— С вами пойдет взвод. Только взвод этот состоит из срочников. И выполнять они будут функцию пушечного мяса, ни на что другое они не годны. Потому что воевать умеют только в "Героях меча и магии", а стреляли последний раз в "Counter Strike".

— Они же там все и останутся, — говорит Макс, второй русский в моем отряде.

— Останутся, — подтверждаю. — Но они обеспечат вам прикрытие и хоть немного отвлекут тамошнюю охрану. А вы уже не подкачайте.

— О'кей, шеф, — говорит Алик. — Тогда вполне может получиться.

* * *

Навещаю одну из воинских частей рядом с деревней.

Подполковник с глуповато-влюбленным выражением лица ловит каждое мое слово. Взвод? Пожалуйста, конечно! С оружием? Без проблем! Грузовик, сухпаек... Все в лучшем виде.

На рукаве два темных пятна.

Старенький грузовичок увозит два десятка молодых парней.

* * *

Мой отряд со смешанными чувствами оглядывает шеренгу.

— Шеф, не мое это дело, конечно, но они уж совсем дохлятина, — констатирует Алик.

Солдатики переминаются с ноги на ногу.

— Какие есть, — говорю. — Я же говорил — срочники. В принципе, у нас пара недель в запасе. Пока морозы не стукнут.

И пока у подполковника совсем мозги не расплавятся от моего яда.

Исключительную преданность и верность за пару секунд можно внушить только на короткое время — три-пять недель. С помощью укуса. Побочный эффект — полное и необратимое поражение головного мозга, к тому же почти мгновенное снижение интеллекта.

Если бы я воздействовал силой, то начальник части опомнился бы через пару часов. И моих срочников сейчас искали.

Латыш по имени Ричард чешет затылок.

— Может, поднатаскаем их хоть немного, а? — спрашивает он непонятно у кого — то ли у меня, то ли у Алика.

— Мой осел и то лучший боец, — бормочет афганец на дари.

Украинец сплевывает на землю, второй русский молчит.

Солдатики пытаются стоять по стойке "смирно".

— Вольно, — бросает Алик. — Мулы хромоногие...

* * *

Звоню полковнику Феоктистову.

— Как Саша? — первый его вопрос.

— Нормально, — говорю. — Но все зависит от вас. Что нового?

— Пятеро сотрудников исчезли, — сообщает после небольшой паузы. И добавляет: — Это ваших... рук дело?

— А как вы думаете? — отвечаю вопросом на вопрос.

Вздыхает.

— Что от меня сейчас требуется? В отделе суета, я мало что могу, — в голосе звучит оправдание.

— Пусть думают, что я собираюсь ваш московский офис проведать.

— Отвлекаете внимание? — догадывается.

— Именно. И... они в это должны поверить, несмотря ни на что.

На этот раз молчит дольше.

— Это сложно.

— Знаю. Но у вас есть хороший стимул.

Нажимаю "отбой".

* * *

...— Бегом, бего-о-ом! Куры беременные!!!

По пустым улицам деревни, выбиваясь из сил, бегут двадцать парней.

Рядом неспешно бегут четверо наемников.

Пятый, Алик, стоит рядом со мной.

— Они там все останутся, — повторяет фразу Макса.

— Останутся, — киваю. — Но других вариантов нет.

— Шеф... не мое это дело... но что же там такое?

— Мой сын, — привожу ему понятную аналогию.

— Сын? — во взгляде изумление.

Киваю.

— Он... необычный. Вот его и заперли в той лаборатории. Исследуют... — добавляю в голос злость и горечь.

Алик молчит, потом достает из кармана пачку сигарет.

— Вы не против... Я закурю?

Пожимаю плечами.

— Мне без разницы.

* * *

— Зачем в системе распыление порошка серебра? — спрашивает Алик, просматривая план "объекта".

— Катализатор, — поясняю. — В сочетании с кое-чем другим действует на живую плоть как серная кислота. Концентрированная.

Представляет, ежится.

Почти не вру. Но и не упоминаю еще кое-чего.

Эта система — против такого, как я.

* * *

Срочники лазают по близлежащим избам.

Осваивают альпинистское снаряжение.

Глубина расположения "объекта" — пятьдесят метров.

* * *

Афганец метает в стену ножи, нарисовав углем мишень.

Восемь раз попадает. Один раз немного промахивается, а один раз нож не втыкается.

— Пушкин, ты гонишь, — с улыбкой превосходства говорит Ричард.

— Сам папробуй, да! — пожимает плечами "Пушкин".

Афганец кудрявый и смуглый, с острыми чертами лица.

Латыш лениво подходит и кидает два ножа. Обеими руками. Одновременно

Ножи дрожат в мишени.

Между ними расстояние — сантиметра три.

Через минуту все пятеро наемников соревнуются в метании ножей.

У украинца получается хуже всех. Зато нож, если втыкается, то по самую рукоятку.

Кривые кольца мишени уже давно отлетели от стены вместе с щепками.

— Шеф, давайте вы тоже, — улыбается Алик.

Раскраснелся, лицо довольное.

Отставляю бутылку пива.

По пути беру со стола кем-то забытый шампур. Секунда — и шампур торчит точно в месте бывшего центра мишени, погрузившись в древесину наполовину.

— Ого, — выдыхает латыш.

В глазах у всех пятерых — глубочайшее уважение.

* * *

Экипировка у каждого — лучшая, что я смог достать.

Срочники тоже не обижены. Чем дольше проживет каждый из них, тем больше шансов, что выживут мои бойцы.

И тем больше шансов, что выживу я.

Я одеваюсь совершенно не так, как остальные.

Придется применить кое-какие способности. И их надо обосновать.

Лица вытянуты.

— Шеф, а что это за скафандр? — аккуратно спрашивает Алик.

— Экзоскелет, — выдает свою осведомленность Ричард.

— Шайтан, — делает вывод афганец.

— Экспериментальная разработка, — отвечаю.

Подпрыгиваю в воздух и медленно приземляюсь.

Лица вытягиваются еще сильнее.

— Ого, — шепчет Макс. — Быть такого не может.

— Может, — возражаю. И проламываю стену кулаком.

Дом трясется.

Наемники подскакивают.

— Шеф... А еще есть? — почему-то шепотом спрашивает Алик.

Качаю головой.

— Я этот-то с трудом упер. Меня за это спецслужбы трех стран жаждут четвертовать.

Простое объяснение, хорошо понятное гражданам бывшего СССР.

Смотрят с благоговением.

Украсть у государства — подвиг. Без разницы, у какого.

А украсть экспериментальную разработку...

* * *

Вишу на высоте ста метров над входом в лабораторию. Не совсем "над", немного в стороне. Открывается хороший обзор всей наружной территории "объекта".

Вижу, как неспешно прогуливаются охранники.

Входов всего три, но при работе одного из лифтов два других автоматически блокируются.

Мне это на руку.

На воротах прилеплен шмат взрывчатки.

Нажимаю кнопку.

Ворота вылетают очень красиво.

Охранники "просыпаются".

В ворота вбегает толпа.

Срочники.

Автоматные очереди скашивают часть нападающих, но те не остаются в долгу. Охранники ложатся почти все.

Тех, кого не укладывают "мои" срочники, укладываю я. Иглами.

Огнестрельное оружие не люблю. Вектор позволяет придать игле скорость пули, а "кучность" у меня намного лучше.

Да и места иголка занимает меньше.

Запах пороховых газов и крови.

Спускаюсь на землю.

На земле корчится один из солдат. Очередью перебило ноги.

Поднимаю с земли автомат, перевожу в положение одиночного огня.

Трое срочников, ближайших ко мне, дергаются от звука выстрела, оборачиваются.

Одного сгибает пополам в желудочных спазмах.

— Вперед, — командую.

Смотрят широко раскрытыми глазами.

Навожу на них автомат.

За прошедшие две недели бегать научились неплохо.

Главное, что бегут в правильном направлении — к спуску в шахту.

Лифт отключен.

В шахту они спускаются так же — толпой, едва успев закрепить веревки.

Наемники проявляют аккуратность.

На первом уровне нас встречают опять стрельбой.

Успевают застрелить двоих срочников, прежде чем ложатся сами.

Наемники добивают уцелевших врагов.

Присматриваюсь к одной из пуль.

Покрыта серебряной оболочкой.

Если бы она попала в мое тело, я бы очень нехорошо себя чувствовал.

Держу векторный щит.

Первый уровень проходим относительно быстро.

Двери на второй заблокированы.

Приказываю всем отойти и тупо выбиваю их.

Если они делали эти двери с расчетом на одного из нас, то явно не меня, а птенца.

Слабенького, максимум двухсотлетнего.

Двери покорежены, как после взрыва.

— Фигассе, — говорит Алик.

— Шайтан, — соглашается с ним афганец Махмуд.

— О, Господи, — отзывается откуда-то сзади один из срочников.

Надвигаю на лицо противогаз.

В воздухе — серебряная пыль.

Остальные чихают и кашляют.

— Шеф, — в голосе Алика паника, — это катализатор?

— Да, — говорю. — Но только он один, остального нет.

— Фух, — вздыхает с облегчением.

Второй уровень — техническо-складской. Охраны всего четыре человека, и то вооруженной пистолетами. Света почему-то нет.

Проходим, освещая дорогу фонариками.

Гудят какие-то машины, щелкают вычислениями.

Бочки с какими-то жидкостями, мешки с чем-то сыпучим.

Все покрыто слоем серебряной пыли.

Серебряная пыль вьется в воздухе.

Успеваю порадоваться, что в моем облачении нет ни единого отверстия.

Между вторым и третьим уровнем — еще одна дверь.

Обита осиной.

Электронный замок.

Капля силы — и замок отпирается.

Третий уровень встречает нас душем из холодной воды.

Все вначале пугаются, но потом успокаиваются.

— Противопожарная, что ли? — спрашивает шепотом один из срочников.

— Типа того, — говорю.

Охраны почти нет, только сотрудники в белых халатах. При виде нас, как тараканы, прячутся в самые дальние углы.

С удивлением обнаруживаю два знакомых лица под одним из столов.

"Шпионы".

— Привет, — здороваюсь.

Не узнают.

Я в противогазе.

— Как здоровье после канадских гор?

— Это ты! — шепчет один из "шпионов".

— Я, я, — соглашаюсь. — На четвертый уровень проводите или так умрете?

Резко бледнеют.

— Проводим, — говорит второй.

Выбираются из-под стола.

Открывают дверь карточкой.

Четвертый уровень.

В граните вырублена квадратная ниша, загорожена серебряной решеткой. Решетка закрыта толстым пуленепробиваемым стеклом.

Пол перед нишей — из осины.

Все металлическое — покрыто серебром.

...решетка, покрытая серебром...

...насмешливый голос...

...голод...

...презрительный смех...

...— Святой водой его, упыря..!

...уколы осиновыми кольями...

...боль...

...ненависть...

Подхожу ближе.

Птенец полностью обнажен, голова выбрита.

— Ты долго, — говорит с усмешкой.

Звуков не слышно, читаю по губам.

Разбиваю стекло, ломаю решетку.

Потягивается. Нехотя манит к себе одного из моих проводников.

Тот приближается на подкашивающихся ногах.

— Бу! — клацает зубами у самого лица, не изменяясь.

Человек закатывает глаза и падает в обморок.

Птенец театрально пожимает плечами и стаскивает с него туфли.

Снимаю халат со второго проводника и накидываю на плечи собрату.

— На улице ночь? — спрашивает.

— Да, — киваю.

— Это хорошо.

Наемники недоверчиво косятся на моего спутника.

Через облако серебряной пыли приходится проводить его в своем объеме разнонаправленных гравитационных векторов.

Прижимается ко мне всем телом.

Уже почти добираемся до выхода, как внезапно бункер сотрясается от взрыва.

— Шахту накрыло, — поясняет Алик.

Это я уже понял.

Смотрю на бойцов.

Их пятеро. Всего — шесть.

Объем на шестерых я создам. Но вот чем удержать...

— Прижались ко мне как можно плотнее, — приказываю.

Подчиняются без промедления.

— Теперь закрываем глаза и держимся за любую часть моего тела. Это ваша путевка с того света, — говорю. — За шею тоже можно держаться, задушить не бойтесь.

Хватаются, кто за что может.

Ускоряюсь.

Пролетаю закоулки первого уровня за секунды.

Сопротивление воздуха давит на мой груз.

Птенца держу обеими руками.

Из второй шахты вылетаю за доли мгновения до того, как в нее влетает очередной снаряд.

Сразу все залпом выпустить, видимо, было нельзя.

Ну и слава Ночи.

Поднимаюсь до высоты восьмисот метров.

У Махмуда из носа идет кровь.

Резкий перепад давления.

Снижаюсь, долетаю до нашей "базы", приземляюсь, отцепляю сведенные судорогой руки наемников.

— Теперь я знаю, что такое падение в Ад, — говорит латыш и валится на землю.

Афганец молча утирает нос, глядит на ладонь.

— Главное, мы живы, — замечает Алик.

Достаю из сумки сверток, протягиваю птенцу.

— Надень.

Разворачивает.

Такой же костюм, как мой "походный" — из плотной кожи.

Немного приходят в себя через три часа.

Достаю из сумки бутылку водки.

— За тех, кто там остался, — говорит афганец и выпивает первым, не чокаясь.

Остальные следуют его примеру.

— За успех, — провозглашает Алик второй тост.

Выкладываю на стол пять ровных долларовых горок.

— Ваше. Честно заработали.

Молча сгребают их каждый в свою сумку.

— Я не знаю, что ты за черт, — вдруг говорит украинец, — но ты нас вытащил... Я уже отходную прочел, когда шахту завалило. И пусть мы через Ад выбрались, как сказал Рич.. но мы выбрались. Шеф, мы тебе должны.

Пожимаю плечами.

— Вы делаете свою работу, я свою. Пока вы были моими воинами, я отвечал за ваши задницы.

Улыбаются.

Наемников доставляю в Москву стандартным способом — предварительно усыпив. Перед укусом приходится касаться каждого силой — после окончания работы недоверие друг к другу резко повысилось. Связываю веревкой между собой, как сноп соломы.

В бессознательном состоянии перемещать их легче.

Оставляю их на крышах разных домов.

Выходы нигде не заперты, я проверял.

Едва могу сдержать голод.

Птенец висит на спине, с интересом наблюдая за моими действиями.

Приземляюсь на балконе.

* * *

Андрей с любопытством смотрит на птенца.

Птенец с любопытством смотрит на Андрея.

— Почему ты его не доел? — интересуется.

— Он слуга, — поясняю.

— Слуга? А, да... слышал что-то. М-м-м... Я бы доел. Вкусно пахнет, — театрально втягивает воздух.