Братишка алдуин школа демонов

— М? Что ты в них видишь?

— Я вижу рай!

— А конкретнее?

— Как ты можешь не знать, что это такое?! Мне пора! — воскликнул Иссей, и умчался в неизвестном направлении. Однако в конце занятий он нашел Алдуина у кабинета студсовета и вернул ему очки.

— Татсуми, спасибо тебе за подарок, но они мне не нужны. Риас-сама сказала, что я смогу увидеть их тогда, когда захочу,— с гордым видом ответил Иссей и удалился, оставив ошарашенного Алдуина чесать затылок.

— Он научился видеть ауры? Странно. Но, почему же тогда у него пошла кровь из носа, когда он надел их? Неужели, побочный эффект? Этого быть не может! — пробормотал Алдуин и надел очки на себя.

— Татсуми? Что-то случилось? — раздался за спиной голос Соны.

— Да все отлично, — ответил Алдуин, поворачиваясь к Соне.

— Уверен? Ты же еще вчера без очков ходил.

— Решил сменить имидж. Все главные шишки студсовета ходят с наглазниками, вот и я решил приобщиться к моде, — начал было Алдуин, но был вынужден присвистнуть, когда развернулся к подошедшим, — Тсубаки-сан, вам идет темно-зеленый. А ты, Сона, предпочитаешь классику белого?

Перед Алдуином предстали Сона и Тсубаки, в нижнем белье. И это зрелище, откровенно говоря, радовало глаз. Девушки немного задумались, но Сона вновь получила пару баллов за свой интеллект.

— Татсуми, а можно мне посмотреть на очки?

— Зачем они тебе?

— Риас кое-что рассказала о тебе, и я хочу убедиться, что твои очки не представляют угрозы.

-Да это же просто очки. Сона, у тебя паранойя, — но в ответ Сона лишь вытянула руку и требовательно посмотрела на него. Посмотрев сперва на вытянутую руку девушки, затем на нее саму, он усмехнулся и снял очки, — Пф, да держи.

Сначала Сона посмотрела через очки на него, потом на Тсубаки и нахмурилась. Посмотрев на себя, она нахмурилась еще сильнее и слегка покраснела.

— Татсуми, где ты достал это?

— Нашел по дороге в школу. Не переживайте, Иссей вас не видел, а я никому не скажу, что вы предпочитаете строгое бельишко. Но, Тсубаки-сан, вы просто супер.

— Ты давал ЭТО своему брату?!

— Что это, кайчо? — спросила покрасневшая Тсубаки. В ответ Сона протянула Тсубаки очки, и вскоре ее лицо стало пунцовым.

— Татсуми! — зарычала Сона.

— Должен же был я на ком-то это испытать? — возмутился Алдуин. Сона попыталась сломать очки, но не тут-то было. Орихалковую оправу так просто не сломаешь, — И чего это вы так разнервничались? На вас это не похоже.

— Я конфискую это! — сказала Сона, глядя на улыбающегося во все 32 Алдуина.

— Так вы любите подглядывать? О, не надо ничего объяснять, я все понимаю. У каждого свои увлечения и пороки. Кайчо, хотите, покажу дырочку, через которую Иссей подглядывает за клубом кендо? — спросил Алдуин, но тут же получил сумкой от покрасневшей Соны.

— Замолчи! Но место ты мне покажешь! Давно пора пресечь разврат твоего брата!

— Ага, это теперь так называется. Я все понимаю, кайчо. Избиваете своих кохаев, подглядываете за девушками. Да вы самая настоящая тсундере-юри-доминантша. И не обязательно меня бить сумкой. Меня вообще бить не обязательно, — заговорил Алдуин, убегая от взбешенной Соны, провожаемый улыбающимся студсоветом, собравшимся посмотреть на обмен любезностями.

— Татсуми-кун! — окликнули его практически у двери класса Муруяма и Катасе.

— Муруяма? Катасе? Доброго утра.

— Татсуми-кун, ты в субботу свободен?

— Не занят. Есть предложения?

— Ну, по поводу моего предложения, — намекнула Катасе.

— А, когда, где, во сколько?

— М-м-м, у входа в новенький торговый центр в девять, — обменявшись взглядами с Катасе, ответила Муруяма.

— В девять. Я запомнил, — сказал Алдуин, после чего резко развернулся и рявкнул на столпившихся у лестницы парней, как с первого курса, так и со старших, — Чего встали? Завидно? Так завидуйте молча. Пшли вон!

В дополнение к своим словам он бросил на собравшихся взгляд из серии "голодный Дова смотрит на людскую деревеньку". Эффект оказался моментальным — коридор напрочь лишился мужского населения. Удовлетворенно хмыкнув, Татсуми подмигнул кендоисткам и зашел в класс. Впереди его ожидали скучная учеба, далекая от веселья работа в студсовете, в котором он начал присматриваться к Момо, ибо она стала казаться ему похожей на одну знакомую из средней школы. А ночью был запланирован первый урок магии у Одавинга.

Совнгард.

— Ога, ты все еще слишком сильно напитываешь заклинание, и оно у тебя из точечного превращается в площадное. И да, Одавинг, я к тебе обращаюсь, привыкай к псевдонимам, — отчитывал своего лейтенанта Алдуин, отряхиваясь от каменной крошки.

— Зато пещера для огненных атронахов будет готова, Милорд, — произнес Одавинг, выбираясь из-под груды щебня.

— Согласен. Но наша цель научить тебя контролю над магией, а не выдолбить дыру в скале. Магия школы Разрушения более своенравная, чем магия школ Восстановления или Изменения, но, несмотря на это, её характер похож на характер Дова, — произнес Алдуин, садясь на валун и опуская взгляд на предмет, который до этого он вертел в руке.

С виду это был обычный эбонитовый кинжал, каких у Довакина он лично видел как минимум два, но от других этот экземпляр отличала аура, которую обычный эбонит испускать не мог. Она была похожа на ауру оружия даэдра, но она была более густой и лишенной эмоционального оттенка.

Даэдрическое оружие и броня по способу изготовления делились на простое и истинное. При простом способе изготовления на кожаные детали капалось несколько капель крови, вытекающей из сердца высшего даэдра, вроде дремор или ксивилаи, и его затем бросали в угли, на которых раскаляется эбонитовая заготовка и стальные детали. Вместо сердца высшего даэдра иногда использовали человеческие сердца, но в этом случае изделие не имело нужной крепости и остроты, несмотря на количество использованных сердец людей или меров. Таким способом пользовались опытные кузнецы смертных и слабые даэдра, если им удавалось достать сердце высшего даэдра.

Истинное даэдрическое оружие и доспехи делались совсем по-другому, и способ их изготовления был значительно сложнее. Детали, заготовки, и само изделие на каждом этапе изготовления проходили череду обрядов закалки в крови низших существ, которые умерли в страшных муках, и сама кровь несла в себе отголосок страданий жертвы. Процесс был трудоемок, и растянут во времени, но созданные таким образом оружие и доспехи были легче, крепче, прочнее, острее и качественнее любого другого аналога. Именно созданное таким способом снаряжение призывалось заклинаниями школы Колдовства. Только таким способом пользовались дремора, даже своих соплеменников из более низких каст считавшие низшими существами, создавая свою амуницию. Но у этого оружия и доспехов был один существенный недостаток — они привязывались к душе того дремора, для которого они создавались, и в случае его окончательной смерти, путем пленения души дремора в Черный Камень Душ или Черную Звезду Азуры, они разрушались. Этот факт ставил крест на самой идее о сохранности хотя бы одного экземпляра подобного снаряжения после остановки Сердца Мира. Растворившиеся в Океане Обливиона души дремор унесли свои реликвии с собой, и единственными исключениями стали их артефакты, созданные для потехи над смертными, а потому не привязанные к душе даэдра.

Все это Алдуин узнал от своих Драконьих Жрецов, в частности, от Конарика, верховного жреца Драконьего Культа. В свое время один из жрецов, носивших этот титул, занимался исследованиями природы дремор Мехрунеса Дагона, и Алдуин лично ему помогал, развязывая от скуки языки призванным дремора и несколько раз пообщавшись с самим Принцем Разрушения. Но сгустившийся вокруг места тренировки Одавинга мрак выдернул Алдуина из раздумий. Перестав вертеть в руках эбонитовый кинжал, он встал с валуна, отмечая, как напрягся Одавинг. Мрак продолжал сгущаться, и Алдуин отчетливо ощутил бездонную ауру, вечно меняющуюся, но неизменно излучающую ненависть и желание разрушать.

— Не думал, что первым, кто возьмет в руки Клинок Горя, будет — как это называют смертные — внук, — произнес голос, звучавший одновременно со всех сторон и похожий на смесь миллионов различных голосов, собранных воедино.

Одного упоминания названия клинка хватило Алдуину, чтобы понять, что за сущность обратила на него внимание.

— Ситис, — процедил сквозь зубы Алдуин, — Не ожидал тебя услышать.

"Клинок Горя... изменяющий форму кинжал, благословленный самим Ситисом... И как я мог его не узнать? Уже по ауре я должен был догадаться!" — мысленно негодовал Алдуин.

— Молодняк поддался гордыне. Что ж, за ошибки детей расплачиваются отцы, а за грехи отцов расплачиваются сыновья. Клинку Горя еще не скоро настанет срок вернуться в мир смертных, Алдуин. Еще увидимся, внук, печати Ауниэль крепчают, — произнес голос, и мрак начал рассеиваться.

— Что это было, Милорд? — спросил Одавинг, пытаясь унять дрожь в руках.

— Ситис, — коротко ответил Алдуин, — Вот только какое отношение Ауниэль, отец-мать Акатоша, имеет к печатям? Возвращайся к тренировкам, мне нужно кое-что спрятать.

Дом Катасе, суббота.

— Итак, у нас есть много сока, газировки, печений и тортиков, — посчитала Муруяма продукты, разложенные на столе, — Татсуми, это ты купил хлеб, горчицу, говяжий стейк и... что это?

— Не знаю. Мужик в магазине посоветовал, — ответил Татсуми, вертя в руках алюминиевую банку с изображением апельсина, — Стрёмный он был какой-то. В махровом халате, с крашеной челкой и идиотской бородкой, — о том, что еще сунул ему этот тип, он решил умолчать, — А вот про стейк в вскоре все узнаете. Катасе, можно воспользоваться твоей кухней?

— Да. Родителей не будет до вечера, — ответила Катасе, раскладывая напитки в холодильнике.

— Катасе, это было приглашение или что?

— А? — выглянув из холодильника, Катасе взглянула на ухмыляющегося парня. Осознав, что она сказала и кому, она быстро выговорила, — Извини, я не в том смысле.

— У кого что болит.

— А сам-то о чем подумал, — вступилась за подругу Муруяма.

— Да так, о вечном, о добром.

— Хедо, — с нажимом произнесла Муруяма.

— Чего? Катасе, где у тебя сковородка, я буду защищаться от посягательств на мою честь!

— В шкафу возле плиты.

— Ок.

— Хёдо, что ты задумал? Решил спалить кухню? — спросила Катасе, наблюдая за действиями парня.

— Если бы я хотел ее спалить, Катасе, я бы достал зажигалку и поджег занавески. А теперь помолчите пятнадцать минут и не сбивайте мне концентрацию.

Два часа спустя...

— Татсуми, Муруяма, не отвлекайтесь на слив МяуМяу! — проговорила сидевшая вполоборота за письменным столом Катасе, бросив недовольный взгляд на парня, сидевшего на полу, прислонившись спиной к кровати, на которой лежала ее подруга.

— Блин, Катасе, ты мне такой шанс сорвала слить этот позор эльфов под мобами, — буркнул Татсуми.

— Нас отчитывает, а сама только что вынесла Азизу, — ухмыльнулась Муруяма.

— Она сама, — отмахнулась Катасе.

— У нас зелья кончились, — глядя на тоскливо стоявшие бутылки из-под газировки, произнес Татсуми, — И, похоже, совсем.

— Как? Уже? — резко развернувшись на стуле, спросила Катасе, смотря на пустые пластиковые бутылки.

— Если бы кое-кто не налегал на пирожные перед рейдом, то запасы не иссякли бы так быстро, — улыбнулся Татсуми, демонстративно откусывая от бутерброда, сделанного по новому рецепту, называемому "Глотка Мира". По сути, это был тот же "Пылающий Хелген", но с зефиром.

— Как ты можешь есть это извращение? — спросила Муруяма, подозрительно смотря на бутерброд.

— Это на самом деле довольно прикольно на вкус, — пожал плечами Татсуми, — Лучше, чем ваш тортик с черносливом. Но с водой надо что-то решать.

— Может, — задумчиво произнесла Муруяма, — Откроем те банки с апельсином на этикетке?

— Я бы предложил их выкинуть, — произнес Татсуми, — Слишком идиотское выражение лица было у того типа, который положил их нам в корзину и показал мне большой палец. Больно на Иссея смахивало.

— Татсуми, Катасе уже ушла за ними, — толкнув парня, произнесла Муруяма.

— Я вас предупредил, если что, — помахал ей рукой Татсуми, — Мяу у выхода на четвертую платформу!

— Я в пути!

— Вы опять гоняете бедную МяуМяу? — спросила вернувшаяся Катасе, глядя на двоих своих знакомых в районе кровати.

— Кто еще кого гоняет, — хмыкнул Татсуми, — Она слила меня, но ее добила Карнифекс. Спасибо.

— Кампай! — отсалютовав подруге, произнесла Муруяма, вскрыв свою банку.

— Сейчас они будут делить лут, — злорадно улыбнулся Татсуми спустя двадцать минут.

— Было что вкусное? — спросила Катасе, допивая свою вторую банку.

— Для нас — нет. Только ачивки, опыт и пара пунктов к ЧСВ, — ответила Муруяма.

Услышав ответы девушек, Татсуми посмотрел на свою, давно допитую банку со странным напитком. На вкус он был как апельсиновый сок, только у него был странный запах и немного горьковатый привкус. Всего вышло по две банки на каждого, но вот уже после половины второй поведение девушек несколько изменилось.

— Татсуми, кинь паралич на Азизу! — внезапно воскликнула Катасе, впившись взглядом в монитор.

— Далась тебе эта лучница, — пробурчала Муруяма.

— Я не виновата, что ее ник мне напоминает Азазеля, — услышав это имя, Татсуми закашлялся. После наведения справок о том дерьме, в котором возможно очутился его брат, он заставил Гремори рассказать ему более подробно обо всех участниках Войны Трех Фракций, так что имя Азазель он знал. И именно в этот момент он увидел надпись на этикетке банки: "Содержание алкоголя не более 5%".

"Я убью этого шутника! Или, если не убью, то сильно покалечу!" — зарекся Алдуин, с опаской смотря на начавшую бушевать Катасе.

— Эй! Тут люди вообще-то, — напомнила подруге Муруяма.

— Цыц! Папенькина дочка! — кинув в Муруяму пустой банкой, ответила Катасе, — Да! Вы видели, как я ее с крита вынесла? Учись, мисс Моргенштерн.

— Хеля, успокойся! — прикрикнула Муруяма, а Алдуин уже шептал Туум Шепот Ауры.

Взглянув на девушек, Алдуин мысленно выругался. Их ауру он не ощущал, но вот видел ее он очень хорошо. В красном цвете ауры причудливо смешивались в равных пропорциях белый, цвет Аэдра и серебряный, цвет слуг Меридии. Но вот третий оттенок отличался, да и на фоне двух других он был едва заметным. У Катасе в ауре была примесь фиолетового, похожего на цвет ауры падших ангелов, а вот у Муруямы третья составляющая была черного цвета, как у даэдра.

"Так, Шор говорил, что Библейским Богом была одновременная реинкарнация Стендарра и Меридии. И если это его творения, откуда в них следы ауры слуг Вермины и Мехрунеса?" — вспомнил слова Лорхана Алдуин, решив обратиться к девушкам, — Эй, может, объяснитесь?

— Погоди, дай я поговорю по душам со своей сестрой, — грозно глядя на Катасе, произнесла Муруяма.

— Сестрой? Вы же не родные, — подметил Алдуин.

— А, ты же знаешь, кто окопался в школе в студсовете и в КОН-е? — отмахнулась Катасе, — Не делай удивленный взгляд, мы прекрасно знаем о двух наследницах демонических кланов. Да одна из них и не скрывается даже.