| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вряд ли он донес эти слова до Фуко.
Но в следующий миг ее ладони перестали дрожать. Она медленно обвила руками Черноснежку — и крепко прижала ее к себе.
Среди ливня пуль раздались тихие, но ясные слова:
— ...Спасибо, Лотус. Я наконец-то поняла. Мои крылья... в них не твои слезы, а твоя надежда, твоя доброта, твоя любовь.
Скай Рейкер опустила Черноснежку обратно на сиденье справа от своего и отчетливо кивнула.
— Поэтому мне теперь нечего бояться... я полечу. Именно сейчас, я уверена, я снова смогу полететь!..
Лишь тут до Харуюки дошло.
Скай Рейкер вовсе не сдалась. Она просто боялась. Она боялась, что, даже если воспользуется "Усиленным вооружением", все равно не сможет летать, как летала раньше, — что из-за "минус-инкарнации" "Усиленное вооружение" тоже станет бессильным, как уже случилось с ее ногами.
Однако сейчас в ней не чувствовалось ни тени страха. Выпятив грудь, Скай Рейкер подняла руки.
Темно-красные глаза взглянули в бескрайнее небо над головой —
И она произнесла, почти пропела, заранее заготовленную голосовую команду:
— "Вызываю ураган"!!!
В бесконечной ультрамариновой синеве над головой, прямо по ходу движения шаттла, Харуюки увидел замерцавшую голубую звездочку.
Затем она превратилась в два лазерных луча, устремившихся вниз, и, хотя шаттл несся с головокружительной скоростью, эти лучи с убийственной точностью попали в Рейкер. Тут же все ее тело окутало сияние, которое сгустилось на ее спине и превратилось в элегантное "Усиленное вооружение" — "Ураганный двигун". Шляпа и платье Рейкер, видимо, мешавшие правильно расположиться новому снаряжению, испарились, распавшись на искорки света, и все стройное тело Рейкер оказалось открыто глазу.
— Рейкер... — Учитель! — Сестрица! — Рейкер-сан! — вырвалось одновременно у всей четверки. Скай Рейкер уверенно кивнула и проворно спрыгнула со своего сиденья. Конечно, она не выбросилась из шаттла. Опершись на руку Лайм Белл, она переместилась в заднюю часть машины и крепко ухватилась за маленький задний спойлер.
— Кроу, стабилизируй шаттл, чтобы он смотрел точно вперед!
Харуюки мгновенно выполнил приказ Рейкер. Поняв, видимо, намерения шаттла N1, красная команда в машине N2 еще усилила огонь, но Черноснежка вновь принялась отбивать летящие пули.
— Поехали! Три секунды до пуска! Две, одна, ноль!!!
Раздался безумный грохот. Харуюки стиснул зубы, когда его вдавило в спинку сиденья.
Что за невероятное ускорение. Отчаянно удерживая на прямой шаттл, пытающийся рыскать в стороны, Харуюки кинул взгляд в окно заднего вида и обнаружил, что от спины Скай Рейкер назад идут два огненных хвоста, похожие на кометные. Они были гораздо мощнее, чем когда "Ураганным двигуном" пользовался Харуюки. Необычного светового эффекта под названием "оверрей" видно не было — значит, прирост мощности был не благодаря системе инкарнации. Это была квинтэссенция трудов и усилий Скай Рейкер, в течение многих лет вкладывавшей в "двигун" безумное количество берст-пойнтов.
Вновь устремив взгляд перед собой, Харуюки увидел, что спидометр на правом краю ветрового стекла показывает 650 км/ч — больше максимума. Ливень пуль от шаттла N2 уже прервался, красная машина в окне заднего вида стремительно уменьшалась в размерах.
Остановив волну восхищения, распирающую грудь, Харуюки сосредоточился на пилотаже. На такой скорости, если он хоть чуть-чуть расслабится, машина мгновенно разобьется. Препятствий на поверхности "Гермес Корда" не было, по крайней мере пока, но Харуюки не мог позволить себе пропустить малейшую вмятинку.
Всего через полсекунды Харуюки понял, что его страхи обращаются в реальность.
Странные объекты возникли на пути шаттла впереди. Вдоль поверхности башни через приличные интервалы выстроилось несколько колец, сияющих всеми цветами радуги. Диаметр колец был метра три, и если шаттл пролетит сквозь одно из них, то наверняка врежется в какое-нибудь из тех, что за ним.
— ...Я, я уклоняюсь! Рейкер-сан, вернись на свое сиденье! — отчаянно выкрикнул Харуюки. Однако еще до того, как он закончил —
— Нет, ныряй прямо в него, Кроу! — отдала немыслимый приказ Черноснежка.
— Э... н-но?..
— Все нормально, давай!
Как бы там ни было, запас энергии "Ураганного двигуна", похоже, иссяк, так что Скай Рейкер, вновь опершись на руку Тиюри, вернулась на свое место. Удостоверившись в этом, Харуюки решился и крепко вцепился в руль.
— П-понял, ныряем внутрь! Ребята, держитесь!
Всего две секунды спустя.
Не снижая скорости ни на чуть-чуть, шаттл N1 нырнул точно в центр радужного кольца.
К оглавлению
Глава 9
Вспышка, удар, потом взрыв... всего этого не было.
Вокруг машины начались какие-то чудеса. Темно-синее небо исчезло, повсюду вспышкой разлились те же радужные цвета, в какие были окрашены кольца. И одновременно с этим рев линейных дисков оборвался, лишь высокочастотный звук заполнил пространство.
Испытывая какое-то странное ощущение в ушах из-за прекращения рева и вибрации, звуков гонки, Харуюки робко спросил:
— А... эмм, семпай, это что?..
— Подпространство.
На уверенный ответ, который мгновенно дала Черноснежка, Харуюки испустил лишь "э?!" и обернулся.
— По, подпространство?! В гонке что, может быть такая штука?!
— А, ясно... Хару, это только естественно, что оно тут есть, — кивнул Такуму и, подняв палец, принялся объяснять в "режиме профессора". — Подумай сам. Полная длина "Гермес Корда" четыре тысячи километров, так? А максимальная скорость шаттла пятьсот километров в час. Простая арифметика подсказывает, что, даже если ты будешь постоянно жать на акселератор, на гонку все равно уйдет как минимум восемь часов. Это была бы гонка на выносливость, не более того. Покрывать все расстояние всего с одним пилотом — просто неразумно.
— Ааа... ну да, если так посмотреть...
Поняв мысль Такуму, Харуюки взглянул на индикатор оставшегося расстояния и обнаружил, что четырехзначное число стремительно уменьшается. Похоже, они срежут пространство и вынырнут где-нибудь в тысяче километров от финиша.
— Тогда, значит, плохо получилось бы, если бы мы тогда не вошли в кольцо... — произнесла Тиюри, и ее заостренная шляпа задрожала. Черноснежка улыбнулась и ответила:
— Эй, эй, Белл, тогда бы мы просто развернулись и все, не так ли?
— А, ну да... ммууу, в таких играх если возвращаешься назад, чувство такое, будто признаешь поражение!
— Ну, с этим я совершенно согласна.
Две девушки хором рассмеялись. Когда смех угас, Черноснежка сказала:
— ...Рейкер, спасибо тебе. И... прости. Тебе долгое время приходилось очень тяжело из-за моей ужасной трусости...
Она попыталась низко поклониться, однако это движение было остановлено правой рукой Скай Рейкер.
— Лотус. Я тоже... я тоже много за что должна перед тобой извиниться. Но не думаю, что мы все это сможем друг другу передать одними словами. Поэтому... когда-нибудь, когда я смогу дуэлиться в полную силу — давай тогда и скажем все друг другу.
— ...Да. Давай... давай так и сделаем... — прошептала в ответ Черноснежка и, закрыв глаза, с легкой улыбкой продолжила: — Если мне не изменяет память, наш дуэльный счет — тысяча двести тринадцать моих побед... и сколько поражений, напомни?
— А, так ты забываешь только неудобные цифры!
Вновь тихий смех наполнил подпространство. Купаясь в этих мягких звуках, Харуюки мысленно пробормотал:
В конечном счете, может, мне и не потребуется влезать. У этих девушек очень прочная связь где-то там, в самой глубине их душ. Да... и эта связь родилась и окрепла благодаря Ускоренному миру, где время бежит в тысячу раз быстрее.
Закрыв глаза, он попытался как следует поразмыслить на этот счет —
Но тут.
Середину спины прострелила боль. И в то же время в голове Харуюки чей-то голос — не его собственный, чужеродный — произнес холодные слова.
"Тогда верно и обратное, не так ли?
За все эти часы тысячекратно ускоренного времени должна родиться и вырасти уродливая ненависть. Возможно, и во мне тоже.
Даааа. Семя ненависти уже укоренилось в тебе и не исчезнет. Оно лишь терпеливо ждет, когда придет пора ему прорасти.
Ты уже забыл тех, кто измывался над тобой? Ты уже забыл ту боль, которую они нам причиняли своей бессмысленной жестокостью и злобой? Ответь злом на зло. Силой на силу. "Семя", которое позволит тебе сделать это, всегда с тобой".
И пока этот черный, искаженный голос шептал ему, на экране зажмуренных век возникли лица.
Одноклассники, которые смеялись над Харуюки и дразнили его, когда он учился в начальной школе. Хулиганы, которые вытрясали из него деньги и разные вещи и издевались над ним в старших классах. Потом их лица исчезли, сменившись масками дуэльных аватаров. Их было мало, но тем не менее — все Бёрст-линкеры, которых он открыто ненавидел, смотрели на него свысока и открыто насмехались.
"Этих гадов ты тоже можешь понять? Можешь общаться с ними? Нет. Немыслимо".
Да. Это правда. Я ведь одного из них навсегда изгнал из Ускоренного мира. Так что я не могу общаться с ними. Но это... это уж неизбежно. Вполне естественно так поступать с такими, как они!
Так Харуюки мысленно простонал, и боль в спине тут же стала сильнее. Однако, как ни странно, это боль уже не была просто неприятной. Чем сильнее она становилось, тем большее облегчение Харуюки предвкушал, когда она высвободится вся. И, словно поторапливая его, словно искушая его, голос продолжал говорить.
"Вот именно, раздавить таких — вполне естественно. Ты уже обладаешь силой, позволяющей сделать это. Надо всего лишь произнести одно слово, назвать одно имя. Только лишь это — и ты сможешь раздавить их всех, ни одного в живых не оставить. Разрежь их на части, разорви на куски, сожри их полностью. Сожри. Сожри. Со-..."
— Во... Ворон-сан?!
Одновременно с этим возгласом левое плечо Харуюки кто-то сжал, и он резко открыл глаза. На миг все его тело задеревенело, потом он неуклюже развернулся.
Руку на его плечо положила Скай Рейкер, сидящая слева в первом пассажирском ряду. Она пристально глядела на Харуюки, в темно-красных глазах-линзах плескалась тревога. Потом она еле слышным, сухим голосом спросила:
— Ворон-сан... что ты сейчас делал?..
— Э... ч-что... я ничего...
Чувствуя себя виноватым за то, что у него возникли такие неприятные мысли, Харуюки замотал головой. Но он вовсе не пытался врать. Его тело действительно просто сидело в пилотском кресле и сжимало руль. Он ничего не делал — это была правда.
Однако следом и Черноснежка тихо произнесла:
— ...Я тоже... видела. На секунду... твое тело осветилось оверреем инкарнации?!.
— ?!.
Харуюки ахнул; его пробрало шоком до самого нутра.
Он совершенно точно не применял систему инкарнации. В этом он готов был поклясться. С его уровнем тренировки он никак не мог включить способность к "перезаписи" бессознательно.
— Это... это нет! Я не пользовался инкарнацией! Я правду говорю!!! — прокричал он, лихорадочно тряся головой. Фуко сдавила плечо Харуюки еще крепче, но потом убрала руку и тихо вздохнула.
— ...Да. Это... не мог быть оверрей. У Ворона-сана оверрей серебристый. А... этот свет сейчас был...
Голос Фуко увял; вместо нее продолжила Черноснежка.
— ...Да, это была ошибка. Скорее всего, какие-то окружающие световые эффекты отразились от металла Кроу. ...Да, прости, что напугала тебя. Но ты тоже виноват, что у тебя аватар такого цвета.
Эти слова она произнесла уже на 70% своим обычным голосом, и атмосфера в летящем на сверхвысокой скорости шаттле разрядилась. Тиюри и Такуму на задних сиденьях одновременно выдохнули с облегчением.
— Блин, не пугай нас так, сестрица! ...Ну вообще-то это правда, что аватар Хару иногда так блестит, что прямо слепит.
— Точно, точно. О, знаю: давайте обкурим его серой, чтобы серебряная броня окислилась?
— А-ха-ха, классная идея, Так-кун!
Слушая разговор своих друзей детства, Харуюки невольно улыбнулся. Он ощутил, как из его натянутого как струна тела постепенно уходит напряжение; однако холод, впитавшийся в его сердце, так просто исчезать не желал.
Харуюки уже не один раз за последние несколько месяцев слышал этот голос с металлическим эхом. Он считал, что голос исходит откуда-то из глубины его самого. Из его второй половины, которая и создавала все отрицательные эмоции, накапливавшиеся в нем. С раннего детства проводя много времени в одиночестве, Харуюки выработал странную привычку иногда разговаривать сам с собой.
Но — что если дело не только в этом? Что если это не просто некая ментальная метафора, а настоящий голос, исходящий от кого-то другого, не от Харуюки?
Но в таком случае владелец голоса был не в Ускоренном мире, а в нейролинкере Харуюки. Потому что он нашептывал что-то Харуюки, даже когда тот был не в погружении. Тогда, может, это какой-то вирус или программа-ИИ? Или... чье-то сознание, блуждающее в памяти его линкера? Но такого ведь не бывает, правда?..
Харуюки показалось, что вдалеке кто-то хихикнул. Он усиленно заморгал и выкинул ненужные мысли из головы. Сейчас о таких вещах некогда беспокоиться. "Гонка через "Гермес Корд"" приближалась к кульминации, и эту гонку надо было выиграть любой ценой.
Распахнув глаза, он увидел впереди кольцо синего света. Скорее всего, это был выход из подпространства.
— Ребята, мы возвращаемся на трассу! Держитесь! — крикнул он, сделав глубокий вдох. Сзади раздалось четыре коротких возгласа.
Крепко сжав руль, Харуюки нацелил нос шаттла в центр синего кольца. Выход стремительно приближался, вот он уже заполнил все поле зрения — и, как только машина его коснулась, все потонуло в световом вихре.
— ...Уаааа!!!
Первой воскликнула Тиюри.
Дальше последовали восхищенные возгласы остальных, включая Харуюки.
Все небо было абсолютно черным. На этом фоне красивой дугой собрались вместе бесчисленные световые точечки. Это был Млечный путь — Галактика. Однако и число звезд, и их яркость были совершенно не такими, как на аренах "Лунная ночь" и "Пустыня". Несмотря на то, что мир был холоден и неподвижен, казалось, что от скопления звезд исходит некая чистая мелодия.
Гигантская стальная колонна орбитального космического лифта "Гермес Корд" пронзала этот звездный мир и тянулась еще дальше ввысь. Яркий солнечный свет лился слева, освещая изогнутую поверхность. Свет падал и на корпус несущегося шаттла, отражаясь от серебряных бортов; машина отбрасывала вправо густую черную тень.
— ...Вот, значит, какой он, космос... — прошептала Черноснежка, вытянув правую руку-меч в сторону Млечного пути. Потом тихо продолжила: — Интересно, это цифровой задник, нарисованный сервером "ББ"... или...
— ...Скорее всего, настоящие кадры с Общественных камер. Расположение звезд слишком точное... — так же тихо ответила Фуко.
Конечно, даже если это настоящая картинка, она прошла через камеры, сеть и нейролинкер, так что, скорее всего, отличается от той, что видят невооруженным глазом астронавты и туристы. Но все равно Харуюки (как наверняка и четверо его товарищей) продолжал смотреть на Галактику, с трудом сдерживая эмоции.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
