Самурай поневоле

Быстрое дыхание девушки и ее взгляд не оставили во мне сомнений, к чему именно мы шли.

— Не играйся со мной, Харуна. Ведь...

Договорить мне не дали, Харуна впилась губами.

От страстного поцелуя сдерживавшая меня до этого воля исчезла. Я поддался зову сердца.

Граница меду провинциями Синано и Этиго, март 1553 года.

Косака Масонобу и Найто Масатойо, оба были вассалами Канске. Получив распоряжение от госпожи Харуны, они с пятью тысячи воинами закрепились на холме, близ границы.

Коварный враг все не появлялся. Отправленные шиноби за донесениями не возвращались. И, видно, уже никогда не вернутся...

Всё Синано ждало нападения. Пожалуй, Канске был прав, говоря, что этого и добивался враг. Для людей стало нестерпимо жить под бесконечным напряжением. Что и говорить, даже самураи начали волноваться.

— Лучше бы Уэсуги все же объявились...

Хоть Косака был согласен со своим другом Найто, но лишь кивнул ему в ответ.

Обычно, на войне принято посылать передовую часть. Целью Косаки и Найто и был авангард врага. Разбить его, и тем самым показать, что враг тоже смертен.

Однако враг не появлялся.

Воины беспечно готовили лагерь ко сну. Но внезапно в лагере началось волнение.

— Смотри, смотри, — указал пораженный Найто в сторону гор.

Было довольно темно, и среди этой темноты оттуда, среди гор, начали появляться маленькие огни.

— Это воины врага, — радостно усмехнулся Найто.

— Дайте огненные сигналы, что Уэсуги наконец объявились, — дал команду Косака близ стоящему самураю.

Огоньки эти были факелами воинов Уэсуги. Вначале казалось численность врагов спускающих с гор была не большой. Как раз столько, сколько по численности бывали авангарды.

Но внезапно число огоньков резко увеличилось. Стало ясно, что Уэсуги Кагэтора перешла гору со всей армией сразу.

Картина с холма открывалась красочной. Самураям казалось, будто огненный Дракон, извиваясь, спускался с гор.

Был бы рядом с Косакой их стратег, то и он бы поразился увиденном у. Но, в отличие от воинов, Канске сразу понял бы, чего добивалась этим огненным Драконом Кагэтора. Ни Косаке, Ни Найто не было известно слово "психологическое воздействие".

Местный народ, будучи суеверным, увидел в этом знак.

Уэсуги Кагэтора пришла на земли Синано с двумя знаменами. На одном красовалась имя бога Бишамонтена, с иероглифом "Би', а на другом было написано "Дракон".

Вот так вступил войной в земли клана Такеды Дракон из Этиго.

Всей Поднебесной стало интересно, кто выйдет победителем из этой битвы. Такеду Харуну люди знали по причудливым доспехам. За красные волосы и необузданный нрав, ее величали Тигрицей из Каи. Воины Такеды, словно когти тигра не оставляли в живых своих врагов.

Всем было известно стремительный прыжок Тигрицы из Каи. Как в следствие, были покорены враги клана Такеды.

Знамя Харуны было хорошо известно и за пределами Каи. "Фу-рин-ка-зан" — "Ветер, лес, огонь, гора", был ни чем иным, как сокращением цитаты великого стратега Сунь Цзы: "Будь быстр, как ветер, тих, как лес, настойчив, как огонь, неподвижен, как гора". Эти слова были определяющими силами клана Такеды, ставшими символами могущество клана.

Но на поле битвы, враги клана трепетали как осенние листья, увидев совсем другое знамя. Появлению на поле битвы удалого самурая Канске со знаменем "Хатиман", ввергало врагов в ужас. Ведь этого человека окружали воины-демоны Акала, не знающие смерти.

Будущая война должна была показать, что стоит каждый из них, каждый из самураев...

Глава 13

Канске

Смотря на бурлящую реку, мои мысли проясняются. Чистая, прозрачная вода не вызывает сомнений, что река эта берёт начало в горах. Темный омут будто подсказывает, что шутить с этой рекой не стоит. Ибо стихия воды так же непредсказуема и опасна, как и стихия всепоглощающего огня.

Мне уже известно, что река не особа глубока, будет где-то выше груди. Но и это может сильно сказаться на самураях, посмей они перебраться на тот, другой берег. Не стоит обманываться, силы течения реки хватит, чтобы воины израсходовали понапрасну часть своих сил, борясь со стихией.

А в довесок, на том берегу их будут поджидать не с раскрытыми объятиями.

Как только начал таять снег, Харуна выдвинула войска из Каи. На мой взгляд мы поторопились, но ей не терпелось сразиться с Уэсуги Кагэторой. Я понимаю, Харуна не могла не волноваться, и ожидание лишь усугубляло тревогу.

Но, придя в Синано, наши воины удивились, не встретив врага. Уэсуги понимали, что таким образом играют на нервах наших самураев. Однако, я в отличие от остальных, приписывал это не Кагэторе, а ее изворотливому советнику Усами Садамицу. Умудренный опытом Усами не мог не знать, как скажется их маленькая хитрость на моральном состоянии наших воинов.

К тому же, простаивание армии сильно сказывается на казне клана. Все-таки бюджет не бездонный...

Нас удручало и понимание того, что, даже собрав десять тысяч воинов, мы сильно уступали в численности клану Уэсуги. А ведь в свите Кагэторы собрались весьма опытные самураи. В то время как клан Такеда все еще не мог оправиться от смертей генералов Итагаки и Амари.

Идя вдоль реки, я наконец-то нахожу то, что искал — место, где устье реки сжималось. Сейчас конец апреля, самое время таянья снегов. Вода в реке ужасающе холодна, однако, вскоре нам придется встречать здесь врага...

Мои отношения с Харуной довольно странные. Наши чувства в клане скрыть просто нереально, однако все мы делаем вид, что между нами ничего нет. Ведь с этим поступком тень могла лечь не только на наши головы, но и на весь клан.

Мы с Харуной могли побыть наедине лишь в столице клана. Выйдя же за ее пределы, нам ничего не оставалось, как принять роль госпожи и вассала. Я понимаю, идет война все-таки. Но довольно непривычно держать расстояние после близости, хоть и почти наигранно.

Признаться, у меня даже в последнее время не выдавалось свободного времени, чтобы как-то разобраться в этих вопросах. И вот, находясь в одиночестве, я вдруг осознаю, что априори мы не могли все еще считаться равными. Да, за мной числятся достижения в службе клана. Однако, этого мало, чтобы быть рядом с ней...

И я говорю не о мнениях других людей, а о Харуне. Нет, девушка испытывает вполне искренние чувства, но порой в ее взгляде проскальзывает что-то такое, что смущает мою душу. Думаю, она и сама пока полностью не осознала того, что между нами лежит огромная пропасть. Пропасть, которая могла уничтожать наши отношения. Ведь это вопрос времени, когда она начнет помыкать мной. И, боюсь, чем больше клан поднимется среди остальных, тем больше отдалится от меня Харуна. В ней действительно жили две личности: хрупкая девушка и не прощающий ошибки лорд...

И самое фиговое было в том, что я не представлял, что должен был сделать такого, чтобы она стала моей...

— Канске, ты в порядке?

Только сейчас заметив настороженное лицо Нобуфусы, отмечаю, что я стою на одном месте, сильно сжимая кулаки.

— Да, вполне. Что-то случилось?

Нобуфуса ерзает на месте, отчего я понимаю, что ему просто стало скучно.

— Канске, как долго мы будем стоять на месте?

Нобуфуса вовсе не имел в виду нас двоих.

Войско Кагэторы все же объявилось в Синано. Как велит канон войны, Харуна до этого уже определила, где мы примем сражение с врагом.

Местность под названием Каванакадзима вполне подходила. Эта равнина была идеальным местом для сражения, где даже огромные армии могли померятся силами. К тому же, равнину разделяли множество рек. Одна из них в данный момент отделяла нас от врагов.

Реши Кагэтора форсировать реку, мы бы приняли их тепленькими на своем берегу. Но Кагэтора была отнюдь не глупой, она прекрасно понимала, чем все могло обернуться.

Встретившись здесь, в Каванакадзиме, и разделенные рекой, оба войска простаивали. Уже прошло двадцать дней, но сражение так и не начиналось.

— Меня до сих пор в гнев бросает! Как эта Кагэтора посмела унизить нашу госпожу?!

Да, на лице Нобуфусы и вправду играли желваки.

Всё дело было в том, что Уэсуги Кагэтора предложила Харуне решить все поединком, один на один. Никто не знает, каких усилий мне стоило убедить Харуну не принимать предложение Кагэторы.

Хоть я и красноречиво убеждал Харуну, но, полагаю, она все же решила, будто я склонялся к мнению, что ей не победить Кагэтору. Мои клятвы были напрасны, девушка не желала мне верить.

Холодный расчет подсказывал, что вероятность поражения Харуны имелась. В этом случае для нас все бы кончилось плачевно. И даже если Харуна обойдется лишь царапинами, моральный дух нашего войска мог упасть.

Чтобы не только враги, но и наши воины не увидели в этом трусость, мне пришлось подготовить достойный ответ. Под моей диктовкой было написано: "Неужели Кагэтора не уверена в своей победе, даже приведя столько воинов из Этиго? Неужели она настолько отчаялась...

И после этого некоторое время оба войска соревновались в словесности, пытаясь уязвить друг друга.

Нобуфуса, не найдя подходящей идеи, начал орать в сторону противоположного берега.

— Да остынь уже ты. Лучше расскажи, они мост достроили?

— Пока нет. Но им немного осталось. Ты это хорошо придумал, напрасная смерть воинов Уэсуги изрядно позабавила нас...

Лицо Нобуфусы озаряется улыбкой, ведь уж кого-кого, но Баба Нобуфусу нельзя назвать милосердным самураем в отношении к врагам клана.

— А зачем ты тут тратишь время?

— Пойдем. Услышишь ответ вместе с Харуной...

На первый взгляд ситуация кажется патовой. Вроде оба войска в одинаковых условиях. Однако на деле все было не так однозначно. Уэсуги в численности превышали нас вдвое, и это лишь навскидку...

Не было сомнений в том, что Кагэтора решится разделить часть своих воинов в попытке форсирования реки. В данный момент воины Уэсуги активно строили мост, прямо перед нашими основными силами.

Я подсказал Харуне, чтобы наши лучники как-то вяло поражали врага. Ведь, если вариант с мостом отпадет, то Кагэтора может поступить весьма не предсказуемо. А так мы знали, откуда начнут действовать основные силы Уэсуги.

Вероятность того, что в мною найденном месте могла произойти скрытая переправа была высока.

Наш лагерь был построен строго опираясь на теории войны. Занятый нами холм помогает обозревать местность, что играет немаловажную роль во время сражения. К тому же, располагать на холме лучников весьма эффективно. Да и в случаи прорыва врага, самураи наберут большую скорость, спускаясь вниз к врагам и смогут вихрем врываться в их строй.

Приятно осознавать, что Харуна тоже хорошо разбирается в военном деле. То место, где устье сжималось, хорошо подходило для быстрой переправы, реши Кагэтора отправить конный отряд для прорыва...

В лагере наши воины все так же наблюдают за строительством. Когда лучники попадают по людям Уэсуги, наши воины ободрительно кричат.

Направляясь в шатер Харуны, замечаю, что мост почти закончен. Построить одноразовый мост не трудно. Уэсуги быстро поставили концевую опору со своей стороны и уже заканчивали с промежуточной опорой, находящейся в центре реки, которая обычно вызывала наибольшую проблему. Как только промежуточная опора будет готова, Уэсуги закинут доски и окажутся на нашей стороне.

Все это говорило о том, что вскоре состоится сражение не на жизнь, а на смерть.

— Мастер!

Оглянувшись, вижу, как к нам с Нобуфусой спешат двое, Косака и Найто. Они уже не выглядели безобидными мальчишками, скорее взрослыми юношами, которые становились матерыми бойцами клана.

Подойдя к нам, на их лицах играла улыбка, беззаботная, мальчишеская.

— Мастер, может, Вы передумаете?! — просит Косака.

Не понимая, о чем идет речь, Нобуфуса вопросительно смотрит на меня, а лицо Найто ещё больше ширится в улыбке.

Как и было сказано сестренке Масакаге, при первой же встрече со своими вассалами я огорошил их о будущей свадьбе. У Косаки выбора не было, так как я заранее выбрал его.

Косака Масанобу отличный парень, и даже больше. Из него выйдет прекрасный командующий. Но у него все же были свои недостатки. При выборе жениха для Мисы, я исходил из того, что у Косаки не было семьи. У него вообще никого не было.

У Найто, к примеру, было уйма родственников. Да и дома его с нетерпением ждали мать с сёстрами.

Не удивительно, что Косака предпочитал проводить свое время в военных лагерях. Ведь дома чувство одиночества лишь усиливалось.

— Наш Косака скоро женится, — обрадовал Найто бесстрашного Нобуфусу.

— Поздравляю! За это надо выпить! — обнимая Косаку, проорал он.

Смотря, как засияло лицо Нобуфусы, я начал подозревать, что он больше радовался поводу выпить. С него станется...

— Вот видишь, Косака. Свадьбе быть, и посмей только отказаться. Ты этим обидишь не только меня, но и Масакаге...

Представляя, во что может привести его отказ, Косака вздрагивает.

Из моих трех вассалов, самую крепкую позицию в клане занимал Ямагата Масакаге. Его авторитет упрочнился с того дня, как Харуна сделала его лидером клана Ямагата. С того дня клан сразу же перестал доставать меня. Что и говорить, шутки Масакаге не понимал.

А после того, как он решил вопрос с соклановцами, которые прямо ненавидели меня, за ним снова закрепилась его старая кличка "Бешеный пёс Канске".

Хоть Масакаге никогда не признавался открыто, но, думаю, ему нравилось это прозвище. Годы, провиденные в разбойниках, все же наложили отпечаток на душу парня...

— Но это не честно, — упорствует Косака.

Взгляд Косаки подталкивает меня к мысли, парень понял, что его обманули.

Управление людьми дело непростое. Если желаете поддерживать хорошие отношения, надо уметь давать приказы с неким выбором. Тем более если речь идет о личных вопросах. Я такой выбор предоставил своим парням.

Протянув руки, сжатые в кулаки, я предложил Косаке угадать, в которой из них находится шарик, а какая была пуста. Если он угадает, то жениться придется Найто. Но мы-то знаем, что обе ладони были пусты. И Косака подозревал это, но просить показать вторую ладонь парень не посмел.

Ведь как-никак он был вассалом. Если господин сказал, что снег не белый, а черный, то так оно и есть.

— Тебе несказанно повезло, что женишься на такой очаровательной девушке, как Миса. Запомни мои слова, пройдет время, и ты мне спасибо скажешь...

— Мастер, в лагере начали смотреть косо на Ваш новый отряд — демонов Акала, — поделился новостью Найто.

— Что еще они натворили?

Найти подходящих кадров для нового отряда заняло чуть больше времени, чем я ожидал. Ведь мне были нужны самые отмороженные негодяи. Пришлось даже выкупать у кланов Ходзе и Имагавы преступников, по которым плакала виселица.

Мой главный помощник Хендо в первые дни намучился с ними, пытаясь привить им дисциплину. Хендо оказался способным, но он просто не понимал психику этих людей.

Уговаривать отморозков бессмысленно. А на судьбу клана им было наплевать. Я обещал им свободу за службу. И, конечно, награду. Но после метода пряника, пришлось взяться за кнут. У них было лишь два выбора: либо служба, либо смерть. Беглецов выслеживали шиноби и жестоко карали.