Полночь - время колдовства

Не утерпев, я все-таки поинтересовался у него:

— Почему алхимик не боится учить других своей науки? Я же, по сути, с улицы пришел.

— По всем бумагам он аптекарь, — улыбнулся граф. — А они чего только не смешивают у себя в коморках. Да уж очень старик охоч до денег.

Граф был в хорошем расположении духа, так что я решил попробовать выпросить себе свободного времени на других учителей:

— Граф, не будите ли вы так любезны и дальше предоставлять мне свободное от тренировок время? Я разыскал неплохого учителя по фехтованию и верховой езде — эти навыки пойдут на пользу делу.

Капитан Артур удивился.

— Хм, если у тебя есть средства, то можешь заниматься с кем хочешь, и так и быть, я закрою на это глаза.

Деньги у меня были, те самые, полученные от капитана. И вот уже месяц как я занимаюсь с учителем верховой езды и тренером по фехтованию. Если с маханием мечом всё понятно, то управление лошадью — это было очень непривычно.

Харник встрепенулся, наклонил ко мне голову и тихо прошептал:

— А корабли строятся где-нибудь в укромной бухте, чтобы никто не знал о готовящемся вторжении через океан.

— Твое предположение имеет право на существование, — протянул я.

— Бьюсь об заклад, так и есть!

Глаза имперца лихорадочно сверкали. Ему казалось, что он разгадал тайну грядущей войны.

Тут в таверну быстро вошел один из сержантов лагеря и, подойдя к стойке, в несколько глотков выпил кружку пива. Посетители уставились на него, такой он имел возбужденный вид. Сержант прочистил горло и громко произнес:

— Завтра новички отправляются в Кар-Карас, а оттуда на равнину Перекати-Поле. Война с Глауану, господа.

Таверна взорвалась шумными разговорами. Все звали сержанта к себе, но Харник оказался самым шустрым. Сержант стал третьим за нашим столом. Имперец сунул ему в руки мою, еще не отпитую, кружку пива, и заказал служанке еще шесть.

— Ну, брат, говори, откуда все это узнал, — торопил его Харник.

Сержант вытер рукавом пенные усы и начал рассказывать:

— Несколько часов назад капитану Артуру пришла депеша, и тут все понеслось, да завертелось.

— Только новички уходят на равнину?

— Вроде как, точно пока не знаю. С Армейна точно одни новички, а из других лагерей не знаю.

Харник заговорщицки на меня посмотрел и довольно улыбнулся.

— Я пойду? — спросил сержант, глядя как ему машут из-за другого стола.

— Да, иди, брат, спасибо, — произнес имперец.

Сержант ушел. Харник быстро начал говорить, пока я не разнес в пух и прах его предположение с экспансией через океан:

— Все правильно! Посуди сам. На равнине нет ничего ценного, только пыль и жидкая травка, но это удобный плацдарм для империи, чтобы обкатать своих новых воинов в реальных боевых условиях! Новички, еще может быть, не сразу сломят сопротивление Глауану, но точно сломят. А если будет совсем туго, то придут регулярные войска и все там разберут по камушку за пару дней. А уж потом чуток заматеревшие вы вольетесь в ряды имперской армии, которой предстоит путь через океан. И депеша пришла как вовремя. Дороги только-только просохли. Весна все же. Да еще и очень теплая. В столице, наверное, только и ждали донесения о том, что дороги готовы к маршу.

Я захлопнул рот и проглотил доводы разваливающие идею с заокеанским плаванием. Харник может оказаться чертовски близко к истине. Тем временем имперец сказал:

— Дуй в лагерь. Там сейчас жарко. Эх, как не хочется расставаться с тобой. Ну, такой бравый парень как ты не пропадет на равнине. Свидимся еще. Дай тебя обниму напоследок.

Воин облапил меня и довольно выговорил:

— Мясом оброс, уже ворона не утащит. Дома тебя не узнают. Раздался вширь. Что-нибудь передать леди Женевьеве и Георгу?

— Скажи, что я привезу им травы из столицы Глауану, — бодро произнес я.

Харник рассмеялся и подтолкнул меня к выходу. Я вышел и пошел по улицам города. Люди вели себя еще более осторожно, чем прежде. Этому способствовали слухи о колдуне, расхаживающему по городу среди бела дня. Я вспомнил инцидент приведший к этим слухам. Ведьма дала мне ретраитур, но как мне его носить? В кармане? Да я же вмиг потеряю его. Я решил заглянуть к ювелиру и заказать цепочку и оправу к камню. Я так прикинул, что если не шиковать, то денег полученных от графа мне должно хватить на это, да на учителей. Идти к ювелиру в форме имперского лучника было верхом глупости, поэтому я озаботился приобретением обычного, недорогого плаща. Закутавшись в него, отправился к ювелиру. Таких в городе было несколько, но особенно популярен был некий старик. Я и пошел к нему, объяснил, что хочет "мой господин", и на просьбу ювелира показать камень, вынул оный. Старик внимательно осмотрел его, и чуть в обморок не упал. Его губы затряслись и начали шептать молитвы. В глазах застыл неподдельный ужас. Я понял, что ювелир узнал ретраитур, и быстро ретировался. Сглупил, конечно, я изрядно. Следующей ночью, в комнату таверны влетела рассерженная Каститас и устроила мне разнос. Отпираться не было смысла. Она отобрала у меня ретраитур и злобно выплюнула, что сама позаботиться о цепочке. Вот теперь я иду по городу и чувствую под рубахой камень, болтающейся на тонкой, но крепкой золотой цепочке.

Я вышел из Армейна и пошел к лагерю. Мысли опять вернулись к Каститас. Через неделю, после того, как она загадочно сказала, что ее не заметят в лагере или городе, до Армейна дошли слухи, что люди и скот в одной глухой, северной деревушки куда-то исчезли, просто таки испарились. Аналогии напрашивались сами собой. Впервые услышав этот слух, я сразу все разложил по полочкам. Каститас наполнила ретраитур и теперь ее силы хватает на то, что бы быть незаметной. А еще через неделю я узнал заклинание позволяющее сливаться с окружающей средой, будто, иноземное, экзотическое животное хамелеон. Внешне я никак не изменил с Каститас своего поведения, но внутри меня клокотал вулкан. Хотелось разорвать ее на куски, отомстить не только за себя, но и за часть своего народ, пусть и мизерную. Жизни людей пошли на утеху ведьме. Огромными усилиями воли я сдерживался, а потом стало легче. Воспоминания об этом случае стали подергиваться пеленой забвения, и перестали быть такими острыми.

Я не хотел призваться самому себе, но, похоже, начал привыкать к такой жизни. Иногда читая какое-нибудь задевшее меня за живое заклинание, я мысленно прикидывал, сколько нужно человеческих страданий на его воплощение? Так примерно мясник думает о том, сколько нужно коров на сто килограмм колбасы. Человеческая жизнь начинала терять для меня свою ценность. Жутко хотелось использовать свои знания. Эта цель манила меня. Я просил Каститас научить меня добывать силу из животных, но она назвала меня ничтожеством, и не пожелала развивать эту тему, зато несколько раз намекала на гуляющих по городу преступников, насилующих невинных дев и убивающих за гроши обычных работяг.

Глава 9

Утром мы шли длинной колонной по подсохшим дорогам. Пятьсот новых воинов империи, не меньше, в основном северяне. Каждый нес приличный походный мешок и полную экипировку.

Позади нас катили телеге с полевой кухней, провиантом и палатками. Впереди гарцевали на конях офицеры, и самый главный из них капитан граф Артур фон Скоца.

Ночью я никак не мог заснуть. Меня мучало нетерпение. Ведь в Кар-Карасе меня ждет Велена. Хотелось нежно обнять ее, сильно-сильно прижать к себе и поцеловать. Ощутить вкус ее губ. Всю ночь я грезил о ней. Как же она прекрасна.

Я поправил походный мешок, притаившийся за спиной, и ощутил как к коже прилипли ножны суджере. Его я носил под левой подмышкой в скрытых ножнах, которые делали для воров и убийц. Такую экстравагантную вещь достал Харник, по моей просьбе. На его вопрос, зачем они мне сдались? Я ответил, что хочу иметь козырь в рукаве, то есть подмышкой. Он одобрительно хмыкнул.

В полдень граф остановил колонну на обед, но распускать пока не стал, а начал скакать на коне перед ней.

Наконец он заговорил:

— Воины есть ли среди вас те, кто умеет скакать на лошади? Выйдите вперед.

Взгляд капитана остановился на мне, словно подталкивая вперед. Я вышел. За мной еще несколько человек.

— Есть ли среди вас доброволец, который отвезет послание градоначальнику Кар-Караса? — спросил граф и снова посмотрел на меня.

— Я, — прозвучал мой выдох.

Кто-то еще вызвался, но капитан ткнул пальцем в меня и проговорил:

— Я выбираю тебя солдат. Жду у себя в палатке.

Я отдал честь и граф ускакал. Колонна распалась. А я же пошлепал к быстро возводимой белой палатке. Пока дошел, она уже стояла. Капитан заметил меня и, махнув рукой следовать за ним, скрылся в палатке. Я пошел за ним. Там уже стоял стол со снедью и два стула.

— Присаживайся, — сказал граф Артур и сел на один из стульев.

Я тоже сел. В палатке нас было только двое.

— Угощайся, сейчас же обед, — произнес он, показывая на еду в дорогих тарелках.

Я никогда не пользовался вилкой и ножом одновременно, но знал, как это делать. Перетащил себе на тарелку мяса из общего блюда, начал резать его ножом, накалывать на вилку и отправлять в рот.

— Хм, — хмыкнул удивленно капитан. — Вас учат этикету в лесах?

— Иногда, — уклончиво ответил я и показал глазами на бутылку вина. Граф согласно кивнул головой. Я открыл ее и наполнил хрустальные фужеры. Уже хотел отпить немного, но капитан сказал:

— Не хорошо пить без тоста.

Моя рука с фужером замерла на полпути ко рту.

Граф торжественно проговорил:

— Давай выпьем за удачное окончание твоего первого задания.

— Какого задания? — быстро спросил я, от волнения чуть не разлив вино.

Он демонстративно приподнял фужер и пригубил напиток. Я тоже отпил, совсем не почувствовав вкуса.

Капитан поставил фужер на стол и начал говорить:

— Есть один человек. Очень нехороший человек. Прямо скажу — гад, вор и мошенник. Он поставляет в армию некачественный фураж для лошадей. Благодаря покровительству там, — граф указал пальцем в вверх палатки, — ему все сходит с рук.

— Единый что ли его оберегает? — разыгрывая глупца, произнес я, оттягивая тот момент, когда граф скажет, что мне надо сделать с этим человеком.

Капитан Артур недовольно дернулся, но тут же совладал с собой.

— Кто-то из высокопоставленных приближенных императора греет на этом руки, а нам солдатам умирать из-за этого!

Он замолчал и пристально посмотрел на меня, ожидая реакции.

— Действительно гад, — выдавил я.

— Вот если бы этот гад случайно помер бы, то его место занял бы хороший человек, преданный, понимающий насколько важна эта должность.

Я понимал, куда клонит граф, очень хорошо понимал. Когда он делал мне это предложение в карете, я практически сразу сообразил, что ему нужен ручной убийца, но отказать не мог, да и думал, что это случится не так скоро. Рассчитывал что-нибудь сообразить к этому времени. На самый крайний случай, я ведь могу просто скрыться в замке ведьм и все. Правда, в империи меня будут считать дезертиром. Зато руки мои будут чисты. Вот только граф обещал дотянутся до Северного Мыса... как же все не просто.

Немного помолчав, я проговорил, скрывая дрожь в голосе:

— Случайно помер — это от яда, например?

Капитан моргнул глазами.

— Как я его узнаю?

Он молча протянул мне конверт, портрет карандашом на бумаге, карту местности и кошелек с золотом.

— А если я не сумею и попадусь?

— Я не знаю тебя солдат. Я просто отправил тебя с депешей. А уж кто тебя подговорил расправиться с совершенно не интересным мне человеком, я и подавно не знаю. Может сам господин градоначальник, с которым ты увидишься. Ходит слух, что он тоже не самый хороший человек. Конечно, твой отец очень огорчиться такому повороту событий.

Я все понял кристально ясно. Поднялся из-за стола, отсалютовал и направился прочь из палатки.

— На выходе тебя ждет конь со всеми припасами, — донесся в спину голос капитана Артура. — Отправляйся сейчас же, что бы к утру быть в городе. Я с солдатами прибуду туда через два дня, после того как ты окажется в городе. Так что у тебя есть целых двое суток.

Я покинул палатку и увидел высокомерную рожу Мамерка фон Эмилия — оруженосца графа. Он держал за поводья вороного коня с навьюченными на него сумками. Я кисло на него посмотрел.

— Ты что ли конь?

Оруженосец окинул меня убийственным взглядом, но молча передал поводья, хотя как передал, швырнул в лицо, и, развернувшись, ушел, всем своим видом показывая, что он дворянин незнамо в каком поколении, а я дикарь лесной, и что он не опустится до перебранки с таким ничтожеством.

Я проводил его взглядом и как учил наставник по верховой езде, вскочил на коня. В седле я себя чувствовал более-менее уверенно, но если конь попался ретивый, с норовом, то есть существенный шанс не добраться до города, а сверзиться с него и сломать шею.

Пока вроде вороной вел себя смирно, и я тихонько поскакал вдоль дороги в сторону Кар-Караса. Отъехав от лагеря, остановился, достал из кармана бумагу и прочел имя под портретом — Дитрих фон Бран. Стукнул каблуками по бокам коня и снова помчался вперед. Граф всё предельно ясно объяснил. Мне надо отравить этого Дитриха, не навлекая подозрений ни на себя, ни на графа. Если поймают, то врать, что это градоначальник подговорил меня. Если выдам капитана Артура, то он прозрачно намекнул, что мой отец будет "расстроен", то бишь умрет. Граф хитрый проныра, своего не упустит. Убью Дитриха — молодец, не смогу этого сделать, но оговорю чем-то не угодившего ему градоначальника — тоже не плохо. Ох уж эти интриги за власть. Конечно за власть, а за что же еще? На место Дитриха он поставит своего человек, как пить дать.

Граф вряд ли оставит мне жизнь, когда я перестану быть ему нужным. Таких подручных как я, выполняющих грязную работу бросающих непомерно огромную тень на заказчика, находят где-нибудь в таверне с ножом в спине или бокалом отравы в руке. Я могу замарать графа так, что он вовек не отмоется, а скорее всего, пойдет на эшафот, несмотря на благородное происхождение. Именно, что на эшафот под топор палача или лезвие гильотины, простолюдинов вроде меня просто вешали, чтобы не позорить честную сталь.

Сбежать от него, дезертировав из армии я не могу. Граф тут же воспользуется моим отцом. Единственное что, дезертировать, прежде как-то обезопасив отца. А что если он потянет за веревочку, на конце которой будет Велена? Есть еще вариант умертвить графа. Как бы мне не хотелось пачкать руки, но иногда без этого не обойдёшься. С его смертью я ничего не теряю. Впереди война, там уж кто бы не был твоим покровителей, но по городу не побегаешь, отлынивая от тренировок. Хотя, конечно, по протекции графа, можно не попасть в самые горячие точки, но я, пожалуй, рискну, и начну формировать план по устранению капитана Артура фон Скоца. Как же я был наивен, связавшись с ним. Позарился на расположение знатного человека и те блага, которые он может дать. Надо было отказываться. Уж лучше бы он меня в лагере сгноил, чем так. Граф напоминал мне железную руку в бархатной перчатке. Он вел себя со мной как с равным, но не давал забыть кто из нас главный. Многие вещи не говорил напрямую, но подразумевал их. Ну, что же граф, возможно, вы связались со своим убийцей.