Эти варианты он перебирает в голове. Смотрит на меня и решает, как я умру. Хотя в глубине души знает, что не убьет. Потому что я нужна ей. Герде. Я и Барт. Таков был уговор.
Но мальчику и не нужна моя смерть. Ему нужен Эрик, а он и так уже почти мертв. Почти...
Лежу на сыром полу. С потолка капает на лицо. Кап-кап... Словно отсчитывая последние минуты до... До чего? Скоро случится что-то непоправимое. Это не связано со мной. Или мне так только кажется?
Тихий стон, даже не стон — сдавленный рык раненного животного. Шепот колдуна. Запах смерти — едва уловимый, но отчетливый. Она уже здесь, готова к жатве.
Подходит, кладет руку мне на лоб и шепчет знакомым голосом.
— Ты не сдаешься, пророчица. Ты никогда не сдаешься.
Я открываю глаза. Улыбка, полная иронии. Умный взгляд. Черные глаза. Теплые руки. Настолько теплые, что я понимаю — мои уже заледенели.
— Тссс, — шепчет Тан, словно боится, что мальчик услышит. Он не услышит. Слишком занят убийством Эрика. — Не отдавай ему то, что получишь от меня.
И вкладывает мне что-то в ладонь. Что-то маленькое. Я не могу понять. Спросить тоже не могу — указательный палец древнего колдуна ложится мне на губы, и вот я уже не могу их разомкнуть.
'Не отдавай, — звучит в ушах. — Сохрани'.
Сверху капает сильнее, потом уже совсем льет. Я перевожу взгляд на небо, затянутое грозовыми тучами. Я не одна. Защитник со мной.
— Нет, — шепчет молодой колдун, внезапно занявший место Тана. — Он больше не слышит тебя.
— Не слышит, — кивает Влад и присаживается рядом. — Ты больше не атли.
Я пытаюсь закричать, но не могу — в горле вязкий, плотный ком из недосказанностей. Ни одна капля больше не касается кожи, отчего становится больно и обидно.
— Он в ней, — мальчик кивает в сторону Эрика и качает головой. — Уже никогда не будет, как раньше...
— Будет, — уверенно отвечает Влад. — Я все исправлю.
Он поднимает мне свитер, обнажая живот. В воздухе мелькает зеркальное острие ритуального ножа.
— Вырежу его.
Я задыхаюсь ужасом и, словно в замедленной съемке, наблюдаю, как нож приближается к жиле.
Нет, хочется крикнуть мне. Это же я! Меня... Не будет...
А потом металл разрывается плоть...
Дышать было больно — болели грудь и спина, словно в легкие залили кипяток. В голове ритмично пульсировало.
Я сжимала ткань футболки в районе горла и пыталась отдышаться. Вдох-выдох, вдох-выдох. Спокойно, Полина. Это всего лишь сон. Просто сон. Один из...
— Тише. — Сильные руки развернули, обвили кольцом. И вот я уже сижу, прижавшись к Эрику, и слушаю стук его сердца — спокойный и размеренный. — Это просто сон. Ничего плохого не произойдет, обещаю.
Обещаю...
Такое странное слово, непривычное. Непривычно еще и то, насколько мне хочется верить.
Эрик провел широкой ладонью по моей щеке, приподнял подбородок. Губы так близко, что, казалось, я могу ощущать колебания воздуха, когда они шевелятся. Почувствовать тепло его дыхания.
— Маленькая, — прошептал он, — не бойся.
Страха и не было — он испарился в секунду. Как и разумные мысли. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Его взгляд — гипнотизирующий, дерзкий. Ладонь на затылке, пальцы на висках. Уверенный голос:
— Сейчас пройдет.
Я закрыла глаза и наслаждалась. Прикосновениями, которыми он лечил меня, теплом, заботой. Верить ему было сложно, не верить — еще сложнее.
— Мальчик, — прошептала я хрипло. — Мне снился мальчик.
— Он сделал тебе что-то? Причинил вред?
Я замотала головой.
— Тебе.
Эрик молчал. Успокаивающе гладил по волосам и о чем-то думал. А потом спросил:
— Насколько ты сильна? Как часто сбывается то, что видишь?
— Всегда.
После этого слова на языке осталась горечь — вязкая, как в том сне. И я внезапно поняла: не хочу, чтобы он погиб. Настолько не хочу, что готова...
Что? Бороться? Драться за него? Бред! Я даже не скади.
— Ты очень отзывчивая, — странным голосом произнес Эрик, разомкнул объятия и встал. В свете ночи, льющейся из окна, его профиль напоминал профиль древнего воина, готовящегося к битве. И почему-то напомнил о хельзе — жестоком месте, в котором мне довелось побывать. Месте, где меч диктует законы. Где постоянная война делает мужчин жестче, а женщин терпимее.
— Это плохо? — спросила я, и самой показалось, что в голосе едва заметно скользнула обида. С чего бы? Он мне ничего не должен, в том числе и обнимать.
— Нет, — задумчиво ответил он. Вздохнул и вернулся ко мне. Вместе с ним вернулась уверенность. — Конечно, нет. Просто... я хочу, чтобы ты помогла мне, понимаешь?
Я кивнула.
— Понимаю. Я помогу.
— Но обижать тебя совсем не хотелось бы.
— Обижать? — нахмурилась я.
— Ты мне очень нравишься, Полина. Даже больше, чем очень. — Он вздохнул. — Но 'здесь и сейчас' — все, что я могу дать. Никакого будущего, обещаний венчаться, даже просто быть вместе. Потому что я уйду. Судя по всему, скоро, и...
— Ты самовлюбленный, — перебила я. — Жутко. С чего ты взял, что я вообще захочу этого 'вместе'? Да мне сейчас это нужно меньше, чем тебе! И вообще, я не завожу романов с малознакомыми мужчинами.
— Из-за Влада?
— Из-за... Что? — запнулась я.
Как ему удается одним вопросом буквально выбить из седла? И ты сидишь, глотаешь воздух и не можешь выдавить из себя ничего, кроме негодования.
— Дарья обмолвилась, вы близки, — пожал плечами Эрик. — Ну, или были. До изгнания.
— Влад тут совершенно ни при чем, — резко ответила я.
— Как скажешь, — усмехнулся он.
— Давай договоримся: я тебе помогу, но ты не будешь лезть мне в душу. А я — тебе. Идет?
— Идет, — согласился он.
— У тебя очень нетактичная сестра, — пожаловалась я.
— Есть немного. Дарья много думает о судьбе Влада. С детства.
— Я так и поняла...
— Так чего ты хочешь взамен на помощь? — серьезно спросил Эрик.
— Ничего. Ты спас мне жизнь. Мне и Глебу. Я и так тебе должна.
— Мне это ничего не стоило. Глебу я и так помог бы, он почти скади. Будет нечестно, если я начну спекулировать на твоей благодарности.
Я улыбнулась. Странный, странный Эрик. Печется о моей душе, а ведь она уже почти мертва. Единственный мужчина в моей жизни, который честно признался в своих корыстных мотивах. Это подкупало.
— Ты, наверное, не можешь представить, что такое — жить одному. Совсем одному, без племени. Оказаться вдруг...
— Ненужной?
— Растерянной. У меня сейчас сложный период, и не хотелось бы в нем увязнуть. Думаю, немного приключений не повредит. Поэтому я помогу тебе.
— Что ж, хорошо, — кивнул он. — Это радует. Поспи. Тебе нужно отдохнуть, девушка, которая не питается.
— А тебе разве не нужно выспаться?
— Мне на это не требуется много времени — я быстро восстанавливаюсь. Сварю пока карое, а заодно подумаю, что делать с колдуном.
— Есть идеи, за что он может тебя ненавидеть? — спросила я, укладываясь обратно в теплую, уютную постель.
— Масса, — усмехнулся Эрик. — У меня много врагов. Нажил, когда старался стать сильнее. В основном на нижних слоях, если ты про них читала.
— Звучит пугающе, — нахмурилась я.
— Тебе нечего бояться. — Он погладил меня по щеке, и в груди проснулось с таким трудом уснувшее тепло. — Очень надеюсь, что ты понимаешь, о чем говорила мне. А также осознаешь, что нельзя лишать себя удовольствия ради обязательств. И, наконец, снимешь с меня штаны!
— Ты так говоришь, потому что у тебя нет обязательств, — ответила я и зевнула.
— Я так говорю, потому что у меня их слишком много.
Он склонился, поцеловал меня в лоб, и я тут же провалилась в сон.
Когда проснулась, часы на телефоне показывали час дня. Ничего себе выспалась! Так и жизнь проспать можно.
На тумбочке меня ждала чашка остывшего карое, на стене беззвучно работал телевизор. Комната ослепительно сияла синим — всеми его оттенками от бледно-голубого до индиго. Удивительно успокаивающая палитра. Или это результат присутствия Эрика?
Самого хозяина не было, но откуда-то из коридора слышался ритмичный лязгающий звук.
Мягкий прикроватный коврик приятно холодил ноги. Я выпила карое и прошлась по комнате. Отодвинула занавески, выглянула в окно. Напротив — элитная десятиэтажка, внизу — комфортабельный, ухоженный дворик с охраняемой стоянкой и вымощенными дорогой плиткой тротуарами. Под сугробами грязного снега угадывались аккуратные клумбы, раскинутые по обе стороны входа в подъезд. Наверняка здесь очень красиво летом.
Я юркнула в гардеробную, чтобы забрать платье, которое оставила, когда переодевалась ночью. Снова обратила внимание, с какой педантичной аккуратностью были разложены вещи. Интересно, он сам их складывал? Усмехнулась. Нет, конечно. Такие, как Эрик привыкли приказывать.
Провела рукой по выглаженным рубашкам и пиджакам, и почему-то представила, как он будет смотреться в строгом костюме с галстуком. Или в одной из маек, что лежали на полках.
Резко выдохнула, схватила платье и вышла.
Нужно домой, переодеться, привести мысли в порядок. Подумать, что делать дальше. С колдуном и вообще.
Он же еще совсем мальчишка! С чего такая ненависть? Неужели он уже успел побывать на нижних слоях в поисках... Чего? Могущества? Оно, кажется, с пеленок убивает мозги. Чертовы амбиции!
Так, стоп! Во сне был Тан. И он дал мне что-то. Что-то, о чем мальчик не должен знать. Правда, я так и не поняла, что именно. И, наверное, уже не узнаю. Или все же... Однажды я уже встречалась с Чернокнижником в его мире раскаяния. Интересно, можно ли попасть туда снова? Ведь кто, кроме колдуна, знает способы убить другого колдуна? Один я, конечно, и сама знаю. Нож. А ведь, если я все правильно поняла, этот нож должен быть у Эрика — ведь именно к нему ездил Глеб летом, перед поединком.
Интуиция подсказывала мне, что нож — не очень хорошая идея. В моем видении от него умирал Эрик. Значит, колдун подготовился и просчитал, как будут действовать враги. Интересно, а меня он учел? Знает что-то обо мне? Например, Герда могла рассказать о том, что я общалась с Таном. Хотя, она ведь сама не в курсе о нашем последнем разговоре. Наверняка ведь удивилась, что я умотала в Будапешт искать Эрика. Впрочем, у нее не было времени разбираться.
Что ж, это шанс. Знать бы еще, как попасть в этот мир раскаяния. Ведь у меня получилось в прошлый раз.
В задумчивости я направилась в душ, но проходя мимо двери соседней комнаты, остановилась, завороженная.
В помещении, залитом светом, раскинулся рай для спортсмена. Сектор кардио в дальнем правом углу оккупировали беговая дорожка и орбитрек, в противоположном углу громоздился огромный многофункциональный тренажер на все группы мышц с широкой перекладиной, ближе к выходу — мой любимый римский стул. А еще много гантелей на полу, штанга и блины. И посреди всего этого великолепия — Эрик во взмокшей майке.
И зачем я только вошла?
— Проснулась? — Он поднялся с тренажера и взял полотенце. — Как самочувствие?
— Тут? — Я восхищенно осмотрелась. — Шутишь? Я сразу выздоровела!
— Нравится? — лукаво спросил он.
— Офигеть!
— Неправильно я подошел вчера к процессу соблазнения, — пожаловался он. — Нужно было начинать со спортзала. Наверное, здесь я эффектнее смотрюсь.
— Причем тут ты? — язвительно парировала я. — Эта комната — рай. Если бы ты показал мне ее вчера, я бы ночевала совсем не в спальне.
— Тут не очень удобно падать в обморок от истощения.
— Я и не собираюсь.
— Удивительная способность восстанавливаться после карое.
— Ну, возможно, я не настолько обессилела, — тихо предположила я.
— Возможно...
Эрик не сводил с меня подозрительного взгляда, и я решила сменить тему:
— Хорошо, признаюсь, ты эффектный. Все эти мышцы, майка... Я даже растерялась.
— Думаю, на тебе бы она смотрелась лучше, — пошутил он. — Футболка мне нравится. Даже больше красного платья.
— Спасибо, — смущенно пробормотала я и, кажется, покраснела.
О чем с ним разговаривать, решительно не знала, все наши разговоры сводились либо к сольвейгам, либо к сексу. Поэтому я спросила первое, что пришло в голову:
— Ты случайно не знаешь, как попасть в мир раскаяния? Ну в смысле, не свой, а какого-то определенного человека?
— Ого! Соскучилась по кому-то нагрешившему в жизни?
— Просто есть одна теория, хотелось бы проверить, — уклончиво ответила я и взяла с металлического столика у двери бутылочку с водой. Интересно, почему во время истощения так хочется пить?
— Слышал, сольвейги такое умеют.
Я поперхнулась и закашлялась, забрызгав водой футболку. Застыла, боясь услышать, что Эрик скажет дальше.
— Но ты не сольвейг, так что... — Он отвернулся к окну и закинул руки за голову. Нет, Полина, даже не смей отвлекаться на порочные мысли. Этот мужчина явно подозревает что-то. Еще потащит к ясновидцам — проверять. С ним нужно быть начеку. Впрочем, доказать мою принадлежность к сольвейгам он никак не может. Или может? — Есть еще один способ. Хороший жрец должен его знать.
Я сглотнула.
— А ты знаешь?
— Возможно... — безэмоционально ответил Эрик, хотя мне показалось, его совсем не заинтересовал вопрос. Словно в тот момент он нырнул куда-то в себя, настолько глубоко, что до него с трудом доходил смысл сказанных мной фраз. Потом он повернулся. Крадущейся походкой приблизился и заглянул мне в глаза. — Мы не будем проверять твою теорию. Это опасно, и у меня на это совсем не осталось сил. Я оставлю тебя на несколько часов. Могу я быть уверенным, что ты никуда за это время не влипнешь?
— Мне нужно домой, хотя бы переодеться. Твоя футболка, конечно, клевая, но я все же предпочитаю джинсы и свитер.
Он кивнул.
— Я был у тебя, собрал кое-какие вещи. Они в сумке в коридоре. Джинсы там есть. А еще майки и кроссовки, так что тебе будет чем себя занять. — Он кивнул на тренажеры и сокрушенно вздохнул. — Хотя если женщина между мужчиной и тренажером выбирает тренажер, это плохой знак. Впрочем, возможно, у тебя в жизни были какие-то неправильные мужчины...
Это точно. Точнее, правильные мне почему-то не нравились.
— Как ты попал ко мне в квартиру? — настороженно поинтересовалась я.
— Это же квартира Глеба. Он дал мне ключи. Так что, обещаешь никуда не влипнуть?
Я рассеянно кивнула. Мои мысли были уже совершенно не здесь.
Контрастный душ — всегда хорошо. Лично у меня после него мозги встают на место, организм наполняется энергией и бодростью. Может, во время перепадов температуры жила сольвейга быстрее вырабатывает кен, уж не знаю.
Натянуть любимые джинсы было верхом блаженства. А вот позавтракать мне так и не удалось — в холодильнике Эрика оказалось пусто. Наверное, там повесилась бы мышь, если бы он не выглядел так стерильно. Впрочем, Эрик же до этого жил у атли — наверняка в этой квартире еще не обжился. Хотя Глеб говорил, у скади есть большой дом — для племени. А это, скорее всего, его холостяцкая берлога, для всякого рода романтических встреч. Судя по всему, у Эрика много женщин. Ну, или будет много — он ведь только вернулся в Россию.
