Практическая антимагия

— Ладно. Но если...

— Знаю, знаю, — улыбнулся я.

Он взял кубок, заглянул в него и, поморщившись, сделал первый глоток.

— До дна, — предупредил я.

Маркус стойко осушил кубок и, облизав губы, опрокинул его, демонстрируя всем, что тот пуст.

— Не так страшен демон, как его рисуют, — кисло улыбнулся он. — Поили меня как-то одним отваром... — С этими словами он передал мне кубок.

— Буверт, теперь ты.

Дворянин шагнул к котлу и взял наполненный кубок.

— Только не спеши. Вот так, помаленьку, — подсказывал я, слушая, как Буверт пыхтит. — Немного осталось... Еще чуть-чуть...

Не сказав ни слова, морщась и издавая гортанные звуки, дворянин вернул мне кубок и отошел от котла шагов на пять. Вздрогнул как от озноба и, тяжело опустившись на стол, где недавно лежал эльфийский труп, уставился в землю.

Наступил черед Эрика. Последний не то что не стал подходить ко мне, а просто начал пятиться. Но Маркус был рядом. Он схватил пекаря за руку и вместе с ним ринулся к котлу, где я уже поднимал полный кубок.

— Если хочешь, закрой глаза, — посоветовал я, и пекарь тотчас смежил веки. — А теперь — пей, — тихо сказал я.

Прошло минут десять с тех пор, как пекарь наконец-то соизволил открыть глаза и отдать мне пустой кубок. Первым делом он со страхом осмотрел себя, а затем, убедившись, что остался прежним, облегченно вздохнул.

— Никого рвать не тянет?

— Нет. Но ощущения не из лучших, — сказал дворянин.

— Можете отдыхать.

— И это все? — с огорчением спросил Маркус.

— Все, — улыбнулся я. — А ты думал, что сейчас они начнут пускать молнии из глаз и огненные шары из задницы? За этим, друг мой, к ярмарочным магам.

— А остальное? — Он кивнул на котел.

Я набрал кубок (вдруг кого-то все-таки стошнит?) и сапогом сшиб котел.

— Вот теперь точно — все.

Глава 7

Маги и Антимаги

От мокрого крыльца тянуло холодом; утро выдалось не по-летнему зябким, и, чтобы хоть немного согреться, пришлось набросить плащ — серенький, с тяжелой неудобной застежкой, но теплый и мягкий. Над блестящими шпилями башен стригли безоблачное небо ласточки. Дождь шелестел полночи, и во дворе появились лужи. Было тихо и спокойно, лишь скрипели колеса катапульты, которую сонные солдаты откатывали к западным стенам. Маркус расположился в ее ковше и, попыхивая трубкой, ждал грядущего представления; место для наблюдения он выбрал удачное.

Агент приветливо помахал мне. Я кивнул в ответ и поежился от прохлады. Лениво сошел с крыльца и, обогнув огромную лужу, остановился рядом с Бувертом. Он, бодрый и радостный, в одежде антимага, недвижно стоял в центре двора, словно статуя, выбитая из белого камня. Его новые светлые башмаки остались чистыми, несмотря на грязь под ногами. На дворянской груди блестел антимажий знак, с ним Буверт не расставался. Понятное дело, королевский подарок. Куда же я сунул эту бесполезную штуковину?.. Впрочем, неважно.

— Когда начнем, учитель? — Дворянин извелся от нетерпения.

— Как только Эрик соизволит выйти, — уточнил я с иронией. — Где этого обжору демоны носят? Я проверил, в комнате его нет.

— Я разбудил его полчаса назад, — буркнул дворянин недовольно. — Наверное...

Он осекся: не хотелось сдавать приятеля по несчастью. Какое там "наверное". Руку даю на отсечение, пекарь отправился на кухню в поисках еды и ласк дочери смотрителя. А ведь я ему строго-настрого запретил набивать брюхо перед первым уроком. Шутка ли, придется впервые пить боевую магию, а это не волшебную змею мучить. Тело может легко пропустить магический огонь и в то же время вывернуться наизнанку от магической молнии. По себе знаю, всякое может случиться. Пробовать неизвестную магию на вкус — все равно, что новое блюдо. Никогда не знаешь, как поведет себя желудок.

Помимо пекаря во дворе не хватало еще кое-кого — магов. Они по очевидной причине не спешили покидать замок. Хотя я не один час потратил на убеждения, объясняя и так и этак, для чего нужна их бедная магия. Они молча кивали и продолжали дрожать в испуге.

Истинно говорят: у страха глаза велики. Всем известно: Анхельм Антимаг — отъявленный негодяй и превосходный убийца колдунов; не успеешь "а" сказать, как он тебя вгонит в гроб. Из-за подобных небылиц погиб не один маг. Глупцы. Все они начинали метать в меня молнии задолго до того, как я успевал открыть рот, чтобы узнать о дочери. Именно страх сделал из меня чудовище в лице творцов волшбы.

Поначалу, рискуя жизнью, я еще пытался что-то объяснять, но колдуны были глухи к моему голосу. А магическая схватка — не драка на мечах. Не выпьешь магию досуха — колдун непременно потратит последние капли на твое уничтожение. Так поступил Орлин, так поступил Грум, так поступили многие. Едва завидев человека с голубыми волосами, принимались творить волшбу, дабы его прикончить. Могущественный Орлин извел на меня едва ли не всю мебель в замке, бросая ее силой мысли, не менее могущественный Грум швырял деревья, вырывая их с корнем.

К тому же, подумать только, они — МАГИ! — придут ко мне на урок не в качестве учеников, а как подручное средство!

На крыльце вместо Эрика появился Пронт. Дар знал свое дело: агент уже лучился здоровьем, как будто и не было нескольких недель, проведенных в беспамятстве и боли; даже немного пополнел. На когда-то болезненно-бледных щеках расцвел румянец, движения стали уверенными и ловкими. Как и Маркус, он, одетый в тонкую рубашку, легкие штаны и сандалии, словно бы не чувствовал утренней прохлады. Мне и под плащом было зябко, а им хоть бы хны — агенты его величества.

Пронт открыл дверь и остался у нее, подобно слуге в ожидании хозяина. А на самом деле — ожидая присланных королем магов. Никто из последних даже и не думал глядеть в мою сторону. Один делал вид, что разглядывает безоблачное небо, другой — что любуется лужами. Шли молча, горбились, словно на казнь. В отличие от пекаря, мои пожелания маги выполнили от и до. Не колдовали со времени прибытия, выпили усилительные зелья и прихватили с собой волшебные палочки, чей вид приводил меня в уныние. Опытным колдунам не нужны никакие палочки; чтобы творить волшбу, им достаточно рук. А палочки, способствующие сжатию магии, необходимы исключительно новичкам, какими и являлись колдунишки. Посох — другое дело. Его можно заговорить, влить в него заклинание, если он вырезан из одлайского дерева, да и при случае просто хорошенько стукнуть противника по башке.

По команде Пронта испуганные маги выстроились напротив меня.

— А где Эрик? — с недоумением спросил Пронт, осматривая двор в поисках пекаря. — Заболел, что ли?

— Ага. Обжорством, — съязвил я. — Причем неизлечимым.

— Нехорошо, — скривил губы агент. — Ученики должны уважать учителя, как солдаты командира. Послать за ним?

— Не стоит. Мне все равно еще нужно осмотреть магов.

— Как хочешь, — сказал агент. — Ну они в твоем полном распоряжении. — Он вытащил из кармана крохотную курительную трубку и направился к западной стене.

Я уже видел, что маги не колдовали несколько дней. Во всяком случае, серьезно. Но когда на счету каждая капля, нужно, чтобы они не колдовали вовсе. Неизвестно, когда приедет настоящий колдун, обещанный следопытом, и приедет ли вообще.

Я окинул их взглядом. Как же они молоды. У двоих еще и усы не пробились. Но выбирать не приходится.

— Уберите палочки и покажите ладони, — произнес я, ощущая себя десятником. Наверное, со стороны его и напоминал. Стоял перед строем юнцов и чего-то там им объяснял. — Ничего не бойтесь, я просто на вас погляжу. Как следует.

Знали бы они, что я вкладывал в подобное выражение. Стоило им появиться на крыльце, а я уже видел, кто из них, по моему совету, принял усилительные зелья, а кто, опять-таки следуя моему пожеланию, остался чистым.

— А мне что делать? — шепнул Буверт. — Может, чем-нибудь помочь?

— Пока не нужно.

Упорству дворянина можно было позавидовать. Печально, что способности к антимагии у него были куда скромнее, чем у пекаря. Игра с волшебной змеюкой истощала Буверта так, будто он с утра до ночи махал мечом. В то время как Эрик пленял и выбрасывал магическую тварь, не вспотев. Да, если бы антимагия интересовала пекаря так же, как Кларисса, он бы достиг больших высот. А в будущем наверняка превзошел бы своего учителя.

Маги подчинились. Я не сделал ни шагу, чтобы не пугать их понапрасну, и зажмурился. Собственно, я и так видел магию, скрытую внутри их тел, но недостаточно ясно для точных выводов. Одно облако чистой магии мешало другому, и пришлось закрыть глаза.

Из темноты на меня как будто вышли три человекоподобных существа, созданных не из плоти и крови, а из разноцветной пыли, что остается после шлифовки самоцветов. В первом облаке прозрачных сверкающих частиц, похожих на мелкие алмазы, было значительно больше, чем всех остальных, — последствие выпитого зелья.

Как же он назвался?.. Ворланом, кажется.

Что можно сказать об этом Ворлане, глядя на его чистую магию? Вряд ли он станет известен, как Грум или Орлин, но определенных успехов добьется, если будет стараться. А вот его сосед по строю, возможно, когда-нибудь возглавит Академию Черепашьего острова. Магиатическое облако в теле юного колдуна было плотным и ослепительно ярким.

Не все так плохо. Я уже знаю, кто станет творить самые мощные заклинания. Судя по преобладанию кроваво-красных частиц в теле, у парня неплохие задатки к огненной магии, причем никакого зелья он не принимал. Слишком естественно они сверкали для усиленной магии.

Я открыл глаза и посмотрел на него: невысокий, но крепко сложенный; русые волосы собраны в короткий хвост на затылке, брови слегка опалены; поношенные бледно-зеленые одежды кое-где прожжены искрой — незаметно, если не присматриваться. Любит, любит с огнем поиграть.

— Напомни свое имя?

— Мирмак.

— Чему учишься?

— Школа Всплеска.

Какая школа?! — едва не вырвалось у меня. Все время забываю: колдунам не дано видеть магиату, — во всяком случае, большинству из них, иначе бы таких жестоких ошибок они не допускали. Именно потому великих магов раз, два — и обчелся. Если бы каждый из учеников Академии изучал нужную школу, думаю, истории стало бы известно куда больше сильных колдунов. Сложность в том, что у всех малолетних колдунишек, едва переступивших порог Академии, магиата отличается лишь по яркости и густоте, а вот по содержанию — совершенно одинаковая. И никакие глупые испытания не выявят очевидные способности к определенному колдовству. Бесполезные проверки чаще всего заканчиваются тем, что малолетних творцов волшбы определяют в ту или иную школу в зависимости от места рождения. Дескать, родился у озера, стало быть, вперед, в школу Всплеска. Попал в свою — повезло, не попал — будешь до конца обучения мучиться. Потом, на старших курсах, уже никто не станет разбираться, какие там заклинания тебе по душе.

И все-таки как глупо! Маг постигал секреты не просто другой школы, а совершенно противоположной той, к которой у него были задатки.

— И как успехи? — спросил я.

— Ну... — замялся он.

— Неудивительно. Будешь работать с огнем. И только с ним. Надеюсь, начальный курс общей магии ты еще не забыл? Так или иначе, у тебя есть немного времени освежить память. Огненную стену воздвигать не прошу, а вот огонь покидать придется.

Он не знал, что и ответить. С одной стороны, не понял, с какой стати я усомнился в выборе его учителей, без сомнения, верном, с другой — не мог перечить мне как антимагу, с третьей — изумлялся тому, отчего же на него вдруг свалилось такое небывалое счастье. Как тут челюсть не уронить?.. Впрочем, ответа не требовалось. В конце концов, не мое дело разъяснять глине, почему из нее решили вылепить зайца, а не барана. А он глина и есть — учебный материал, на который мне плевать.

— Вы двое, опустите руки, — предложил я осмотренным магам и опять сомкнул веки, чтобы проверить последнего колдуна.

Ну и кого, спрашивается, он хотел одурачить? Кончик его указательного пальца желтел, как отлитая секунду назад золотая монета, а следовательно, совсем недавно из этого самого пальца летел огонь. Колдовал-таки, хитрец. Свечу поджигал, что ли? Убежден, в асготской Академии этот маг не преуспевал, а любое сотворенное заклинание выматывало его так, что он валился с ног. Облако магии было бледным и спокойным, несмотря на выпитое усилительное зелье; преобладания каких-либо частиц я не заметил. Если не найдется знатных родственников, работать ему сельским магом до скончания дней. Магии с него, что умных мыслей с тролля. Пусть пока побудет в резерве. Несмотря ни на что, придется ему запретить колдовать, дабы другим было неповадно.

Я открыл глаза и с хмурым видом подошел к нему. Крепко ухватил за руку.

— Имя?

— Т-торнак, — с трудом вымолвил он, пораженный страхом.

— И что ты поджигал, Торнак? Только не лги: мне все известно.

Я сжал в кулаке его указательный палец, и маг ожидаемо вздрогнул. Мирмак и Ворлан переглянулись, не понимая, как мне удалось узнать о проделках их собрата.

— Не вздумай отпираться. Мне известно больше, чем ты можешь себе представить. Даже то, откуда ты метал сегодня огонь. На первый раз прощаю. Иди к себе. Пока ты не нужен. Но возможно, понадобишься уже завтра, — предупредил я.

Уголки его губ дрогнули. Не скрывая радости, юный и бездарный колдун бодро зашагал в сторону замка. Под завистливыми взглядами собратьев, оставшихся здесь, во дворе, для угоды подлому антимагу и его ученикам.

— Мирмак, ты готов?

Маг уставился на меня, слушая во все уши.

— Я кое-что вспомнил, — тихо вымолвил он и начал перечислять: — Бегущие огни, Падающее солнце, Смертельный закат и... Скользящее пламя.

Ничего себе "кое-что". Да, Мирмак зря времени в Академии не терял. Любопытно: откуда ему известны Падающее солнце и Смертельный закат? Насколько я знаю, этим заклинаниям обучают на третьем курсе и исключительно магов школы Пламени. Выходит, тянуло его к огню — да так, что он овладел заклинаниями противоположной школы. Просто эту тягу он не мог объяснить. А наколдовать Падающее солнце — не камень бросить. Нужно точно знать, как пустить огонь по телу. Когда чистую магию изменить на магию огненную, дабы не сжечь собственные внутренности. Как "слепить" огромный огненный шар и подбросить его до небес. Согласно книгам, на освоение Падающего солнца тратился не один месяц. Мирмак же знал не только его, но еще и Скользящее пламя. Менее разрушительное, чем Падающее солнце, однако не менее опасное в сотворении. Попробуй заставить пламя ползти по земле несколькими огненными змеями. При этом вначале нужно сосредоточить его в ступнях (босых, естественно) и лишь затем, топнув, резко выбросить вперед. Не всякий пойдет на такой риск.

— Бегущие огни подойдут, — покивал я. — Потренируйся немного на чучеле.

— Да я могу и... сейчас.