Потом слово дали мадам Помфри, которая озвучила поставленный Фреду Уизли диагноз. Если перевести его с медицинской латыни на нормальный язык, то получается, что у Фреда серьезное проникающее ранение брюшной полости со средними, но излечимыми повреждениями магического ядра из-за применения мной в качестве оружия ритуального предмета. В Больничном Крыле мистер Уизли проведет не меньше месяца.
Потом дали слово старшим Уизли. Полились "бедные мальчики", "обычные детские шалости", "смертожорское отродье", "попытка убийства", "в Азкабан на Поцелуй", "преданность делу света", "тяжелое ранение" и почему-то еще "тяжелое материальное положение". Это они что, денег вымогают за молчание? Услышав такой открытый намек, даже лорд Малфой поморщился.
Потом слово дали мне. Я стесняться не стал, и зашел сразу с козырей. Рассказал про временную гемофилию, обретенную с помощью кондитеских изделий, вышедших из кривых рук вот этих вот Уизли (при этом мой отец кинул на рыжих такой яростный взгляд, что мне стало понятно, чьи жизни будет просить Крэбб-старший, когда Лорд Волдеморт вернется). Продолжил про подвешивание почти голым в Большом зале, про историю с бедной Салли-Энн Перкс. Даже предоставил воспоминания в Омут памяти.
Глава попечительского совета лорд Малфой, посмотрев вместе со всеми мои воспоминания, пристально взглянул на директора. Похоже, истинной подоплеки событий он не знал или знал, но очень сильно приглаженную версию.
Тем временем я закончил свой рассказ, описав договор с Уизли, нападение и попытку защитить девочек.
— О чем он договаривался с вами, мистер Уизли? — спросил Малфой у почти лишившегося своей зеркально похожей половины Близнеца.
— Ни о чем мы с ним, — начал с паузами для реплик отсутствующего брата отвечать Уизли. — Не договаривались. Он просто приказал нам. Не трогать первокурсников. И второкурсниц. Кроме гриффиндорцев. А на ком нам испытывать свои товары? Мы честно. Испытывали это на себе. Сначала. Но нас мало. А мы хотим после школы открыть магазин. Не платить же за испытания деньги?
От такой простоты и борзоты все слушатели просто опешили. Даже Дамблдор укоряюще покачал головой. Похоже, Уизли всех возрастов ждет хорошая порка. Глядя на родителей учеников, уже вдохнувших в легкие воздух для словесной, пока, атаки, директор тут же снял с Гриффиндора баллы. После чего, не давая сказать родителям ни слова, начал опрос свидетелей.
Свидетели мою версию полностью подтверждали.
В итоге высокий суд, после некоторых кулуарных совещаний, которые проводились с глазу на глаз Альбусом и Луциусом, постановил, что: "ученик Школы Чародейства и Волшебства, мистер Винсент Логан Крэбб совершил нападение на ученика Фреда Уизли с целью нанесения серьезных увечий из побуждений личной мести, использовав в качестве предлога защиту учениц Хогвартса от недобросовестных и опасных шуток".
Какое наказание по магическим законам светило мне с такой формулировкой приговора?
Да собственно — никакое. В вину мне поставили лишь, говоря маггловским языком, превышение меры разумной самообороны. Уизли-старший было заикнулся, что преступление по причине мести только усугубляет вину и утяжеляет наказание, но на него так уничижительно посмотрели все остальные взрослые, что он осекся и замолчал. В магическом мире, опутанном Непреложными обетами и клятвами, месть была делом весьма естественным и уважаемым. Ведь зачастую не отомстить кровнику означало получить печать предателя крови.
Осудить не осудить, но наказать за такое, чтобы другим было неповадно, все же требовалось. Как именно? Предложений было много.
Для начала, отчислить из Хогвартса. На такое предложение Уизли даже сдержанный лорд Гринграсс (судя по тому, как к нему жалась Дафна, это был именно он) покрутил пальцем у виска.
— Быть может, раз он так любит сражаться, мальчику еще раз сменить факультет? — предложил Дамблдор
— Ни за что! — слились в экстазе единения голоса деканов МакГонагалл и Спраут. Обе поняли намек, куда попадет проблемный студент.
— Я с удовольствием его возьму! — вторил Флитвик. Похоже, профессор за ночь оттаял и больше не держит на меня зла, но слушать его никто не стал.
— Аластор, ничего не хочешь сказать? — обратился Альбус к своему преданному соратнику.
Аластор Моуди все разбирательство промолчал, недобро поглядывая на меня и бывших Пожирателей. Судя по всему, все происходящее ему не нравилось. Обе стороны выглядели очень непривлекательно. Слизеринцы и бывшие смертожорцы по определению, а Уизли — своей конченной оторванностью. С такими замашками им дорога в Лютый, то есть в будущем в возможные цели для авроров. Но вопрос Дамблдора он только что-то буркнул про Пожирателей и Азкабан, но отчетливо ничего не сказал. Считай — промолчал. Желающего что-то предложить Персиваля небрежным взглядом заткнул сам Альбус. Похоже, рыжие за сегодня исчерпали годичную норму директорской приязни.
В качестве разрядки Дамблдор спросил меня, сожалею ли я о случившемся и не хочу ли извиниться?
И вот тут у меня неожиданно для самого себя прорвало.
— Вы думаете, я в чем-то раскаиваюсь? После того, как они непрерывно не давали мне жизни? После того, как чуть не убили меня? После того, как в Хогвартсе на Хаффлпаффе по их вине стало на одну студентку меньше? Я раскаиваюсь только в том, что мало вломил ему. Всего месяц в кровати, тогда как та же Салли-Энн нормально спать от перенесенного ужаса не могла вообще! Только под зельями. И если они продолжат не соблюдать нашу договоренность, то обязательно исправлю свою ошибку, и, как было обещано, добью его. Могу дать магическую клятву!
Клятву мне дать, конечно же, не дали, но все взрослые, чьи дети могли серьезно пострадать, посмотрели на меня с одобрением.
В итоге высокие договаривающиеся стороны сошлись на следующем.
Меня оставляют в Хогвартсе, но назначают год отработок у Филча. Тот только крякнул в удивлении. Даже на его безжалостный к студентам взгляд это было перебором. "ГОД! Целый год буду пахать на него!" — с ужасом подумал я.
Факультет Хаффлпафф потерял все баллы.
За нападение на учащихся другого факультета с Гриффиндора, на радость слизеринцам, опять снимается сто баллов.
Мистеру Джорджу Уизли и мистеру Фреду Уизли под угрозой немедленного исключения запрещалось шутить над новичками (первогодками) с других факультетов. Бедный, бедный Гриффиндор.
В случае, если мистеры Уизли попробуют напасть на мистера Крэбба-младшего, у того оставалось право на самозащиту в любых разумных пределах. Аналогично и в обратную сторону.
О трагической случайности с Салли-Энн договорились больше не вспоминать, но, чтобы закрыть вопрос окончательно, взыскать с семьи Уизли в пользу семьи Перксов небольшой штраф. Зная плачевное состояния бюджета многодетной магической семьи, это была со стороны директора изящная месть за доставленные ему Уизли неприятности.
Вопрос о моих помощниках, и школьного возраста, и постарше, вообще не затрагивался.
И все.
То есть, по сути своей, я отделался легким испугом. Баллы — шлак, все равно в этом году выиграет Гриффиндор. В школе остаюсь. Уизлям — ни кната. Отработки... Отработки, да. Это плохо. Теперь времени на учебу в выручай-комнате не останется совсем.
Маги выходили из кабинета директора небольшими группками. Разделение шло по политическим пристрастиям. Первыми ушли нейтралы, не забывшие от лица своих семей поблагодарить меня за предоставленную их детям защиту. Потом ушли слизеринцы. Семейство Дэвис, к неудовольствию Булстроудов и, внезапно, Гринграсс, прощалось дольше остальных и предлагало посетить их мэнор на летних каникулах. Вспомнив свой сон, я незаметно для всех передернулся. Пронесите, Авось да Небось. Чур меня, чур!
Судя по тому, что Крэбб вежливо отказался, помолвка пока еще дело не решенное. Фух!
Предпоследними уходили мы, оставив в кабинете директора только лично преданных ему магов. Отойдя от кабинета на пару коридоров, я не утерпел и задал вопрос Крэббу-старшему. Ну не могу я даже в мыслях называть его отцом.
— Как ты относишься... ну ко всему этому? — спросил я.
Тот помолчал, покосился на идущего рядом Малфоя и ответил:
— Я недоволен тобой, сын, за это, — и "мой" отец с такой силой подзатянул мне галстук на шее, как будто хотел меня задушить на месте. — Но в то же время я доволен тем, что ты даже там остался верен нашим идеалам и соблюдаешь кодекс чести семьи. Эх, где те времена, когда за казнь предателя крови награждали всеобщим почетом... Я не очень доволен, что ты спасал хаффлпаффок... Но понимаю тебя и рад, что и ты понимаешь важную истину, что преданность не может принадлежать двоим сюзеренам. Между тем, я очень доволен, что у меня получилось воспитать в своем сыне хитрого и продуманного бойца, не боящегося отстаивать свои интересы даже в неблагоприятных внешних условиях. В сумме... В сумме же я ко всему происходящему отношусь ровно. Также, твое содержание теперь удваивается.
— Кстати, мистер Крэбб, — обратился ко мне лорд Малфой. — Я помню, что у вас две недели назад был день рождения? — Фига себе. Как я мог забыть?! Это же что, я продинамил факультет на проставу? Нехорошо. — Не побрезгуете ли вы, — Малфой едва заметно усмехнулся своим словам, но вежливость есть вежливость, — принять от меня этот скромный кошелек в подарок? Там пятьдесят галеонов.
Я взглянул на Крэбба. Тот утвердительно кивнул, и я с положенными словами благодарности принял подарок. Но вся торжественность ситуации была разрушена одной репликой:
— Значит, за нашу пролитую кровь теперь неплохо платят? — спросил появившийся из-за угла одинокий близнец Уизли.
— Захочешь заработать, обращайся, — не стал лезть за словом в карман я.
— Если ты думаешь, что легко отделался, — подошел и навис надо мной Уизли, демонстративно достав палочку, — то ты ошибаешься. Ты еще пожалеешь, что...
А вот сейчас у меня удар в пах получился просто отменно! Уизли выронил волшебную палочку и скорчился в позе эмбриона, но мне было этого мало. Сама моя магия вела меня, требовала крови и смерти Врага. Я наклонился, схватил парня грудки и приблизил свою голову к его. И, глядя прямо в глаза, проорал:
— Ну, сука, давай! Прямо сейчас! Я готов пожалеть прямо сейчас!
Как и большинство мелкой гопоты, от жесткого наезда Уизли растерялся. Решение проблемы нужно доводить до логического конца. Такая мразь понимает только боль и страх. И если я не обеспечу их им, они обеспечат беды мне.
— Нет? Не готов заставить меня пожалеть? Na, blya! — и я со всей души бью лбом Уизли в лицо. В голове у меня слегка зашумело, но превратившийся всмятку нос второго братца послужил мне лучшим лекарством от сотрясения мозга.
лорд Малфой и Крэбб-старший бросили взгляд на корчащегося на полу мальчишку, лишь одобрительно кивнули мне и равнодушно отвели взгляд, как бы не замечая ничего необычного.
— Он напал на моего сына! Я видел это! Теперь ты заплатишь штраф! — закричал выпрыгнувший из-за угла Артур Уизли. А вот и причина необычной смелости Джорджа. Похоже, это простенькая подстава. И вот не противно ли Артуру подставлять своего собственно сына под мои кулаки ради каких-то там галеонов? Какая все же мерзость, эти предатели крови!
— Очередное нападение Уизли, — равнодушно произнес лорд Малфой.
— Да еще при совершеннолетних свидетелях, — добавил Крэбб.
— Два против одного, Уизли.
— Два против двух, — сказал внезапно появившийся сзади нас Аластор Моуди. В руках всех четверых взрослых мгновенно появились волшебные палочки. Крэбб и Малфой привычно стали спина к спине.
— Ты не при исполнении, Моуди.
— Я всегда при исполнении, Пожиратель!
И случиться бы здесь и сейчас побоищу, если бы не Дамблдор с его интригами.
— Аластор, ты мне нужен, срочно! — магией Хогвартса до нас донесся голос директора.
— Вам опять повезло. Но помните, камеры в Азкабане все еще ждут вас. И твоего, — Шизоглаз кивнул Крэббу, — щенка тоже.
— Когда вернется Лорд, мистер Моуди, он доделает недоделанное десять лет назад, — я решил не оставлять выпад в мою сторону без ответа. Да и показать свою приверженность семейным идеалам перед двумя клейменными зрителями будет весьма неплохо. — Вы уже приготовили второй глаз и еще одну ногу?
— Точно, ждет! — Моуди перекосился от бешенства и ушел по направлению к кабинету директора. Артур поднял заклинанием своего сына и побрел в сторону Больничного Крыла. О компенсации он больше не заикался. Поле боя осталось за нами.
— Мистер Крэбб, я все понимаю, но старайтесь быть посдержаннее. И не забудьте ваши обязанности относительно моего сына. Долги следует отдавать, не так ли? — странно зло произнес Малфой.
Когда мы собрались и пошли дальше, в спину мне прилетел тихий шепот:
— Очень неплохо, мистер Крэбб. Очень неплохо, — произнес чей-то голос. В ответвлении коридора незаметным для всех стоял, привалившись к стене, профессор в фиолетовом тюрбане. Похоже, мое выступление имело на одного зрителя больше, чем я ожидал.
Интерлюдия 4
— Он уже достаточно вырос. Поговори с ним, он должен знать правду, — лорд Малфой, восседавший в кресле в гостиной своего мэнора, спокойно сделал глоток из бокала.
— Он еще не готов, — а вот Крэбб-старший пить никак не решался, нервно крутя в руках бокал с напитком.
— Про лордство поговори все равно, это мой тебе совет, — Малфой помолчал и добавил: — И про Лорда расскажи. Мне не нравятся его реакции. Слишком он искренне фанатичный. Откуда только? Так быть не должно. И это не совет, это приказ.
Вот теперь Логан Ричард Крэбб сделал большой глоток. Процесс воспитания сына у него всегда получался очень... непростым.
— Хорошо. Летом я этим займусь, — и, залпом допив бокал, аппарировал из поместья.
Лорд Малфой задумчиво посмотрел на пустое место и покачал головой.
— Добби! — позвал он в пустоту.
— Да, лорд Малфой, сэр! Добби пришел, — с легким хлопком появившийся на зов своего хозяина домовик склонился в почтительном поклоне.
— Принеси сюда мои письменные принадлежности.
— Добби принесет!
Через пару секунд раздался очередной хлопок, и на столике появились листы пергамента, чернильница и набор перьев. Быстро набросав короткое письмо, он передал его лупоглазому карлику.
— Высуши и отнеси моему сыну в Хогвартс. Будь готов отправиться туда по его первому зову за ответом.
Малфой аппарировал по своим делам, а Добби, суша написанные строки, машинально прочитал кусочек письма:
"... Еще раз: очень внимательно вспомни о всех странностях мистера Крэбба-младшего. Если посчитаешь нужным, аккуратно расспроси других. Ответ, как мы и договаривались для конфиденциальной корреспонденции, передашь с домовиком. Если Крэбб что-то предложит тебе, не отказывайся, но обязательно предупреди меня и будь очень осторожен! Мне не нравится..."
Глава 16. Отработки
После разбора полетов я на время стал в школе вторым по известности учащимся. Славу Мальчика-Который-Со-Шрамом мне, конечно же, никогда не переплюнуть, но ажиотаж мое появление "на публике" вызывало еще тот. Вот и, спрашивается, как это все совместимо с моими планами не выделяться? Мечты-мечты...
