В позднем Средневековье мегрелы пользовались относительной самостоятельностью от Имеретинских царей (княжество Мегрелия) и имели собственную династию владетельных князей (Дадиани). В 1803 году владетель Мегрельского княжества вступил в российское подданство. С началом военных действий турок под командованием Омер-паши, против Мегрелии (в ходе Крымской войны) находился в войсках княжества вместе с матерью княгиней Екатериной. В 1856 прибыл с матерью на коронацию императора Александра II, был пожалован флигель-адъютантом и зачислен в лейб-гвардии Кавказский эскадрон Собственного Его Величества конвоя. После отъезда матери в Мегрелию в 1857 остался в Петербурге. Для завершения образования был отправлен в Париж. С 1857 года введено российское управление. Упразднено княжество было в 1867 году и вошло в состав Российской империи (Кутаисская губерния)[10].

Николай Давидович (Нико) Дадиани (груз. ???? ??????? ?? ???????; 4 января 1847, Зугдиди — 22 января 1903, Петербург) — Николай I, последний владетельный князь Мегрелии (1853 — 1866), затем — светлейший князь Мингрельский. Сын Владетельного князя Мегрелии Давида I Дадиани (1812 — 1853) и Екатерины Александровны, урождённой княжны Чавчавадзе, дочери генерал-лейтенанта и поэта Александра Гарсевановича Чавчавадзе.

Когда Мегрельское княжество было упразднено в 1866 году, Николай Давидович на основании именного Высочайшего указа от 4 января 1867 года получил право именоваться Светлейшим князем Мингрельским и в компенсацию за отказ от владетельных прав в пользу русского императора получил от российского правительства миллион рублей, сохранив в личной собственности имения, принадлежавшие ему в Мегрелии, в том числе Зугдиди и Горди.

Согласно Высочайшему указу Николаю Давидовичу было предписано титуловатся светлейшим князем Мингрельским, его брату Андрею предписано было титуловатся светлейшим князем Дадиан-Мингрельским, с правом передачи титула Светлости в порядке первородства. Дружил с наследником-цесаревичем Николаем Александровичем.

В 1868 произведен в штабс-ротмистры. Участвовал в боях Русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг., кавалер боевых орденов, награждён золотым палашом с надписью "За храбрость". В 1877 произведен в подполковники, а в 1878 — в генерал-майоры.

В 1886 году русское правительство выдвигало его кандидатуру на престол Болгарии (после детронизации Александра Баттенберга), но австро-германская дипломатия сумела добиться воцарения принца Фердинанда Кобургского.

Сто одиннадцатая запись в дневнике ЕИВ Николая второго.

Стрельбы на приз фельдмаршала завершились уверенной победой пластунов, Российские казачки не оставили ни одного шанса другим участникам соревнований. В финале уже стреляли только они, больше никто не мог выбить 99 из 100 или даже 100 из 100.

Воспользовавшись тем, что всеобщее внимание было приковано к стрелкам, я постарался выяснить у Григория Ивановича, какие дальнейшие задачи, поставлены экипажу "Новика". Мудрый человек мой адмирал, он сразу догадался, что Е.И.В. задумал инспекционную поездку во время своего отпуска, когда его никто не ждёт!

Ответ его то же был соответствующий.

— Ваше Императорское Величество, я планировал несколько внезапных "визитов" в расположения наших морских баз на побережье.

— Хотел посмотреть, как проходит учёба и освоение новых кораблей.

Убедившись, что мои тайные мысли, с успехом прочитаны Бутаковым, я, уже более не прибегая к дипломатии, скомандовал.

— Тогда следующая цель нашей инспекции "Очамчира".

...................................................................................

....И вот уже эсминец входит в гавань, в устье реки Моквы.

Как описать базу торпедных катеров 19 века? Сложный вопрос. Смотря, что описывать. Евгений Иванович Алексеев, проявил свой недюжинный инженерный талант, когда её строил. Плюс к нему были добавлены эскизы аналогичных строений из другого века "срисованные". Получилось неплохо. Даже привередливый взгляд адмирала, не нашёл тут изъянов. Когда же был произведен осмотр береговых сооружений, то Григорий Иванович можно сказать, в восторг пришёл. Так ему забота о личном составе понравилась и продуманность во всех сооружениях. Без внимания и плавбазы не остались, хотя их экипажи, на оном не настаивали. Весьма необычной конструкции суда, не могли не привлечь к себе взора командующего.

Адмирал есть адмирал! Была сыграна тревога, и мы увидели, как через семь минут (при нормативе восемь) полудюжина дежурных ТК лихо выскочили за боновое заграждение.

Выслушав рапорт командира базы, Бутаков отбоя не дал, а приказал объявить "общий выход" плана "большая война", предусмотрительно объявив, что тревога учебная.

Затем, извинившись перед нами и попросив разрешения покинуть Е.И.В., беспокойный адмирал сам отправился в гущу событий, что бы на месте воочию убедиться, как производится подготовка...........

По нашим планам я знал, что время, отпущенное на реализацию команды "общий выход", по задуманному сценарию составляет несколько (Х часов). Торчать на причале столько времени, на солнце, в погожий летний день, нам ни как не улыбалось. Мы с Алексеевым, в казацких прикидах, но все равно жарко. Поразмыслив, двинулись в городок катерников, назвать его городом было ещё сложно, да и не так это важно, в конце-концов.

Предоставив Григорию Ивановичу самому разбираться с той кашей, которую он заварил, я смог спокойно выслушать рассказ своего двоюродного брата, который, всего лишь на три месяца старше.

Как я и предполагал, Новороссийск строился и прирастал населением в темпе, наверное, неизвестном ни одному из городов Европы. Если в начале в посёлке Константиновка было всего 430 жителей, то после прибытия Алексеева, Кубанских казаков и инженерной бригады число "жителей" стремительно выскочило за десять тысяч человек. Хорошо, что мы учли многое, но не всё к сожалению. Доставка продовольствия и оборудования судами РОПиТ, осуществлялась бесперебойно. Газопровод в город на цементные заводы, пришёл своевременно. Командиры инженерной бригады люди опытные, потому за прошедшее время сделано очень многое. Когда, в этом году в город дотянулась железная дорога, то это произвело эффект сравнимый со струёй воды в засуху.

Стабилизировался вывоз цемента, купечество организовало ещё несколько предприятий и обществ. Всё, по нашему плану сооружённое, функционирует. Заработали училища, госпиталь, школы, почта, телеграф, городской рынок, лавки, магазины и магазинчики, трактиры и забегаловки, про жилищное строительство и говорить не приходиться. Цемент — то свой практически, все работники заводов его со скидкой приобретают. Банкиры своё здание строят, пока все три банка в одной времянке на территории базы находятся, так им спокойней и на охране экономия.

Порт тоже претерпел значительные изменения. Построили огромный волнолом, который закрывал внутренний рейд от "боры", "вгрызлись" в берег ещё несколько каналов с причалами, механизировали разгузку-погрузку. Здание электростанции, тоже в постройке, в будущем году будет готово к приёму оборудования. Сюда планируются к установке, новые котлоагрегаты, способные на природном газе работать, нигде в мире таких пока нет. Будет электричество в достатке, будут и другие объекты, для коих оно крайне необходимо, выстроены. Есть план, и нужные заграждения, на случай не дружественный действий. Пока их приходиться принимать во внимание. Не стало ещё море Чёрное внутренним морем Империи.

Разговаривали долго, вопросов много накопилось. Незаметно время к обеду подошло. Решили никого не смущать своими "мундирами" и в ближайший трактир направились. Казакам охраны и Михаилу (второй мой адъютант) я особую задачу поставил, закрыть нас так, что бы императора никто не узнал и сделать заказ на обед для десяти человек.

Маскировка удалась, и обед прошёл нормально. После мы всю базу обошли, стараясь не мешать сновавшим во все стороны морякам и прочим военным, которых Бутаков заставил в погожий летний день бороться с нормативами учебной тревоги.

Только во второй половине дня завершилась учебная операция "общий выход", Григорий Иванович шумел, покрикивал, но остался доволен. На завтра он планировал ещё и учебные стрельбы организовать, что бы уже на выучку катерных экипажей посмотреть. Одно дело Ладога, а другое дело море.

Таким временем я не располагал, да и не моё это дело, здесь адмирал лучше управиться. Распрощавшись с Алексеевым, его тоже дела поджимали, я на паровом катере командира базы "Очамчира" на Юго-восток отправился.

Курс наш лежал в устье реки Ингури. Сейчас расскажу, зачем я туда еду. У меня есть друг Нико, так его моя и его мать (княгиня Екатерина) называли. Давно это было еще, когда батюшка короновался. Сейчас ему уже двадцать стукнуло, поэтому прозывают его уже по другому, высочайшим указом велено ему титуловаться светлейшим князем Мингрельским, Николаем Давидовичем Дадиани.

Он сейчас в городе Зугдиди должен отдыхать во Дворце Дадиани — резиденции мегрельских правителей. Катерок должен будет подняться вверх по Ингури, где-то там будет пристань, от которой дорожка или тропка, наезженная до самого Зугдиди ведёт, так, во всяком случае, было в письме написано, которое Маман вслух во дворце читала.

Тропка, оказалась брусчатой мостовой, а рядом с пристанью было множество речных барж, лодок и прочих плавсредств. Император идущий пешком от пристани в город зрелище, наверное, редкое, но именно так и было. Кроме того, наша компания в полевой военной форме, особого внимания не привлекала, все знали, что здесь резиденция светлейшего князя находиться, а что светлейшим в голову придет это уже их дело.

Примерно, через час мы подошли к старинному парку, окружавшему Дворец Дадиани. Солнце уже почти на закате. Михаил чуть вперёд был послан, но более прибегать к нашей маскировке необходимости не было. Прямо на площадке, с каким-то прибором в руках, я увидел Нико.

— Нико!

Светлейший обернулся, ещё раз обернулся, потом, разглядев в группе казаков меня, кинулся на встречу.

— Никса, Никса, как я рад!

Сам немного стушевавшись от такого фамильярного обращения к Е.И.В., воскликнул мой друг. Мы обнялись и уже вдвоём, как будто других рядом не существовало, двинулись ко дворцу.

Через несколько минут уже и княгиня Екатерина, присоединилась к нашему обществу. Михаилу было приказано отдыхать и он, организовав быт и отдых казаков охраны, "растворился" где-то рядом.

Смеркаться начало, и мы разместились в саду в беседке, которая находилась почти внутри периметра дворца. Долго пришлось отвечать на вопросы, что да как. Маман и княгиня были дружны и даже переписывались. Потом на детей перешли. Тут уже Нико от матери досталось. Почему до сих пор не женат и внуков ей не "подарил". Светлейший отшучивался, часто мешая русские и грузинские фразы, впрочем, сразу же переводя их на русский.

Впрочем, урождённая княжна Чавчавадзе, мать Нико, сразу догадалась, что хотя и встретились старые друзья, но им поговорить без посторонних ушей надо. Через четверть часа мы уже прохаживались по тёмным аллеям парка, и я рассказывал своему приятелю о планах, участником коих ему предстояло стать.

В той истории, светлейший князь Николай Давидович, после окончания учёбы в Париже, являлся одним из основателей Земельного дворянского банка. Передал Обществу по распространению грамотности среди грузин богатейшею библиотеку старинных грузинских книг, принадлежавших князьям Дадиани (179 томов, в том числе рукописи X и XI вв.). Это очень хорошо, но моим планам не полностью соответствовало.

Из необъятных карманов своего прикида я извлёк электрический фонарик и подсветил песчаную дорожку парка.

— Ух, ты! Что это такое?

Поинтересовался Нико. Рассказав ему, что такое элемент Лекланше и как устроен фонарик, я перешёл к изложению своих планов......

Ближайшими задачами, которые будут решать братья Дадиани и естественно мой дядя (с ним вы уже знакомы) это:

— Строительство металлургического комплекса в Рустави;

— Добыча ткварчельских и ткибульских коксующихся углей;

— Добыча дашкесанской железной руды, чиатурской марганцевой руды;

— Строительство завода огнеупоров и электротехнического фарфора;

— Терраформирование Черноморского побережья Кавказа. (Это больше для князя Андрея задача).

Далеко за полночь мы закончили наш разговор. О чем мы ещё говорили? Пока я писать не могу, время не пришло. Осенью светлейшие князья Нико и Андрей поедут учиться, по специальной программе мной составленной, потом за поставленные задачи примутся, о том, что будет на Кавказе и в Мингрелии происходить под их и дяди Мишиным руководством, пресса не только отечественная, будет подробно общественность информировать!

Историческая справка

Франц Иосиф I (Franz Josef I) родился 18 августа 1830 года в Лаксенбурге. Его отец, эрцгерцог Франц Карл, был достаточно незначительной и заурядной фигурой. В декабре 1848 года император Фердинанд принужден был отречься от престола в пользу своего племянника. С этого момента Франц Иосиф становится императором.

Первые три года правления императору приходилось считаться с Конституцией, но после 1849 г. русские войска подавили венгерскую революцию и позиции Габсбургов укрепились настолько, что в декабре 1851 года Франц Иосиф отменяет конституцию и восстанавливает абсолютизм.

Укреплением в начале второй половины XIX в. своего международного положения Австрия в значительной мере была обязана покровительству санкт-петербургского двора. "Сердечное согласие" между обоими дворами закрепил визит царя в Вену 1 апреля 1852 г. Николай I, будучи полностью уверен в абсолютной лояльности австрийского императора за услуги, оказанные ему в 1849 — 1850 гг. (подавление венгерской революции), не считал уже нужным консультироваться с венским двором даже по крупным, затрагивавшим интересы великих держав вопросам.

"Когда я говорю "Россия", я имею в виду также Австрию", — сказал как-то царь английскому посланнику. Но он глубоко заблуждался, и очень скоро ему пришлось в этом убедиться.

Крымская война стала для его системы первым серьезным испытанием. Франц Иосиф в эти годы твердо выступил против России.

Он писал своей матери: "Наше будущее — на востоке и мы загоним мощь и влияние России в те пределы, за которые она вышла только по причине слабости и разброда в нашем лагере. Медленно, желательно незаметно для царя Николая, но верно мы доведем русскую политику до краха. Конечно, не хорошо выступать против старых друзей, но в политике нельзя иначе, а наш естественный противник на востоке — Россия".