Планета сюрпризов

Крепка дисциплина у солдат Костяного Престола, слишком уж крепка — кто-то в плаще Властелина что-то прокричал — и все бросились выполнять приказ, не раздумывая. С роландийцами такой номер бы не сработал. А уж с тойцами — и подавно. А эти... как бы их покороче обозвать, 'костяные', или, может, 'престольцы'?

Костяной Престол держит власть над народами горцев, что издревле населяли старые, весьма пологие и богатые флорой и фауной горы. А так же поморцев, расселившихся по бухтам, заливам и ближайшим к берегу островам Великого Моря. А так же народ по имени 'рыбоглазые'. Нет, 'рыбоглазые' — это не анатомическая особенность такая, это что-то другое, не знаю, что-то как-то исторически сложившееся, наверное. Но это неважно сейчас. Так что единого названия для граждан Костяного Престола нет, не сложилось.

Короче говоря, войско Костяного Престола перестало существовать, мы обзавелись огромным количеством пленных, которых совершенно негде было содержать и нечем кормить, а множество мелких групп избежавших пленения солдат неприятеля заполонили окрестные леса. Вот мы их и гоняем уже, почитай, неделю. Так до самой границы и догнали. А здесь, на границе, все воспрянули духом: и беглые, и их преследователи. Беглецы, те воспрянули надеждой добраться теперь уже до дома, а тойцы и ватагийцы предвкушали поход на земли Костяного Престола, где можно, наконец, пограбить, а то поход получился без добычи. Король тойцев настаивал на продолжении похода, дабы принести свои идеи единой федеративной империи горцам, поморам и 'рыбоглазым'.

Роландийские же князья со дружинами в соседние земли идти не рвались. Это тойцам хорошо, а роландийцам ещё века жить в соседстве с горцами, поморами, и 'рыбоглазыми'. Грабёж — дело весёлое, но посеешь сейчас ненависть — твоим детям потом урожай снимать. Железные Пределы далеко, а Роландия — под боком, на ней потомки разобиженных вдругорядь и отыграются. И в этом нежелании сеять семена раздора я с роландийскими князьями солидарен, оттого и отказал королю.

Кор Д'Анд всё равно поведёт своих рыцарей через границу Костяного Престола, ибо ему ещё как-то сына на тот самый Престол надо попробовать посадить. И степняков с собой король в поход позовёт — они станут и кнутом и пряником в королевской руке. Ими можно местное население припугнуть, а потом унять степных лихих наездников, что бы подданные Костяного Престола увидели: дескать, вот, король тойцев своих ватагийцев и выгнать может, коли к нему с пониманием, а иначе может и не выгонять. А уж ватагийцы с королём пойдут многие — это я прекрасно понимал.

Но это уже не моя забота. Моя забота была — вернуть этот мир на его исторические рельсы, а дальше он пусть по своим рельсам сам и катится!

И вот, казалось бы, мне полагается испытать облегчение. Задача, казавшаяся вначале невероятно сложной, вполне успешно выполнена. С помощью в меру вредной, но весьма даже милой лесной ведьмы, а так же моего личного обаяния, и таланта превращать практически любое серьёзное дело в балаган, война четырёх стран за одну Академию магии превратилась в фарс. Вместо массовых кровопролитий — изнуряющие экскурсии по красивейшим местам Роландии, измучившие всех участников (кроме привычных ватагийцев) так, что большинство сейчас мечтает вернуться домой и ближайшее десятилетие носу из дома не показывать. Ан нет, что-то я ничего похожего на благостное удовлетворение не испытываю. Настроение не задалось что-то.

Я медленно вышел из большого королевского шатра, что мы использовали для заседаний штаба, на крутой берег реки Роланд, и полной грудью вдохнул вольный воздух. Широк и могуч Роланд в своих низовьях! Единственная, что интересно, река с мужским именем во всей роландийской низменности. Все его притоки носят имена исключительно женские.

Погода установилась тихая, ветерок тянул умеренно, тянул откуда-то с просторов Великого Моря вглубь континента свежий морской воздух и, заодно, купеческие ладьи. Паруса надувались лениво, и мореходам приходилось подгонять свои ладьи вёслами. Они что-то пели себе под мерные взмахи вёсел, но отсюда мне слов было не разобрать.

— Что скажешь, княже? — спросил меня подошедший Савр — старшина в моём ополчении. Разумеется, все были в курсе, что командование обсуждает вопрос о продолжении похода дальше, вглубь территорий Костяного Престола, и все с волнением ждали оглашения принятых решений.

— Наш поход здесь окончен, — сообщил я, и седой Савр на то мне довольно улыбнулся. — Я больше не диктатор, — добавил я веско, — и, кстати, даже не 'княже'.

— На том тебе, княже, от наших мужиков низкий поклон! — и он, и собравшиеся неподалёку мужики из моей 'гвардии' низко поклонились.

— Нет, мужики, на том вам мой низкий поклон! — ответил я, и поклонился моим мужикам, коснувшись рукой земли. — За вашу подмогу, за ваше терпение, моя вам вечная благодарность. А за то, что от дел вас оторвал, да в такую даль завёл, мои вам извинения.

— Мы будем помнить тебя, княже, — мягко улыбнулся мне Савр, — а ныне пора нам ко дворам своим воротиться.

По-хорошему бы праздник организовать, что б у мужиков пиво пенное по усам текло. Но, как я уже упомянул, затяжной этот маршбросок через всю Роландию порядком всех измотал, обозы опустошил, и, не скажу за ватагийских лихих всадников, а наши мужики мечтают не о пире, а о возвращении домой. Полагаю, пир у них будет, обязательно будет — дома, как вернутся. А мне-то их и наградить нечем.

— Вот, мужики, примите от меня на добрую память, — протянул я каждому по простенькой финтифлюшке.

— Чего это, что-то в толк не возьму? — протянул удивлённо Кваша.

— Фиксаторы кассетные, — ляпнул я, но тут же, спохватившись, поправился: — Это, вроде так, защёлка такая на плащ, али иную одёжку.

Это запчасти из ЗИП моего космического аппарата. Вспомнил о них, когда ломал голову над вопросом, чем моих мужиков мне отблагодарить. Можно было бы Вею попросить, но... она мне кто? Она мне — наставница, между прочим. А не наёмный работник. Из меня и так ученик непутёвый вышел.

— Серебро, не серебро? Не пойму я, — бурчал дальше Кваша.

— Титан, — пояснил я, продолжая раздавать награды своим мужикам, — с никелевым покрытием.

— Чего? Не слыхали мы такое.

— Металл такой. Не берите в голову, мужики. Просто дюже редкий металл.

Наконец, раздача призов закончилась, и я разом всем пояснил:

— Это воинский знак. Пользуясь властью диктатора Роландии, я учредил сей знак воинского достоинства.

— Так это ж... нам-то, нешто, можно ль? — робко возразил кто-то из мужиков.

— Да на что нам...

Вот, интересный вопрос, актуальный.

— Сколько вы подати платите? — спросил я Савра.

— Так известно, десятину, — ответил тот, не задумавшись. — Честная доля. По Правде.

— А воины княжеские сколько подати платят? — продолжил я спрашивать.

— Хе! Да с чего бы воинам-то подати платить?!

— Ну вот, — удовлетворённо кивнул я на этом, — придёт ныне по осени ваш черёд десятину платить, вы сии знаки воинского отличия покажете. С вас, как с воинов, подать брать не положено.

— Кхех! — кто-то за моей спиной подавился воздухом и громко закашлялся. Оборачиваюсь — князь Ри Г'Ор стоит, и лицо такое удивлённое, аж пятнами пошло. Ну да, то ж его деревень мужики. Мужики князя Г'Ора тоже заметили, и уставились вопросительно.

— Так тому и быть! — объявил князь Ри Г'Ор, и хитро добавил: — Но в следующий воинский поход вам надлежит либо с воинами отправиться, тем своё право воина подтверждая. Ну, либо отказаться, и, стало быть, платить десятину, как крестьянам.

Ловок выкручиваться наш князь, что тут скажешь.

— Ну, до следующего-то лета походов не предвидится уже, — успокоил я мужиков.

— На том, прощай нас, княже! — откланялись мои мужики, и ушли, не оборачиваясь.

Война окончена, шапку диктатора я, как и полагается по заветам Роландийской Правды, с себя снял. Вроде, хорошо всё? Отчего же на сердце у меня хмарь?

— Чего смурной такой, дружище? — Ри Г'Ор хлопнул меня ручищей по плечу. — Али не нравится тебе наша победа такая скорая? Али диктаторствовать понравилось слишком? Ха-ха!

— Что-то не спокойно мне, князь Ри Г'Ор, — решил я поделиться с другом своими сомнениями, — что-то душу мне бередит, словно мысль какая-то важная, мною впопыхах забытая, затерялась в глубинах неосознанного, и оттуда, исподволь, тревожит. Вопит отчаянно, а до сознания докричаться не может. Оно, может, и не важное что-то, а может, наоборот, что-то важное. Помоги, друг, разобраться. Давай внимательно, без спешки, ныне нам непотребной, сызнова всё пересчитаем.

— То дело, — сразу став серьёзным, кивнул князь. — Наперво, нет боле у Роландии диктатора. Сия мысль тревожить может?

— Ты мне скажи.

Ри Г'Ор задумался, веточку тонкую с дерева, сорвал, да в рот бездумно сунул, пожёвывает, ничего вокруг не замечает.

— Промеж князей роландийских ныне разладу нет, — начал, наконец, вдумчиво перечислять свои выводы князь. — Что уж говорить о прочих, раз даже я 'левофланговых' князей простил, и поминать да пенять им их сговором с тойским королём уместным не полагаю. Вругорядь, может, и я бы на их месте как-то так же поступил. Это — ежели совсем откровенно, ежели руку на сердце положа.

Д'Оку Грозному нынче не до интриг. Не факт, что он вообще сможет князем остаться. Особенно в виду новых идей тойского короля. Кор Д'Анд уже торговые пошлины снизил. Ныне торговые люди поспешат своё наверстать. А то ж весь нынешний сезон, уж было, совсем в расход списали из-за войны. А тут — единая империя! Эвон, купцы развернутся!

Теперь про планы единой империи. В Роландии верховной власти никогда не было. С одной стороны, это означает, что некому у нас за неё бороться. Но с другой стороны — очевидно же, что роландийцы саму идею верховной над собою власти не приветствуют. Но тут, я так разумею: в худшем случае мы с тойцами разойдёмся, и каждый при своём останется.

Ватагийцы... ну, эти, как поветрие, а ветер — он не может долго в одну сторону дуть — обязательно сменится.

Одним словом, сейчас никто толком будущего не представляет, и станут все ждать, что Кор Д'Анд дальше им предложит. После, как с Костяным Престолом разберётся. А там тож не всё просто. Но нас те разборки вряд ли как-то коснуться смогут.

Коротко говоря: выкинь, друг, из головы ту тревожную мысль, что тебя беспокоит. Главное ты сделал: вредных стариканов из Академии уломал, желание воевать в горячих сердцах усмирил, всех всё устраивает. Можно сказать, буря, грозившая Роландии, нынче благополучно миновала.

— Спасибо, княже, — искренне поблагодарил я. — Стало быть, с этой стороны всё в порядке. Стало быть, с другой стороны причину моего невнятного беспокойства искать надо. Ну, там уж я как-нибудь разберусь.

Я вздохнул и попытался уйти.

— Эй! Или тебе Вея не даёт? — догнал меня насмешливый окрик Ри. — Ой! Не смотри на меня так, чудовище космическое! Дыру прожжёшь! Не даёт согласия, говорю! Согласия на свадьбу же!

— Ты чего-то совсем шутить разучился, — вздохнул я.

— Раньше тебе нравилось, — Ри беззаботно пожал плечами и улыбнулся, зараза, эдак, что злиться на него не стало никакой возможности. — Не, друг, это не я, но ты изменился. Ну, так неужто мне на вашей свадьбе не погулять? Чем же ты ей негож?

— М-магией, — прошипел я, сдерживая неожиданно нахлынувшее желание выругаться.

— Эко вон оно..., — протянул друг растерянно, — Испокон веков маги не как люди живут. Нельзя к ним с обычными нашими человеческими мерками подступаться. Ты, вот чего, — Ри наклонился ко мне близко-близко, и с весьма хитрым видом прошептал: — Ежели задумаешь своровать ведьму, да к звёздам своим увести, так я тебе подсоблю, коли смогу чем! А? А што? Бабы они дуры, особенно те, шо дюже умные! Их 'нет' зараз может значить, что и 'да'. Вот, пусть она с тобой слетает, взглянет на звёзды, и, коли уж не понравится ей, тогда уж и возвернёшь назад, да? Ну, ты не смурней лицом-то так! Люди ж поймут не правильно. Худое что заподозрят, расстроятся. Да? Ну, ты держись, дружище, не раскисай. Я вот сейчас пойду, пожалуй, до возов наших обозных, там у меня бочонок запасён с лекарством против хандры. Мозги прочищает. Ты подходи, как надумаешь.

И князь Ри Г'Ор ушёл, вздыхая и качая головой. И я ушёл, но в другую сторону — вдоль берега речного прогуляться решил, лицо вольному ветру подставил, чай, он хмарь с моих мыслей прогонит.

Небо — необъятная голубая бездна над головой — подёрнулось цветными сполохами — от оранжевого в сочный розовый. Какая-то фигня с ионизированными инертными газами и возмущениями магнитного поля этой планеты — толком никто не изучал. Ну, просто всех так возбудила богатая флора и фауна, а потом ещё и собственная цивилизация разумных на планете обнаружилась — не до метеорологии было. Я собирался заняться, но... закрутилось опять всё. Короче: я не знаю что это, но смотрится весьма впечатляюще.

А на фоне этих красивейших неизученных явлений в инопланетной ионосфере, прямо над моей головой, раздувая свои радужные пузыри, степенно проплавала стая 'пузырикус ливитайтикус'. Не смейтесь. Не нравится — переименуйте, первооткрывателю — мне, то есть — пофиг, как вы этих тварюшек назовёте. Свежий ветерок колыхал ветви 'грибовидок-растопырок'. Нет, это не моя отсебятина, на сей раз это местное название, распространённое среди аборигенов. Пахло той пряной смесью ферментов, ну, которую здешние 'ползу-спотыкайся' выделяют. Отставить, так у нас не пойдёт.

Короче, так: инопланетянская красота вокруг, речка плещет волной о присыпанный разноцветными, светящимися в воде ракушками, бережок. Твари неведомые по воздуху плывут, степенно пошевеливая длинными, блестящими на солнце хвостами. Растительность кругом, словно бы сошедшая с полотен лучших художников из трансгалактического дурдома, кронами шелестит — ну, или как вам это назвать, что у них там такое шелестит. Бабочки разноцветные пархают. Кстати, то, что в 'кронах' шелестит — оно этими самыми бабочками питается.

Красота, одним словом. И среди этой красотищи сидит на бережку красавица инопланетянка, голову повесила так, что водопад рыжих волос лицо надёжно скрыл.

Мне вдруг подумалось, что давненько я уж нашу лихую ведьма летающей не видел. Раздумывал я недолго. Активировал связь с кораблём на орбите, да вызвал сюда себе шаттл. Вот, вы когда-нибудь девушку воровали? А ведьму лесную? Спокойно, сейчас всё расскажу по порядку.

Пока у меня было время до прибытия шаттла, я решил в последний раз пройтись по нашему лагерю. Дел у меня там не осталось, но оставались ещё люди, с которыми я не успел попрощаться.

Прошёлся меж рыцарскими палатками, пожал на прощание руки знакомым рыцарям, кого отыскал. В лагере царила деловая суета, какой-то отряд куда-то неспешно отправлялся, другой в дорогу только собирался, третий только что вернулся из разведки, или с охоты, или одновременно с разведки и охоты. Большей частью воины чистили оружие, правили амуницию, и паковали небогатый свой походный скарб.

Наконец, в левом ухе у меня пикнуло — пора. Без суеты и спешки я выдвинулся на исходную позицию. Намеченная цель похищения сидела всё на том же камушке, и неспешно расчёсывала волосы. И улыбка эдакая мечтательная-мечтательная. И взгляд какой-то отсутствующий.