Полина потыкалась по информационным потокам, но везде упиралась в тупики, заканчивающиеся либо камерами, либо сенсорами, либо домашними устройствами. Она подумала, что Блохин должен был оставить хоть какую-нибудь зацепку. Попробовала поставить себя на его место, чтобы представить, как это можно было сделать. Напрасно, ничего на ум не приходило. Неудивительно, ведь профессор гений, а она всего лишь жертва его опытов. С другой стороны, он обязательно должен был оставить что-то для контакта. Он ведь хотел знать, получилось ли у Полины сбежать с острова или нет. Умереть с чистой совестью намного приятнее, чем с мыслями о чужой загубленной судьбе.
Прямой связи у Блохина с Сетью не было. Но он мастерил программы для киборгов, создавал оборудование. Наверняка он мог создать способ тайного общения, конечно, если он только не сидел со вскрытой черепушкой. Филиппос при всей своей жестокости не мог пойти на это. Блохин был единственным способом превратить Сеть в инструмент его власти и наживы. Полина вспомнила тот случай, когда их автомобилю помогли остановиться. Хотелось верить, что это было дело рук профессора. Самый легкий способ найти этот поток, снова дать обнаружить себя.
Риск был несоизмерим с количеством возможных жертв, поэтому Полина отказалась от этого пути. Времени было достаточно на то, чтобы попытаться найти другие зацепки. В проходе между сидениями показались стюарды, катящие перед собой тележки с едой. Полина снова почувствовала голод и иронично отметила, что обжорство стало еще одной суперспособностью. Сеть 'Кармашки' добралась и до скоростных поездов, правда здесь их предлагали только на десерт.
Полина взяла отварной рис с подливом из креветок и стручков зеленой фасоли, сладкий кармашек и кофе. Мыслям требовался ускоритель. Кармашек находился в бумажном кульке, на котором была новая реклама сети быстрого питания. Пожилой мужчина и мальчик сидели перед иллюминатором космического корабля. Взгляд мальчика был направлен на звезды, которые было видно сквозь окно иллюминатора. Над головой мужчины висело облачко с фразой: 'Хочешь влезть в скафандр, питайся космической едой'. 'Кармашки' при любом удобном случае подчеркивали свое космическое происхождение еды и завуалировано намекали на полных поедателей гамбургеров. Все континенты пали перед ними, кроме Северной Америки, все еще держащейся за традиционные для нее ценности.
— Извините, вам письмо. — Полина вздрогнула от неожиданности, когда над ее ухом раздался голос.
Это была стюардесса. В руках у нее был сложенный пополам листок. Она протягивала его Полине. Девушка не поспешила протянуть к нему руку.
— От кого? — Осторожно удивилась она.
— Не знаю, здесь не написано имя. Сказано, передать пассажирке с вашего места.
— Спасибо. — Полина все еще думала, что это ошибка, но вязла листок в руки.
Она не стала разворачивать его при стюардессе, дождалась, когда она уйдет. На бумаге оказался текст, вырванный куском из какого-то художественного произведения. Полина прочла его, но смысл не уловила сразу. Прочла его еще раз и когда дочитывала, вспомнила о тайном общении с профессором. Само собой зрение приобрело определенный фокус, текс размылился и только нужные буквы обретали четкость:
'Рад, что у тебя получилось сбежать. Слыхал от охраны, про разбившуюся яхту. Печально, что погибло столько людей. Их смерть и на моей совести тоже. Сейчас я думаю, что находясь рядом с Филиппосом, я намного полезнее для общества. Здесь я имею возможность больше влиять на него, нарушая его коварные планы, сбивая его с выбранного пути. Предупреждаю тебя быть осторожнее. Твои попытки забраться во внутреннюю сеть острова были замечены. Хорошо, что я в этот момент был в ней и смог создать помехи. Не создавай поводов для смерти людей. Филиппос не остановится ни перед чем, чтобы нейтрализовать тебя. Как только доберешься до дома, сразу смените профили родителей. Они могут стать тем слабым местом, в которое он постарается ударить. Не ищи со мной связи. Я сам тебя найду, когда будет нужно. Живи невидимкой'.
Это был весь текст. Несмотря на предупреждения, Полина почувствовала позитив, идущий от него. Она ощутила себя внутри важного события мирового масштаба. Примерно так же ощущали себя юные революционеры, пропитанные идеями скорых кардинальных свершений, тайными носителями которых они были. Полине наоборот, вместо того, чтобы прятаться и казаться невидимой, захотелось вступить в схватку с Филиппосом. Она на мгновения поверила, что имеет достаточные силы и ум, не в последнюю очередь, благодаря суперспособностям, чтобы сразиться с ним на виртуальном поле.
Пребывать в возвышенном состоянии праведной борьбы ей пришлось недолго. Неожиданно лупер стал замедляться. Полина знала все его остановки на перечет. Ближайшая была в Софии, но до нее еще было, как минимум, полчаса. Она напрягла слух, чтобы услышать разговоры стюардов.
— ... электроника останавливает состав аварийно. Командир лупера сказал, что по приказу Интерпола. — Донеслось до слуха Полины.
Революционный запал как-то быстро сдулся. Вместо борьбы снова захотелось домой, к родителям. Вынужденную остановку Полина связывала только с собой. Признаться, она не верила, что полиция так быстро отреагирует. Сердце тревожно забилось.
Лупер причалил к аварийному трапу в чистом поле. Внизу стоял конвертоплан с логотипом Интерпола. Открылась дверь, и вагон вошли два мужчины и одна женщина в красивой строгой форме полиции. Женщина была выше среднего, вровень с мужчинами. Длинный острый нос, большие синие глаза, маленький рот с тонкими губами, выдавали в ней скандинавские гены. Под изумленные взгляды пассажиров они прошли до места, которое занимала Полина.
— Полина Иоаниди? — Спросила женщина.
— Почти, Громова моя фамилия.
— Мы вынуждены снять вас с лупера. Вот ордер на ваше задержание. — Женщина предъявила бумагу с переливающимся логотипом Интерпола. На бумаге был текст и несколько подписей. Полина не стала его читать.
— А нельзя ли было дождаться, когда я вернусь домой, и там обсудить все в спокойной атмосфере?
— Не хитрите, мы знаем, что вы сбежали из дома. Поднимите большие пальцы вверх.
Полина подняла. Женщина ловко накинула на них самозатягивающиеся напальчники. Пассажиры таращились на сценку во все глаза. Прекрасное завершение отдыха. Немного остроты перед целым годом работы. Женщина-полицейская подождала, когда Полина выйдет в проход. Она встала позади Полины, а мужчины пошли впереди.
— Извините, за причиненные неудобства. — Полицейская извинилась перед пассажирами по правилам своего этикета..
Мальчик, лет четырех встал на сиденье и почти поравнялся с Полиной ростом. Он смотрел на нее большими глазищами, в которых было любопытство и страх. Полина не удержалась:
— Бу! — Сделала она в его сторону.
Мальчик, от неожиданности упал в руки матери, но не заплакал.
После кондиционированного воздуха лупера, снаружи показалось обжигающе жарко. Конвертоплан громко рубил воздух лопастями на холостом ходу. Полина впервые летала на таком аппарате. Ей они всегда казались летающими тракторами, лишенными удобств. Она ошибалась. Звукоизоляция внутри аппарата была отменной. Машина поднялась воздух легко и быстро набрала скорость.
— Я вас хочу предупредить, что сообщать о моем задержании не надо, до тех пор, пока не приземлимся. — Полина посмотрела на полицейскую, приняв ее за старшую в группе.
— Без тебя разберемся! — Бесцеремонно отреагировала она.
— Я не шучу, если вам дорога жизнь, отнеситесь серьезно к этому.
— Не лезь не в свое дело. — Ее снова оборвали.
Полина выругалась про себя на упертых полицейских. Ей никто не верил, ни капитанша с яхты, ни эти люди. Первая поплатилась жизнью своей и своих пассажиров. Эти еще только собирались. Но Полине было с ними не по пути. Она была молода и собиралась пожить. К тому же на ней висела важная миссия спасения людей. Девушка сделала вид, что расслабленно откинулась на спинку сиденья. На самом деле, она просканировала органы управления конвертопланом, чтобы вовремя заметить попытку перехватить управление.
Мужчина, что сидел перед Полиной доложил, о том, что девушка на борту. Информация ушла в Сеть и обязательно должна была попасть в расставленные ловушки. Прошло не больше минуты, как стали явственно ощущаться лишние информационные потоки. Конечно, так их ощущала Полина, для удобства понимания своим разумом. Как на самом деле злоумышленники проникали в управление аппаратом технически, она не знала. Ей достаточно было ощущений.
Вначале, конвертоплан качнуло, как будто он попал в сильный боковой ветер. Никто из команды не заметил ничего особенного. Автоматика тоже не заметила ничего страшного. Внезапно вибрации от работающих двигателей пропали, стало тихо, аппарат клюнул носом и пошел вниз. Полина чувствовала этот поток блокировавший управление аппаратом, и как и тогда в машине, не имела сил, чтобы справиться с ним.
— Что это?! — Закричала полицейская.
Она отсоединила ремень и попыталась встать, но невесомость тут же подбросила ее к потолку. Полицейская страшно закричала. От профессиональной выдержки не осталось ничего. Она кричала как человек полностью утративший контроль над собой. Мужчина напротив, сидел с бледным лицом, не шевелясь и не сводя глаз со своей коллеги. Второй пытался дергать за все ручки, что были рядом с ним. Он был так же бледен.
— Ручное управление..., ручное управление. — Бубнил он.
Значит было еще не все потеряно. Полина посчитала, что попытки полицейского перейти на ручное управление проистекали из каких-то инструкций, которые он не помнил, искренне считая, что они никогда не пригодятся. Конвертоплан стал замедляться. Полицейская снова упала в свое кресло и потеряла сознание. Моторы не работали, но винты, раскручиваемые встречными потоками воздуха, замелили падение.
— Авторотация. — Произнес один из копов.
Авторотация давала шанс на спасение, но не очень большой. Зато она дала небольшую отсрочку времени до удара о землю. Полине использовала его для того, чтобы найти инструкцию по аварийным ситуациям на подобных аппаратах. Ей хватило десяти секунд, чтобы найти и понять ее. Оказывается, в машинах, предназначенных для ведения боевых действий, всегда была автономная система управления и включалась она кнопкой под подлокотником сиденья. Полина нашла защелку, подняла подлокотник и вдавила красную кнопку. Ожила электроника, женским голосом проинформировавшая о переходе на аварийный режим работы. Заработали моторы и сразу же перешли на максимальные обороты. Полина выглянула в окно и увидела, как быстро приближается земля. Она пристегнулась, уперлась ногами в противоположное кресло, головой в спинку и стала ждать удара.
-Закончится когда-нибудь сегодняшний день? — Подумала она, перед тем, как конвертоплан ударился о поверхность.
Брызги воды ударили в иллюминаторы. Мужчины и Полина отсоединили ремни и выглянули на улицу. Их угораздило опуститься в реку. Удар смягчился о воду, но напугал местных людей. На малой тяге, как на воздушной подушке, конвертоплан выполз на берег и сел на шасси. Нашатырь быстро вернул в сознание полицейскую. Она резко пришла в себя и забегала испуганными глазами.
— Что..., что..., мы приземлились? — Не веря в свое спасение, проговорила она.
— Да, эта девчонка быстрее нас сообразила, как включить аварийную посадку. — Произнес один из копов.
Полицейская посмотрела на Полину недоверчиво, но ничего не сказала.
— В центр уже доложили? — Спросила она.
— Еще нет.
— Я сама доложу.
Полине стало смешно. Эта мадам, наделавшая в штаны при первом серьезном испытании, все равно хотела показать себя командиром. Полицейская не поняла причину ее смеха.
— У тебя истерика, от страха, это скоро пройдет. — Заметила она.
— Такой истерики, как у вас я еще не видела. Аааааааа! — Полина закричала, а потом откинулась на спинку, закрыла глаза и высунула язык, изображая женщину.
— Что ты...., что ты себе позволяешь? — Полицейскую проняла Полинина шутка. — Это был способ психологической разгрузки в нештатной ситуации.
Тут уже не выдержали ее коллеги и рассмеялись.
— Цыц! — Прикрикнула на них командирша.
Она связалась с центром и получила приказ ждать на месте, до прибытия помощи и комиссии.
— Сейчас приедут специалисты и найдут причины этого чрезвычайного происшествия. — Уверенно произнесла женщина.
Нелегко было поколебать ее уверенность в том, что все произошло неспроста.
— Я вас предупреждала, что такое возможно. Авария не была случайностью, ее подстроили. Как и аварию на яхте. Вы, наверное, знаете о чем я?
— Меня зовут капитан Мориц, и я веду это дело. — Наконец-то представилась женщина-полицейская. — Интерпол. — Она отогнула лацкан, чтобы Полина рассмотрела значок на нем.
— Очень приятно!
— Это лейтенант Сулима и лейтенант Ягло.
— Очень приятно. — Повторила Полина. — Меня зовут Полина Громова, я из России. Была тайно вывезена и доставлена на остров Ликидос неделю назад. Там же обнаружила похищенного ранее профессора Блохина, преподавателя нейробиологии и выдающегося ученого из университета в котором я учусь.
— Мы располагаем стопроцентными сведениями, что это не так. — Вступил в разговор лейтенант Ягло. — Нам интересно, с какой целью ты пытаешься выдать себя за другого человека.
— Послушайте, господа полицейские, я могу показать вам место, где я живу, мои родители меня признают, соседи, однокурсники, преподаватели, все скажут, что я Полина Громова, а не какая-то Иоаниди. Мой профиль изменили преступники, потому что они хотят избавиться от меня. И у них, поверьте, есть возможности использовать Сеть в своих интересах.
— Звучит, чересчур фантастически. — Подытожил ее речь Сулима. — В Сеть нельзя войти анонимно, и это гарантия того, что люди не могут произвести в ней ничего противоправного, чтобы это осталось незамеченным.
— Могут! Еще как могут! — Полина повысила голос, не выдержав бараньего упорства.
Ей вдруг пришла в голову идея продемонстрировать свои способности по анонимному пользованию Сетью, но аналитическая программа дала сигнал не делать этого. Полина плюхнулась назад в кресло и демонстративно выставила на обозрение связанные руки.
— Если бы не я, то вы бы догорали сейчас в обломках.
— Мы признательны тебе, но наше расследование не может быть пристрастным из-за этого. — Ответила Мориц.
— Вы считаете меня подозреваемой? — Полина подняла руки, связанные стяжкой, хотя это было и так ясно.
— Да.
— В чем же?
— Убийстве.
Полина вздрогнула. Все-таки она не рассчитала силу и убила камнем Ионаса или его напарника, или обоих сразу. До сего момента она не хотела думать о том, что могла убить, надеялась, что все обошлось. Теперь ей стало не по себе. Она — убийца. Пусть она и сделала это из самообороны, но теперь этот ярлык прилипнет к ней навсегда. Не видать ей карьеры врача, если только тюремного. Что еще хуже, для собственной совести это занятие самопоеданием до самой смерти.
