Дэвид Вебер "Брат по мечу" (Бог войны)

* * *

Ретак подавил злобное проклятие. Он потел сильнее, чем когда-либо, и каждая тянущаяся секунда ожидания все сильнее сжимала его нервы в собственных клещах Шарны.

— Они все еще просто стоят там? — зашипел он в разреженный воздух, не обращая внимания на тревожные взгляды, которые собравшиеся перед ним оруженосцы бросали через плечо в его сторону.

— Насколько я могу судить, — ответил голос Гарсалта. — Базел и двое других переместились вперед, а Венсит сзади, и...

Что бы ни собирался сказать лысеющий волшебник, это внезапно стало излишним.

* * *

— Импровизируй, приспосабливайся и преодолевай, — пробормотал себе под нос сержант-артиллерист Хоутон, почувствовав Венсита позади себя. Это был девиз, который всегда хорошо служил корпусу морской пехоты в целом — и Кену Хоутону в частности.

И если я не догадался взять с собой светошумовую гранату, подумал он с глубоким удовлетворением, то, по крайней мере, я догадался взять с собой волшебника!

— Сейчас же! — резко сказал Венсит, и Хоутон, Базел и Машита крепко зажмурились и наклонили головы... за мгновение до того, как перекресток перед ними взорвался беззвучной вспышкой света, похожей на сердце солнца.

Не было ни ощущения жара, ни ошеломляющего сотрясения мозга, подобного тем, с которыми Хоутон работал раньше. Но по тому, как чернота за его закрытыми веками внезапно стала ярко-красной, он скорее заподозрил, что сама вспышка была еще ярче, и ошеломляющий эффект чистого света нужно было испытать на себе, чтобы поверить.

— Сейчас же! — прогрохотал более глубокий, более мощный голос, и двое морских пехотинцев открыли глаза и бросились вперед по пятам Базела Бахнаксона.

* * *

Ретак отшатнулся назад, его руки поднялись к глазам. Оруженосцы, стоявшие между ним и этим внезапным взрывом блеска, защитили его от худшего, но даже относительно небольшого количества, прошедшего мимо них, было достаточно, чтобы перегрузить его глаза и наполнить их не просто слепотой, но и болью.

Он все еще двигался назад, когда услышал ужасный, влажный, хрустящий звук и раздались первые крики.

* * *

Базел ринулся через перекресток, и когда он переступил его порог, он прорвался сквозь чары Ретака и оказался перед проходом, внезапно забитым оруженосцами. Он не мог точно сказать, сколько их было, но их было достаточно, чтобы преградить ему путь. К несчастью для них, они отчаянно вытирали свои ошеломленные, полные боли глаза, когда он внезапно появился среди них. Туннель был слишком тесен, чтобы он мог использовать свой меч так, как мог бы применить его на открытом месте, но места было достаточно, и его клинок прошел через нагрудник ближайшего оруженосца, как шило сквозь гнилое дерево. Затем он вытащил меч, и его все еще слепая жертва соскользнула назад с закаленной стали, крича, когда схватилась за кровоточащую дыру в своей кирасе.

— Томанак! — взревел Базел и услышал внезапный, оглушительный грохот оружия своих союзников позади себя, когда они развернулись влево и вправо.

Машита на самом деле не беспокоился о "точности" в такой момент, как этот. Расстояние до его самой дальней цели составляло не более шестидесяти футов, а его противники были забиты в туннель шириной не более десяти футов. Бронебойные пули пробили передние ряды, взорвавшись за их спинами в виде кровавых брызг, а затем врезались в людей позади них.

У Хоутона было меньше патронов, и его оружие было неспособно вести непрерывный автоматический огонь, что означало, что он должен был быть более избирательным. У него был рычажок отсечки, установленный на тройную очередь, и, в отличие от людей перед ним, он все еще мог видеть просто отлично. Светящаяся точка, проецируемая его дневным и ночным зрением, остановилась на голове человека менее чем в пятнадцати футах от него, и его палец погладил ее. Цель упала, и он мгновенно перевел прицел влево. Еще одно нажатие, и взорвалась еще одна голова в шлеме, а еще одно тело упало.

* * *

Ретак попятился, все еще протирая ошеломленные, слезящиеся глаза, когда его уши сообщили ему, что происходит с его тщательно спрятанной засадой. Оглушительный рев невероятного оружия незнакомцев не позволял ему выделить какие-либо детали из общей какофонии, но в этом едва ли была необходимость.

Паника пронзила его, побуждая развернуться и бежать, но он сохранил достаточно контроля, чтобы понять, насколько глупо это было бы. Сзади был крутой, извилистый лестничный пролет. Он никак не мог спуститься по нему, не убив себя, когда даже не мог видеть. Не то чтобы стоять здесь и ждать, пока Базел Бахнаксон прокладывает себе путь к нему, казалось гораздо лучшим вариантом. Некоторые из оруженосцев чувствовали то же самое, и он пошатнулся, когда двое или трое из них протиснулись мимо него. Они отчаянно бежали, отскакивая от стены в поисках ориентира, в панике забыв (или не обращая внимания) про лестницу, и мгновение спустя он услышал новые крики позади себя — крики, которые оборвались с внезапностью, от которой ломало кости, — когда они сломя голову понеслись вниз по крутой лестнице.

Он снова моргнул, и его сердце сжалось от внезапной надежды. Барьер из вооруженных людей перед ним защитил его глаза от прямого воздействия этой невыносимой вспышки, и его зрение восстанавливалось гораздо быстрее, чем у них. Он действительно мог различать размытые призраки изображений, и он тер глаза еще яростнее, желая, чтобы его зрение прояснилось.

Это произошло... как раз в тот момент, когда перед ним возникла огромная фигура, сверкающая нимбом голубого света.

Ретак взвизгнул и повернулся, чтобы броситься вслед за убегающими оруженосцами, но было слишком поздно. Он все еще поворачивался, когда лавина окровавленной стали без усилий пронзила его шею.

XVI

— Ретак мертв, Тримэйла!

Голова волшебницы дернулась, когда голос Гарсалта заговорил ей на ухо.

— Что случилось? — потребовала она. — Это был Венсит?

— Нет, — Гарсалт говорил так, как будто собирался обмочиться, подумала она. — Это был Базел. Он и те двое других. Они скосили оруженосцев Ретака, а затем Базел снес ему голову, прежде чем он смог убежать.

Несмотря на страх, дрожащий под поверхностью их собственных мыслей, брови Тримэйлы изогнулись.

— Почему, во имя Госпожи, этот идиот позволил Базелу Бахнаксону приблизиться к нему на расстояние удара меча?

— Думаю, он был слеп, пока не стало слишком поздно. — Она слышала тяжелое дыхание Гарсалта, почти ощущала его панику. — Венсит произнес какое-то заклинание света. Было так ярко, что никто из них даже не мог видеть, пока Базел и остальные рубили их. Фробус! Свет был достаточно ярким, чтобы почти ослепить меня сквозь грамерхейн! Я думаю, что зрение Ретака только начинало проясняться, когда...

Гарсалт остановился. Тримэйла подумала, что не было никакой реальной необходимости в том, чтобы он закончил предложение. Заклинание света! Кто бы мог этого ожидать? И все же это было столь же блестяще эффективно, сколь и просто. Драгоценные предписания Венсита запрещали ему использовать свое колдовство для причинения вреда любому не-волшебнику, кроме как в целях прямой самообороны, но не было запрета на временное ослепление их.

Даже если это действительно оставляло их совершенно беспомощными против кого-то другого.

— Что они сейчас делают? — наполовину зарычала она.

— Они все еще направляются прямо к камере.

— Гарсалт, в этом жалком месте никто ни за что не смог бы пойти "прямо", и теперь, когда он прикончил Ретака, у него есть по крайней мере четыре варианта! Мне нужно что-то получше, идиот!

Гарсалт ответил не сразу — во всяком случае, не словами. Однако мгновение спустя перед ней появилась схема туннелей храма, выглядевшая на весь мир как переплетенный клубок змей. Схема парила на уровне глаз, и она увидела, как одна из вьющихся прядей светится красным. Она соединяла последнее место Ретака с комнатой для жертвоприношений, но это был не самый короткий из возможных путей, и она на мгновение задумалась, почему Базел выбрал именно его. Потом она поняла. Нет, это был не самый короткий путь, если учесть его извилистые изгибы и повороты, но вначале он вел в направлении кратчайшего расстояния по прямой между позицией Ретака и целью градани.

— Хорошо, — сказала она, — я вижу это. И думаю, что могу отключить их здесь, — щелчок ее пальца превратил перекресток в выделенном туннеле в пульсирующий зеленый цвет вместо красного, — и, по крайней мере, замедлить их. Но я не уверена, что в этом есть какой-то смысл, если Чердан быстро не возьмет своего проклятого демона под контроль.

— Все настаивают на том, что жертвоприношение проходит по плану, — сказал ей Гарсалт. Затем его голос понизился, как будто он наклонился ближе к ней, чтобы прошептать ей на ухо. — Все так говорят, но я думаю, что они лгут. Думаю, что здесь что-то не так. Может быть, сильно ошибаюсь.

Казалось, сосулька прошла сквозь сердце Тримэйлы. Она сказала себе, что Гарсалт был трусом, чьи страхи почти наверняка влияли на его интерпретацию событий. Она напомнила себе, что Чердан был одним из самых высокопоставленных жрецов Шарны, вряд ли из тех, кто может ошибиться в такой момент, как этот. И все же, даже говоря себе это, она вспомнила первоначальную оценку времени Чердана. Расчетное время истекло по меньшей мере двадцать минут назад.

Непривычная паника, вспыхнувшая внутри нее, подсказала ей, что пришло время уходить, время сократить свои потери и бежать, пока она еще жива. А поскольку Базел и Венсит следовали по маршруту через позицию Ретака, она действительно могла проскочить мимо них и убежать. К сожалению, никогда-не-достаточно-проклятый скакун Базела находился где-то за пределами храма. И, что еще более печально, сама Карнэйдоса распорядилась об этой миссии. Если Тримэйла подведет Ее, последствия будут почти такими же ужасными, как то, что Чердан и его помощники делали со своей жертвой в этот самый момент. Как она сказала Гарсалту и Ретаку ранее, волшебство Венсита только убьет их, и это было бесконечно предпочтительнее других возможных судеб.

Кроме того, сказала она себе, в конце концов, у Чердана все еще может быть под контролем, и если он когда-нибудь сможет вытащить сюда своего демона...

— Перестань быть старухой, Гарсалт! — рявкнула она, выплеснув часть своего страха в гневном презрении, прозвучавшем в ее голосе. — Мы все еще можем выиграть это дело, и если мы проиграем, как ты думаешь, как Она отреагирует? — Гарсалт ничего не ответил, и она резко фыркнула. — Я тоже так подумала. Отправь остальных оруженосцев встретить меня там и продолжай говорить мне, где Венсит. И посмотри, сможешь ли ты заставить кого-нибудь рассказать тебе правду о жертвоприношении.

* * *

Гарсалт уставился на свой сияющий грамерхейн со всей перепуганной яростью, которую он не осмелился бросить на Тримэйлу. "Она, должно быть, сумасшедшая", — подумал он. Конечно, она должна была понимать, что ничто не остановит Базела и его дьявольски эффективных союзников, кроме самой жертвенной камеры! И ему не нужно было ни у кого спрашивать правду о жертвоприношении. Крики девушки давно перешли границы безумия. Теперь они начали неуклонно ослабевать. Даже Церковь Шарны не смогла бы вечно держать кого-то в живых под своим... служением, и тогда они теряли жертву еще до того, как демон реагировал на нее.

Гарсалт совсем не был уверен, что произойдет, если девушка умрет до того, как демон поддастся контролю Чердана, но он был уверен, что это будет нехорошо. И все же он ничего не мог с этим поделать. Базел — и Венсит — были прямо между ним и любым побегом из храма, зажав его между жертвенной комнатой и их собственным неумолимым продвижением. Если Тримэйла действительно не сможет остановить их — или если Чердан все еще не сможет каким-то образом взять демона под контроль — Гарсалт окажется лицом к лицу с Венситом из Рума или Базелом Кровавой Рукой, и невозможно было сказать, кто из этих двоих убьет его быстрее.

* * *

Трейн Элдарфро почти неподвижно лежал на полу своей камеры. Он больше не дергался в муках, потому что огонь его собственной жизни догорел слишком низко для этого. Он был почти полностью отделен от своей плотской оболочки, и не потому, что намеренно погрузил себя в магический транс. Если бы он был способен обдумать это еще немного, он бы никогда не поверил, что кто-то, даже в высшей степени искусные палачи, которые служили Шарне, могли так долго поддерживать в живых эту сломанную, визжащую развалину с содранной кожей, которая когда-то была жизнерадостной молодой женщиной. Это просто было невозможно. И все же они сделали это, и силы Трейна почти иссякли. Он тонул в такт с жизнью жертвы. Если она не сбежит от своих мучителей и не умрет очень скоро, маг умрет раньше нее, и демон в конце концов заберет ее душу.

* * *

Тримэйла и вместе с ней множество охваченных паникой оруженосцев достигли точки, которую она выбрала. Минуту спустя к ней присоединились капитан стражников Чердана и тридцать оставшихся в живых людей из его команды. Она более чем наполовину ожидала, что Базел и Венсит опередят ее здесь, но она все-таки обогнала их. Вероятно, потому, что они должны были продвигаться вперед, по крайней мере, с некоторой осторожностью, в то время как она и ее оруженосцы точно знали, где находятся их враги.

— Там! — сказала она старшему оруженосцу, властно ткнув пальцем в проход, ведущий к жертвенной камере. — Размести своих людей, чтобы они прикрывали этот перекресток, но ради Фробуса, оставайтесь на дальней его стороне, ты меня понимаешь?

Оруженосец отрывисто кивнул, и Тримэйла обратила свое внимание на потолок туннеля.

* * *

— Подождите!

Базел, Хоутон и Машита мгновенно остановились по рявкнувшей команде Венсита.

Волшебник протиснулся прямо за Базелом, нахмурившись, сощурив глаза, горящие диким огнем, и Базел вопросительно навострил уши.

— Думаю, мы собираемся встретить еще одного из их волшебников, — тихо сказал Венсит через мгновение. — Насколько могу судить, Базел, после твоей маленькой стычки с парнем со слезящимися глазами осталось только двое. Один из них все еще где-то далеко впереди нас, я думаю, ближе к нашей цели. Но тот, кто сильнее, гораздо ближе и ждет нас.

— И не мог бы ты рассказать нам, какую дьявольщину он планирует для нас? — спросил Базел.

— Если не ошибаюсь, это вообще не "он", — ответил Венсит. — И что касается того, что она задумала, боюсь, я действительно не могу вам сказать. Однако, судя по "ощущению", это не прямая тайная атака. Жаль, что она не настолько глупа, чтобы попробовать именно это.

— Почему это делает ее глупой? — спросил Хоутон, недоуменно нахмурившись.

— Потому что, согласно ограничениям Правил, я не могу нанести ей прямой удар колдовством, если она сначала не использует его против кого-то другого.

— Подожди минутку! Ты хочешь сказать нам, что после всего этого твои ограничения даже не позволят тебе сразиться с ней?

— Не совсем. — Тон Венсита звучал почти отсутствующе, и сосредоточенность на его лице усилилась. — Волшебник не может использовать колдовство непосредственно против не-волшебника, за исключением случаев прямой самообороны. Он также не может использовать его против другого колдуна, кроме как в целях прямой самообороны или в формальной тайной дуэли. Это действительно лучшее, на что она могла надеяться в прямой конфронтации. Есть правила, которые применимы к обеим сторонам в любой дуэли, и одно из них заключается в том, что более слабый противник — это, кстати, она — получает первый удар. Шанс на ее выживание все еще был бы невелик, но, по крайней мере, он существовал бы. Однако, если бы она была достаточно глупа, чтобы начать прямую тайную атаку на вас или Базела в моем присутствии, тогда я больше не был бы связан касающимися ее ограничениями,. Я мог бы атаковать ее немедленно, любым способом, который я выбрал, и без каких-либо ограничений на то, кто получит первый удар. Ей бы это не понравилось, — закончил он почти мягко.