Чейзер

— Добро пожаловать, милорд! — пробасил он, поклонившись. — Я Венсан Скорак, хозяин этого доброго и гостеприимного приюта для путников. Достойным господам в моем заведении всегда рады. Располагайтесь как дома.

— Благодарю. У вас есть комнаты?

— Разумеется, милорд. Обычный гостевой номер обойдется вам в полтора кварта в сутки, княжеские апартаменты в три. Стол и уход на лошадью входят в стоимость номера.

— У меня нет лошади. — Я был удивлен: вальзератские трактирщики не отличались изысканностью речи, этот же господин говорил так, будто всю жизнь проработал дворецким у какого-нибудь герцога. — Я пожалуй, сниму у вас комнату на неделю.

— Два денария, милорд. Расписки банка Гуффера также принимаются.

— Отлично. А где я могу найти отделение банка?

— На Кленовой улице, милорд, это совсем недалеко отсюда.

— Что ж, лучше не придумаешь. — Я положил в широкую как совковая лопата ладонь хозяина два золотых.

— Номер три в вашем распоряжении, милорд. Сейчас прикажу жене, чтобы застелила для вас постель. Подать вам ужин? Имеется говяжье рагу с грибами, каплуны, молодой барашек по-деревенски, карп в сметане, на десерт сливовый пудинг и яблочный пирог. Что прикажете?

— На ваш выбор, — ответил я и сел за ближайший стол.

Чего может пожелать любой человек после утомительной и долгой дороги? Правильно — возможности отдохнуть с комфортом в спокойном и приличном месте. Мне казалось, что я получил желаемое. Женщина в чепце больше не поглядывала на меня, ее спутник был занят своими записями, человек в плаще с момента моего появления в гостинице даже не повернул головы. Подавальщица с улыбкой преподнесла мне на подносе рюмку какой-то зеленоватой крепкой настойки, похожей на ликер-бехеровку, от которой тепло пошло по всему телу и аппетит разыгрался еще больше. Но как только я настроился на идиллический лад, за дверями гостиницы послышался шум, мгновение спустя дверь распахнулась под ударом, и в зал вошли три парня весьма неприятного облика. Судя по тому, как повел себя хозяин, он явно знал этих молодцов и боялся их.

— Старина Гош! — воскликнул один из этой троицы, невысокий крепкий блондин с мускулистыми, сплошь покрытыми татуировками руками и наглым взглядом. — Принимай гостей, заешь тебя демоны!

Трактирщик ничего не ответил, лишь закивал головой угодливо, засуетился. Вид у него был самый несчастный и испуганный. Блондин между тем окинул взглядом зал, задержал его на женщине в чепце, что-то сказал негромко своим спутникам. Те загоготали.

— Гош! — крикнул блондин. — Помнишь, какой нынче день?

— Эээээ.... суббота, кажется, — промямлил трактирщик.

— Последняя суббота месяца, — поправил блондин. — Ты знаешь, что тебе делать, так ведь?

— Конечно, сударь Лукаш, конечно...

— Стоп, а это у нас кто? — Блондин шагнул к человеку в плаще, продолжавшему сидеть неподвижно и безмолвно. — Да у нас тут кан гостит, чтоб мне сдохнуть! Надо же! Давненько я тут не видывал руатских мартышек. Эй, кан, чего молчишь? Чего морду под капюшоном спрятал?

Человек в плаще ничего не ответил, даже не шелохнулся. Трактирщик подошел к блондину и протянул что-то — видимо, деньги в маленьком мешке, — но Лукаш оттолкнул его.

— Погодь, папаша Гош, не до тебя покамест! — заявил он. — Тут у нас молчуны завелись. Даже поздороваться не хочут.

— Что тебе надо? — ответил человек в плаще, по-прежнему глядя на пламя в камине.

— Чего мне надо? — Рэкетир аж задохнулся от возмущения. — Это что тебе тут надо, рвань канская! Сидишь в моем городе, пьешь мое вино, ешь наш хлеб. Тут не жалуют чужаков, особенно проклятых кан. Понял, чего говорю?

— Понял. Ты все сказал? — Темный плащ все же глянул на Лукаша. — Если все, тогда иди с миром. Не до тебя мне.

— Эй, ты что не понял? — Лукаш схватил приезжего за плечо. — А ну выме...

Договорить он не успел: молниеносный удар локтем в живот свалил его на пол. Еще секунда ушла у темного плаща, чтобы двумя ударами уложить обоих спутников блондина. Однако Лукаш уже поднимался с пола, и в руке у него был нож.

— Сзади! — крикнул я, предупреждая человека в плаще.

Он услышал, обернулся и ногой врезал Лукашу в пах — рэкетир грянулся носом в половицы и взвыл от боли и ярости. Потом отшвырнул носком сапога выпавший нож прямо в камин. Очень вовремя, потому что сбитые с ног бандиты поднялись и пошли в новую атаку. Впрочем, человек в плаще быстро все разрулил: направленный ему в лицо удар первого головореза он перехватил каким-то хитрым захватом, заломил руку, заставив бандита зареветь раненым медведем, швырнул его прямо на второго, и оба они отлетели прямо на шкаф с посудой, которая со звоном посыпалась на пол. Подхватив ошеломленных врагов за шкирки, темный плащ потащил их к дверям зала и выставил их на улицу пинками. Потом вернулся к Лукашу, который корчился на полу, держась за низ живота.

— Иногда приготовление яичницы может причинить боль, — сказал темный плащ. — Сам встанешь, или тебе помочь?

— Я....аааааа....тебя...убьююююю! — всхлипывал Лукаш. Кровь из разбитого при падении носа залила ему все лицо.

— Многие это говорили, но пока ни у кого не получалось. — Незнакомец схватил Лукаша под руки, подволок к двери и вышвырнул на свежий воздух той же методой, что и пару секунд назад его спутников. Сполоснул руки в кадке у двери, вытер их о плащ и подошел ко мне.

— Я бы одолел этих бандитов без труда, — сказал он. — Но я благодарен тебе за предупреждение.

— Не стоит благодарности, — ответил я.

Человек усмехнулся и распахнул плащ, продемонстрировав мне мелкого плетения кольчугу и висевшие на широким кожаном поясе два длинных широких кинжала в украшенных чеканками ножнах.

— В Руатских горах без оружия никуда, слишком много медведей и волков, — сказал он. — Города айслингов куда безопаснее.

— Ловко ты их, — произнес я с уважением. — Красиво все смотрелось.

— Я Джи Кей, — представился незнакомец, протягивая мне руку.

— Сандер Сторм, барон Россарт, — я ответил на рукопожатие. — Будем знакомы.

— Позволь, я тебя угощу, — предложил Джи Кей. — Хозяин, пива нам!

Корчмарь, все еще бледный и напуганный, принес две большие глиняные кружки с пивом. Мы чокнулись. Джи Кей наконец-то сбросил с головы капюшон, и я мог его хорошо разглядеть. Сразу вспомнилась Эплбери — этот парень словно ее братом-близнецом был. Совсем молодой, может, мой ровесник, а может, еще моложе. Правильное тонкое лицо, огромные глаза под густыми сросшимися бровями, длинные темные волосы, зачесанные назад и схваченные на затылке в конский хвост. Парня, видимо, смутил мой внимательный взгляд.

— Чего ты меня разглядываешь? — спросил он.

— Да просто подумал, что ты на одну мою знакомую очень похож. У тебя сестры нет?

— Нет, а что?

— Да так, ничего. Чем занимаешься в Альдре?

— Я здесь проездом. Ехал с севера, из Оссланда, решил передохнуть немного. Только сегодня приехал.

— Путешествуешь? Хорошее дело.

— Одного гада ищу, — сказал Джи Кей. — Езекия Борг, не слышал о таком?

— Не приходилось. Что он натворил?

— Убил мою жену и ребенка.

— Сочувствую. Хочешь его убить?

— Сначала найду и в лицо ему взгляну. — Глаза парня потемнели. — А потом решу, что с ним делать.

— Что случилось?

— В нашу деревню приехал этот человек, Борг. Он говорил всем, что великий маг и целитель и продавал волшебный напиток здоровья по денарию за флакон. Рассказывал, что этот напиток приготовлен на живой воде, секрет которой ему открыл сам Джозеф Джаримафи.

— Даже так? — Я насторожился. — И что было потом?

— Альмара в это время носила нашего первенца. была на третьем месяце беременности. Она хотела, чтобы наш малыш родился сильным и здоровым и купила у проклятого мага два флакона этого зелья. Снадобье Борга оказалось ядом. Альмара умерла через два дня у меня на руках.

— Ты уверен, что причиной смерти стало это зелье?

— Уверен, — лицо Джи Кея стало совсем мрачным. — Жидкость из второго флакона я дал попробовать нашей собаке, и она издохла.

— Каков подлец! И что было дальше?

— Дальше? Моя жизнь кончилась. Все, чего я хочу с того страшного дня — это найти Борга и отомстить.

— Я бы наверное этого Борга голыми руками на части разобрал, — искренне признался я. — Очень, очень сочувствую тебе, друг.

— Это еще не все. Самое страшное началось потом.

— Вот уж не знаю, может ли быть что страшнее смерти жены и ребенка.

— Может. Я тебе говорил, что испытал зелье на собаке, и Чарк издох. Я зарыл его в саду. На седьмую ночь после смерти жены меня разбудил вой собаки. Я вышел во двор и увидел Чарка — он сидел у калитки и выл.

— Он... ожил?

— Я не знаю. Я схватил топор и побежал к нему, но пес перепрыгнул через калитку и убежал. Я решил осмотреть место, где закопал собаку и обнаружил, что могила разрыта — просто яма и земля вокруг. Утром я отправился на кладбище, на могилу жены. Знаешь, что я там увидел?

— Могила была пуста, — ответил я, холодея.

— Верно, — Джи Кей одним глотком допил остатки пива в кружке. — Хозяин, еще пива!

— Ужасно. И что ты сделал?

— Ничего. Ровным счетом ничего. Не рассказал родителям Альмары, старосте — никому. Понял, что нельзя ничего никому говорить. Просто решил подождать.

— Даже боюсь спросить, чем все закончилось.

— Она пришла ночью. — Джи Кей перешел на шепот. — Вся в земле, со следами разложения на лице, и глаза ее горели, как алые звезды. Просила о последнем прощальном поцелуе. От нее пахло смертью, айслинг. И я отрубил ей голову. Одним ударом отрубил. А потом оттащил тело на окраину села и сжег в яме. Она горела, а я сидел над ямой и выл, как волк. Сжег ее, вернулся домой, собрал свои вещи и ушел из деревни. Навсегда.

— Да уж, жуткая история! — Я почувствовал ледяной озноб во всем теле. — И сказать нечего.

— Борг мне ответит за все, — сказал Джи Кей. — Я заставлю эту гадину пожалеть о содеянном. Жаль только, мою любимую не вернуть. Но я знаю, она теперь в Светлых Садах. Ее душа спасена, и я увижусь с ней, когда придет мой час.

— Еще раз прими мои соболезнования, — сказал я и пожал его запястье. — То, что ты рассказал, действительно страшно.

— А тебя что привело в этот город? — внезапно спросил Джи Кей.

— Странствую, смотрю мир, — я решил не откровенничать с ним, не очень-то доверяю случайным знакомым. — Считай, бездельем маюсь.

— У тебя отличный меч, — заметил Джи Кей. — Такой у деревенского кузнеца не купишь.

— Меч как меч. Еще по одной? Я закажу.

— Нет, не стоит. Я и так отнял у тебя много времени, — Джи Кей протянул мне руку, и я ее пожал. — Удачи тебе в твоих странствиях.

— И тебе того же.

Он запахнул плащ, вновь покрыл голову капюшоном и быстрой походкой вышел из гостиницы. Я проводил его взглядом и подумал, что этот совсем еще молодой человек пережил ужасную трагедию. Развить мысль не получилось — ко мне подошла подавальщица, которая принесла мой ужин, и горячее приправленное перцем и куркумой баранье жаркое и отличный яблочный пирог заставили меня забыть о недавних событиях и печальном разговоре.