А Ридд заложил ногу на ногу, ещё и сцепил на колене пальцы. Покачался так некоторое время, меланхолично наслаждаясь льющейся из по-прежнему раскрытой балконной двери прохладой, и таки дождался своего.
— Что ж, я попробую удовлетворить ваше любопытство, молодой человек. Спрашивайте, — судя по тону, баронесса тоже наслаждалась этой странной и опасной игрой...
Перво-наперво Ридд поинтересовался, с чего бы это молодой барон едва не довёл одного парня до мигрени своими уверениями в наличии у того несуществующей родинки?
— Я догадался, откуда исходили сведения — но каюсь, уже после того, как ваш сын лично убедился в отсутствии на мне таковой приметы.
Баронесса сожалеюще вздохнула и пошевелилась. Рассказанная ею история, правда, не успокоила сомнения Ридда — но и не укрепила их. Оказалось, что много лет назад тогдашний её супруг, полновластный барон Шарто, получил в стычке с дикими кочевниками отравленную стрелу в ногу. В горячке сражения он не вышел из боя, поскольку сражался конным, но потом, несмотря на усилия магиков и лекарей, пришлось ему для полного выздоровления навестить ещё и знаменитые целебные воды в северном графстве.
— По пути мы завернули с визитом вежливости к одному вельможе, на чьих землях выделывают замечательный портвейн, — голос баронессы журчал и тёк неспешным ручейком.
И этот словесный поток принёс из глубины времён воспоминание, что тамошний барон как-то продемонстрировал супруге своего боевого товарища незаконнорождённого отпрыска едва пары месяцев от роду. Обмолвившись тем, что мальчонка вроде бы выглядит крепким, несмотря на то обстоятельство, что мать у того деревенская ведьма и, как у тех водится, неестественной, колдовской красоты.
— Я согласилась с доводами барона Фернандо, признала их весьма здравыми и даже посоветовала не только оставить младенца в живых, но и воспитать по мере возможностей... правда, сейчас я окончательно уверилась, что глазомер художницы подвёл меня — ваш выговор, молодой человек, больше похож на тот, которым отличается графство Божоле.
Ах, как романтично! Вторая мать...
Ридд невесело покивал головой, соглашаясь, что таковая история в те давние времена вполне могла приключиться. И как же сейчас жутковато оказалось обнаружить, что издали, из глубины лет тянется этот тоненький следок.
— Да, ваша милость определили верно — я прибыл сюда из графства Божоле, когда там вспыхнул мор. А так, я сирота, хоть и получил неплохое воспитание в школе телохранителей мэтра Фуке.
Баронесса мягко усмехнулась и мельком взглянула на свою чарочку, по каковой причине парень поспешил наполнить её вновь.
— Наслышана, как же. О мастерстве и неподкупности тамошних учеников, равно как и о грабительских расценках за услуги.
Ридд с усмешкой подтвердил и то, и то — старина Фуке и в самом деле знал цену своей работе. Мимолётно обмолвился, что потом школу восстановить не удалось, вот и разлетелись питомцы по всему королевству, организовав нечто вроде братства Хранителей.
— Бей пособников Тьмы всюду, где найдёшь — и ты всегда будешь прав. А в баронстве Шарто, ваша милость, я присматриваю за здешними подземельями... что-то последнее время неспокойно там.
Разумеется, Ридд не только потому взял псевдоним Лис, что это умное и хитрое животное красовалось на гербе покойного папеньки, но и заслужил это право. Уж вся школа охранителей знала, что легче мокрыми руками обмылок поймать, чем юного Ридда на чём прищучить. Увёртливый и хитрый... в общем, сейчас парень тоже не стал освещать все подробности, лишь пояснил, что ещё выясняет, что там внизу к чему.
— Возможно, просто случайность — ну, вроде порыва ветерка. Флуктуация, учёно говоря. Надо бы ещё понаблюдать... но как же некстати король преставился! — Ридд сожалеюще поморщился и даже покачал в неодобрении головой, надеясь, что не переигрывает.
Да уж, это надо уметь — вроде и не соврал, но впечатление создал совершенно превратное!
Мстительно парень залпом забросил в себя содержимое рюмки, не дав поселившейся в голове язве вволю полакомиться его ощущениями.
— Что ж, ваша милость. Я убедился, что это не следок... по одному старому делу нашей школы, и теперь вполне удовлетворён.
Можно подумать, будто Ридд купился на поспешно вставленную баронессой обмолвку об акценте! Или будто та не обратила внимание на очень уж настойчивый интерес парня к мелкому обстоятельству с родинкой. Но в самом деле, не резать же старушке горло, как в дешёвой мрачной пиеске! Не пал он настолько низко.
— Хорошо, ваша милость. Тогда ещё один вопрос, и вовсе не из праздного интереса, ведь есть мысль гномью булаву передать одному парню. Так вот... если десятника Питта из внешней стражи хорошенько умыть и причесать, да поставить рядом с вашим сыном перед зеркалом, можно заметить некое определённое сходство. Это случайность, или...
Судя по тому, как баронесса из-под своих ресниц бросила озабоченный взгляд на дверь во внутренние покои, наивно надеясь, что молодой гость ничего не заметит — вопрос тоже оказался с подковыркой. Но, уже на этот раз для самой женщины.
— Или, мастер Ридд, или. Я слыхала от служанки, что то младший брат моего супруга, потом погибший под Белль Флёр, некогда отметился у купеческой дочери. Так что, этот парень не имеет права даже называться бастардом. Другого ответа у меня не будет, мастер Ридд, — медленно ответила женщина и невозмутимо пригубила шартреза. При этом она так спокойно и невозмутимо смотрела в лицо парня своими синими глазами, что в голове того сам собой зазвенел серебристый смех.
А ещё говорили, что их благородия не лукавят!
"Эх, малышка — ни одна уважающая себя женщина не сознается прилюдно, что её предпочли другой"
Да поняла, поняла... всегда надо искать в словах припрятанную недомолвку. На служанку перевела — а той врать не зазорно!
Вместо ответа своей собеседнице-во-плоти Ридд осторожно поднял с атласного одеяла уже увядающую женскую руку и просто поцеловал её. Тихо и спокойно погладил, а потом столь же осторожно вернул обратно.
А ведь, догадается! — вовсю развлекалась дриада.
Синие глаза заблестели чуть сильнее обычного — хотя, возможно, то просто огонёк свечи затрепетал, когда в будуар снаружи залетел нетопырь.
Куси, куси её! — азартно вопила эта заноза в голове.
Но Ридд всего лишь повернул голову к стремительной бесшумной тени, порхавшей вокруг источника света, и усмехнулся. Нет, ещё пара мгновений, и испуганная баронесса вылетит из-под одеяла прямо в неглиже и с таким визгом, что сюда живо сбежится вся стража замка и даже полгорода впридачу.
— Исчезни отсюда, животное!
Он верно припомнил время, нужное летучей мыши, после которого они обычно оставляют свою сочтённую неинтересной находку — словно поняв приказ человека, ужасное видение бесшумно выскользнуло наружу.
А Ридд почти столь же неслышно поднялся со своего диковинного пушистого сиденья и снова оказался у шкафчика. Ветка остролиста и омела, переплетённые должным образом с наложенным на них нехитрым наговором вскоре оказались укреплены над балконной дверью.
— До середины осени хватит, ни один летучий мыш к вам не залетит, — заметил парень в ответ всё ещё испуганно-настороженному взгляду женщины. А потом чуть поколдовал над тонко и приторно-горьковато пахучей веточкой полыни, и определил её на резное изголовье ложа баронессы. — Это от комаров и мух.
Сжавшаяся в комочек под одеялом женщина еле слышно перевела дух и чуть расслабилась. И как же странно оказывалось видеть, что эта умная и весьма просвещённая леди боится абсолютно безобидных летучих мышей больше, чем смерти!
— Надеюсь, об этом эпизоде и моём малодушии вы не станете распространяться на каждом углу, мастер Ридд? — с надеждой поинтересовалась она, и тот поспешил рассыпаться в самых горячих уверениях в своей скромности и даже преданности её милости.
— Очаровательный мошенник, — с нервным хохотом отмахнулась баронесса и только сейчас расслабилась совсем.
Да вот только, искоса присматривавшей за нею Ридд сейчас дал бы голову на отсечение, что престарелая баронесса готовит нешутейную каверзу. И точно — после ещё одного напёрсточка шартреза для успокоения нервов та вдруг повернулась и посмотрела в лицо собеседника так, словно ей только что на ум пришла одна мысль.
— А могу ли теперь я купить у вас ответ на один вопрос, мастер Ридд?
Если кто-то тут думает, что парень не пришёл в восхищение от такого выпада соперника, то он не соображает вообще ничего. Правда, восхитился Ридд на пару с бессовестно подсматривающей и подслушивающей дриадой. И уклончиво пробормотав, что всё имеет свою цену, он весь обратился во внимание.
Для начала баронесса зашла издали и поинтересовалась — слыхал ли один молодой нахал о королеве Маргарите? В принципе, Ридд изучал в школе основы генеалогических деревьев — ведь королевская семья и королевский двор были основными заказчиками услуг мэтра Фуке — и не стал скрывать того, что помнит о великолепной женщине, матери покойного ныне короля и его обоих пока здравствовующих младших братьев.
— Судя по нескольким виданным мною картинам, та дамочка в неизменно ярко-алом была не только необычайной красавицей, но и столь же редкостной стервой.
— Отменная характеристка, — баронесса бесшумно приложила несколько раз ладони друг к дружке в жесте восхищения, а затем выдала такое, что Ридд едва не упал со своего места. — Так вот, молодой человек. Блистательная и распутная королева Марго в своё время подарила королю двоих сыновей — но я крепко сомневаюсь, чтобы тот являлся отцом хотя бы одного из них...
Если бы парню сейчас огрели по голове палкой или заехали с прилежанием в ухо, он вряд ли бы обратил особенное внимание на такую досадную мелочь. Согласитесь, узнать, что династия Ранневиков вдруг оборвалась по прихоти королевы Марго, оказывалось в высшей степени шокирующе — особенно учитывая тот факт, что младший брат покойного короля теперь имеет прав на трон не больше, чем хоббит из трактира или базарный нищий. И если это так, то драка за корону предстоит такая, что только держись!
— Давненько я не получал этаких ударов, — признал вовсе не легонько пришибленный Ридд и заметил дальше, что уже заранее боится равного по весу вопроса её милости.
А пожилая женщина молчала, и от её лёгкой, еле заметной и загадочной улыбки смутившийся парень некстати вспомнил, что при входе в замок так и не смахнул со своих сапог лёгкую пыль городских улиц.
— Совершенно верно, мастер Ридд — если вы ещё раз появитесь мне на глаза небритым, я открою дверь псарни и затравлю вас собаками.
Парень уже пришёл в себя. Настолько, что в душе даже позабавился небольшой ошибке собеседницы. Но всё же, он припомнил — на баронской псарне среди легконогих охотничьих собак имелись и несколько северных мастиффов, и вот с теми-то бестиями иметь дело как-то не хотелось даже со своей шпагой в руке. Поговаривали, что когда ещё деду нынешнего барона подарили этих зверюг с подобными медвежьему капкану челюстями, в здешних охотничьих угодьях потом и волки-то перевелись...
— Итак, мастер Ридд, я хотела бы услышать ответ на вопрос — каким противоестественным способом вы лишили бы меня жизни, если бы... — выдержка всё же на миг изменила баронессе. Голос её чуть зазвенел, а глаза странно заблестели не в такт медленно колыхающемуся от сквозняка огненному язычку свечи.
Летняя ночь медленно, неслышно, однако неотвратимо вступила в свои права. Золотистый луч Соль на ковре причудливо открещивался от лёгшего наискось и ещё чуть розового света только что взошедшей Белль. От балконной двери вползла особая, уютная и прохладная тишина, которую не портили даже далёкие окрики часовых и еле слышная песня какого-то пьянчужки из города. Эх, в такую бы ночь не маяться дурью, а целовать под клёном какую-нибудь юную прелестницу с влажно мерцающими от счастья глазами...
Ах, как здорово! Это и есть романтика?
"Стоп-стоп!" — сердито оборвал себя опомнившийся Ридд, — "Целоваться куда лучше в постели!"
— Что ж, ваша милость. Вы чуть ошиблись, но совсем чуть-чуть. Если бы сведения меня не устроили, я просто сбежал бы вниз по ступеням вашего дома — с тем, чтобы никогда не появляться боле в стенах этого замка.
Баронесса откликнулась далеко не сразу. Некоторое время она размышляла, по исконной женской привычке спрятав взор под полуопущенными ресницами, и лишь затем призналась, что никак не видит здесь подвоха.
— Я-то живу снаружи замка, ваша милость. И чуть улавливаю ветры, кружащие вокруг этих стен. Поверьте, если я просто уйду в сторону, за жизнь баронской семьи Шарто завтра никто и медяка ломаного не даст.
Ридд никогда не играл в кости, карты и прочие азартные, гм, развлечения. Не потому, что не умел — в школе мэтра Фуке обучали и куда более экзотическим вещам — а просто потому, что не желал ставить содержимое своего кошеля в зависимость от неизвестно чего. Что такое блеф, он догадывался слабо, но сейчас именно блефовал. Он уже знал, какой ответ даст ему завтра молодой барон; хотя и не догадывался, каким боком тут замешаны эльфы. Готов был даже прозаложить голову, что угадает ответ старого палача из подвалов... но вот ни за одну мысль в голове собеседницы ручаться нипочём не стал бы.
Потому что баронесса медленно покивала головой и ответила как-то буднично и просто.
— Вот только теперь я уверена, что избрала правильный путь...
Нет, положительно, понять этих женщин не стоит даже и пытаться! Тут любой лис, уводящий погоню от норы с уютными пушистыми комочками, от зависти просто сдохнет, как же путано-кручено ходят тропочки в этих с виду легкомысленных и ветреных головках! Ридд без особого внутреннего протеста отложил все эти непонятки на потом — пусть немного само в голове поварится — и стал прощаться. Дел впереди немеряно, а ночь не такая уж длинная. Да и на утреннее свидание... увы, всего лишь с бароном — он хотел прибыть с более-менее соображающей головой.
Предложи навеять ей сон, мастер Ридд! Я помогу.
— Осмелюсь, ваша милость, настоятельно рекомендовать крепкий и восстанавливающий силы сон. У меня есть кое-какие способности по целительской части... вот так.
Нескольких жестов и слов над чуть вздрогнувшей от чуждой силы женщиной оказалось достаточно, чтобы веки её смежились, а сама она расслабилась и мерно, еле слышно задышала. Ридд на прощание легонько коснулся лба спящей губами, давая возможность дриаде завершить несложное сонное заклятье, а потом всё тем же путём, по внешней стене, ускользнул из будуара отчаянной госпожи баронессы...
Глава 9. Авантюра номер раз
Старый палач и по жизни не выглядел мирным голубем с кленовым листочком в клюве, но сейчас взгляд бесцветных глаз из-под насупленных бровей что-то и вовсе не лучился добродушием. Что-то настолько встревоженное почудилось спускавшемуся по ступеням Ридду, что ему стало вдвойне неуютно под изучающим взором хозяина этих мрачных подвалов.
