Я послушно внимала и кивала в такт словам однокурсницы. Конечно-конечно! Я всё исполню! Прямо сейчас пойду — и исполню!
Ни одному человеку в зале не понравилась моя злорадная улыбка. Впрочем, не только им, но и мне самой, нечаянно взглянувшей в зеркало и с удивлением заметившей, как хитро поблёскивают глаза. От меня отшатнулись, причитая, мол, найденная араннэль их вампиром стала. Я изумлённо обвела их взглядом, показывая — какой из меня вампир, люди? Я белая и пушистая, а точнее бело-сине-чёрная в крапинку. Да и когти у меня... миленькие. А усы-ы-ы... Так вообще закачаешься!
Задумчиво напевая, я не заметила, как знакомые серые глаза окружили меня с двух сторон. Блондины, которые эльфы Эл и Ларанель, с выжидательными взглядами в один голос спросили у меня:
— Кого ждём?
Взвизгнула и повисла у обоих на шее. Парочка молодых фрейлин невдалеке от нас хихикнула. Я ещё сильнее сжала шеи блондинов. Те обняли меня и закружили.
— Соскучилась?
Я закивала, специально медленно сползая вниз. Как по вам не соскучиться, сероглазые дружки и будущие пособники? Тауриэль уже тихо-мирно отдыхает и курит в сторонке, предчувствуя немаленькую забаву.
— Мы тоже...
Но Ларанеля прервал громкий голос Эллонда:
— Илзиэль, подойди сюда.
— Я сейчас, — шепнула и почти бегом направилась к дядюшке, пока тот не рассвирепел. Я за последние два дня очень хорошо его изучила — вспыхивал он, аки бочка с порохом в усиленной динамитами комнате.
"Иди-иди, проказница рыжая, — подумала я, приближаясь к королю. — Сейчас ка-ак сказанёт чего-нибудь при народе — он может". Однако на самом деле сказала совсем другое:
— Вы меня звали, ваше величество? — и присела в книксене.
В следующую секунду меня едва не свалили с ног. На шее моей бедной повисли килограммов шестьдесят, не меньше. Воздух прорезал звонкий девичий голос, хохочущий и явно наплевательски относящийся к приостановившемуся Маскараду.
— Кларисса Стихийус! Немедленно встань и поздоровайся, как нормальный человек, — ещё один незнакомый мне голос, теперь мужской, отругал шестьдесят килограммов.
Шею освободили, отошли, я сумела рассмотреть то, что называлось моей двоюродной сестрой.
Длинные, ниже колен, заплетённые в две толстых косы чернющие волосы, на солнце отдающие чем-то красным, огромные фиолетовые глаза, очерченные чёрными пушистыми ресницами и тонкими стрелками, пухлые ярко-алые губы и маленький вздёрнутый нос, как у меня. Чернильно-чёрное платье выглядело несколько неуместным к простому балу, но у нас сегодня Маскарад, а значит можно одеться, как вампирша. Именно так решила моя двоюродная сестра, Кларисса Стоихеонус Стихийус или же Клэри Аррен Эллонд. Эксцентричная особа.
Мне подали абсолютно белую руку с чёрными ноготками. Интересно, специально выбелила, или же у неё от природы настолько алебастровая кожа?
— Будем знакомы, сестрёнка. — Пожав руку, я осторожно кивнула, опасаясь этой чертовки. — Не поможешь мне? Я, в отличие от тебя, на фортепиано играть не умею, так что... — Она сделала настолько умоляющие глаза, что я не смогла отказать. Когда тебя упрашивают настолько большими глазами, в которых так и плещется несчастье, даже Сергей Сафронов разжалобится.
Я прошла к точной копии того фортепиано, которое стояло в Храме Аматэрасу, и села, не прикасаясь к клавишам. Когда Клэри плотоядно улыбнулась, я решила сыграть ва-банк.
Наигрывая переделанные "Звуки на заре", перетекающие в другие тут же сочиняемые мелодии, я проследила за изменением выражения лица сестры. Плотоядная ухмылка стёрлась, оставив место озабоченному, но и оно быстро слетело. Сестрёнка, пусть не умеющая играть, великолепно пела.
Тёмная ночь, свет фонарей,
Ветер шумит, гуляя по крышам.
Добрая ночь, двери скорей
Ты распахни, в надежде о встрече.
Тёмная ночь, отблеск звезды
Нам предвещающий день грядущий.
Милая ночь, завтра и ты
Нужной кому-то станешь и лучшей.
Да, так было всегда,
С досадой глядя
На наши потери,
Мы, надежду храня,
У жизни, греша,
Воруем ступени.
Подстраиваясь по меня, девчонка звонко запела. Но когда пришло время петь припев, уже мне пришлось изменять тональность и быстро-быстро танцевать по клавишам пальцами. Черноволосая хитрюга поблёскивала глазами и строила из себя невинную овечку.
В ответ я на втором куплете по-тихому стала спускаться в мотив песни "Forever Young". Кларисса погрозила мне кулаком, а я... что я? Добавила пару трелей и перескочила на припев песни Alphaville.
Эллонд и Ричард, чьей точной копией была Клэри, заливались смехом, едва за животы не держась. Полинка и Лея едва не визжали от восторга, Алекс, Лихневски и Зарвин поперхнулись каким-то спиртным. Ден Асмир просто улыбался, а потом внезапно исчез.
Тёмная ночь, радость любви
Нам подарившей, теплом этого лета.
Лунная ночь, стань же скорей
Нашей мечтою и наслажденьем.
Тёмная ночь, волей судьбы
Мы, пробуждаясь, рвёмся на волю.
Славная ночь, нам покажи
Тезисы жизни и дорогу ко Смерти.
Да, так было всегда,
С досадой глядя
На наши потери,
Мы, надежду храня,
У жизни, греша,
Воруем ступени.
Глава двенадцатая. Тучи сгущаются.
В нашей душе есть что-то такое, что непреодолимо влечёт нас к безумию.
Каждый, кто смотрит вниз с края крыши высокого здания, чувствует хотя бы слабое болезненное желание спрыгнуть вниз.
Стивен Кинг.
Я сижу на трибуне Ледового дворца в Лужниках и пристально смотрю на лёд. То есть, льда там нет — хоккейная коробка полностью устлана землёй и газоном, как на футбольном поле. В середине импровизированного поля находятся странные чёрные тени, их нельзя рассмотреть. Тогда я спускаюсь на поле и пытаюсь пробиться сквозь внезапно появившуюся стену молний. Она не пускает меня, и я бью в неё лучом чистой магии без примесей. Стена разлетается, а я застываю от увиденного перед собой.
Совсем рядом со мной стоят два человека в чёрных масках, полностью закрывающих их лица. У них в руках длинные, с полтора-два метра, плети, они размахиваются и с силой опускают их концы на спину человека. Я опускаю взгляд чуть ниже и вскрикиваю — на коленях, склонив голову к земле, но не падая и не горбясь, стоит Росс. Его спина уже не похожа на спину — какое-то кровавое месиво, кожа висит клочьями, кровь струится не ручьём — рекой.
Меня охватывают разные чувства: обида, злость, раздражение, жалость, желание отомстить, бросить, оставить человека в беде — я действительно разрываюсь на тысячи кусков и едва ли не кричу, когда очередная плеть опускается на спину мага-целителя. Я не знаю, что делать. Мой разум полностью отключается, оставляя место только зрительному и слуховому восприятиям.
"Я помогу", — шепчет Ирма, а я чувствую, как моё сознание затопляют чужие холодные мысли. Я отключаюсь на несколько секунд — не вижу, не слышу, не чувствую. И только в самый последний момент, когда плеть неожиданно опускается на левую руку и обвивает её, сжигая болью дотла, я просыпаюсь. С ужасом смотрю на плеть на собственной руке, но не пытаюсь возразить. Наоборот, вторую плеть я ловлю теперь уже второй рукой. Крик помимо воли вырывается из моих уст.
Я подскочила на кровати, безнадёжно путаясь в одеяле. Горло саднило — я кричала. Удивлённо проведя руками по щекам, поняла, что плакала. По спине пробегал холодок, то ли от страха, то ли от срыва, то ли ещё от чего-то.
Попыталась успокоить дыхание, не получилось. Наоборот, стало только хуже — от стоп по ногам пробежало незнакомое чувство, заставляющее неподвижно застыть и придушенно дышать через рот. Страшно. До жути. Я чувствовала, как в висках пульсирует кровь, как она отливает от лица и приливает обратно. Что это со мной? Почему мне так страшно? Почему тело сковывает какая-то странная фобия?
Я понимала, что все мои видения — это что-то странное, но до такой степени? Достаточно сложно жить и понимать, что, уснув однажды, я могу увидеть либо будущее, либо прошлое, либо настоящее. К слову, я искренне верила, что это моё видение было сном после очень сложного дня. И фамильяр куда-то смылся... За мышами-полёвками, что ли?
Дверь в мою комнату вдруг открылась.
— Эль.
Наверное, я сломалась. Потому что в следующую минуту рыдала на плече у ден Асмира, наплевав на всё, что наговорила ему этим вечером. Меня не успокаивали, просто крепко обнимали. И, чуть успокоившись, я шёпотом пересказала целителю всё, что видела. Чем дальше я заходила, тем сильнее сжимал меня ден Асмир. Наконец я сама вывернулась из объятий, и, трясясь, задала сама важный в этот момент вопрос:
— Это было, есть или будет?
Росс упрямо поджал губы, явно не собираясь ничего рассказывать. Даже в лунном свете, попадавшем в комнату через полностью открытые окна, я заметила его недовольство.
— Что такого я спросила? — Зубы отбили дробь. — Почему я не могу знать того, что видела?
— Потому, что ты это видела.
Убийственно логичный ответ. Я сейчас сдохну от того, насколько он логичный.
— Объясни, — упёрлась я.
— Зачем?
Блин, что ж за упрямые козлы мы с ним, а? Чуть что, сразу рожки впереди, хвосты позади и идём на таран.
Я вскочила с кровати и решительно направилась к зеркалу, попутно доставая из воздуха Книгу Рун. Шурик показал мне руны, требующиеся для создания портала через Предел, так что я знала заклинание перехода.
— Стоять! — рыкнули сзади оч-ч знакомым тоном. — Куда собралась, Ненормальная?
— У меня стойкое ощущение дежа вю, — пробормотала я, надевая перчатку на правую руку, чтобы не обжечься при написании заклинания.
— Я тебе сейчас дам "дежа вю"! Кому сказал — стоять!
— Не смей мной командовать! Я тебе не собачка Павлова!
За спиной зарычали.
— Добилась-таки своего. Садись, я расскажу тебе.
Помимо воли на моём лице расцвела довольная улыбка. Кто сомневался в правильности моего поступка? Уж не я точно. Я развернулась и нарочито медленно села на стул перед собеседником. Закинув ногу на ногу, застыла в ожидании. Росс недовольно выдохнул, но начать объяснять соизволил:
— Слушай, вредина, и запоминай, что не ты одна путаешь меня с драконами. — Я открыла рот, возразить, но он оставил, вскинув длань. — Запомни: они давным-давно уничтожены, и я ни разу не наследник их расы. Те, кого ты видела, существуют на самом деле. Ведьмаки вообще существуют.
Из моих лёгких как-то разом вышел весь воздух.
— Что?
— Не "что", Эль, а "кто". Ведьмаки охотятся не только на вас, ведьм Земли, но и на выживших после переворота драконов. Видите ли, они мешают им спокойно жить из-за великолепно спрятанных сокровищ.
— Тогда почему подумали на тебя? Поняли, что у тебя в заначке есть пара мешков золота? — Я приподняла брови. И он надеется этим меня обдурить?
— Нет, — просто ответил он, будто не замечая моего насмешливого лица. — Просто я слишком похож на погибшего сына премьер-министра Дрэгэндэра.
Я вскинула голову. Становится всё чудесатей и чудесатей, а моя рыжая голова до сих пор не собирается принимать и переваривать информацию. А всё почему? Потому что я видела портрет того парня в кабинете третьего наставника. И, действительно, Росс был копией сынишки дракона, только немного повзрослевшей. Эдак на годок. Почему я не вспомнила об этом раньше?
— Погоди, — я дёрнулась, — то есть всё, что я видела, было в действительности?
Схватившись за голову, взвыла.
— Ден Асмир, я прибью тебя! Ты не мог сказать мне раньше?
— Раньше? — Целитель хмыкнул. — Зачем? Раньше ты сама всё увидела.
— Убийственная логика.
Я нервно смяла в руках тетрадку, невесть как взявшуюся у меня. Целителя избивали. Плетьми. На живую. Из-за чего? Из-за поразительного сходства с самым завидным женихом конца девятнадцатого века.
Ден Асмир протянул руку к тетрадке и обжёгся, лишь коснувшись защитного сферического щита. Две молнии предупреждающе заскользили по поверхности оного и обвили мои запястья смирными змейками. Я скривила губы в гордо-насмешливой ухмылке.
— Научишь? — В голосе мага-целителя проскользнуло любопытство. — Я такого не встречал никогда.
Вздёрнула бровь и протянула ему правое запястье с молнией. Та всколыхнулась и переползла на средний палец, свернувшись в клубочек и вытянув один кончик, как у кобры.
— Научить не могу, магия эта ведьмам принадлежит, а ею только знахарки некоторые да сами высшие могут пользоваться, — на старославянский манер произнесла я. После моих слов знакомый заметно приуныл. — Но передарить — легко... Если ты ей понравишься, потому что мне самой пришлось пять гроз переждать, чтобы поймать нужных.
И кивнула молнии. Она покачалась, потрещала чуток и перепрыгнула на запястье мага. Росс дёрнулся от первого разряда, — сама помню, как меня с двух сторон током долбануло, — но уже через секунду счастливо улыбнулся. У него скулы не болят, так часто улыбается?
— Такого подарка мне ещё не делали! — усмехнулся он, но внезапно схватил меня за руки. В комнате включился свет — он произнёс невербальное заклинание. — Что это?
Я с ужасом смотрела на красные-красные спирали следов от плетей.
Испуганно сглотнула. Ден Асмир поднял разозлённый взгляд на меня:
— Итак, ты промолчала о том, что самовольно вмешалась.
— Не самовольно, — вырвалось у меня, я смутилась. — Ирбис всё решила за меня.
— Ирбис?
Его лицо резко переменилось, стало каким-то чужим и недосягаемым. Примерно таким, каким я видела его тогда, два года назад, пребывая в горячке. В первую секунду, когда он ворвался помогать.
Росс попятился к окну. Он... он был напуган не меньше моего.
— Росс? — Я не понимала его поведения. Он никогда не выглядел настолько... настолько... беспомощным.
— Извини, Эль. — Он вышел спиной вперёд на балкон. — От меня у тебя одни неприятности.
И плавно закрыл двери. А когда я уже выскочила вслед за ним, парня и след простыл.
Что это с ним? С чего бы он на себя все кары египетские принял? И меня бросил совсем одну. Друг, называется. На фиг, брошу всех и уйду в монастырь. Мужской. Потому что если я после просто откровенного предательства друга такая разбитая — то что будет после первого дня после расставания с любимым человеком? Правильно — ядерная война. Ах, да — косу тоже обрежу, надоела. Болтается за спиной, ненужная. А так парик кому-нибудь сошьют приличный. Рыжий. Кудрявый. А я "под горшок" подстригусь, утопаю куда-нибудь на Лысую гору под Киевом и буду Вия вызывать. О как! Начну изучать старославянские науки и стану наконец-таки чистой Русской ведьмой. Или вообще умотаю куда-нибудь в Чехию и получу диплом по специальности уже там.
Выдохнула и залезла обратно под одеяло, натянув то по самый нос. Не вовремя пришедшая на ум "Есаул, есаул, что ж ты бросил коня?" нагло мучала ажно до восьми часов утра. Потом она сменилась на давнее предложение из песни: "Чёрный ворон, что ж ты вьёшься над моею головой? Ты добычи не дождёшься!" Я ворочалась с боку на бок. Всё меня раздражало. То мешали обретённые острые уши, то волосы неприятно кололись, то гордость, противная и не вовремя проснувшаяся, мешалась. Благо, интуиция молчала, а я же её внимательно слушала, я же примерная девочка.
