Существование

Размышления Трэша были прерваны появлением новых действующих лиц. Причем, появление получилось затяжным. Первым делом он их почуял — едва ощутимый ветерок, задувавший с другой стороны улицы, принес запахи застарелого пота, пороха, пыльной одежды и воинской сбруи. К незатейливой гамме примешивался резкий аромат косметических средств. Трэш успел нанюхаться этой въедливой гадости в супермаркете, там целый отдел возле выхода под нее отдали. Последнее не ассоциировалось с врагами, а вот все остальное очень даже ассоциировалось.

А еще он неожиданно уловил очень бледное, почти неощутимое, кисловатое благоухание, заставившее сердце забиться чаще.

Запах живца.

И Трэш понял — ни к какому лесу или парку он не пойдет. То есть, именно сейчас не пойдет. Он просто не в состоянии проигнорировать такой соблазн. Рискованно это или нет, но он обязан забрать у этих людей самое ценное, что существует в этом непонятном и жестоком мире. Все равно, сколько их окажется, Трэш непременно это сделает, ему не привыкать в одиночку выходить против толпы.

Только в карьере призом была жизнь, а сейчас кое-что другое.

Глава 13

Из прохода между домами вышли четыре человека. Двоих можно смело отнести к злейшим врагам Трэша: разномастная смесь камуфляжа и добротной гражданской одежды неброской расцветки, разгрузочные жилеты, оружие в руках, характерные лица людей, которые много чего повидали, и это обогатило их не только негативным опытом, но и злобой, замешанной на недоверчивости. Взгляды цепкие, озираются непрерывно, заметно, что готовы открыть стрельбу по любому поводу.

Остальные на них не похожи. Во-первых — это женщины. Одна совсем молоденькая, не так давно из детского возраста вышла: болезненно-худая, лицо осунувшееся, взгляд сонно-отстраненный, ноги заплетаются. Похожа на серьезно больную, будто вот-вот бредить начнет. Вторая раза в два с половиной постарше, если не больше, тоже шагает неуверенно, тоже не выглядит идеально здоровой, но держится несравнимо лучше. Идут они не сами по себе, их, похабно посмеиваясь, подгоняют мужчины, направляя к пикапу. Причем подгоняют грубо, то и дело тыкая стволами в спины.

Трое у машины синхронно обернулись, пулеметчик поприветствовал приближение четверки насмешливым криком:

— К таким подругам хорошенько выпить полагается. Что, посимпатичнее найти не смогли?

Один из подходившей пары мужчин в очередной раз ткнул младшую женщину автоматным стволом, при этом заявив:

— Да я ее специально для тебя привел, прекраснее во всем городе не найти.

— Что-то ты щедрый сегодня. А чего сам не полез?

— Да у меня на тебя быстрее встанет, она же страшнее моей тещи.

— И выглядит неважно.

— А я тебе о чем? Она уже почти готовая, вот-вот на людей начнет кидаться.

— Так в этом самый смак. С огоньком барышня. Что, даже не попробуешь? Слаб стал?

— Это кто слаб стал? Я? Да без проблем. Но говорю же, не для себя привел, о тебе позаботился.

— Так я не жадный, поделюсь.

— Ладно, уболтал. Но давай полюбовно ее поделим, ты спереди, а я сзади.

— Не, давай наоборот.

— Чего это тебя на черные ходы тянуть начало?

— Да смотрю, она зубастая и вот-вот обернется. Ты прав, последние минуты пошли, стремно к такой морда в морду работать. Как вообще протянула столько, все уже урчат давно, город уже три дня, как грузанулся.

— Может, беременная или с течкой проблемы, у таких это дело часто затягивается. Но эта-то, ничего, — пнув старшую, второй мужчина заставил ее присесть на асфальт и начал расхваливать: — Старовата, зато опыта, на роту таких студенток. И вон, сюда глянь, буфера имеются, а не пара гнойных бородавок, как у этой. Ну так что, кто первый?

— Арарат, а сам-то чего? — спросил один из стоявших у машины автоматчиков.

— А я все уже, со студенткой по-быстрому разобрался.

— Да иди ты! — неприятно поразился пулеметчик. — Опять шутишь? Она же вот-вот того, уже не соображает ничего.

— Ну и что? Зачем ей соображать, бабе и без мозгов жить нормально. Так что, пока урчать не начала, можно пользоваться моментом. А некоторые и от свежачек тащатся. Что, скажете, не слыхали о таком? Да тот же Брага по ним спец, кого хочешь спроси. Он даже на гланды им сдавать ухитряется, настоящий профи, снимаю шляпу.

— Ага, скажи еще, что у него болт титановый.

— Не, он им, перед самым главным, зубы вышибает. Говорит, размочаленными деснами прикольно кусаются, так сказать, пикантный момент, — на этих словах все, кроме пулеметчика и женщин, похабно заржали.

— Давай, Прыщ, не стесняйся, я подежурю, — продолжил явный заводила компании.

Пулеметчик покачал головой:

— Мичман сказал, за такие дела на зачистке яйца поотрывает и внешним отвезет.

— Ну да, ага, и отрывать их будет голой мозолистой рукой, без обезболивания или хотя бы предварительных ласок. Ну раз Мичман сказал, так и будет, всякий знает, что он в таких вопросах не пустобрех. Вот только, кто узнает? Оглянись, тут все свои, стукачи не задерживаются. Ты только посмотри, какая ягодка для тебя выросла. Давай уже, покажи класс, давно пора становиться мужиком.

С этими словами весельчак, похабно ухмыляясь, разорвал на младшей женщине платье до пояса и, грубо поглаживая ее за едва заметную грудь, мерзостно расхохотался. Его поддержали остальные, а та, как стояла бездумно таращась куда-то вдаль, так и продолжала стоять.

Все это Трэш выслушивал уже перебравшись в другое место. Точнее, кое-что долетало до ушей, когда он укрывался в зарослях, но это были уже другие кусты, поближе к пикапу. Очень плохо, что заросли чем дальше, тем опаснее редели, к тому же местами приходилось преодолевать участки, где спрятаться с его габаритами нереально.

В один из таких моментов пулеметчик в очередной раз быстро крутанулся — несмотря на увлеченную беседу, он не забывал контролировать окрестности и сейчас уставился прямо на Трэша в тот миг, когда тот замер, пытаясь укрыться за деревом, диаметром лишь немногим превосходящим толщину его бедра.

Попался.

Но, странное дело, глядя чуть ли не в упор (до Трэша и полусотни метров не набиралось), мужчина не изменился в лице, не поднял тревогу, не попытался навести пулемет на весьма заметную цель. Просто смотрел и чуть хмурился, будто ему что-то не нравилось в пейзаже, но на этом все ограничивалось — никаких решительных действий не предпринимал.

Человек ослеп? Или Трэшу достаточно сделать вид, что он спрятался, после чего мгновенно в невидимку превращается?

Хороший вопрос. Жаль — без ответа.

Пулеметчик резко обернулся назад, как раз подошло время момента, когда разорвали платье, что вызвало дружный смех мужчин и повышенное внимание к происходящему, а также гневный вскрик старшей женщины:

— Да что же вы творите, мрази?!

— Не переживай, старуха, и для тебя что-нибудь прибережем, без ласки не останешься, — через смех пообещал все тот же говорун.

А Трэш, осознавая, что невероятное везение вот-вот может закончиться, а до машины осталось всего ничего, причем по голому, лишенному даже намека на укрытие пространству, внутренне подобрался, готовя себя к крайне негуманным действиям, после чего решительно сорвался с места. Он попытался повторить то, что у него получилось в карьере, когда прямо со старта гонки на корню обломал кровожадные планы своих несостоявшихся убийц.

Скорость решает все. Он сейчас не пил живец, очень сильно ее стимулирующий, зато не так уж мало времени, как следует, объедался и много отдыхал. Раны залечились полностью или частично, состояние ничуть не хуже, чем в тот раз, а ведь тогда он сумел выбраться, несмотря на все усилия многочисленных врагов.

А здесь их всего лишь пятеро, и они даже не догадываются о присутствии Трэша.

Он справится.

У пулеметчика будто глаза на спине выросли — что-то почуяв, начал поспешно разворачиваться. Но поздновато спохватился, Трэш успел разогнаться, он уже слишком близко. Прыгнув метров с четырех, перелетел через пикап, ухватывая за собой не успевшего ничего предпринять противника и заодно ударом коленом сбивая его оружие, выворачивая крепление турели из днища кузова. Упасть постарался так, чтобы, подмяв под себя орущее тело, вонзить в него несколько шипов нагрудной брони. При этом даже не попытался остановиться, а наоборот, оттолкнулся левой рукой от асфальта, уходя в перекат к четверке, обступившей женщин.

Мог бы извернуться, и, прокатившись размахивающим когтями механизмом для убийства, сбить их всех до единого, заодно и покалечив. Но счел, что так поступать нельзя — неправильно. Все дело в женщинах — что одна, что вторая, несомненно, не связаны с этой пятеркой мужчин, причем, враги Трэша относятся к ним с откровенным негативом. Не факт, что они его союзницы, но будет лучше, если он постарается их не задеть.

Одного мужчину снизу пнул ногой в живот, вложив в удар не только силу, но и скорость не успевшего остановиться тела. Тот, после такого подарка, шумно выпустил воздух из сплющенных кишечника и легких, взлетел, сложившись при этом вдвое, после чего с сочным звуком врезался спиной в ствол дерева на высоте пары своих ростов. Второго Трэш успел ухватить под колено, играючи повалил, заставил катиться дальше вместе с собой, стараясь, чтобы тому как следует доставалось шипами. В итоге, когда остановились, тот оказался крепко пришпиленным к броне в нескольких местах и кричать уже не мог, только утробно хрипел, обильно пуская кровь изо рта.

Трэш начал подниматься, морально готовясь к тому, что сейчас по броне начнут колотить пули, — парочка, до которой он не дотянулся из опасения навредить женщинам, не должна смотреть на творящееся безобразия вечно, оставшиеся не покалеченными мужчины обязаны как-то отреагировать.

И враги отреагировали: первый прытко помчался в одну сторону, второй — в другую. Никто даже не попытался воспользоваться своим оружием.

Встав, Трэш стряхнул с брони хрипящего умирающего, опустил ногу на пулеметчика, с хрустом раздавив его череп, посмотрел на того, который прилетел в дерево и не заметил там никаких признаков жизни. Покосился в сторону каждого из убегающих, выделил самого прыткого, и легко догнал его приблизительно за три секунды, — этот противник улепетывал, то и дело оглядываясь, и увидев, что его преследуют, с криком ужаса оступился, повалился на колено, и, вскакивая, получил сверху вниз удар кулаком, после которого его голова стала выглядеть скверно.

Обернувшись и стряхивая кровь с ладони, Трэш увидел, что последний из пятерки успел удалиться метров на пятьдесят, а это маловато, он ожидал от него куда большего. Возможно, тоже успел оступиться, или ноги не работают в полную силу из-за нехороших предчувствий (обоснованных). Дистанция не такая уж большая, сбегать туда не лень, но почему бы не сэкономить время, если имеется возможность.

Пригнувшись, Трэш сорвал крышку с канализационного колодца, подкинул ее, поудобнее перехватил и, размахнувшись, запустил вслед убегающему.

Да, все правильно, с меткостью у него проблем нет. Несмотря на приличную дистанцию, попал точно под шею, беглеца ударом смело, швырнуло на асфальт, по которому он безжизненно прокатился еще несколько метров. Можно не ходить к нему, и так понятно, что после такого не поднимаются.

Людишки — слабые создания.

Замерев, Трэш повернулся в одну сторону, затем в другую. Вокруг царили тишина и спокойствие, город никак не отреагировал на кровавые события.

Или не успел отреагировать, схватка вышла поразительно скоротечной, — с того момента, когда Трэш сорвался с места и до сочного попадания металлической крышки в цель, не прошло и двадцати секунд.

Сам от себя не ожидал такой прыти. Да он просто живая молния и это при таких-то габаритах. Причем, напрягаться пришлось лишь в самом начале, дальше уверился в своих силах и не очень-то торопился.

Издали доносился заунывный вой сирены, где-то гораздо ближе тот же лживый голос слово в слово предлагал людям помощь (скромно умалчивая, что при этом их будут пинать автоматами и унижать) и призывал покидать убежища, выходя к машинам с красными ромбиками. Одна из этих машин, как раз, стояла рядом и возле нее происходили совсем уж паршивые события. Причем, на этот раз, Трэш здесь не при делах, тут замешаны другие.

То есть — другая. Девушка в рваном платье присела над телом пулеметчика и вовсю рвала зубами его шею, пытаясь расширить рану, проделанную броневым шипом. При этом она урчала знакомо, но бессмысленно. Старшая женщина взирала на ее действия дикими глазами, прикусив свою ладонь. В глазах ее царил не просто ужас, там просматривались безумие и вселенский кошмар, похоже, она ничего не соображала.

Как и молодая. Но та "странная", а эта оставалась обычной, похожей на мужчин, которых Трэш только что убил.

Удивительно, но только что, сам к тому не стремясь, он открыл одну из тайн мироздания. Оказывается, "странные" не существуют отдельно от обычных, неопасных людей — тех, которые разъезжают на легкомысленных машинах и не используют опасное для Трэша оружие, даже если им что-то грозит. Получается, последние могут становиться первыми.

Интересно, а наоборот бывает?

Да твою же мать, о чем он вообще думает?! Вот ведь нашел время, будто нечем голову занять.

Очень захотелось подойти к молодой и...

Стоп, а зачем ему ее останавливать? Что плохого она сделала Трэшу? Откуда вообще возникло желание так с ней поступить? Поедает тело его врага? Ну так приятного аппетита, нет смысла возмущаться, ее вкусовые пристрастия никак не задевают интересы Трэша.

Но вот неприятно, и все. Разум понимает, что это не его дело, но все тот же загадочный внутренний голос нашептывает нехорошее, заставляя остро реагировать. Трэш привык его слушаться, но на этот раз решил проявить упрямство.

Нет, ну в самом-то деле, такая впечатлительность никуда не годится! Он уже не первый раз наблюдает за трапезами "странных", пора привыкнуть, не стоит обращать внимание на то, что его не касается.

Кстати, эта женщина вдвойне странная, потому как, все прочие заблаговременно разбегались с пути Трэша, а она почему-то даже не косится в его сторону. Совсем страх потеряла. Или это следствие того, что преобразилась в его присутствии?

Да какая ему разница, сейчас надо делом заниматься, а не анализировать чужое поведение.

Тем более, поведение неприглядное.

Приблизившись к телу, от которого тянуло живцом, Трэш мгновенно углядел источник дивного аромата — плоскую флягу в матерчатом чехле, болтающуюся на поясе. Сорвал, попытался отвинтить пробку, но где там с такими лапами. Поднял над задранной головой, чтобы ни капли не потерять, сдавил когтями, пробивая стенки, дождался, когда выльется, вытряхнул остатки и даже облизать не побрезговал.

Жалкая кроха, но толи этого достаточно, толи все дело в самовнушении, но мгновенно ощутил нешуточный прилив сил.

И захотел добавки.

Поиск еще одного источника самого восхитительного в мире запаха привел к машине. Разодрав крышу, Трэш нашел четыре фляги из алюминия и пластика. Ради них пришлось грубо выпотрошить пару рюкзаков, после чего опустошил все посудины до последней капли. Должно быть, физиономия у него после такого возлияния переполнилась блаженством и умиротворением, но у старшей женщины на этот счет возникло другое мнение, — перестав следить за жутковатыми действиями младшей, покосившись, начала медленно пятиться, взгляд ее стал невообразимо перепуганным.