Меж тем, пока он так размышлял, между Наташей и отошедшим от страха Юги начался интересный разговор.
— Скажи, Лиланда, — заговорил юноша, глядя на неё с явным подозрением, — разве ты не оказалась в Полете вместе с Фазиско?
Этот вопрос застал её врасплох, и это замешательство лучше всего выдало: девушка о чем-то умолчала.
— Нет, — наконец произнесла она, — я была одна.
А ведь это неправда! Если Лён соприкоснулся с Юги стаканчиками, что и отправило их в одно путешествие, то сосуды с волшебным вином, которые взяли Наташа и Фазиско, тоже должны были отправить их в одно место! Если только хитрец Лембистор что-то опять не намудрил!
— Говори правду, — тихо сказал он девушке: не хочется прибегать к запугиванию, но ему сейчас важно знать всё, что связано с Фазиско!
— Да, мы отправились сначала в одно место, — призналась она, — это было какое-то дикое племя, и праздновали они свой весенний праздник. У этих берендеев вовсе не было так интересно, мне пришлось отбиваться от пьяных парней. И я не заметила как Фазиско исчез. Потом я оторвалась от них и убежала в лес. Потом меня вернуло обратно, и я ждала его. Но вместо этого на дуб стали прибывать незнакомые мужики. Я предпочла смыться, чтобы не задавали лишние вопросы. Потом, спустя ещё три дня явились вы.
Вроде бы она говорит всё складно, но у Лёна появилось какое-то странное ощущение: как будто его обманывают. Что-то было тут не так. И вообще, во всей этой истории очень многое было не так.
Она не стала ждать, пока ей выскажут недоверие, и в усвоенной ею в последнее время манере пошла в наступление:
— А что ты так всё говоришь об этом Фазиско?! — с явно подогретым раздражением воскликнула Наташа, — насколько я поняла, вас вообще никто не хватится, пропади вы в какую дыру! Я так понимаю, дивоярцы встревожились только из-за книги!
— Да-аа?! — язвительно отозвался Юги, — А ты не хочешь знать такую вещь: Брунгильда-то ему матерью приходится!
Если бы он бросил между них бомбу — эффект оказался бы гораздо меньшим.
— Как — мать? — охрипшим голосом спросила Наташа.
— Ну да! Она его пристроила на эту неплохую работёнку — и от родительницы далеко и всё же под присмотром! Это не я, никому ненужный подкидыш, которому самому приходится пробиваться в жизни! Как ты думаешь, они оставят нас?
Они ещё спорили о чем-то, говорили какую-то запальчивую чепуху, а Лён уже ощущал собравшуюся над своей головой тёмную тучу. Фазиско — сын Брунгильды! Выходит, Лембистор — ей сын! С ума сойти можно!
— Мы должны отыскать его! — горячо высказывал Юги, — Где он там застрял в Полёте? Мы же тоже с тобой застряли, Румистэль? Наверно, из-за этого города...
— Из-за какого города? — тут же подхватила подброшенную тему Наташа. — И вообще, что за камень у тебя с собой, и почему вместо Сияра — дракон?
— Молчи! — грохнул он таким гулким звуком, что обоих собеседников качнуло, как от удара.
Дивоярец вскочил с места и забегал по сияющему залу, такой нереальный тут, среди этой невообразимой роскоши, в своём дорожном костюме. И Юги был обтрёпан после месяца блужданий по лесам и болотам зачарованного леса. И Наташа выглядела совсем неуместно. Кучка оборванцев.
Дивоярец посмотрел на этих двоих, сидящих прямо на полу, на сверкающих хрустальных плитах прекрасного зала, под молчаливым наблюдением верного Грифона, и стало ему смешно. Вот кучка оборванцев! Сидят, лялякают о своих мелких делишках и ждут, когда он примет ту или другую сторону. Наташа убеждена, что он непременно должен поддерживать её: на правах старой дружбы. А Юги, этот простодушный провинциал, который ничего в своей жизни путного не видел, думает, что правда на его стороне. Они думают, все дело только в пропаже Фазиско. Знали бы они, кто такой Фазиско! Но говорить при постороннем парне не стал: чем меньше кто знает его тайны, тем лучше.
— Хватит препираться, — оборвал он обоих. — Грифон проводит вас и даст вам комнаты. Оденьтесь, приведите себя в порядок, выспитесь. А я пока буду думать, как нам отсюда выбраться наружу.
Притихшую пару принял в свои заботы Грифон и быстро развел их по апартаментам.
Комната, которую выбрал себе Лён, была одна из многих — случайный выбор. Но, едва войдя в неё, он испытал чувство дежавю: здесь плакал горькими слезами Гедрикс, раскаянием омывая память своего погибшего друга. Здесь всё осталось так же, ничего не изменилось. Сюда к нему пришла с разговором Гранитэль, и помнит он свой неподдельный гнев, который обуял его, когда принцесса изложила ему свои честолюбивые планы. Прост всё же был он тогда и не понимал всех сложностей женской души. Кто бы знал, какие диковинные вещи скрываются под иным намёком, интонацией, несерьёзным словом.
— Я нашла вот это, — вырвал его из забытья голос Наташи.
Стремительно обернувшись, как будто его застали за постыдным делом, он увидел в дверях опочивальни Наташу, но в каком виде!
Необычайное, волшебное платье было надето на ней: как будто сотканное из света звёзд, расшитое тайной, отороченное горным туманом! Алмазная диадема, как копия, похожая на ту, которую подарили ей цветочные эльфы в тот год, когда они последний раз были вместе! Яркие волосы Наташи убраны в усыпанную алмазами сетку, и оттого их природный цвет терялся под холодным блеском драгоценных камней.
— Где ты взяла это? — от волнения голос его охрип.
— Грифон показал, — удивилась она.
Платье самой Эйчварианы — вот что это было! Миг он не мог придти в себя, до того поразило его это появление. Смотрел на свою подругу и искал те, ненавистные черты. Но как ни была красива Наташа, волшебница Рагноу превосходила её красотой, как солнце превосходит светом луну. Нечего искать сходства — его нет. Это только платье.
Тот миг испуга, который он пережил — мысль, что Наташа и есть Эйчвариана, каким-то непостижимым образом она воплотилась в этот ненавистный образ! — этот страшный миг прошёл и оставил в сердце досаду. Ну, конечно! Женщина всё же: как не надеть на себя такое платье, раз случай выпал!
— Вот и прекрасно, — заметил он, стараясь вернуть себе душевное равновесие и не показать смятения, — давай сейчас, пока с нами нет Юги, поговорим.
Она уселась с видом королевы в роскошное кресло, расправила подол и крайне царственным тоном обронила:
— Да?
Она приготовилась к тому, что её будут в чем-то обвинять.
— Я хочу сказать тебе, — мрачно начал дивоярец, отойдя к окну и глядя в непроглядную тьму за ним, — кое-что о Фазиско.
— Я правда не знаю, куда он девался, — тут же ответила Наташа.
Не будь Лён так занят мыслями, он бы заметил на её лице неискреннее выражение.
— Я знаю, куда он девался, — подчёркивая "я", заметил дивоярец.
Если бы он посмотрел ей в глаза, то увидал бы испуг. Но она быстро взяла себя в руки.
— Послушай, ты ни в чем не виновата, — с мужским великодушием отнёсся он к её молчанию и даже попытался утешать!
— Я понимаю, это волшебная ночь, — продолжал он мягко, в пол-оборота обращаясь к ней, но тьма за окном привлекала его больше.
— Я сам, когда первый раз попал в полёт, такое испытал! — он покрутил головой, словно вспоминал что-то, в чем не желал бы признаться, но что помнил слишком хорошо.
— Это магия, она может бросить в объятия старых врагов, случись им вдвоем пуститься в ночной полёт. Но я должен сказать тебе правду о Фазиско.
— Какую, — хриплым голосом отозвалась она, что лучше всяких иных слов подтвердило догадку Лёна: между ней и Фазиско было любовное приключение! О, Дивояр, он нисколько не ревнует, но лишь бы это не нанесло Наташе беды! Проклятие, как он мог знать об этом!
— Я не знала, что он сын Брунгильды, — горько отозвалась Наташа. — Я... я попытаюсь всё исправить...
— Ничего уже нельзя исправить, — отозвался Лён, стараясь не смотреть ей в лицо. Он был уверен в правоте своей догадки, и смущение Наташи подтвердило это. Но ей следовало знать настоящую правду, потому что она здесь, на Селембрис, а враг их недолго останется заключённым в камень. И кто знает, какие приключения ещё выпадут на их пути. Одно лишь не вызывало сомнения: ещё не раз он или она встретят своего врага.
— Я ещё не всё сказал, самое неприятное...
Он повернулся к ней, чтобы она не подумала, что Лён презирает её за это случайное приключение по воле весеннего полета, или больше по хитрости Лембистора — вот в этом он был уверен больше.
Он рассказал ей то, что Наташе следовало знать, чтобы снова не попасться в ловушку. Кратко обрисовал их с Лембистором противостояние, затянувшееся во времени, и все обманы врага, все его очаровательные облики, и мерзкую правду о том как тот стал драконом. Всё это ещё последует в дальнейшем, и Лёна с его врагом ещё будет сводить вместе в разных временах и ситуациях. Сейчас же они застали самое начало его полного преступлений пути. Да, это страшная правда: Лембистор сын Брунгильды, но от этого суть не меняется. Жаль только Валькирию, которая не узнала в своем заклятом враге своего потерянного сына.
— Нет, — беспомощно сказала Наташа, отчаянно потрясая головой, отчего вылетели из волос шпильки и съехала сетка.
— Нет! — с внезапной яростью проговорила она.
Он молчал, потому что ожидал такого взрыва.
— Нет, ты ошибся, Румистэль! — жёстко сказала она, сверкнув зелёными глазами. — Вернёмся — я докажу тебе!
— Как?
— Я приведу тебе Фазиско! Ты кого-то другого обратил в камень, но не его!
Дубовый лист, она всё ещё его любит! О, женщины, о страсть! Ну, что ж, был ведь он красивым мужчиной — всегда, пока не провалился в огненный мир, и не сгорело там всё его очарование!
— Так, значит, он вовсе не пропал? — позволил он себе чуть усмехнуться над этой женской непоследовательностью.
— Нет, не пропал! Это я спрятала его! Но я не знала, что он сын Брунгильды!
— Какое это имеет значение?! — крикнул Лён, выведенный из себя этим слепым сопротивлением фактам.
— О-оо, ты не понимаешь! — она вскочила с места и принялась нервно мерить комнату шагами. А он уселся на её место и теперь следил за ней. Что ж, ему придётся выдержать эту сцену женского отчаяния. Как он понимал её и как хотел, чтобы этой чудовищной ошибки не было.
— Ты ничего не понял, дивоярец! — она бросила метаться и нависла над сидящим в кресле, сверкая глазами, как тигрица.
— Ты ничего не знаешь, Румистэль! — выкрикнула она, явно в истерике.
— Ты помнишь, я тебе рассказывала про эту ведьму Марию — тогда, летом, в этих Блошках?!
— При чём тут это? — изумился он такому внезапному переходу.
— При том! — отчаянно крикнула она, и он вдруг почувствовал, как трудно же ей говорить: там много придётся сказать — ещё больше, чем пришлось объяснять ему.
— Ты помнишь эту книгу, которую твои волшебники забрали у Марии?
— "Гениус Алама"? — изумился он, вспомнив, что только недавно эта книга пришла ему на ум.
— Он самый! Так вот, это та самая книга, которая пропала нынче из дуба!
— Откуда ты знаешь?!
— Потому что я сама её украла!
Может, она сошла с ума? Может, слух обманул его? Может, наговаривает на себя, чтобы выгородить случайного любовника, не верит в то, что Фазиско — Лембистор, и он украл эту книгу, обманув её доверчивость и чувство, внушённое ночным полётом?
— Я поняла, что это она, едва увидала её за твоим плечом, — мрачно продолжала Наташа, и глаза её сверкали, как у ведьмы.
— Я видела её — тогда, в деревенской бане, когда Мария инициировала меня на эту книгу. Удивительно, сказала она тогда, даже испугавшись, но до чего легко книга приняла меня. Она как будто признала во мне свою. Я листала страницы этой книги, и заклинания входили в мои руки, и я чувствовала силу. Но времени не хватило: явились твои волшебники и забрали книгу. Вот почему я с тех пор ищу случая добыть её. Это именно я сманила бедного Фазиско и уговорила его отдать мне книгу — благо ты, мой дивоярец, снял наговоры. Это я обольстила его и чарами заставила в себя влюбиться. Я унесла книгу так далеко, где дивоярцы не добудут её, и он теперь при ней служит стражем. Но я не знала, что он сын Брунгильды!!
— И где он теперь? — спросил Лён, поскольку иных слов у него не нашлось.
— На Земле, — с гораздо большим хладнокровием ответила Наташа, чем ожидал он. — Я, как и ты умею проходить между мирами и свободно перемещаюсь на Селембрис и обратно. Собственно, я тебе уже говорила, что весь последний год на Земле так и жила.
И снова подумалось ему, до чего же она похожа на Эйчвариану. Это сходство обожгло его рассудок. Она обладает волшебными силами, владеет колдовством "Гениус Алама", последние страницы которой — демонские заклинания! О, Дивояр, кто же его подруга?!
— Книгу надо вернуть, — сдержанно заметил он, не ожидая согласия.
— Да, я верну, — кивнула Наташа, — только дай мне немного времени, чтобы освоить оставшиеся заклинания!
— Да ты с ума сошла, — испытывая брезгливость, обронил он.
— Я возвращу также Фазиско. Можно будет придумать какое-то объяснение, но дивоярцы наверняка будут рады снова получить свою драгоценную книгу.
Да, таким тяжёлым вышел разговор. Воровкой оказалась Наташа, а вовсе не бедный Фазиско, на которого Лён навешал всех собак. Так кого он впаял в камень? Кто скрывался под его собственным лицом?
Глава 11
Тревожный взгляд Юги, сидящего за утренним столом, выдал опасения юноши: он боялся, что дивоярцу с его проблемами, будет не до него. А как в одиночку противостоять преследованиям могучих дивоярцев? Вот ещё одна задачка, которую следует решить.
Парень приоделся в найденные одёжки, причесался и выглядел очень симпатичным, если бы не это выражение лица. При появлении хозяина дворца он почтительно встал.
"Самое простое — забрать его с собой в моё время", — подумал дивоярец, и, кажется, это была самая удачная мысль: едва ли кто станет искать простого смертного спустя сотни лет. Здесь, во дворце, есть сокровищница — с настоящим золотом, драгоценными камнями. Можно прекрасно устроить Юги на новом месте. Уж чего-чего, а такой вопрос решить всего проще. Но вот как быть с Наташей? Он бы с удовольствием всё забыл и простил, лишь бы она больше не лезла в авантюры и не становилась поперёк пути Дивояру. В опасные игры вздумала играть его подруга.
Остался последний нерешённый вопрос: как вернуться в свое время? Все темпоральные переходы Лёна нестабильны: он не знает в какое время попадает, какая-то неведомая сила управляет этим, а его кидает, как шарик от пинг-понга по волнам. Может, как раз в этой книге "Гениус Алама" и описаны законы времени и способы пользоваться ими? Пока дивоярцы прочитать их не могут: они не знают языка, может, поэтому и спрятали книгу, не зная её ценности. Но во времени, которое про себя он называет настоящим, этот язык уже существует, и, следовательно, волшебники вполне могут освоить мудрость, ранее скрытую от них. Вот эта мысль не дает ему покоя. Сколько лет они уже владеют этой книгой? После того как отобрали её у ведьмы Марии? Лет пять уже, наверно? Ого, за это время многое можно постичь.
