Раненько утром, поцеловал спящую жену, и поехали мы с Володей в Линду. Сабурова я попросил бумаги разгребать, а если что срочное и важное телеграфом мне сообщать.

Целый день трястись в вагоне занятие муторное, если бы не блокнот, то и уснуть можно запросто. Хорошо, что всё имеет свой конец. Вот и наше путешествие к нему подошло. Литерный поезд, хоть он и без вензелей сильно приметен. Потому в Нижнем опять задержка вышла. Ну что тут поделать, "Сан обязывает"! "Праправнучек", где-то модернизацию проходил, потому в хозяйство Можайского мы скоростным катером Узатиса добрались, только под вечер. Видать, он здесь часто бывал, потому что на нас даже особого внимания не обратили. Только когда я с казачками да с Володенькой на причал ступили, к нам дежурный подошёл. Всё было как прошлый раз. Володя в полной амуниции царского первого адъютанта, как обелиск смотрится, к нему и обратились. Я его об этом заранее предупредил, потому он как старший, попросил проводить нас к господину Можайскому или его заместителю.

Дежурный, записал нас, в книгу прибывших, выделил провожатого, и мы двинулись к группе строений, находящихся в полуверсте от пристани.

Встретил нас Александр Александрович Трофимов, который по каким-то своим делам выскочил в это время из здания, видимо выполнявшего роль, штаба полигона.

Увидев в сумерках группу людей с сопровождающим, он вынужден был подойти поближе. Рассмотрев монументальное Володино одеяние, не доходя положенного расстояния, перешёл на строевой шаг......и замер на мгновение, увидев меня. Тут же сориентировался, развернулся, отдал честь и начал рапорт! Мне пришлось дать команды отставить и вольно, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Сопровождающий получил, команду срочно найти Арендта, а нас пригласили пройти в здание, где мы разместились в кабинете Можайского.

Через час в кабинет вбежал запыхавшийся Николай Андреевич. Он наносил врачебные визиты своим больным и нашли его в дальнем конце поселения. Александр Фёдорович отсутствовал, он улетел в Лбищенск накануне.

— О вашем визите нас никто не известил.

Как бы оправдываясь, сказал доктор.

— Это ничего, я и сам не знал, что удастся к вам вырваться.

— Вы сказали, Можайский улетел. На чём? Расстояние между полигонами не менее 2000 вёрст.

В разговор включился Трофимов.

— Так перегоночная дальность у аэроплана, что новыми моторами Бенардоса оснастили более 3000 вёрст. Полёт по ориентирам в основном проходит. Есть запасные полосы, там и горючим заправиться можно, и подремонтироваться, если поломка не большая. Первая в Шумерле, там сослуживца Александра Фёдоровича имение находиться. Там мы поле и арендуем, а по Суре туда пароходиками горючее забрасывают, обустроено там всё, как в Ваших инструкциях указано было.

Я про себя подумал. В каких инструкциях? Я никаких инструкций не давал. Потом только дошло, что видимо инструкциями, называются документы об организации запасных аэродромов, которые я копировал все подряд из блокнота, почти не читая и особо не присматриваясь.

Трофимов между тем продолжал, как бы чувствуя себя в кабине аэроплана.

— Дальше вдоль Суры почти строго на Юг. Там вторая полоса рядом с деревушкой Инза она на притоке Суры расположена. Там все мальчишки, как аэроплан завидят на полосу бегут. Границу не пересекают, казаки там строгие, да и ребятня понятливая. Нельзя, значит нельзя. С общиной там тоже договор оформлен, так что никто на нас не в обиде.

— После Инзы доворачиваешь на Восток ещё градусов 30 и после, как Волгу пересечёшь и Малый Иргиз, через сорок километров лента Большого Иргиза появится. Там третья полоса, недалеко от городка Николаевск. Это считай уже дома, я о Лбищенской базе говорю.

— Если большим аэропланом лететь, да без посадок, то за семь, восемь часов добираемся. Тут ещё многое от ветров зависит, уж больно сильными они бывают.

Информация, полученная от Трофимова, меня почти шокировала. Тут такие дела вертятся, а я там, в столице почти ничего о них знать не знаю, ведать не ведаю! Надо спать. Как известно, утро вечера мудренее!

— Николай Андреевич, а где вы нас на ночлег разместите?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Арендт был не готов к нему. Любое решение, им предложенное, меня заранее устраивало.

— Ваше Императорское Величество, мы буквально на днях закончили строительство нового здания для учлётов. Там есть хорошие просторные комнаты, уже частично меблированные. Это конечно не дворец, но спать там хорошо. Я уже две ночи в этом здании сплю, пока мою сараюшку, по команде Можайского реконструируют.

В общежитии для учлётов действительно хорошо спалось. Пахло свежее струганным деревом и ещё чем-то приятным. Собственно я не принюхивался, да и заснул практически сразу, рядом разместились Володя и казаки охраны. Им беднягам тоже спать охота.

Утром проснулся как обычно. Володя ещё спал, а усатые мои охранники тёрли красные от бессонницы глаза и, наверное, думали. "Ну что он ещё придумает, куда поедет?". Это я ещё САМ не решил, но решу сегодня обязательно!

Рядом проснувшись, быстро одевался в свой монументальный костюм Барятинский, я вышел на крыльцо. Полигон только ещё просыпался. Надо бы его осмотреть и хорошенько обдумать, как дальше развивать это направление. Вернувшись в дом, я приказал трём моим телохранителям "СПАТЬ", трое других могут нести дежурство.

— Мы на территории Российской военной базы, потому здесь вероятность покушения незначительна, а в таком состоянии пользы от вас будет немного. Пока мы на базе будете меняться через каждые шесть часов!

Наверное, мои казачки решили, раз Рихтера здесь нет, а ЕИВ главный, то его приказ надо исполнять! Не успел я ещё спуститься, и пройти свою часть коридорчика, как из торцевой комнаты раздалось сначала посвистывание, а потом здоровый мужской храп!

— Володя отыщите, пожалуйста, Арендта.

— Я здесь Ваше Императорское Величество!

— Николай Андреевич, я бы испил чайку, а потом хочу осмотреть все объекты!

Небольшая пауза. Далее последовал ответ "доктора".

— Сейчас откроется столовая учлётов. Других извините, здесь нет. Я распоряжусь!

— Не надо лишнего беспокойства. Вы сами, где питаетесь?

— Здесь с учлётами.

— Ну, вот и мы с вами. Заодно посмотрим, чем Российских орлов потчуют.

Столовая была совсем рядом, надо было обойти здание гостиницы и ещё какое-то строительство.

Гречневая каша с мясом, большая кружка сладкого чая (это уже Арендт с поварами расстарались) и с завтраком было покончено.

— Николай Андреевич, вы помните, когда впервые в анатомический театр попали, как вас там водили?

— Да! Конечно!

— Тогда представьте себя сейчас в качестве профессора, который водит по театру своих студентов.

— То бишь, надо показать основное и словесно его прокомментировать.

Арендт немного задумался, потом сказал.

— А можно ещё двух профессоров пригласить? Хозяйство большое, я один не справлюсь!

— Да! Конечно!

Через несколько минут, к нам присоединились Трофимов и Михаил Александрович Рыкачёв, и Моё знакомство с научно-практической базой будущих ВВС России началось. Я не был здесь всего два года, тогда тут кроме нескольких покосившихся домишек у кромки леса ничего не было.

Обход начался с уже знакомого нам причала. В темноте мы многого не заметили. Причал был оборудован портовым краном, грузоподъёмностью не менее десяти тонн. За причалом примерно в полуверсте, был виден мост через Линду. Мы прошли в сторону нашей гостиницы и, свернув вправо, оказались вблизи плаца, окружённого с трёх сторон двух этажными учебными строениями.

Миновав эту часть базы, мы вышли к двум странным сооружениям. (Странные они были, только для 19-го века). Я сразу узнал в них контуры мощных аэродинамических труб. Самая большая, была ещё в лесах но, судя по наполнению, через несколько месяцев их уберут. Та, что поменьше имела характерный изгиб, и я догадался, что через эту трубу "продували" и моего Владимира.

В том времени в парках, аттракционы такие были. Заходишь, перед тобой сетчатая конструкция, а снизу мощная струя воздуха, обслуживающий персонал объясняет как лучше на воздух "ложиться" и начинается цирк. Ну да на то аттракционы и создаются.

Сейчас для работы такого устройства саженях в тридцати мощная котельная стояла с симпатичной из красного кирпича дымовой трубой. Какой-то безымянный каменщик верхолаз перед верхним венцом трубы из кирпича другого цвета выложил цифры 1865. Ни дыма, ни даже дымка над трубой не было. Это говорило о том, что Владимира с сотоварищами в Линде я уже видимо, не застану.

Дальше стояли большие ангары, в которых суетились люди в одном, судя по всему, строился ещё один планёр, а в другом конструкция весьма самолёт напоминающая.

Мои профессора что-то говорили, но я их не особенно слушал. Очень жаль, что брата застать не удалось. Мои мысли к теме экскурсии вернули странные гудки, раздававшиеся из-за реки.

— Что это?

— Это последний сигнал об отправлении поезда.

Я попросил объяснить подробней. Оказалось, что на правом берегу находиться собственно жилая часть полигона. Все остальные строения, включая авиазавод, находятся на левом берегу, в десяти верстах и туда ходит паровичок. Словно в подтверждение этих слов, я снова услышал гудок паровозика, а затем характерные Пш-Пш-Пш, которые быстро затихали, по мере удаления состава. Аренд объяснил, что утром ходит два состава, по восемь вагонов с интервалом в 15 минут. Они делают три рейса. (Я быстро перемножил. Сорок умножить на восемь будет 320, да на два и ещё три раза. ОГО! Около двух тысяч человек получается!).

— Мы тоже сможем на поезде прокатиться?

— Да, тоесть нет, нам прийдёться воспользоваться мотовозом. Это студенты по заданию Узатиса и Можайского соорудили. Оба поезда сюда только вечером вернутся.

Экскурсия продолжилась и скоро мы подошли к дороге, за которой начинались обычные жилые домики, большей частью одинаковой постройки, но сильно различавшиеся палитрой и естественно составом растительности на участках. Неподалёку я различил водонапорную башню, Русской конструкции. (Очень большая бочка, на верхушке, в нижней части на уровне фундамента организовано печное отопление, так что бы в холодное время года вода не замерзала). Значит, водопровод в поселении организовали. Молодцы!

— А что это за ангар?

Спросил я Николая Андреевича.

— Что в нём уж больно стёкол много! Больше швейную мастерскую напоминает.

— Это и есть наша швейная мастерская.

— Интересно. Можно поближе посмотреть?

Поинтересовался я у Аренда.

— Да конечно, сейчас уже производственный процесс в самом разгаре.

Пройдя мимо пожилого, усатого казака мы вошли в мастерскую. Вы когда-нибудь бывали в парусной мастерской? Впрочем, это не важно. Первые самолёты большую часть обшивки имели из полотна. Вот его-то здесь и шили, и кроили по специальным лекалам. Пройдя первый цех, мы вошли в другое менее шумное помещение. Станки стояли только в одной половине, а во второй на гладком чистом деревянном полу были разложены "Дубы". Да я сначала не очень верил своим глазам. Прямо перед нами за небольшим ограждением укладчица собирала тренировочный парашют Д-6. ("Дубы" это их уже в 20-м веке так называли, хорошие парашюты были для своего времени) Видимо это было заведование Николая Андреевича, его все здесь знали и все здоровались. В углу помещения, на специальных "стульях" сидели три виденных мной ранее у Зинина манекена, но чем-то они отличались. Я заинтересовался и подошёл поближе.

— Этим не повезло. Их в сильный ветер бросали, а они купол гасить не умеют. Вот их по кустам и потрепало.

— Девчата их подремонтировали, завтра их уже увезут.

Тут только я заметил, что у одного манекена голова туго забинтована и видимо потом, чем-то уже подкрашена. У второго что-то с рукой.

— А что с этим?

Показал я на третьего. Работницы цеха прыснули.... Смеялись долго и от души. Только тут мне стало заметно некое подобие трусов, усиленное параллельной намоткой тканевого шнура. Пришлось и мне улыбнуться.

— Да пострадали за науку бедняги. Надо бы им теперь имена придумать.

— А мы им уже их придумали.

Выкрикнул звонкий девичий голосок.

— Вот этот "Безголовый"

— Этот "Безрукий"

— А этот "Без....н....а....д....е....ж....ный"........

Громкий хохот снова заглушил все звуки. Мы поспешили поскорее убраться из весёлого цеха.

Арендт, был даже не цвета "варёного рака", а больше походил по цвету на отварную свеклу, так ему было не удобно.

— Вы совершенно зря так разволновались, Николай Андреевич это здоровый смех. Положительные эмоции, они только здоровье прибавляют.

Поспешил я его успокоить.

— Завтра вы им расскажете, как они объясняли Е.И.В., где какой манекен находиться.

Тут дружный хохот раздался уже в нашей компании, бедный Арендт. Но он нашёл в себе силы, успокоился и продолжил рассказ о выполненных работах и испытаниях парашюта. Работы было много. До производства капрона, из которого изготовлялся Д-6, ещё далеко. Потому, купол Д-6-19 изготовляли из специального шёлка, а материалы на стропы и "упряжь", позаимствовали в парусном флоте. После таких замен, без испытаний никак нельзя. Вот их и провели. Последние серии, проводили при скорости ветра у земли, около пятнадцати метров в секунду. Результат известен.

Трофимов предложил, нанести визит в столовую, а затем ехать сразу на левый берег. Предложение было принято, и все отправились обедать. После такой прогулки по свежему воздуху, стол быстро опустел. Сменились мои казачки. Наша группа направилась к мосту через Линду.

На том берегу в специальном ангаре хранился мотовоз. Уникальной и пока мало кому известной конструкции, но Трофимов уверял, что он с ним справиться. Действительно, через десять минут мы уже достаточно быстро мчались по рельсам. Вдали показалась башня управления полётами, а железка закончилась большим разъездом с несколькими платформами.

Всё приехали, дальше надо идти пешком.

Мы выбрались из этой ноу-хау конструкции и ведомые Трофимовым и Рыкачёвым, направились в сторону башни. Прима пилот России давал пояснения, сопровождая их стремительным жестикулированием, но всё равно не успевал за сменяющейся ситуацией. Когда мы подошли к баше, уже несколько маленьких юрких самолётов, (чрезвычайно похожих на У-2) произвели посадку. Их откатили в ангары, множество которых находилось на другой стороне поля. Похоже, что часть ангаров служила сборочными цехами для этих летающих учебных парт. Очень полезные и нужные аэропланы.

— Сколько учебных машин сейчас выпускается в этих цехах?

Спросил я у Трофимова. Он на мгновение задумался, а когда сообразил, о каких машинах я говорю, ответил:

— Сейчас, Александр Фёдорович, распорядился ограничиться выпуском одного аэроплана в неделю. Не достаёт моторов. Если они в достатке будут, то по аэроплану в сутки можем выпускать.