— Не кажется. Мне его двое давних знакомых втиснули. В качестве залога за деньги, которые я им занял под проценты. Так что любому идиоту будет ясно — дилижанс мне совсем не нужен и все время стоит пылится на одном и том же месте. Пыль я положу на него самую лучшую, можешь не волноваться.
— Так взял в качестве залога или купил? По-моему, это разные вещи.
— Ты просто не знаешь моих знакомых, — Штефан скривился. — В данном конкретном случае, взял в качестве залога и купил практически одно и то же.
— Не везет тебе со знакомыми, — прокомментировал Абель. — Все какие-то безденежные.
— Точно, — согласился Штефан.
— Но в любом случае, всего нам не вывезти. Имеющимися ящиками можно четыре дилижанса загрузить, а у нас только один.
— Я планировал сделать две ходки, а если повезет, то три. Товары сбросим в одной промежуточной точке. Разъезжать по городу я буду один, а ты пока подготовишь следующую партию. Закончу перевозить к нашему складу уже самостоятельно.
— Не слишком ли сложный план?
— Не слишком. Это вы аристократы добром почем зря разбрасываетесь, а мы, простолюдины, народ бережливый, — усмехнулся Штефан.
Новоявленные грабители забили дилижанс ящиками до самой крыши так, что тот изрядно просел на рессорах. Штефан устроился на козлах и аккуратно повел свое транспортное средство, объезжая каждую яму. Наконец ему удалось доставить товар к заброшенному строению, присмотренному специально для такого случая. Он выгрузил все содержимое и поехал обратно, надеясь, что за полночи и утро, которое ящикам придется провести на новом месте, ничего не случится. В дороге он провел общим счетом более часа и понимал, что от третьей поездки, скорее всего, придется отказаться. Неожиданно проснувшаяся в нем жадность явно не стоила столь сильного риска.
Абеля он застал созерцавшим что-то в глубине склада.
— Интересный приз нашел? — спросил Штефан подходя.
— Да, — ответил тот, указывая рукой. — Ты знаешь, что это такое?
Штефан посмотрел. Перед ним лежал украшенный золотой инкрустацией короткий, около полутора метров, посох с навершием в виде головы дракона, чья пасть сжимала крупный кроваво-красный кристалл. Драконий посох. Многофункциональный боевой жезл, с возможностью смены энергетического накопителя. Создаваемый только по специальным заказам. И только для офицеров дома Крылатого Меча.
— Знаю, — выдохнул Штефан. В горле пересохло.
— Тут, — Абель ткнул в несколько удлиненных ящиков стоящих друг на друге, — еще три таких. Так ты говоришь, неизвестные контрабандисты?
— Не военные точно, — Штефан посмотрел прямо в глаза Абеля.
— Естественно, не военные. Иначе их груз лежал бы в спецхранилище под надежной охраной. Ты вообще представляешь себе возможности людей, которые перевозят контрабандой такие вещи? Не говоря уже о количестве? Да они не платили местным авторитетам только потому, что могут зачистить их за один раз.
— Боюсь, что извиняться уже поздно. Постараемся просто не попасться.
— Шутишь? — глаза Абеля сузились. Он смотрел так, словно прикидывал, не проще ли будет избавиться от напарника прямо сейчас.
— Извини, извини, — побледневший Штефан вскинул ладони в успокаивающем жесте. — Это у меня нервное. Я прямо сейчас чего-нибудь придумаю. Ты только не пори горячку.
— Я абсолютно спокоен, — Гнец смотрел все так же оценивающе. — Заблокировал большинство эмоций, когда только нашел посохи. Истерика — не то, что я могу себе сейчас позволить.
— Слушай, давай лучше у тебя сейчас случится истерика, а потом мы вдвоем решим нашу проблему? Прошу, — Штефану было страшно. От понимания того, что они перешли дорогу очень серьезным людям. И от холодного взгляда серых глаз, решающего, жить ему или умереть.
— Мы сможем решить ее и без истерики, — Абель, наконец, отвернулся.
— Я еще раз перепроверю все, что может вывести на нас. Проблем не будет. Обещаю, — Штефан вытер рукавом холодный пот со лба.
— Ты уж постарайся, — буркнул Абель. — И давай уже грузить ящики. Времени почти не осталось.
Они, не глядя друг на друга, продолжили работу.
Ла Абель Гнец
Пробраться в свою комнату мне удалось всего за пятнадцать минут до начала тренировки. И это притом, что меня ничто не задерживало, кроме охранных заклятий самого дома. А если бы мои горничные решили встать пораньше? Подобный провал был бы достойным завершением нашей со Штефаном авантюры.
Избивая грушу ногами, я пытался подвести итоги нашей сегодняшней выходки. Они были, мягко говоря, неутешительны. Я не приобрел практически ничего — реализация самого неприметного товара со всеми предосторожностями займет несколько месяцев. И даже потом поступления денежных средств будут невелики. Их должно хватить, чтобы покрыть расходы на самые обязательные планы и только. А вот неприятности у нас со Штефаном ожидались вполне реальные. Драконьи посохи и яйца феникса являлись товаром, внесенным в списки секретов дома: это значило, что изделиям ведется подробный учет, и они не могут находиться в собственности людей, не принадлежащих Крылатому Мечу. Выполняйся все по правилам, оружие перевозилось бы как особо ценный груз и хранилось на специальных защищенных складах. Контрабанда их, да еще в таком количестве, говорила о том, что кто-то, имеющий большое влияние и возможности, решил нарушить закон. Серьезно нарушить. Только хранение подобных вещей без занесения их в реестр ставило под удар мою карьеру. А для кого-нибудь менее знатного подобное могло быть вопросом жизни и смерти. Так что нас будут искать. Оставалось лишь надеяться, что безрезультатно. Если Штефан хорошо подчистит следы. Если...
— Мне кажется, или ты сегодня агрессивнее, чем обычно? — ласково спросила капрал у меня из-за спины.
— Кажется, — буркнул я, не переставая лупить грушу.
— А по-моему — нет. Ты на моей памяти впервые так избиваешь этот бедный снаряд. Злость — это хорошо, Абель, злость — это прекрасно, — в конце она буквально мурлыкала.
— Что в ней прекрасного? — в спорах с капралом не было не малейшего смысла, но мне жутко хотелось огрызнуться. Должно быть, глупость, которую я совершил этой ночью, слишком сильно меня задела.
— Она делает воина из такого мальчика, как ты.
— Я слышал, что воин должен уметь контролировать свои эмоции, — возражения позволяли спустить пар ничуть не хуже ударов по груше. И я собирался воспользоваться обоими способами — чуть позже мне очень будет нужна ясная голова.
— И что собрался контролировать ты? Свое бесконечное дружелюбие? С твоим уровнем умений злость лучше хладнокровия. Она позволит тебе хотя бы ввязаться в драку.
— А если я не хочу в нее ввязываться?
— И как ты собрался служить в армии? Ни разу не вступив в схватку?
— Я не собирался служить.
— Неужели? Зачем тогда ты учишься на офицера?
— Потому что, так решили родители.
— А ты, как маленький мальчик, только выполняешь их пожелания? Все еще не научился иметь собственное мнение?
Я ударил грушу еще пару раз и остановился. Лишние эмоции, наконец, покинули меня, оставив одно спокойствие. Что-то в утренних тренировках все-таки было.
— Поможешь сформулировать отказ? — я повернулся к капралу и взглянул на нее в упор. — А то у меня что-то слов не хватает.
— Пожалуй, нет. Не привыкла возражать старшим по званию, — она спокойно встретила мой взгляд.
— Я так и думал.
Она не стала спорить, и некоторое время я занимался практически в тишине. Капрал лишь поправляла меня при помощи небольшого стека, не произнося ни слова.
— Ты бы действительно хотел отказаться? — наконец спросила она. И, в кои-то веки, в ее голосе не слышалось насмешки.
— Да.
— А чем так плоха работа воина? Не обязательно ведь идти в имперскую армию. Кругом столько возможностей, особенно для офицера.
— Ничем. Такая работа подобна любой другой. Кому-то нравится торговать, кому-то лечить, а кто-то любит сражаться и побеждать. Или проигрывать.
— Тогда, почему?
— Из-за невозможности возражать старшим по званию. Мне кажется, что я уже выучил их распоряжения наизусть. Хочется попробовать чего-нибудь новенького.
— Где ты взял старших по званию, не служа? — удивилась капрал.
— В семье. Выбирай любой чин от капитана до генерала, и я назову тебе как минимум пару имен своих близких родственников. Даже главнокомандующий один имеется, — я старательно подражал обычной манере разговора Сильвии.
Она только хмыкнула. Больше эту тему мы не обсуждали, посвятив время тренировке.
Лу Виола Маркстем, личный врач Абеля Гнеца
Настроение было паршивым. Мало того, что Марианна достала ее зовом сразу после пробуждения, так еще и ничего приятного в их разговоре не было. Мари конечно, как всегда, была весела и нахальна, но к этой ее манере общения Виола давно привыкла — даже после окончания академии они встречались не реже раза в полгода. Дело было в другом. Марианна подкинула еще одну работу — важную, ответственную и очень высокооплачиваемую. Но, к сожалению, еще и противозаконную. Именно последний факт волновал ее больше всего. Так что к завтраку Виола спустилась, обращая мало внимания на окружающих.
— Доброе утро, госпожа Маркстем, — приветствовала ее Рикка.
— Точно, доброе, — присоединилась к ней Мика. — Вы скушайте булочку. Сразу полегчает.
— В каком смысле? — не поняла Виола.
— В прямом. У Вас такое выражение лица, как у моего сержанта по утрам. Или как у Рикки, когда она начинает ни с того ни с сего мебель двигать.
— Все настолько плохо? — Виола против воли улыбнулась. Непосредственность рыжей горничной всегда была для нее источником хорошего настроения.
— Уже нет. Но булочка все равно не помешает, — Мика поставила перед врачом чашку чая и тарелочку с небольшой ароматной сдобой.
— Доброго утра, — поздоровался подошедший Абель. Он опустился на стул и грустно уставился на листья зеленого салата в своей тарелке. Потом задумчиво подвигал их вилкой и поднял глаза на Мику. — А ничего более существенного нет? Тренировки достаточно сильно выматывают.
— Есть, господин Абель, — радостно кивнула та. — Но капрал Стэн настаивает на такой диете. Мне сказать ей, что Вы распорядились подать мясо сейчас вместо обеда?
— Не надо, — буркнул Абель и захрустел листом салата.
Виола абсолютно точно знала, что молодой Гнец прекрасно умеет себя вести и знаком с правилами этикета и поведением за столом отнюдь не понаслышке. Только почему-то упорно ими не пользуется. Вот и сейчас: поднял рукой лист салата и изучает его на просвет.
— Господин Абель, — обратилась она к нему. — Могу я задать Вам вопрос?
— Угу, — ответил тот с набитым ртом.
— Почему Вы игнорируете формальные правила поведения? Неужели Вам нравиться изображать простолюдина?
— Я не изображаю, — Гнец дожевал свой салат. — Неформальные правила широко распространены здесь, в летней столице. На официальных мероприятиях должно быть иначе, но я туда пока не попадал. Мое поведение соответствует обстановке.
— Понятно. Интересная точка зрения, — Виола улыбнулась, тщательно демонстрируя, что это был праздный интерес. Затевать сейчас спор об этикете ей было не с руки.
— По-моему, вполне обычная, — пожал плечами Гнец.
— Просто я не имела возможности общаться с Вами до этого года. Мне необходимо установить, что именно является нормой, господин Абель.
— Я мог бы дать вам свою медицинскую карту.
— Она у меня уже есть. Там только сухие показатели. А Вы ведь человек, а не набор параметров.
— Оригинальное замечание, — Абель отложил вилку и отодвинул от себя пустую тарелку. — А главное, новое.
— Вас не рассматривали как человека? — удивилась Виола.
— Не особенно часто.
— Значит, я буду исключением. Мы могли бы с Вами чудесно беседовать. Как насчет выделить мне пятнадцать минут между утренними тренировками и завтраком?
— Легко. Завтра Вас устроит?
— Я, вообще-то, имела в виду ежедневно, — улыбнулась Виола.
— Зачем? — Абель внимательно посмотрел на нее.
— В медицинских целях. Мне необходимо составить картину Вашего состояния. Но, я надеюсь, что мы будем просто беседовать — совмещать работу с приятным времяпрепровождением мне давно ничто не мешает. Вы интересный собеседник, господин Абель, — немного правды, немного лести и женская улыбка — вот рецепт успешности большинства переговоров. По крайней мере, Виола считала именно так.
— Хорошо. Вы меня уговорили, — согласился на предложение Гнец.
* * *
Низенький полноватый человек сидел в глубоком мягком кресле, держа в левой руке кисть спелого винограда.
— Я правильно тебя понял? — обратился он к мощному мужчине, стоявшему перед ним склонив голову. — Ты говоришь, что неизвестные люди ворвались на наш склад в Солиано, перебили охрану и похитили товар? Причем, даже не весь, — говоривший оторвал от грозди одну виноградину и, критически осмотрев, отправил в рот.
— Да, владыка, — согласился с утверждением второй мужчина. Высокий атлет в роскошных одеждах алого и золотого шелка, несмотря ни на что, выглядел всего лишь слугой рядом с тем, кого он называл владыкой.
— Выживших, я так понимаю, нет. Что-нибудь удалось выяснить у магической системы безопасности? Что говорят теневые хозяева летней столицы?
— Там поработал квалифицированный маг. Все заклятья разрушены, и никаких сведений из них получить нельзя. Теневики не выдают нам известной им информации — у нас с ними натянутые отношения.
— Да? — слегка удивился любитель винограда. — Почему же это?
— Они хотели, чтобы мы платили им деньги. Как будто эти мелкие рэкетиры и есть настоящая власть. Естественно, они получили урок. Но теперь не хотят разговаривать. Простите меня, владыка, такое долго не продлиться. Я уже выслал две своих команды в Солиано. Скоро они убедят теневиков развязать языки.
— Ты что, идиот, Руфус? Служба в безопасности должна была отточить твой ум, но, похоже, лишь нарастила мышцы внутри твоего черепа. Может быть, ты еще предложишь написать письмо Соколу с просьбой посодействовать в поиске запрещенного вооружения? Ты пожадничал заплатить криминальным авторитетам какие-то смешные деньги, тем самым лишив нас необходимой информации о мире с другой стороны закона. Тебе, видимо, мало? Ты хочешь устроить в летней столице бандитские войны, одновременно привлекая внимание Сокола и службы безопасности дворца. Поднять суету вокруг поисков запрещенного товара. В твоей голове способны существовать хотя бы две мысли одновременно? Тебе подсказать, что будет, если нас свяжут с этим оружием?
— Я знаю, владыка, — насупился атлет.
— Нет, ты не знаешь, — покачал головой, сидящий в кресле. — Я потеряю часть влияния и навсегда похороню свою карьеру, а ты лишишься должности и отправишься зарабатывать деньги к тем авторитетам, с которыми совсем недавно что-то не поделил. И это только в том случае, если у домов не будет ни единого доказательства, а только разум и умение делать выводы. И сколь бы влиятельными не были мои союзники, они нам не помогут. Преступление слишком серьезно, — он помолчал. — Про доказательства я уже и не говорю. От их количества зависит лишь способ твоей смерти. Так что, никаких громких поисков. Своих людей отзовешь сейчас же.
