говорите, что случилось! — не отставала я.

Топиэр посмотрел по сторонам, убеждаясь в отсутствии нежелательных свидетелей, ещё раз цыкнул на Льёни и его детей (трактирщик поспешно смылся на кухню) и возвестил трагическим шёпотом:

— Она сбежала.

— Куда? В смысле, откуда?

— Из подвала, откуда же ещё! Добралась до маленького окошка под самым потолком, выломала в нём решётку и сбежала.

— А слуги что, не могли это окошко чем-нибудь закрыть?

— Да им даже и в голову не пришло. Там такая решётка, что прутья даже я согнуть не могу...

— Но в полнолуние оборотень становиться необычайно сильным, даже находясь в человеческом обличии. Я ещё удивляюсь, как она дверь не выломала! — Я ухватила из миски огурчик и смачно им захрустела. — Когда это произошло?

— Или этой ночью, или совсем ранним утром. Вчера вечером проверяли — всё было нормально. Если бы мы тогда поторопились, то может быть ещё и успели бы...

— Если бы вы не начали со мной ругаться, то точно бы успели! И чего же вы тут теперь сидите? Думаете, за это время она могла далеко уйти? Нужно отправить на поиски как можно большее число людей, передать всем, чтоб её не выпускали через ворота. Это же в вашей власти!

— В моей, — мрачно согласился Хозяин. — Но как ты себе это представляешь? Чтобы начальник стражи посылал своих людей на поиски своей же дочери? Ты представляешь, что подумают горожане? А если пойдут слухи? Если хоть кто-нибудь узнает о том, что случилось... — Он глухо застонал и обхватил голову руками. Спорить я не стала, но подход к делу меня откровенно удивил. Выходило, что карьера и общественное мнение ему дороже родной дочери? Вот ведь глупость какая.

Однако надо было что-то делать. Хотя бы самим попробовать поискать. Допустим, она не вышла за пределы города...

Я красочно представила себе девушку, которая осознала, что с ней происходит что-то странное и страшное. За магию и её проявления в этом мире могут и сжечь, а значит она, скорее всего, побоится рассказать кому-нибудь о своей проблеме. И вот она идёт по улице — растерянная, запутавшаяся, опасающаяся всех и вся. Куда она может пойти?

В голове словно что-то щёлкнуло. Все кусочки мозаики сложились воедино, и я поняла, что знаю ответ. Конечно, притянутый за уши, но вполне вероятный. А действительно, чем чёрт не шутит? Бывают же в мире совпадения.

— Скажите, а ваша дочь блондинка или брюнетка?

Вопрос застал Хозяина врасплох. Мне даже показалось, что сейчас он выдавит из себя жалкое 'не помню'. Но нет, обошлось.

— Вроде брюнетка. А что? От этого что-то зависит?

— В данный момент довольно многое, — кивнула я и, поколебавшись, протянула Хозяину кошелёк той самой трусливой растыки. — Это случайно не её вещичка?

— Да! — Топиэр вцепился в кошелёк, словно испугавшись, что сейчас он растает в воздухе. — Где ты его взяла?

— Нашла! — уклончиво ответила я. — И даже пыталась догнать девушку, которая его потеряла. И догнала бы, но она вошла в один из домов. Показать каких, или вы так и будете изображать из себя жертву обстоятельств?

Хозяин вскочил так резко, что чуть не опрокинул стол, и бешеной пулей вылетел из трактира. Я последовала за ним нарочито медленно. Пусть хоть весь испереживается, зараза. Зато в следующий раз будет думать, прежде чем на меня кричать.

Рыжий сын трактирщика подвёл ко мне Глазастого, Хозяин вскочил на свою лошадь и обернулся ко мне.

— Ну быстрее же. Показывай, где эти дома?

— А где мой Глюк? — в ответ спросила я, попутно пытаясь определить, как же я тогда в пылу ссоры с первого раза умудрилась забраться на спину Глазастому. Сейчас она казалась мне недосягаемой, как верхушка телебашни.

Хозяин подхватил меня за ворот рубашки, легко приподнял над землёй и плюхнул на коня.

— Дома твой Глюк, отсыпается и отъедается. И вещи я тоже забрал. Езжай давай!

И мы поехали искать то место, где Тьяре удалось от меня скрыться. Как ни странно, нашли безо всякого труда. Или это Глазастый нашёл?

И вот всё тот же тупик, всё те же пять дверей. Мы спешились, Хозяин подошёл к ближайшей двери и замер. Не знаю, хотел ли он что-нибудь услышать, увидеть или почувствовать, но в любом случае ничего из этого не получилось. Тишина вокруг стояла просто гробовая.

— Ну и что вы застыли? Стучите в дверь.

Хозяин бросил на меня такой взгляд, будто я сказала заведомую глупость.

— Вот сама и стучи. Что я скажу, если её там нет?

— А если она там есть? И вообще, это уже ваши проблемы, — нагло заявила я и на всякий случай заранее отступила к соседнему дому. Но в этот раз Топиэр решил не связываться с самоуверенной малолеткой. Он демонстративно отвернулся от меня и хотел уже совершить хоть один умный поступок за сегодня, то есть постучать-таки в дверь, но тут я почувствовала мелкую вибрацию медальона.

— Стойте! — Я сделала ещё один шаг в направлении соседней двери, и украшение задрожало сильнее. — Она здесь.

— Откуда ты знаешь?

— А откуда вы знаете, что её здесь нет?

Провокационный вопрос застал Хозяина врасплох. Он недоверчиво оглядел сначала меня, потом обе двери, поколебался мгновение и выбрал из двух зол то, ответственность за которое можно было легко свалить на одну не по возрасту нахальную остроухую девчонку.

Дверную колотушку, по совместительству являющуюся ещё и ручкой, Хозяин демонстративно проигнорировал, постучав по доскам оголовьем меча. По ту сторону двери раздалась приглушённая возня, что-то упало, кто-то сдавленно сообщил, что ему отдавили ногу...

— Кто там? — настороженно спросил хриплый мужской голос.

— Внешняя стража, — возвестил Топиэр, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

'Идиот', — обречённо подумала я. Вот далась ему эта стража. Нет бы честно спросить, извините, мол, у вас тут дочь моя не завалялась? А вот если бы они его послали, тогда можно и вопить про занимаемые должности и прочее тому подобное.

Возня за дверью усилилась, и за постоянными шорохами и шёпотами я явственно услышала перестук каблуков по паркетному полу. Медальон задрожал ещё сильнее, пришлось даже прижать его рукой сквозь рубашку, чтобы Хозяин не заметил.

— А у нас ничего не случилось, — сообщил голос спустя несколько минут.

— Ничего, сейчас случится, — мрачно пообещал Хозяин.

— Э-э-э... А вы тогда по какому поводу?

— Сначала откройте, а потом разберёмся.

Дверь приоткрылась с натужным скрипом. Стоящий на пороге человечек и так весь трясся от страха (скорее всего, именно от упоминания о внешней страже), а уж увидев, кто именно пришёл по его душу, чуть было не грохнулся в обморок.

— Где моя дочь?

— К-к-ка-какая дочь?

— Моя дочь! Где вы её прячете? И что она вообще тут делает?

Вибрация медальона заметно ослабла. Кажется, Тьяра пыталась незаметно покинуть дом, причём не через главный вход. Я огляделась в поисках скрытой двери, но ничего не обнаружила. Может, с другой стороны? Соседние дома, как назло, почти соприкасались боковыми стенами, в узенький проход между ними не пролезла бы даже я. Пожалев, что со мной нет Глюка, я поспешно выбежала из тупичка и попыталась определить, как же теперь найти тыльную сторону нужного дома. Но в поле моего зрения попадались исключительно богато изукрашенные фасады, образуя сплошную неприступную стену.

Я уже совсем отчаялась разобраться в особенностях тангарской архитектуры, но внезапно услышала за спиной стук каблуков. Медальон на груди подпрыгнул, как наша школьная химичка при виде белой мышки. Я развернулась и ещё успела заметить, как за углом скрывается высокая темноволосая девушка. Тьяра появилась неведомо откуда и сейчас убегала неизвестно куда. Я рванула следом, готовая в любой момент садануть по ней пульсаром.

Стоп! Какой ещё пульсар? Мне нужна живая девушка, а не её дотлевающие остатки!

Но никакие способы поймать Тьяру (и при этом не покалечить её) в голову почему-то не шли. Кроме одного, самого банального.

Бегала я быстро и без труда догнала дочь Хозяина, подобравшись к ней на расстояние прыжка. Оставалась сущая малость — сам прыжок, в процессе которого я планировала навалиться на девушку сзади, прижать её к земле и не выпускать до прихода Хозяина. В принципе, план был выполнимый, даже если учесть, что Тьяра была старше и выше меня. В конце концов, и не с такими справлялась.

Я резко оттолкнулась, прыгнула и уже в воздухе поняла, что опять не учла самого важного. Выше, старше — ерунда. Но Тьяра была оборотнем, а значит, её сила и реакция превышали мои в несколько раз.

Не знаю каким образом, но пока я прыгала, она успела развернуться, и приземлилась я в её распростёртые объятия. Мы в обнимку грохнулись на мостовую (то есть Тьяра на мостовую, а я — на Тьяру) и покатились по булыжникам. Небо и земля несколько раз поменялись местами, а когда оказались там, где им положено, то выяснилось, что я лежу на спине, а дочь Хозяина нависает надо мной, как разгневанный крокодил.

Ну, с крокодилом я конечно загнула, девушка была довольно симпатичная, зато атмосферу нагнетали её зубы — неестественно крупные, острые и настырно лязгающие где-то в районе моего уха. Несмотря на светлое время суток, звериное всё же брало в ней верх над человеческим, и ничего хорошего это не предвещало.

— Что я тебе сделала? Почему ты меня преследуешь? — с надрывом в голосе спросила Тьяра, поплотнее прижимая меня к тротуару.

— Кошелёк хочу вернуть! — брякнула я первое, что пришло в голову. — Ты его недалеко отсюда потеряла.

— Врёшь ты всё! Ни один дурак не будет мотаться за кем-нибудь, чтобы вернуть кошелёк, тем более, если он с деньгами.

— А я не дурак, я — дура.

— Ну и что?

Девушка и не думала ослаблять хватку, но разговором я пыталась добиться вовсе не этого. Мне нужно было другое — разбудить в ней человека. Подействовало. Зубы приняли общепринятый вид, хищный блеск в глазах погас.

— Тебя отец ищет!

— Он меня убьёт!

— За что?

— Он ненавидит магию и нечисть. Нечисть даже больше, чем магию.

— Да, но тебя он в любом случае любит больше. Он тебя расколдовать хочет!

— А пусть перехочет! Меня и так устраивает!!!

Её голос перешёл в низкий рык. Оборотень одержал очередную победу и теперь жаждал разорвать меня на мелкие лоскутки. И от того, что находился он при этом в теле молодой девушки, легче не становилось.

И тогда я сделала то, что нужно было сделать с самого начала. Я зажмурилась и завизжала. Хорошо так завизжала, громко, самозабвенно.

Сначала мне показалось, что Тьяру смело звуковой волной. Потом я рискнула открыть глаза и выяснила, что в роли 'волны' выступил Хозяин, бесцеремонно стащивший с меня собственную дочь. Видимо, он не стал долго пререкаться с тем дрожащим человечком, а пошёл-таки следом за мной. Ну хоть что-то в жизни есть хорошее!

— Пап, отпусти меня, — всхлипнула Тьяра, пытаясь вырваться из отцовских объятий.

— Завтра утром отпущу, — пообещал Топиэр, перекидывая её через плечо и выпрямляясь. — Тогда и поговорим!

И с этими словами он понёс девушку вниз по улице. Мне осталось только прихватить лошадей и последовать за ним.

Хозяин жил в сравнительно небольшом двухэтажном особнячке в самом центре города. К дому примыкала конюшня, деревянный сарайчик непонятного назначения и фруктовый садик с маленькой круглой беседочкой. Я уважительно присвистнула. Судя по общей ухоженности здания и прилегающей территории начальник внешней стражи неплохо зарабатывал.

Впрочем, слуг в доме было совсем немного. Или же они просто очень старались не высовываться без особой надобности. Дверь нам открыл пожилой камердинер (или как там ещё эта должность называется?), выбежала поздороваться толстая краснощёкая кухарка да стонала где-то наверху служанка Салина, покусанная собственной хозяйкой.

Клетку должны были привезти ближе к вечеру, а до этого времени пришлось снова запереть Тьяру в подвале, предварительно заколотив единственное окошечко прочными дубовыми досками. Девушка то ревела навзрыд и жалобно причитала, то кричала, что так этого не оставит, то просто принималась тоскливо подвывать.

Ничего путного она, правда, своим поведением не добилась. Хозяина и слуг я заранее предупредила, чтоб не поддавались на провокации, Глюк торчал на конюшне, пытаясь наладить контакт с Глазастым, а самой мне было глубоко наплевать на все выкрутасы Тьяры. Кроме, разве что, подвываний. Иногда они получались такие мелодичные и душещипательные, что я даже присоединялась к импровизированному концерту. Вот и сидели мы с Тьярой по обе стороны подвальной двери — она выла, я скулила.

Потом брыкающуюся девушку вытащили из подвала и запихали в клетку. Она почему-то решила, что запереть её среди серебряных прутьев — это такой новый зверский способ убиения монстров, и начала голосить ещё громче. На самом же деле серебро и железо должны были всего лишь помешать ей превратиться в зверя, что я и Хозяин неоднократно пытались ей растолковать. Объяснения не помогали, вопли становились всё оглушительнее, и закат все обитатели дома встретили с больной головой и заложенными ушами.

Впрочем, слуг Хозяин заранее разогнал по комнатам и приказал до рассвета даже носа из дверей не показывать. По его же настоянию мы не стали выставлять клетку во двор, на обозрение соседей и прохожих. Я покопалась в памяти и решила, что вполне допустимо оставить эту громогласную конструкцию в помещении, но только в том, где из окна утром видно восходящее солнца. Помещение нашли — им оказалась одна из пустующих комнат на первом этаже. Мы установили клетку напротив окна и устроились поудобнее, приготовившись ждать до рассвета.

А с закатом началось самое интересное.

Едва только солнце скрылось за горизонтом, Тьяра окончательно потеряла контроль над собой и попыталась броситься на нас. Угу, прямо сквозь прутья клетки! Наткнувшись на них, она с визгом отпрянула назад. Металл обжигал её и сдерживал трансформацию. Она вынуждена была находиться в человеческом обличии, при этом зверь изо всех сил старался выбраться наружу... Короче, зрелище было колоритное, да и звуковое оформление не подкачало. Все предыдущие вопли девушки показались мне пением райских пташек, когда она открыла рот (или всё же пасть?) и издала длиннющий переливистый визг, переходящий в рёв. Куда там Витасу! В доме задрожали не только окна, но и стены. Медальон под рубашкой изображал из себя сторожевую собаку, грозящую вот-вот сорваться с цепи.