Гарем от повелителя стужи

Никитин, прекрасно зная, что друг и по трезвому уму не всегда адекватен, рассудил, что объяснять тому что-либо, пока тот не проспится, смысла нет. А потому, пасечник поднял что-то неразборчиво буровящего инвалида с кухонного пола, нацедил ему ещё пятьдесят капель "беленькой" (чтобы крепче спалось), после чего проводил в спальню, разул и уложил на кровать. Затем втащил сундук в дом, и положил на его крышку записку-инструкцию, наскоро составленную из попавшегося под руку огрызка карандаша и тетрадного листа. Сверху придавил початой бутылкой водки и тарелкой с малосольным огурцом.

"Проснётся, первым делом начнёт искать, чем опохмелиться, сразу обнаружит мою бумажку, а дальше будет ему счастье!" — мысленно кивнул сам себе Афанасьевич и, решив, что на этом его добрая миссия выполнена, покинул жилище будущего нового повелителя джиннов.

— Итить твою мать! Чего только не притянешь по пьяни! — восхитился на рассвете следующих суток Сидор Засядько. И далее, продолжая приписывать трофей собственным героическим похождениям минувшего дня, размышлял: — Титька тараканья! И откуда ж я гробину такую откопал? Надеюсь, не украл?

Первым делом ничего не помнящий Михалыч порывался привлечь на помощь небезызвестного уже читателю Кузьму Афанасьевича, дабы тот помог восстановить провалы в хронологии вчерашних событий. Однако попавшая в фокус стеклянная ёмкость с сорокапроцентным раствором этилового спирта показалась безногому старику лучшей альтернативой. Ведь всем известно, что водочка с утречка (ежели в меру) уму придаёт кристальную чистоту. Ну и второй плюс — не надо ковылять к дружку на другой конец селения.

Записку же, он не заметил. Точнее заметил, но посчитал исписанную бумагу чем-то вроде салфетки. А потому, плеснув в стакан на три пальца "беленькой", затем заглотнув оную за раз, занюхав рукавом, а после, закусив половинкой огурца и крякнув от удовольствия, инвалид, совершенно игнорируя послание, присел около замочной скважины.

Визуальный осмотр не внёс определённости в вопрос замкнуто или отомкнуто, а потому Сидор просто попытался поднять крышку. Безрезультатно. Тогда он попробовал оторвать от пола весь сундук, дабы определить хотя бы по весу приблизительно, много ли в нём добра.

— Ыы....иить! Титька тараканья! Тяжёлый! — выругался дедок, не сумевший даже сдвинуть загадочно появившийся в доме предмет с места. И сделал вполне логичное предположение: — Выходит я его сюда не один затаскивал. А с кем?

Поскоблив лысый затылок Засядько решил, что ещё без ста граммов здесь не обойтись и потянулся за остатками горючей жидкости. Но, то ли на чём-то поскользнулся, то ли полулитровый сосуд сам выскочил из его немолодых пальцев, а он, стараясь не пролить драгоценность, выполнил шаркающее движение тыльной стороной второй ладони по заколдованной надписи, то ли ещё какая случайная оказия приключилась, — не важно, главное, что заточённые в деревянный ящик пленницы высвободились и предстали перед очередным жителем Мартыновки! Как и полагается, в фиолетовом дыму и во всей своей полуобнажённой красе!

Оставшиеся на голове Михалыча три волосины в шесть рядов зашевелились, он плюхнулся на четвертую точку (которая у людей со всеми конечностями обычно именуется пятой) и изрёк неизменное:

— Титька тараканья!

Девушки, плохо знакомые со словоформами Сидора Засядько, недоумённо переглянулись, силясь сообразить, чья же именно грудь удостоилась такого оригинального "комплимента". Так и не поняли, пожали плечами, после чего Лейла, как наиболее близко стоявшая к новому джинноводу, подобрала вывалившуюся из старческого рта челюсть, заботливо обдула её от пыли и протянула владельцу со словами:

— Здравствуй, хозяин!

— Здорово, коль не шути...те! — Михалыч, ещё не решивший окончательно: спятил он или помер, сперва хотел поприветствовать одну лишь обратившуюся к нему чернокожую бестию, но потом обвёл взглядом остальных гостий и счёл, что от него не убудет, а излишняя вежливость, возможно, ему зачтётся этими... этими... кем бы они ни были.

— Мы не шутим.

От этого холодного "мы не шутим" из уст чертовки старика передёрнуло. Он обратил взор на начавшей беседу дальней родственнице вампиров и зомби и уточнил:

— Я скончался?

— Нет, ты пока жив, — ответила Ясмин и с сомнением добавила: — Вроде бы.

Ответ дамочки, более всех походившей на ангела, хоть и не был уверенным, но заставил Засядько облегчённо вздохнуть.

— Ясненько. Спасибочки, — продолжая сидеть на мягком месте, умудрился поклониться он.

Всем четырём красавицам такой жест показался забавным, и они улыбнулись. Тогда Сидор осмелел настолько, что задал следующий весьма волнующий его вопрос (не забывая, щедро изобиловать собственную речь "волшебными" словами):

— Заранее прошу прощения, добрые кралечки, если обижу вас. Не сочтите за труд, будьте любезны, скажите, пожалуйста, кто вы такие есть?

— Лейла Рувейда Яфьях Бахиджа — гуль, — представилась шатенка.

— Сафира Талайль Джумани Абульхайер — силат, — сделала книксен брюнетка.

— Бахира Сальма Мунирэ Амани — ифрит, — поведала рыжая.

— Ну а я — Ясмин Зайна Латифа Рейхана — марида, — дождалась своей очереди блондинка.

— Э-э?... А-а?.. О-о!.. — только и изрёк изумлённый старик.

— Мы твои джины. А ты наш хозяин. Наша цель исполнить твои самые заветные желания. Нужно только попросить нас об этом, — совершенно верно перевела нечленораздельные звуки нового повелителя Бахира и предоставила тому более развёрнутую информацию. — Надеюсь, теперь понятно?

— Теперь да! — заверил Михалыч, однако голова его при этом отрицательно помотала по сторонам.

— Хорошо. Давай тогда так: попробуй нас о чём-нибудь попросить, а мы это сделаем?

Давно уже протрезвевший инвалид, незаметно ущипнул себя. Было больно. Но вот проблемка: радоваться ему следовало этому факту или огорчаться: С одной стороны он не на том свете, и перед ним не ангелы с демонами, определяющие, куда его забирать: в ад или в рай. Но с другой стороны, и поползновения в сторону волшебного исполнения желаний, отнюдь не успокаивали. Тем не менее, ветеран, не убоявшийся когда-то выйти один на один с фашистским танком, мужественно встретил версию о наступившем сумасшествии. Даже с юморком.

— Попросить, говорите? Всё что угодно сделаете, говорите? — совсем бодро и даже с лёгким нахальством, ухмыльнулся дед.

— Угу. Только формулировать предпочтительнее однозначно, чтобы не случилось неприятных накладок, — предупредила Сафира. — А то были прецеденты.

— Ладно, наколдуйте мне тогда.... Наколдуйте мне тогда... Наколдуйте мне тогда...

— Титьку тараканью? — попыталась предугадать Бахира.

— Эх-хе-хе, нет! — погрозил проказнице Михалыч, понимая, что в данный момент дамочка уже изволит шутить. Тут глаз его уцепился за висящий на стене прошлогодний календарь с изображением цирковой обезьяны. Вот и решение! — А наколдуйте мне... макаку! Настоящую! Дрессированную! В зелёных штанах на подтяжках! Откликающуюся на кличку Жорик!

— Это зачтётся сразу за четыре желания, — загибая по ходу оглашения этого странного задания пальцы, подытожила Сафира.

— Ну и что?

— Да, ничего. Воля твоя. Исполняю.

Хлоп! Хлоп! Хлоп! И прямо из картинки на стене в руки к Михалычу сиганула фотографическая копия примата-артиста.

— Ух, ёшкин дрын! Живая обезьянка! — восхитился дед. — А ну-ка, Жоржик, сидеть! Ишь, сидит! Жоржик, лежать! Але-ап! Хе-хе, лежит! Жоржик, танцуй! Ишь, титька тараканья, танцует, танцует! Озорно-то как! Жоржик, а теперь пойди на кухни и свари суп!

Макака послушно убежала в указанную комнату и принялась греметь там посудой.

— Что и правда сварит? — поинтересовался Сидор у джиннов.

— Не знаю, — честно пожала плеами Сафира. — По крайней мере очень будет стараться.

— Ну, чудеса-а!

— Дрессировка, — поправила деда представительница рода силатов.

— Вот теперь верю вам! — заявил Засядько.

— Мы безмерно счастливы!

— Так. А ещё у мен я есть же желания?

— Конечно. Целых семь штук!

— Ага. Что ж, ну тогда вот вам задачка посложнее. Верните-ка мне мою ногу!

— Легко! — приняла брошенный вызов мулатка, поскольку именно она заведовала магией земли.

Хлоп! Хлоп! Хлоп! И прямо из ниоткуда на деда посыпались пожелтевшие от времени: бедренная, большеберцовая, малоберцовая, надколенник, и кости стопы.

— А-а! — ужаснулся Сидор Михалыч и отпрянул в сторону. — Это что такое?!

— Как и просил — твоя нога. Точнее всё, что от неё осталось, — просветила джинири.

— Тьфу, титька тараканья! — зло сплюнул Засядько. — Я же имел ввиду, чтобы мне прирастили утерянную конечность.

— Пожалуйста.

Хлоп! Хлоп! Хлоп! И горстка костей собралась в анатомическом порядке и... приросла к телу повелителя джиннов. Но тому снова не понравилось.

— Да ты что издеваешься, ведьма?! — заорал он. — Мне нужна новая и целая нога! С мясом и нервами!

— Сейчас исправлю, — кивнула Лейла, снова хлопнула в ладоши, кусок скелета левой ноги исчез, а на его месте возникла вполне нормальная из плоит и крови но... правая нога!

— Что за дьявольщина? — вконец перестал бояться фурий Михалыч.

— Ой, кажется, я опять что-то напутала. Хотя в заказе и не было указано, чтобы новая конечность была именно левая, — пролепетала в своё оправдание девушка-гуль и прирастила деду, какую и полагалось ногу. Вот только почему-то задом-наперёд — пятка смотрела вперёд, а пальцы — назад.

— Хорошо хоть не вверх тормашками, бракодельница, — оценил работу Сидор и потребовал: — Немедленно переделывай!

— Уже-уже, — пристыженно отозвалась Лейла и, наконец, с пятой попытки сделала всё, как надо.

Засядько встал. Присел. Снова встал. Попрыгал. Снова присел. Встал. Подрыгал приобретением. Сказал волшебницам "благодарствую", в пол поклонился и...заплакал.

— Спасибо, спасибо большое дорогие внученьки! Вы, милые, даже не представляете... я ведь все эти годы.... Ой, сколько же намучился! ... Да всю жизнь, считай... Пацан по сути ведь тогда ещё был... А ведь до войны, как я плясал! Как плясал!... Спасибо внученьки, — сбивчиво всхлипывал совсем расчувствовавшийся Михалыч.

Несмотря на то, что в серии из пяти последних желаний у плохих волшебниц лишь одно вышло удачным, они тоже дали волю сантиментам и, растирая кулачками слёзы, радовались вместе с человеком, которому угодили.

— Эх, мне бы сейчас починить мою старенькую гармошку, да скинуть на денёк хотя бы годков шестьдесят! — мечтательно улыбнулся дед. — Да чтобы было в нашем захолустье для кого сыграть!

— Ну, так и такое мы можем устроить! — сказала Лейла.

— И даже не шестьдесят, а все семьдесят пять лет сбросим. Чтобы ты стал таким же юным, как до отправки на фронт, — добавила Бахира.

— Ага! И, причём, на гораздо больший срок, чем один денёк! — улыбнулась Ясмин.

— Легко, — подтвердила Сафира. — И гармонь не только починим, а вообще новую подарим!

Сразу забегая чуть вперёд, сообщу, что мои милые плохие волшебницы на удивление хорошо реализовали не только ставшиеся желания данного персонажа, но и мечты ещё целого ряда стариков и старух, которые, словно сговорившись, смекали не тратить полностью весь запас из двенадцати хотелок, а после десятка бережно передаривали друг дружке "чёрную шкатулку с белой магией".

Подводя же общий итог, важно отметить, что после практики "добродевиц" (так прозвали Лейлу, Бахиру, Ясмин и Сапфиру аборигены) загнивающее село Мартыновка, неожиданно для несведущих, преобразилось ежели не в Нью-Васюки, воспеваемые некогда небезызвестным сыном лейтенанта Шмидта (Остапом Бендером — для тех, кто не в курсе либо запамятовал), то, по крайней мере, доросло до масштабов райцентра!

Благодаря стараниям красавиц джинири, как и много-много лет назад, здесь снова забурлила Жизнь (именно Жизнь с большой буквы, а не жалкое существование). Вернулась романтическая молодёжь с оптимистически настроенными взглядами в будущее. Починили дорогу. Восстановили разрушенное хозяйство. Наконец-то провели в деревню не только газ, воду и Интернет (да-да!), но и построили детский сад, школу, универмаг, ателье, фитнесс-клуб, поликлинику... Хотя последнее учреждение, по большому счёту, местным жителям было и ни к чему. Ведь нынче в садах и огородах, окромя молодильных яблок да груш со сливами, теперь произрастали: молодильная малина, молодильный крыжовник, молодильные помидоры с огурцами, а также молодильная картошка и даже молодильные грибы (не путать с галлюциногенными!).

Правда, с тактико-техническими характеристиками волшебных плодов получилось не всё так гладко. Оздоравливающе-регенирирующие свойства ранее упомянутые дары природы имели, но не столь ярко выраженные, как в сказке. То есть, одна ягода, один овощ или один фрукт как бы обращали вспять время организма лишь на двадцать четыре часа. Причём эффект антистарения не срабатывал на лицах моложе двадцати пяти лет (им-то, глупеньким пошто?). Ограничение нормы потребления тоже имелось — за один присест (или в течении суток) позволялось "отматывать" не более недели.

Данные блокировки мои предусмотрительные умницы сотворили для подстраховки, — чтобы у разошедшегося от свалившей на них благодати человечества сдуру не случилось неприятных казусов. А дабы на сим чуде не наживались спекулянты счастьем и иные плохиши, работоспособность продуктов распространялась исключительно на того, кто их выращивал, кто их холил, кто их лелеял.

Глава 6 (15)

Вам всегда будет не хватать либо времени, либо денег.

(Следствие Лермана)

В детстве был такой замечательный мультфильм "Дудочка и кувшинчик". Помните? Смысл рассмотренной в нём поучительной истории можно выразить через пословицу: "На бога надейся, а сам не плошай!". Однако следующей действующей морде (уж простите, но назвать лицом, то, что у главной героини текущей главы располагалось на фронтальной части головы, язык никак не поворачивается), видимо не посчастливилось ознакомиться ни с сим мультипликационным опусом, ни с народной мудростью. Оттого бедняжке и пришлось так туго.

Опустим подробности того, каким образом чёрный ящик перекочевал во владение некоей Куроедовой Натальи Денисовны (женщине довольно смелой, волевой и где-то там, в глубине души — под центнером лишнего жира, неглупой, добросердечной и высококультурной), а также как и, кто ей рассказал о джиннах. Рано или поздно нечто подобное должно было произойти. Лучше перейдём непосредственно к деталям использования профессиональных умений моих жён в корыстных целях. Точнее в неудачных попытках это сделать.

— Что нов-Ого-го!-о-ов-Ой повелительнице угодно? — не сдержав изумления от габаритов Наташеньки поинтересовались заикающиеся волшебницы.

Разумеется, такая реакция и также безукоризненные фигурки рабынь лишний раз задели необъятную даму за живое. Которая, к стыду всех Наташ, и вопреки утверждениям "объёмный телом — мягкий характером" и "хорошего человека должно быть много" являлась отнюдь не благовоспитанной леди, а очень даже хамовитой особой.