На грани

— Где мы?

— На земле, — улыбнулась она и уложила Мейлин спать, дав ей при этом пару глотков отвара, что бы успокоить нервы.

— Когда меня найдут?

— Тут не найдут, — покачала женщина головой, — это место защищенно и никто не найдет тебя, если ты этого не захочешь.

— Даже Вейшенг?

— Боюсь как раз он, единственный сможет найти, но на это даже ему потребуется время, так что у тебя есть возможность набраться сил перед этой встречей. Боюсь я не смогу ей противостоять, но я смогу тебя к ней подготовить.

— Прости, дорогая, но тебе придется сделать выбор, — женщина смотрела на внучку, которая в легком сарафане стояла босая на заднем крыльце дома и смотрела на небо потемневшими глазами.

Мейлин не повернулась к ней, она разглядывала, как солнце догорало в таком чистом и сияющем закате. Вот так и её сердце горело, оставляя в груди серую залу. Горело жаром, доставая до небес, и лишь тихий плач души, мерцающий в раскаленном небе, стелился холодом там, где под сердцем стыл лёд, не давая ему вырваться на волю, разрывая грудь от дикой боли. Потому что сейчас в нём умирали мечты, в беспокойстве кольнув, уступили место действительности.

— Больно, — прошептала она одними губами.

Она не знала, что три дня назад приходил Вейшенг за ней.

— Она спит, господин. — Он поднял взгляд черных, как и сам ночь глаз.

Мейлин сложив ладошки, крепко спала, лишь тени усталости лежали под её глазами. Вейшенг сидел рядом и просто смотрел, как на её коже играют серебряные искры. Он тихонько намотал на палец шоколадный локон, с упоением вдыхая её аромат. Он бы и сам не мог себе объяснить, по какой причине он просто не возьмет её на руки и не уведёт. Он изначально знал, куда она попала и не приходил, не за ней, не в её сон, потому что он видел всю ту боль и отчаяние в её глазах, когда она держала на руках мертвое тело Киу. Он видел и в тот момент что-то у него внутри кольнуло.

— Я объявил войну, — сказал он, смотря на женщину, стоящую на коленях у входа в комнату внучке.

— Все почувствовали напряжение в природе, — тихо ответила она. Это было правдой. Светлый и Темный дом объявили войну. Вейшенг вторгся в святая святых Мира Света. Только совет высших и согласия правящего императора дало разойтись наследникам, но война объявлена и её уже не миновать. — Когда-то должно было это случиться вновь.

— Эта война будет последней, — тихо сказал Вейшенг, вновь посмотрев на Мейлин. Она слишком устала, для того, что бы чувствовать, что не одна, хотя её аура будто клубясь, коснулась пальцев темного наследника, легкой серебряной дымкой окружив их.

— Она не готова, — женщина с тоской посмотрела на свою внучку, понимая, что не сможет отказать первому наследнику, если он сейчас заберет её.

— Я знаю, — его губ куснулась улыбка, — чему ты её учишь?

— Учу, — она вздохнула, — её невозможно научить. Её сила сама проявляется, когда ей нужно. Она изменилась, повелитель, она больше не та, которую ты знал.

— Она была слабой, — его голос был спокойный, но сам он произнося эти слова, понимал, что ему это нравилось.

— Она и сейчас слаба, — чуть улыбнувшись, женщина склонила голову на бок, — но не так, как ты думаешь.

— Ты знаешь, о чем я могу думать? — в его голосе была ирония, но не такая надменная. Эта женщина была мудра, хоть и отвергнута своим кланом.

— Никто не может знать мысли другого, так же, как и понять чувства того, чего ты никогда не переживал.

— Я ей дам время, — сказал он, вставая, с неохотой отпуская её прядь волос.

— На выбор?

— Нет, — смерть окутала своего властелина, — на осознание!

— Началась война, — Мейлин чуть скосила глаза на свою бабушку, которая сидела на коленках, перебирая травы.

— Я знаю, — сказала Мейлин.

Она как никто чувствовала это. Потому что её душа её суть разрывалась огнём внутри неё, требуя выбрать что-то одно, подчинив другое.

— Настало время выбора, — серые глаза с тоской посмотрели вслед внучке, которая босыми ногами, медленно спустилась с крыльца и пошла почти по черной траве, глядя на остатки солнечных лучей, которые из последних сил пытались дотянуться до неба, не дав ночи поглотить их.

— Настало, — прошептала она.

Мейлин сделала свой выбор. Осторожно шагая по траве, не обращая внимания на вспыхнувший гром, на жестокий ветер, трепавший её волосы и платье. Не осознавая, что неведомая сила подхватила её в самую высь черного неба, кружа вокруг девушки. Загоревшиеся искры на её коже сияли, словно звезды в небе. Ей не нужно было закрывать ни свет, ни тьму в своём сердце, они слились воедино, оставив Тёмное начало своим повелителем.

Казалось, что время остановилось в немом отчаяние, и казалось, что даже где-то там вдалеке сгорали тени, сгорал свет, приветствуя новую королеву.

Мейлин тяжело дыша, сжав кулаки, отдавала своё сердце тьме, отдавала на время, отдавала в обмен на жизнь, в обмен на свободу. Платой за это будет смерть. Смерть её врага, смерть убийце, который так искусно и с такой жестокостью уничтожил всё доброе и любимое ей в этих мирах. Так зачем же идти в свет, когда тьма так ласково и так болезненно окутывает её своей первозданностью.

Хлынувший ливень, иголками бил по её коже, он накрыл всё вокруг, сплошной стеной смывая с её души остатки сомнений, остатки страха. Закрыв глаза она падала вниз, отдаваясь силе и долетая до земли, тихонько коснулась её пальцами ног, босиком вставая на холодную траву.

Проскользнувшая мимо неслышная тень. Она раскрывает сияющие серебром глаза, покрытые икрящейся дымкой. Сквозь плачущее небо она молча смотрит в черноту глаз первого наследника Тёмного двора.

Он протянул ей руку, раскрыв ладонь. На его лице нет той усмешки, а в черных глазах нет той надменности, он смотрит на неё с лаской, на которую не был сам готов.

Вейшенг оказывается рядом, на расстоянии вытянутой руки. Мейлин смотрит беспристрастно, её лицо спокойно и только гром и шум дождя заглушает стук бьющегося сердца, которое так рвется к нему. Она делает шаг на встречу и вспашка молнии озаряет хлесткий удар по щеке наследника.

— Заслужил, — усмехнулся он, перехватив её руку, позволив ей это сделать. Он переворачивает её тыльной стороной, нежно целуя ладонь и поднимая взор черных глаз, к которым прилипли мокрые пряди волос, расплываясь в оскале, оголяя клыки, он прокусывает ей вену. Пара легких глотков её крови и он облизывает ранки, останавливая рубиновые капли, которые уже смыл дождь. — Моя, — прошептал он и прижав Мейлин к себе они покинули этот мир.

Проводившая взглядом внучку женщина вздохнула, посмотрев на появившуюся рядом госпожу Сиань.

— Она должна была прийти к выбору, — сказала та, в успокоительном жесте, дотрагиваясь до руки.

— Да, но она еще придет к правильному решению, — сказала та, смотря, как тучи в небе рассасываются, позволяя луне коснуться земли.

— Оно дорого ей может стоить, — хранительница покачала головой.

— Но это стоит её свободы, а она её жаждет больше всего.

Мейлин проводила кончиками пальцев по коже запястья, где должны были остаться ранки от клыков Вейшенга. Но их не осталось, они исчезли за несколько секунд.

— Это своего рода ритуал, — она не вздрогнула, не повернулась и вообще никак не отреагировала на его голос.

Мейлин сидела на черных, шелковых покрывалах, расписанных золотой и серебряной нитью они накрывали кровать, стоящую посередине огромной комнаты. Зеленые своды, тёплые тона стен, очень дорогое, но при этом изысканное убранство комнаты, было ей по душе. Двери заменяли прозрачные ткани с бисером, которые колышась от легкого ветерка, создавали приятный, успокаивающий шорох.

— Ритуал, — она не спросила, просто тихо повторила слова демона. Вейшенг стоял на расстоянии пару метров, смотря на неё. Мокрый сарафан облепил стройную фигуру, спутавшийся шёлк волос, жидким шоколадом спускался до самой талии. Она сидела прямо, гладя своё запястье. Такая мраморная кожа, мерцающая сквозь лунный свет, проходящий в комнату. Её ресницы отбрасывали тени на омут сияющего серебра, где за место зрачков пылали синие и золотые искры.

— Я подтвердил свои права на тебя, — она была прекрасна, а он не стал ограничивать себя, просто тем, что бы смотреть на неё. Вейшенг неслышно в один миг, оказался за её спиной. Его руки обвили её тело, прижав Мейлин к себе, он уткнулся носом в её шею, проводя кончиком языка за её ушком, слизывая капли дождя.

Его прикосновения меня убивали. Это было сродни тому, как бродивший в пустыне, умирающий от жажды, окунается в прохладное, хрустальное озеро. Моя кожа, моё тело и моя душа. Всё было ему подвластно. Даже сердце билось быстрей только от его присутствия. Надежда на то, что это связь крови оборвалась в тот момент, как я поняла, что это не она, это я сама хочу быть с ним! Но мне было совершенно непонятно почему? Я его люблю? Не думаю. Страсть? Не знаю. Месть? Возможно. Ему? Нет. Врагу.

— У меня есть условие, — я не поворачивалась к нему, наблюдая, как его пальцы рисуют круги на моём запястье. Он нежно гладил кожу, так что моя ладошка просто утонула в его руке, он поднес её к лицу и нежно стал целовать горячими губами, так что мурашки прошлись по моему телу.

— Как интересно, — его голос звучал тихо с чуть вибрирующими нотками, в нём было превосходство, но к моему удивлению не было той иронии и надменности. — Что желает моя императрица?

— Я еще пока ей не стала, — произнесла я. Он на мгновение остановился и я почувствовала, как его губы расплылись в ухмылке.

— Интрига, — какой ласковый голос. Я не ожидала, что он может так говорить и не выдержав, повернулась к нему лицом. Мой взгляд упал на его полуоткрытые губы. Я медленно обводила его взглядом. Как же давно я его не видела. Он стал более красив, чем раньше. Волосы рваными прядями ложились на глаза, в которых скрывалась сама бездна. Я не могла оторвать взгляда, просто смотрела.

Вейшенг провел пальцами по губам Мейлин, ловя искры на коже. Он так долго её ждал, так долго искал к ней путь. Сейчас она рядом, такая маленькая и хрупкая, но именно благодаря ей, он получит всю силу тёмных богов. Он станет истинным императором. Но этому ли он сейчас так рад? Нет. Он рад ей.

— Найди убийцу моих родителей, — наконец сказала она. Но в её голосе не было дрожи, в глазах не было просьбы. Это была её цель, это была его плата ей.

— Как пожелаешь, — кивнул он. Его глаза чуть сузились и прокусив своё запястье, он поднёс руку к губам Мейлин, — нет прочнее уз чем кровь, — сказал он, наблюдая, как она, не отводя от него взгляда, прикасается губами к открытой ранке, языком слизывая струйку крови. — Тебе нужно отдохнуть.

— Разве ты не хочешь сразу же объявить обо мне? — она чуть склонила голову в бок.

— Все уже знают, — он встал с её кровати, что было для него сложно сделать. Он не хотел её отпускать, но и решил, что пугать не будет. Хотя она действительно изменилась, она теперь не та наивная девочка, но это хорошо, значит она может выжить и постоять за себя. — Сама природа сообщила. Мне не зачем торопиться, сила растёт, ты и сама должна это чувствовать.

— Хм, — хмыкнула она, отворачиваясь от него. В это время, будто по немому приказу, в её спальню зашли четыре служанки, склонившись, они приветствовали свою госпожу, — я хочу, что бы Джия была здесь, это возможно?

— Возможно.

— Спасибо. — Он ушел, оставив её на попеченье слуг.

Мейлин потянулась, раскрыв заспанные глаза. На душе был покой, она действительно выспалась, такой спокойный сон её давно не навещал.

Неожиданный тихий стук, стал приближаться к её комнате. Она привстала, с небольшой толикой любопытства смотря через прозрачные ткани вглубь комнат. Там виднелся коридор в приятных лиловых тонах. Звук нарастал и через открывшиеся шторки к ней вошли Суи и Руи. Близняшки склонились перед Мейлин, дотронувшись лбом пола.

— Приветствуем тебя наша госпожа. — Как всегда одновременно сказали они, не поднимаясь. Мейлин в удивлении приподняла брови и легко спрыгнув с кровати, вцепилась в них, крепко прижимая к себе.

— Девочки, — прошептала она.

— Только не плач, — тут же одернула её Суи, — сзади служанки, они должны видеть сильную императрицу.

— Ты это говоришь, потому что сама боишься расплакаться,— фыркнула Руи на сестру. — Но она права, Мейлин, мы теперь твои хранительницы, а ты невеста первого наследника, тебе не положено нас так обнимать!

— Мне абсолютно всё равно, — сказала Мейлин, чувствуя, как её обнимают девочки, но раздался новый стук, который отвлек их. — Что это за будильник?

— Тут ты права, — близняшки помогли ей встать, — это твоя свита. Маленькие барабаны сообщают о том, что ты проснулась.

— Зачем? — Мейлин вновь села на кровать, смотря, как девушки в одинаковых прическах и платьях, кланяясь ей, заходили в комнату.

— Ты живешь в своей половине дворца, теперь, когда ты проснулась им нужно тебя искупать, одеть, развлечь.

— Как всё скучно, — сказала она.

— Таковы законы, — пожали близняшки плечами, — сейчас всё находиться в состоянии войны, ты не можешь выходить за пределы дворца, даже в город нельзя.

— Тут есть город? — Мейлин немного удивилась.

— Конечно, — близняшки сели рядом с ней, пока её раздели и усадили в огромную ванну с горячей водой, которая была засыпана лепестками роз. — Сам дворец — это огромный город, но помимо него есть ещё города, вся Тёмная империя принадлежит господину.

— Истину говоришь, — Мейлин развернулась на голос с улыбкой встречая Джию, которая несла на подносе горячий чай.

Я смотрела на своё отражение в глади озера. Мои волосы украшали цветы и заколки, но я не разрешила делать себе высокую прическу, оставив их сзади, свободными прядями. На мне было серебряное платье, расшитое черными нитями в прекрасные узоры, где красовались синие камни.

— Тебе очень идёт, — кивали близняшки, стоящие за моей спиной. От них я узнала, что Лей сейчас в плену, но пока не получается его разговорить, он терпит все пытки.

— Я хочу поговорить с ним, — повернулась я к ним.

— Мы не думаем, что это хорошая идея, Мейлин,— они чуть поджали губы. Надо же, я отвыкла, что даже мимика на их лицах одинаковая.

— В моей жизни было много не лучших идей, — более холодно, чем хотела, ответила я. Они лишь улыбнулись в понимании. Мне не нужно было их разрешения, но так же я знала, что они не знают где держат Лея и где именно сейчас Вейшенг, но зато знала я. Как? Не было ответа на этот вопрос, я его чувствовала, как и в своё время чувствовала Лианга. — За мной.

Прикованный цепями за руки и подвешенный к потолку, сломанными руками и в крови, висел Лей. Когда-то золотые волосы грязными прядями спускались на глаза, в которых до сих пор виднелся сарказм.

— Он не говорит, господин, — Джинг склонился в поклоне перед Вейшенгом, так же как и еще семь тюремщиков.

— Он и не скажет, — все кроме Вейшенга вздрогнули от такого чистого и нежного девичьего голоса, тут же упав на колени перед Мейлин, которая стояла перед ними с совершенно безразличным лицом, оглядывая тело Лея. Близняшки, за её спиной, виновато склонились перед наследником.