Агафангел

-Василий, — изумленно проговорил Сергей.

-Агафангел, Сережа, — тихо поправил монах.

Сергей отошел от неожиданности и бросился к нему, обнимая и троекратно целуя:

-Ты... Как ты здесь? Откуда?!

-Долго рассказывать, Сережа. Помотало меня, пока Господь привел сюда. Теперь уже навсегда. Лучшего мне не надо.

Голос монаха звучал негромко, но слова были как бы согреты душевным теплом, а глаза неотрывно смотрели на Сергея.

-Да, монастырь потрясающий. Но я не думал, что вот так тебя встречу. Я тогда искал тебя...

-На все воля Господня, Сережа.

-Баба Нина тоже тогда мне говорила — будет воля Господня, Сам к тебе приведет. Мы ведь не должны были сюда приезжать. У нас автобус сломался.

-Как живешь, Сережа? Свету я видел, сына твоего тоже. Сколько ему?

-Девятнадцать. На втором курсе учится.

-Как и тебе было, когда мы с тобой познакомились. Он как две капли на тебя похож. Я как будто тебя прежнего опять увидел.

-Это старший, Александр. А еще дочь есть, Ирина и младший, Андрей — эти еще школьники.

-Какой ты богатый, Сережа. Рад за тебя. Помоги тебе Господи.

Монах перекрестился.

-Твоими молитвами, не иначе, — сказал Сергей, — С работой тоже все успешно, продолжаем дело, что Светин отец начал, скоро представительство в Германии открываем.

-Видишь, как милостив к тебе Господь...

-Главная милость, что тебя нашел наконец-то!

-Видать, простил Он нас, раз сподобил тебя при этой жизни увидеть, — вздохнул монах.

-Ты так говоришь, как будто... — начал Сергей, но встретившись с Агафангелом глазами, осекся.

-Да, Сережа, — спокойно кивнул головой тот, — отойду я скоро. Весной следующей. Помолись за меня тогда.

-Ты... Да откуда? Как ты можешь об этом знать?

-Знаю, Сережа.

-Ты болен?

-Давно болен. Ничего не поделаешь.

-Как — ничего? А врачи? Что с тобой? Может, нужна операция или что? Я могу...

-Не надо ничего, Сережа, — губы монаха слегка тронула улыбка, — Уже была операция. Ну, сделают еще одну. Может, проживу несколько лишних месяцев. А зачем, если срок мне пришел? Я готов. Господь сподобил в светлой памяти отойти. Сам пока еще за болящими ухаживаю.

-Вася! — Сергей бросился к нему и сжал в объятиях, — Вася мой!

В глазах его стояли слезы.

-Агафангел, Сережа, Агафангел, — тоже обняв его, опять поправил монах, — Того Васи нет уже. Забудь про него.

-Нет. Не могу поверить. Не хочу! Найти тебя через двадцать лет и снова потерять навсегда! Неужели ничего нельзя сделать?!

-Ты Свете не говори ничего, — попросил Агафангел, — Пусть она не знает, что ты меня встретил. И смирись. Ты помнишь наш разговор на берегу в ту ночь? Мы еще с тобой встретимся, Сережа. Уже навсегда. Двадцать лет я этот грех замаливал...

-Да что уж ты так переживаешь за этот грех? — спросил Сергей, — Мало у нас у каждого других грехов? Ты сам знаешь, как я раньше к этому относился. А теперь... Что особенного в том, что кто-то такой?

-А ты хотел бы, чтобы твой сын был такой? — тихо спросил Агафангел.

Сергей вскинул на него свой пронзительный, как в юности, взгляд и... промолчал.

-Прости меня, Сережа.

Монастырь был еще погружен в предрассветные сумерки, когда к воротам подъехал автобус. Заспанные паломники постепенно подходили к нему. Серафим вручал каждому пакетик с пайком и желал ангела хранителя в дорогу. Вот заняли свои места последние. Серафим прочел молитву, автобус тронулся, и перекрестив его, он повернулся и пошел готовить храм к утренней службе.

Монастырь спал. Не спал только еще один человек. Это был Агафангел. Он стоял на том самом возвышении над ущельем, опершись на свою палку, и выглядел застывшим монументом в лучах восходящего солнца. Он провожал взглядом удаляющийся автобус, а по морщинистой щеке его катилась скупая старческая слеза.

2008