Кто поверит эху? - Часть 1

— Да, я дурак... когда-то поверил в то, что такие могут быть искренними. Думал, она меня любит, а не просто пытается лучше устроиться. Да, и еще думал — кто бы ни приходил к ней, все-таки ждет она только меня.

...А мать смотрела с тревогой, хоть и молчала, и отец порой хмурился... Не могли проведать его намерений, и все-таки о чем-то догадывались. А потом, когда все закончилось, отец позвал его и сказал "Ты же видишь, все к лучшему обернулось; я знаю, что ты разумен, но начинал беспокоиться".

Он бы никогда не смирился с выбором сына. Но сейчас это уже не имеет значения...

Мысли Рииши снова прервал негромкий мягкий голос, в нем было сочувствие:

— Ты похож на клинок, на анару — но смотри, лезвие направлено внутрь тебя, не только наружу.

Рииши бросил сумрачный взгляд на обод чашки — по оранжевому небу углом летел журавлиный строй.

— Клинок... все привязанности между людьми похожи на поединок. А ты, Энори Сэнна, ты хоть кого-то любил?

— Ты сейчас говоришь о любви, как о самой страшной муке.

— Она такая и есть...

Рииши поглядел на молодого человека в другом конце длинной комнаты — пьяный донельзя, тот был совершенно счастлив.

— Вот кому хорошо! Только тоже ведь ненадолго. Протрезвеет, сам или поможет кто. Как ты, например... Нет, дай мне сказать. Тебя я не виню, напротив... ты открыл мне глаза. — Он снова теперь смотрел на неподвижные журавлиные силуэты, и сам не шевелился. — Нет, ложь, я ведь поначалу и тебя считал виноватым. Почти ненавидел. Ты, хоть не всё, знал обо мне и о ней, но это не помешало... А затем я понял — Лайэнэ лишь водила меня за нос, ей были нужны только деньги. Она такая же, как все эти... Надеюсь, ты-то хоть ей не веришь.

— Если хочешь, я забуду, где ее дом. Она вернется к тебе...

— Нет уж! — повторил он. — Мне все равно было, кто она, я не слушал советов... и получил поделом.

— И не можешь забыть об этом долгие месяцы. Неужели и в Столице, где все до шага расписано, возникают подобные страсти? — Энори задумчиво повертел в пальцах пустую чашку.

— Они везде, где люди... Не знаю, зачем Сущий нас создал, но он, похоже, забавляется, глядя на таких дураков...

В свое время привязанность Рииши к особе из квартала развлечений не осталась тайной для близких друзей — благо, Лайэнэ стояла в иерархии ей подобных на высшей ступени. Это портовой или гостиничной девчонкой смешно увлечься всерьез, а такой, как Лайэнэ, дарят золотые шкатулки и драгоценные камни, с ней не зазорно появиться на улице.

Но взять ее в жены?

Не сошел ли Рииши с ума, когда о таком подумал?

**

Ночная стража у Лазуритовых ворот скучала — путники в город приходили чаще с зарей и днем, ближе к полуночи полночь дороги пусты. Так что бесцельно торчи в караулке или прохаживайся туда-сюда дозором, а спать не смей. Любуйся на подвешенный к столбу фонарь, и всего дела. Даже появление трех всадников не смогло развеять вялое оцепенение стражи. Входную пошлину заплатили, подорожная в полном порядке — и проезжайте, задерживать не с чего, досматривать нечего.

А поздние гости, забыв про короткий разговор со стражниками, направили коней к богатой гостинице; хозяин ее сразу опознал в приезжих старшего и младшего родственников и слугу.

Им отвели одни из лучших покоев, отделанные кедром, поинтересовались, останутся гости у себя или пожелают спуститься поесть. Господа пожелали, оставив слугу караулить пожитки — приезжие из центральных земель пребывали в убеждении, что в северных провинциях живут сплошь разбойники.

Господин Ариса, третий помощник судьи одного из срединных городков на время оставил службу и торопился к родне, главным образом проведать сестру, что недавно родила двойню. Много лет ждала, когда же станет матерью, почти отчаялась, и вот сразу двойная радость. К путешествию чиновник относился как к обременительной, но неизбежной мелочи жизни, и старался совместить несовместимое — двигаться быстро, по возможности, по кратчайшей дороге, но в местах обжитых отдыхать, как подобает солидному человеку. Здесь, в Осорэи, столице, разросшейся из приграничной крепости до города, он остановился в последний раз перед тем, как увидеть крышу сестриного дома. Сама она жила в предместье неподалеку, в уединенной усадьбе.

Сопровождал Арису младший брат жены, по молодости слишком любопытный на взгляд почтенного судейского чиновника.

В присутствии старшего родича он, стоящий ниже, помалкивал, даже когда спустились в общую залу и постояльцы из тех, что еще не спали, выразили желание познакомиться с гостями. Слова не произнес, но смотрел дружелюбно. Во многом из-за младшего и завязалась беседа — один из обитателей гостиницы, с виду северянин, недолго раздумывал, и, спросив разрешения, подсел к приезжим за столик.

— Как вам у нас? — полюбопытствовал он, обменявшись ритуальными фразами приветствия. А все-таки невежа, отметил Ариса. Спрашивать такое у едва успевшего отдышаться с дороги, да еще прибывшего ближе к ночи... Невежа или просто глупец.

Однако ответил он куда более учтиво.

— Здесь, на севере, все слишком отлично от того, к чему мы привыкли. Поэтому я не стану спешить с оценкой, — он скупо улыбнулся.

Поначалу разговор не вязался, но принесенное хозяином вино — терпкое, на ягодах тёрна — поуменьшило отчужденность — вскоре за столик приезжих подсели еще двое постояльцев, и беседа покатилась ровно. Все собеседники Арисы были уроженцами этой провинции, хоть из разных мест. Сравнивая жизнь своего близкого к Столице городка и северную, гость невольно гордился — тут ничего и не знают, слухи, которые в центре страны летают на крыльях стрижей, тут ползают умирающими улитками. Только о местном известно, а какой в том интерес?

— Не скажите, — возразил собеседник. — Что нам до сплетен, которые нас никогда не коснутся? Здесь, в предгорьях, совсем иная жизнь. Граница не горит, к счастью, но тлеет. И к чужакам, особенно без подорожной, относятся подозрительно. И творится демоны знают что, да и нечисть...

Ариса поморщился.

— Байки...

Собеседник неожиданно не стал возражать.

— Не стоит об этом, да ночью... Север для вас — глушь, пусть будет так.

— Я думал, будет хуже с дорогами, — признался Ариса. — Но тракт, по которому ехали вначале, очень неплох... Правда, одну петлю мы срезали через холмы, там дороги и вовсе не было. Зато...

Вино окончательно развязало язык.

Судейский чиновник поведал собутыльникам историю довольно загадочную. Ливень застал троих путешественников вдали от жилья и постоялых дворов, они миновали даже страшноватое на вид пожарище, но, на их счастье, по дороге попалась пустая хижина лесника. Сгодилось, переждать ночь. И там, в нищей пыльной комнате, Ариса нашел красивую вещь — мужской пояс, из тех, какие носят люди состоятельные, не обремененные службой.

— Клянусь головой — было именно так. Да вот он подтвердит, — кивок на младшего родича, — Крыша худая, стены в щелях, а на полу, в темном уголке — сияет. Наклоняюсь, смотрю — и вижу...

Ариса показал собеседникам на тот самый пояс, теперь красовавшийся на новом владельце — из дорогой, превосходно выделанной кожи, с золотыми заклепками, а пряжку в форме морского чудища с клубком щупалец украшали прозрачные синие камни.

— Я бы не взял, — проговорил один из новых знакомых. — Может, оставили для кого знак...

— Об этом был разговор, — кивнул Ариса. — Но к хижине пристойной тропы не ведет, и запустение такое, что только разбойникам собираться, не честным людям. А взять у разбойников не запретно.

— Вы бы его хоть не напоказ, — посоветовал другой. Ариса оскорбился:

— Я не вор и правды не скрываю. Если владелец сыщется — пусть заявляет права.

**

Как и во многих богатых домах, часть крыши здесь была плоской и служила второй террасой. Полноватая женщина с тяжелым кувшином поднялась на нее, собираясь полить цветы. Воспитанник господина генерала любил их, и многие сажал сам. Порой невесть откуда добывал диковины — к примеру, алый, вылитая кошачья голова, вот-вот мяукнет, или плоский, на ладонь похожий, да еще колючками усеянный. Про иные потом забывал, а с какими-то, часто невзрачными, возился подолгу.

В его отсутствие следовало помнить, как и с каким цветком обращаться — однажды слуга-остолоп забыл, что господин Энори велел маленький, будто пыльный цветочек теплой водой поливать, и вылил в горшок ледяной, полкружки всего. Так домашние слуги думали, небо на землю грохнется. А ведь обычно господин Энори слова худого не скажет, напротив, всегда рад помочь...

Служанка со вздохом облегчения поставила на пол кувшин, утерла лоб — хоть давно перевалило заполночь, ветерок прохладным не стал.

Охнула испуганно, увидев на краю фигуру человека. Тот сидел, скрестив ноги, ветер теребил распущенные волосы, длиной чуть ниже лопаток, касался белого шелка.

Здесь его нередко можно было застать, особенно ночью, но все в доме были уверены — раз Энори отправился в квартал развлечений, вернется не раньше, чем утром. Когда он пришел?

Юноша повернул голову, поглядев на служанку. Та пару раз переступила с ноги на ногу.

— Кирэ, я не призрак, что ты так смотришь... — сказал он с улыбкой, судя по голосу. И другим тоном: — Позови ко мне Ашинару.

Ашинара, начальник домашней стражи, был в городе человеком влиятельным. Раньше он заправлял ночной караульной службой всего Осорэи, но затем согласился на иную должность. Однако даже представители самых знатных семей старались особо нос перед ним не задирать — связи у Ашинары были везде. Поговаривали, даже среди хэата, "рожденных убивать" были у него знакомые, хоть про самих легендарных пасынков тени давно не слыхали на севере.

Кашлянув, он остановился на последней ступени, ведущей на крышу. Энори очнулся от оцепенения, по-кошачьи прогнулся, возвращая телу легкость и гибкость. Встал. Какое-то время стоял молча, глядя на застывшего чуть ниже и в отдалении человека. Тот не нарушал тишины, знал — то, что нужно, он все равно услышит рано или поздно.

— Я хочу встретиться с одним человеком. Его имя Ариса, он прибыл в город сегодня ночью. Мелкий судейский чиновник. Он остановился в гостинице в квартале Можжевельника.

— Велеть привести его?

— Нет, возьми кого-нибудь, и сами пойдем туда.

— Взять одного? — спросил Ашинара на всякий случай. Мало ли, раз нужно его личное присутствие...

— Вряд ли тот человек полезет в драку. Довольно и одного.

Юноша прошел мимо начальника стражи, вплотную, но совершенно неосязаемо. Ашинара двинулся следом. Спустившись во двор, велел охраннику из младших идти с ним.

А Энори замер на дорожке, будто к чему прислушиваясь. Может, летучих мышей слушает? Их здесь сейчас толпы летают...

Ашинара не был склонен к пустой болтовне. Если ему велят — притащит хоть глубоководного демона. Или сам к демонам сходит. Или будет стоять, сколько угодно, хотя только что готовился идти.

Отведенная гостю комната располагалась на втором этаже. Из окна было видно вымощенный булыжником двор, оранжевые круглые фонари по периметру лили на него теплый ровный свет. Не так уж и плохо, по чести сказать, в этих северных землях

Подумалось: пусть Осорэи особой красотой не отличается, но в нем-таки ощущалась уверенная сила. Да, граница ныне проходит не здесь, а по хребту гор Эннэ, там давно стоят другие заставы, но, пожалуй, Осорэи по праву стал здешней столицей. Вспомнил, как с флагов над воротами смотрели черные драконы, изогнув усеянные толстыми шипами спины...

Ариса не удержал зевок. Но, хоть устал с дороги, неспокойно как-то было, не понять, получится ли заснуть. Еще внизу подумывал пригласить к себе какую-нибудь красавицу, в итоге решил-таки попробовать отоспаться.

Чиновник только начал готовиться ко сну — указал слуге, куда поставить таз с водой, достать ночное одеяние — как услыхал во дворе голоса. Выглянул; в оранжевом свете у входа разговаривали несколько фигур, и хозяин среди них. Что-то в едва различимой речи насторожило: говорили о недавно прибывшем госте.

Мужчины внизу не были похожи на городскую стражу, ее форму Ариса успел разглядеть. Скорее, люди какого-то из богатых домов; оружием — значит, охрана. И еще кто-то с ними.

Хозяин внизу казался обеспокоенным, но не особо напуганным; и указал именно на окна гостя.

Заскрипели ступеньки лестницы, шаги нескольких человек приближались.

Кошмар любого чиновника — когда ночью к нему в дом вваливается стража. Но тут-то за что? Если и обвинили бы в чем на родине, сюда бы весть не успела дойти. Разве что спешный гонец?

Ноги перестали держать, и Ариса сел на сундук. Через пару мгновений вскочил, разрываемый двойным желанием — сбежать и убедить гостей, что они ошиблись.

Он, конечно, знал за собой недочеты, но вором не был. Даже приговоры сам не выносил, только вел учет делам и присутствовал на заседаниях.

Хотя что это он, если к нему пришли от некоего частного лица, вряд ли речь идет об аресте.

А о чем тогда — среди ночи? Дружески выпить?

Родственник спал за соседней стенкой, чуть дальше от лестницы. До его комнаты не дошли, стук раздался в дверь Арисы.

— Кто там?

— Открывайте.

В комнату вошли трое. Перепуганного слугу, отодвинувшего засов, отстранили за дверь. Все равно, что толку в нем. Случись какой произвол, один слуга не поможет против вооруженных людей. Двое точно из домашних охранников, а третий, совсем молодой, вообще невесть что — будто его тоже спешно сорвали с места. Одежда из тех, в которых, помимо семейного круга, появляются разве что на дружеских пирушках. Все белое — Арисе в полумраке почудилось, что это глубокий траур, но потом чиновник осознал ошибку. И даже волосы этот третий не заколол. То ли совсем тут, на севере, одичали, то ли просто гостя ни в грош не ставят.

Но именно он, младший, стражников и привел. Без приветствия начал:

— Мне жаль, что пришлось нарушить ваш отдых. Я не стану задерживать... Мне нужна одна ваша вещь.

— Что? Какая?

— Пока не знаю.

Молодой нахал огляделся, причем нехорошо так, цепко. Чиновника аж холодный пот прошиб — неужели сейчас перероют все его пожитки? Обошлось. Стражники не двинулись с места.

— Кто вы такие? Что все это значит?

Мальчишка назвался советником генерала Таэна. Арисе стало нехорошо, а кому бы иначе? Если не врет, дела совсем плохи. Вдруг все же врет? Слишком уж молод для такого поста. Да и невозможно представить даже крупного чиновника, не то что советника, который бы ночью сам явился на постоялый двор к заезжему путнику. И никакого знака нет. Но лица у стражников... да и сабли явно не для красоты.

Незваный гость подошел к поясу, лежащему поодаль, на гостиничном сундуке. Трудно было рассмотреть, свет лампы едва касался угла.

— Этот, — мальчишка едва заметным движением руки указал на него. — Это ваше?

— Мое. То есть нет, не совсем, — поправился он. Коли дело в поясе, то пропади он пропадом.

Рассказ о находке вышел кратким и гладким, сказывалась многолетняя привычка. Если в иных случаях, напротив, надо было растекаться словесной вязью, то непосредственный начальник не выносил длиннот и двусмысленностей от подчиненных.