Наемничья банда Рысь

Еще пару часов беготня по лагерю не утихала. Носились посыльные, смены часовых, лекари и так далее. Все это сопровождалось громким топотом, слышимым отовсюду, не менее громкими криками, и большим количеством факелов рассекающих тьму ночи. Сошла на нет вся эта беготня лишь когда восточные кромки гор окрасились светом первых лучей еще не поднявшегося солнца. Но увидеть это мне было не суждено, так как мы с Мифалом сменились на других дежурных и отправились спать.

Следующий день похода прошел практически буднично, если не считать небольшого позора командования сил пополнения гарнизона. В районе обеда, когда солдатам в дороге раздавали "сухпайки", кусок хлеба, кусок сыра и вода, на шедших в начале колонны обрушился камнепад. Если задуматься, ничего неожиданного для гор в которых марширует отряд в не полные четыре сотни человек, обоз и караван. Однако они решили, что это повторное нападение горцев, остановили колонну, попытались создать защитный строй, произвести переброску войск из хвоста колонны в начало, и это на дороге шириной едва ли более одной телеги. Вполне ожидаемым результатом стала очередная неразбериха в отряде, очередная беготня и толчея спереди и полное оголение всего снабжения сзади. И что весомее, половина караванщиков готовы были клясться, что, оказавшись в конце колонны, они видели на холмах позади фигуры тех самых горцев. Но судя по следам обвала и тому, что пострадали всего пара человек, вина в падении камней была отнюдь не на них. В итоге через несколько часов криков и разборок колонна снова двинулась в путь. Однако из-за таких маневров оказались в месте назначения мы лишь к сумеркам, успев, надо сказать, едва-едва. В эту же ночь на гарнизон был совершен крупный набег.

Вжух!

Стрела пронеслось у меня над головой, забрав жизнь у очередного горца. Находясь на склоне холма немногим выше, он начал оседать в мою сторону, погребая под собой другого врага, с которым мы танцевали уже ударов десять. Тот к такому готов не был, и вот уже два тела навалились на меня, погребая меня под собой. Ни подставить копье, ни отскочить я уже не успевал, слишком сильно устал, потому живой противник, и то по несчастливому для него стечению обстоятельств, получил лишь небольшой порез на ноге. Скоротечная свалка на земле, сразу ставшей игрой в "кто кого пересилит", и дикарь оказывается с моим ножом в груди. Успех, достигнутый лишь благодаря тому, что я первым достал нож, а он из-за пореза отвлекся. Скинув с себя врагов и раскинув в разные стороны руки и ноги, я попытался отдышаться. И хотя это было совершенно не к месту на поле боя, и я это прекрасно понимал, но сил просто уже не оставалось. Тренировки и реальная битва слишком разные вещи.

Колонна заходила в лагерь в большой спешке. Солнце уже зашло за горы и лишь светлое небо напоминало о том, что ночь еще не наступила, но вот-вот завладеет миром. На встречу нам высыпало человек сто, не меньше, с тяжелыми арбалетами и мечами наперевес. Вид у них был крайне встревоженный. Уже будучи меж створок ворот, мы увидели готовую в любой момент сорваться в бой конницу. И хотя ровного места вокруг лагеря было маловато, выглядели они весьма грозно и явно были готовы топтать дикарей и на поле за стеной, и на склонах окружающих холмов и гор. Из-за происшествия днем мы шли практически последними, опережая лишь небольшой замыкающий отряд, потому отчетливо слышали топот спешно вбегавших за нами солдат и грохот захлопывающихся ворот. А также огромное количество выкрикиваемых приказов и напряженное молчание смотровых. Лагерь готовился к нападению, и мы, оказывается, как раз подоспели к столу.

Не успели мы отойти от стены, как со стен стали доноситься крики — горцы пошли в атаку. Нас быстро отправили в ближайшее "подальше, где не будем мешаться", и честно забыли — свое дело мы сделали, припасы доставили. Но они станут нужны лишь если бойцы Нойера смогут отбиться. Будем ли мы при этом живы? Все равно. А если не отобьются... Об этом думать не хотелось. Так называемое "подальше" оказалось в паре десятков метров от высокой бревенчатой стены с другого края лагеря. Видимо защитники рассчитывали на обычную осаду с одной стороны, но горцы оказались много умнее приписываемого им. Сперва, оказалось, что напали они крупными отрядами с трех разных сторон. Затем из леса и холмов в стены начали прилетать огромные заточенные бревна — они смогли откуда-то достать осадные скорпионы, прекрасно прорубающие деревянные ворота заставы. Ну и под конец, к стенам они подходили толкая перед собой мощные деревянные щиты на колесах, пробиваемые тяжелыми арбалетами далеко не с первого раза. В общем, тактики среди горцев оказались очень даже неплохие. Дикие, но умные. Единственная их беда — они слишком переоценили себя и своих воинов. Едва в стенах появились бреши, как туда ломанулись словно очумевшие от близкой крови неандертальцы, а не гордые горцы. Мгновенно теряя всякое подобие организованной силы, они просто кидались на ближайшего врага, стараясь как можно скорее припечатать его своим топориком, кинжалом или мечом. Агрессивно, на первом этапе боя эффективно, но едва обороняющиеся вновь смогли сформировать строй, как их тут же начали теснить. Однако до этого момента надо было еще дожить.

Как и было сказано, мы встали, чуть ли не у самой стены этой крупной заставы, а потому одни из первых принимали на себя атаку. С нами вместе оказалось несколько небольших отрядов и подоспевшая к середине представления конница, примчавшаяся откуда-то из центра лагеря. Конницей они себя называли только из-за наличия лошадей, а по факту это был небольшой отряд конных разведчиков с несколькими арбалетами у каждого и длинными легкими мечами. Единственное, что нас спасло — чуть ли не до автоматизма въевшаяся караванщикам привычка сводить телеги кругом или полукругом, создавая свою собственную защитную баррикаду. Именно об нее и разбили зубы первые ворвавшиеся горцы — болты и стрелы пущенные из всех возможных укрытий были неплохим сдерживающим средством. Я, отличающийся особой меткостью со знаком минус, как и еще десяток человек, сидели позади и со всей возможной скоростью перезаряжали арбалеты, остальные же ими создавали как можно более плотный дождь из стрел. Но долго удерживать врагов на расстоянии все равно не удалось. Через какое-то время схватка завязалась прямо возле нашей импровизированной стены. Узко поставленные высокие телеги с прочными бортами и крышами неплохо сбивали численное преимущество наступавших, но спасти от него совсем были не в состоянии. Уже к исходу получаса, когда к нам, наконец, подошла подмога в виде нашей кавалерии, мы потеряли уже не менее десятка человек из одного состава каравана, и не менее пары десятков человек были ранены. О потерях среди солдат мы не знали, но их было гораздо больше.

К подходу подкреплений, я, совместно с девушками, держал две телеги только на себе. Длинное копье прекрасно подходило для охлаждения пыла забравшихся на крышу, а два посылающих стрелу за стрелой лука подкрепляли его в проходах. Соседние пару телег умудрялись держать Варривер с Мифалом и молчуном Ботлби. Последний был ранен, но как зверь продолжал раскручивать ручку натяга тетивы своего арбалета. Снаряды и у него и у девушек планомерно подходили к концу, так что вскоре дальнобойной поддержки у нас не осталось бы. Как не осталось бы и возможности удерживать наши "стены". Но обошлось, конница смела врага на открытом пространстве, а мы добили тех, кто успел спрятаться. И, наконец, смогли пойти в контратаку, выбивая врага за стены крепости. Победа была близка, и уже ничто не смогло бы изменить этого факта. Но "близка" — далеко не равно "достигнута". Бой еще шел.

И вот после более часа сражения я лежал на склоне небольшого холмика, по верху которого проходила стена заставы, ныне проломанная, в окружении двух мертвых горцев. Сражение на этом участке утихло с кончиной моих противников, и теперь из живых здесь оставались лишь я и Кора, прикрывавшая меня.

— Рюрик! — подскочила ко мне она. — Ты ранен?

В ее взгляде было беспокойство и усталость не меньше моей, изрядно обелявшие ее лицо.

— Нет, — в коротком перерыве между очередным вдохом и выдохом произнес я. Голос мой немного подрагивал, но все еще слушался, значит и правда не ранен. — Запыхался... просто.

Еще немного помолчав я продолжил:

— Фух... И чего они просто не убежали, когда дело запахло керосином?

— Чем? — удивленно посмотрела она на меня.

— Ааа... — я лишь отмахнулся, не время сейчас обсуждать топливо другого мира. — Сама-то как? — я посмотрел на окровавленную руку девушки, перетянутую повязкой на предплечье.

— Ааа... — повторила она мой жест, однако, по неосторожности, махнув раненой рукой. Сморщившись, она продолжила, — Царапина неглубокая, но болит. Пока стреляла совсем достала.

— Хорошо. Ты молодец. — Я улыбнулся ее словам. Их скорее ожидаешь от какого-нибудь бравого мужика, нежели от молодой девушки. Но уже через мгновение эта мимолетная улыбка исчезла, сметенная знанием то, как была получена эта рана. — И извини, что недоглядел.

— Ой, да брось ты, Их было четверо, и они теперь мертвы, а на нас одна лишь эта царапина. — Всегда не плохо различал лож человека, но никогда не мог понять, когда женщина храбрилась, а когда действительно говорила то, что и правда думает.

— И все равно. Я не должен был позволить ему кидать. — "Ведь он мог и попасть", продолжил я мысленно.

Во время боя нас троих хорошо поджали четыре дикаря. Один я не успевал удержать их всех на расстоянии, и ко мне на ближнюю дистанцию подключилась Мара. Кора так и оставалась с луком позади, стараясь вывести их, пока мы удерживаем врага на месте. И вот тактика сработала — первый враг выбыл. Это событие подстегнуло как нас, так, сколь ни странно, и их. Один из горцев, до этого умело орудовавший недлинным копьецом, больше смахивающим на охотничью острогу на веревке, неожиданно прерывая наш бой и мощно отпрыгивая вбок, метнул свое оружие в Кору. Он был опытным охотником, и промахнуться не должен был. Если ему только не помешать. Шестое чувство ли, интуиция, мне неизвестно, но я сразу же, лишь на мгновения отставая от него, рванул следом. И вновь, как и давно в лесу, произошло чудо, и я невероятным образом, словно подталкиваемый в спину самим воздухом, успел. Уже сорвавшись в полет, древко оружия улетало, раскручивая за собой веревку, намотанную на руку. И именно эту руку я и успел толкнуть, сбивая, пускай и не на много, траекторию самого снаряда. В тот момент я понял, что значили сокровенные слова "сердце замерло". Тогда оно у меня и правда замерло на те доли мгновения, что потребовались сперва снаряду долететь, затем промахнуться, и под конец мне самому осознать, что пока опасность миновала. Ну а после пришла ярость.

— Хватит смотреть на меня, как на покойницу! — задумавшись, я так и продолжал лежать с серьезным взглядом, смотря на свою ученицу.

— Пф! Да ты живее всех живых, — хмыкнул я, усиленно уводя мысли от того момента к реальности.

— Да уж прям... — закатив глаза, вздохнула она. — Кстати не находишь это забавным? Это уже второй раз.

— Что? — не понял я.

— Второй раз, когда ты лежишь усталый после драки, а я, раненная, сижу над тобой, беспокоясь, все ли в порядке, — улыбнулась Кора.

— А первый раз, надо думать, был в лесу, когда мы познакомились? — улыбнулся я в ответ.

— Надо думать...

— Кора, Рюрик! — раздался вдруг позади знакомый низкий голос, прерывая девушку. — Мы там воюем, а они тут шуры-муры крутят!

— Погоди Мифал, тут лирический момент. Герой, до изнеможения сражавшийся с врагами и его ученица, склонившаяся над ним. Все как в тех байках, что ты от Перри заслушиваешься.

— Эй! — воскликнула почему-то Кора. — Не вздумай тут разыгрывать умирающего собирающего признаваться в любви напоследок. Я тоже эту муть слушала, так что нечего тут!

— Ха, не ожидал герой-любовник? — хмыкнул мой боевой товарищ.

Вид у него был усталый. Потрепанный, с парой неглубоких царапин на груди и ноге, он, слегка прихрамывая, подходил к нам. И снова он стал мне до жути напоминать боевого гнома. Не высокий, широкий, в мощном панцире, покатых наплечниках с шипастым блюдцем на локте и тянущемся до самых ладоней наруче, заканчивающимся массивными латными варежками. На ногах у него были окованные железом сапоги и латные поножи до бедра. Все это было перемешано с кожей и тканью, торчащими по краям металла. И довершал образ главный атрибут — рогатый шлем, словно взятый у викингов и дополненный металлическими щеками. Хотя был и еще один аксессуар, без которого гном считался не гномом — топор, большой и двуручный, сейчас же используемый вместо трости.

— Да тут чего только ожидать не начнешь, с такими-то ученицами. Сегодня лирику им не надо, а завтра, глядишь, принца на белом коне затребуют...

— Пф! Да нужны нам эти принцы! А вот кони это другое дело. Они всегда нужны. Что в хозяйстве, что в битве. — заключила Кора, отодвигаясь и вставая.

— Дожили, — патетически вздохнул я. — А ведь еще когда только брал их себе на обучение, они были такими милыми и добрыми девушками!..

— А уже сегодня одни из лучших бойцов здесь, — повторно хмыкнул он, протягивая мне руку. — Тебе с такими навыками обучения в столицу надо, школу открывать свою.

— Да в какую столицу тут поедешь то? — схватившись за нее, я поднялся на ноги. — Всюду напыщенные аристократишки или еще какие чучела. А настоящих бойцов настоящие мастера итак тренируют, в конце концов, наверняка, что первых, что вторых там по пальцам пересчитать.

— Ну, в скольких городах больших был, так все оно и было, но вдруг бы повезло? Обогатился бы!

— Ааа... — махнул я рукой. — Ты лучше расскажи, что там деется на той стороне? — я кивнул в сторону, откуда он и пришел. Ведь битва, еще недавно шедшая тут, в какой-то неведомый момент перетекла туда, за стену, оставив нас с Корой одних против самых замешкавшихся врагов. И надо сказать, их было не так мало.

— Да все нормально. Врагов побили солдаты, нагрянувшие наконец. Мы же не долго думая отступили и оставили с остальным разбираться им. Достаточно уже навоевались сегодня.

— И не говори, — кивнул я. — Куда отступили то?

— Да на пригорочке с другой стороны стены. Там сейчас лекари бегают, врачуют.

— С Марой все в порядке?

— Нашей героиней? Да что с ней может статься!

— Героиней? — удивилась Кора.

— Она умудрилась в бою несколько раз закрывать Варривера от мечей. А под конец, когда один из горцев его едва не достал, буквально спасла от смерти — появилась из ниоткуда и в пару движений уложила этого гада

— Так уж и за пару движений, — с сомнением посмотрел я на этого сказочника.

— Ну... со спины, — признался он, отводя глаза.

— Тебе бы Перри заменять, когда того несет, — хмыкнул я. — Ладно пойдем что ли ко всем? — Я вопросительно посмотрел на Кору и дождавшись кивка двинулся было к стене.

— Вы идите, а мне еще кое-что в телеге достать надо. В разлом и направо, там не заблудитесь, сразу увидите.

Мифал махнул топором и, неспешно ковыляя, двинулся дальше. Мы с Корой переглянулись и двинулись в обратном направлении, туда где сейчас была наша команда и, главное, лекари.