— Слушаюсь, — коротко кивнула девочка и скрылась в недрах дома.
— Сейчас познакомитесь. А о ней ты не слышал вовсе не потому, что был невнимателен. Просто она до поры жила затворницей и только недавно вернулась в игру. Меня больше интересует, — внимательные глаза мэтрессы Ланорвиль скользнули по безмятежному лицу Рамила, — почему ты очутился в здешних краях?
— Ну ты же знаешь, у всех нас порой появляются дела, о которых мы не можем говорить. — Рамил обходил стол, изучая строение сдерживающей ловушки. Монокль слегка гудел, когда он слишком приближался к невидимому каркасу.
— Да. Ты полюбил эту ахинею, когда связался с твоей интересной компанией странных личностей. Неужели и сейчас с ними путешествуешь?
— Угадала.
— Превосходно. Значит, у вас тут тайная миссия, небось задание от самого короля. Что-нибудь секретное и жутко занимательное.
— Ни подтвердить, ни опровергнуть я ничего не могу, — улыбнулся Рамил, не отрываясь от изучения.
— Ясненько. Но наблюдать за лицом нашего юного коллеги — одно удовольствие. Он так забавно дернулся, когда я заговорила о короле. Вам надо уметь лучше скрывать свои чувства, юноша. Все же двор, где, как я поняла, вы обретаетесь и где, возможно, получите в дальнейшем работу, — Ассантэ ведь не вечен, — не место для тех, кто не умеет владеть своим лицом.
— Как нехорошо, Марианна, — пожурил мэтрессу Рамил. — Выведывать наши тайны, когда мы так бескорыстно и незамедлительно откликнулись на твой зов.
— Прости, дорогой, ничего не могу с собой поделать. Ты же знаешь, я всегда была любопытна. Также ты знаешь: мои друзья всегда могут рассчитывать на то, что их тайны не услышат не те уши.
— В нашем случае и "те уши" будут скорее мешать, чем помогать.
— Не соглашусь с тобой, но, впрочем, как знаешь. Надумаешь посоветоваться — я всегда готова одарить тебя советом.
— Не сомневаюсь и воспользуюсь, как только он понадобится.
Дверь за их спинами скрипнула. В комнату вернулась Глэдис. За ней вошла вторая мэтресса — очевидно, Оливия.
Это была женщина лет тридцати (впрочем, после откровений мэтрессы Марианны, выглядевшей ее ровесницей, Джошуа не стал бы утверждать этого уверенно), одетая также в мужской дорожный костюм, идеально подогнанный по фигуре и лишь чуть менее роскошный, чем у ее коллеги. Тяжелые медные волосы были собраны в простой хвост. Яркие голубые глаза смотрели настороженно.
На лице женщины лежала печать усталости. Можно даже сказать, изнеможения.
— Познакомься, дорогая, — мэтресса Марианна подхватила ее под локоток и подвела к столу, — это мой старый друг и широко известный в наших узких кругах мэтр Рамил Гаренцворт. Я, если помнишь, все уши тебе прожужжала в свое время. А это, соответственно, моя спутница и подруга Оливия Дейндж, мэтресса широкого профиля.
— Рад встрече, ваша мудрость, — слегка поклонился старший чародей. — Позвольте выразить восхищение вашей работой.
— Взаимно, ваша мудрость, — вернула ему поклон чародейка. — Моя радость от встречи с вами намного больше. Ваши подвиги, ваши работы всегда вызывали у меня жгучий интерес и вдохновляли на новые открытия.
— Весьма рад. Для того я их и писал, — кивнул Рамил и, подумав, добавил: — И совершал.
— А это представитель римайнского королевского двора младший мэтр Джошуа.
— Королевского? — прищурилась Оливия. — Значит, по этому делу король все же прислал своего представителя.
— Увы, нет, — ответил Джошуа. — Его величеству не было известно об этом инциденте. Хотя, уверяю вас, если бы до столицы дошли хотя бы слухи, мы бы немедленно выехали с проверкой, к таким сигналам у нас относятся весьма серьезно.
— Видимо, не слишком серьезно, — Оливия продолжала подозрительно смотреть на младшего мэтра. — Местный резидент при графе, мэтр Грейн — если после такого этого ротозея можно называть мэтром! — не выказал подобного желания.
— Я, к сожалению, не знаю всех фактов... — начал Джошуа.
— И не нужно, — вмешалась Марианна. — Не пытайтесь вступаться за этого недоумка, молодой человек. И не обижайтесь на резкий тон моей подруги.
— Почему же вы не вызвали помощь?
— Потому что местный резидент показал себя ненадежным профаном, а пока весть шла бы до столицы, возможно, все уже кончилось бы. Так или иначе.
— Вы сильно рисковали, — пожурил ее Рамил.
— Наша стезя — риск от начала до конца, — усмехнулась Марианна.
— Надеюсь, ваша миссия того стоила, — пробормотал мэтр Гаренцворт.
— О чем ты?
— Да так, ни о чем. Лучше расскажите мне, что тут творилось. Мы теперь все в сборе, и можно начинать наш маленький консилиум.
— Оливия, ты расскажешь? А то я вечно съезжаю на второстепенные моменты.
— Конечно. — Чародейка откашлялась, с благодарностью приняла поднесенный Глэдис стакан и начала: — Думаю, никому из присутствующих не надо напоминать о сути Первых проклятий?
Все, даже юная Глэдис, отрицательно покачали головами. Джошуа заметил, каким озабоченным стало лицо мэтра Гаренцворта, да и сам, желая скрыть дрожь в руках, спрятал их в рукавах мантии.
"Первые проклятия" — специализированный термин, введенный еще на заре человеческого чароведения, означающий весьма неприятное явление времен первых поселенцев. В те дни, когда люди еще плохо представляли, какие опасности хранят их новые земли, эти проклятия собирали хорошую жатву. Таившиеся в старых храмах и разрушенных замках ушедших, они подстерегали неосторожных и любопытных, словно хищники в засаде.
Фактически они и были хищниками. Хитрыми ловушками жителей Запретных Сфер, способными использовать людское тело как портал. Хотя люди ли, дворфы, эльфы, халфлинги или прочие расы, не имело значения. Тело — всего лишь тело. А вот душа — это уникальный инструмент мироздания, чистая энергия созидания. Ее-то и использовали в достижении своей цели Первые проклятия.
Подчинив и преобразовав душу своей жертвы, они открывали портал в мир смерти и мрака. И порой столь жуткие кошмары являлись оттуда, что опустошали целые королевства. Недаром и теперь, спустя тысячу лет после того, как они были изведены объединенными силами всех известных магических школ, жуткая слава Первых проклятий все еще пугала. А одно лишь упоминание о них — внушало трепет.
— Поначалу симптомы показались нам придуманными, в крайнем случае преувеличенными — мало ли что привидится крестьянину со страху... И действительно, когда мы прибыли, девочка еще могла сама передвигаться, хоть и с трудом. Но после начала лечения процесс не обратился вспять. Легкая форма, презрев все наши методики, словно мутировала. Она прорвала стандартные заслоны и чуть было не спалила нас всех. Пришлось применить нестандартные заслоны и выгнать всю родню девочки, чтобы никто больше не пострадал. Я замкнула контур воздействия и вот уже вторые сутки удерживаю его. Но мои силы на исходе.
— Проще говоря, — подытожила Марианна, — мы исчерпали наш ресурс и ждем от вас свежих идей и заманчивых предложений.
— Даже Зеркало Ираина не сработало? — уточнил Рамил.
— Боги, Рамил, неужели ты считаешь нас настолько беспринципными бестиями? — Похоже, вопрос задел мэтрессу Ланорвиль. — Я же все-таки целительница. Прежде чем убивать жертву проклятия, я должна испробовать все, чтобы спасти ее. Это мой кодекс, дорогой. Я сама его написала и обязана ему следовать как никто.
— Прости, но хотелось бы увериться, что у нас будет в рукаве лишний туз.
— Скорее валет, — отмахнулась Оливия. — Мы слишком долго тянули. Теперь, даже если пожертвовать девушкой, используя Зеркало, портал все равно окажется значительным.
— Что ж, значит, жертвовать мы ею не будем. Рад, что тут наши цели совпадают. — Мэтр казался довольным собой, словно уже разгадал загадку.
— О нет, — сказала Марианна, и в голосе ее звучала неприкрытая тревога. — Я узнаю этот взгляд...
— О чем ты? — Глаза мэтра Гаренцворта были чисты и невинны, как у новорожденного единорога.
— Нет, нет и еще раз нет!
— Марианна?
— Даже не начинай, Рамил!
— Дорогая, все будет совсем не так, как в прошлый раз!
— Я же ясно сказала тебе, что это никогда не повторится!
— Марианна...
— Что все это значит? — встрял в их перепалку Джошуа.
— Этот пройдоха хочет поставить тут свой очередной безумный эксперимент! — воскликнула Марианна, обличительно тыча в мэтра пальцем. — Однажды я уже имела глупость пойти у него на поводу, но больше этого не случится! Ты хоть помнишь, что стало с башней Второстепенных Архивов после твоего эксперимента?
— Безусловно. — На благообразном лице старшего чародея отразилась гордость. — Из бесполезной кучи камней она превратилась в великолепный воздушный аттракцион.
— Унеся с собой сотни трудов десятков светил магии!
— Напыщенных ретроградов! Если бы ты задержалась в Цитадели подольше, то обнаружила бы, что посещаемость башни после инцидента возросла в сорок два раза! Причем только достойные студенты, освоившие левитацию хотя бы на "хорошо", могли приобщиться к таинствам магических наук.
— Подождите-подождите. — Оливия устало прикрыла глаза. — Не частите так. Вы, ваша мудрость, предлагаете какой-то эксперимент. Правильно?
— Совершенно верно.
— А ты, Марианна, категорически против?
— Именно!
— Почему, спрашивать не буду, ты и сама скажешь.
— Конечно, скажу! Потому что Рамил — прекрасный человек и могущественнейший чародей... — насупилась Марианна.
— Вот уж спасибо! — растрогался мэтр Гаренцворт.
— ...Но, как и все великие, он слишком увлечен новым. И любит проводить непроверенные и опасные исследования при любом удобном случае!
— Ты преувеличиваешь, — покачал головой Рамил.
— Но лишь самую малость, — с нажимом произнесла целительница.
— Но лишь самую малость, — кротко согласился чародей.
Марианна некоторое время буравила его взглядом, ища подвоха и не находя. Потом махнула рукой.
— Делай, что хочешь. Все равно у нас нет выбора. Или убить девушку — или рискнуть.
— Что ж, — оживился чародей. — Два голоса "за". Мэтресса Дейндж?
— Согласна. Пусть уже это все кончится. Так или иначе.
— Джошуа?
— Я согласен, — пожал плечами младший мэтр.
Конечно, претензии мэтрессы Ланорвиль выглядели вполне обоснованными, но мэтр Рамил пока не давал поводов усомниться в своей компетентности. Ведь только благодаря ему они смогли напасть на след похитителя Джулии.
От воспоминаний о принцессе у Джошуа неожиданно пересохло в горле. Захотелось немедленно выбежать из дома. Он тратит тут время, пока ее высочество томится в плену у неизвестного врага!
Усилием воли маг обуздал свой порыв. В первую очередь он придворный чародей. А уж потом... А кто, кстати? Ладно, сейчас не важно. Он в первую очередь придворный чародей, и его прямая обязанность — защищать земли короля. Джулия никогда не простила бы, если бы он отказался помочь в подобном деле.
Юную Глэдис никто не спрашивал. Бесправие учеников всегда роднило профессии чародеев, сапожников и брадобреев.
— Что ж, — вдохновленный всеобщим вниманием, начал мэтр Гаренцворт. — Для начала нам потребуются некоторые травы.
Его рука скользнула в недра бездонной сумки и стала извлекать один пучок засушенных растений за другим. Джошуа узнал дурман, боярышник, пустырник, волчьи клычки, перекати-поле, дженнины глазки, райские уголки и зимнюю крапиву. Прочие травы были ему незнакомы, а может, о них говорили на прогулянных занятиях по травоведению, которое он не шибко и любил.
— Еще мне понадобится котел и много воды.
— Кажется, я начинаю понимать, — прервала его Марианна, и в ее тоне не звучало ничего хорошего. — Ты хочешь использовать самое примитивное колдовство, которым уже давно не пользуется даже большая часть этих сельских знахарок и колдунов, считающих себя посвященными.
— Приятно, когда тебя понимают с полуслова.
— А сколько, по вашим подсчетам, процентов, — уточнила Оливия, — составляет вероятность успеха?
— В этом вся прелесть, — улыбнулся Рамил, — ровно пятьдесят на пятьдесят.
— Это на двадцать больше, чем если использовать Зеркало Ираина. Совсем неплохо, мэтр, совсем неплохо.
— Я всегда с почтением относилась к старине, — фыркнула Марианна. — Но вот это, мой друг, форменное ретроградство.
— В этом и соль, — мягко пояснил Рамил, сортируя пучки в лишь ему одному известном порядке. — Чем старше проклятие, тем действеннее должны быть против него старые средства. Магия — не прогресс. Современные заклинания — лишь отголоски былой безграничной мощи.
— Но никто раньше не относил эти истины к примитивным играм с травами, — возразила Марианна. — Я как целитель тебе скажу, что травы, это, конечно, хорошо. Но от рака и сифилиса они демонски бесполезны, в отличие от многоступенчатых формул современной магии. А уж порождение древней злой воли лечить травами, годными лишь на припарки да снадобья для мутантов из бардовских баек, — это не эксперимент, а форменное самоубийство.
— Тем радостнее будет победа.
— Он неисправим. Глэдис, тащи котел, я видела один у печи. И захвати воды. По-моему, там оставалась в баках в подвале.
— Слушаюсь, мэтресса.
— Что тебе еще нужно, убийца моих нервов? Вырезку девственницы? Учти, Глэдис я тебе не одолжу, и не проси.
— Как скажешь. — Добившийся своего Рамил был безмятежен, словно утес в бурю. — Мне понадобятся твои гематиты и один из амулетов Шараи для высвобождения положительно заряженных частиц.
— Ты хоть понимаешь, о чем просишь?
— Безусловно. Любой из этих амулетов стоит больше, чем вся округа вместе с жителями и их внуками, но твой долг велит тебе спасать людей, целительница.
— Шантажист, — нахмурилась Марианна.
— К тому же представь, какой головокружительный счет ты выставишь мэтру Каспару! Он будет твоим рабом лет пять, если, конечно, не накопил достаточно сбережений на графской службе.
— Боюсь, что нет. Если мы выживем, то мерзавец может не дотянуть до суда Капитула.
— Ты всегда была несдержанной.
— Только с теми, кто это заслужил.
В комнате показался объемистый котел, за ним, тяжело переваливаясь, брели три ведра с водой, замыкала шествие Глэдис, выставившая перед собой посох. Камешек на навершии светился тихим желтым светом.
— Что я тебе говорила о злоупотреблении магией? — отчитала ее Марианна.
— Но, мэтресса, я думала, что скорость важнее, — невинно хлопая глазками, парировала ученица.
— Нет, ты видишь, Рамил? До чего сноровистая нынче молодежь. За словом в карман не полезут. Руку так и норовят отхватить по локоть, только протяни им пальчик.
— Не знаю, как прочие, а эта юная леди сильно напоминает мне одну мою знакомую. Помнится, она тоже была не из смирных.
— А почему, ты думаешь, я ее взяла? Не из-за способностей же.
— Хм, — надулась Глэдис.
— А нечего подслушивать, о чем треплются взрослые, — рассмеялась Марианна.
— Я не...
— Не спорь, лучше позови-ка спутников мэтра. Следуя цепи твоих рассуждений, дорогой, которыми ты, как всегда, позабыл с нами поделиться, мы все понадобимся тебе для круга силы, но кому-то придется держать Шарлотту. И успокаивать ее при удачном стечении обстоятельств.
