Родные миры

— Заметила что? — за всех спросил Кверр.

— Эх, надо было с кем-то поспорить, что ли, — вздохнула она. — Да что эти двое в итоге переспят, было ясно с первого взгляда. Ну, как бы вам это объяснить? Я же не знала, что все настолько слепые... Взгляды, язык жестов, это же всё очень просто! Яра твоего брата с самого начала глазами пожирала и чуть что не облизывалась, ещё когда в маске своей была. А он на неё с того ремонта двигателя смотрел так, что мне было удивительно, как на ней одежда не дымится. Нет, серьёзно никто этого не заметил что ли?! — удивлённо вытаращилась на нас рыжая.

— Кхм, — глубокомысленно изрёк Тимул. Мы с Яроникой озадаченно переглянулись; похоже, подобного не заметили и мы сами в первую очередь, не то что окружающие.

— Мне кажется, ты передёргиваешь, — наконец, выразила общую мысль Яра. — Нет, ну, конечно, глупо отрицать правду, Кварг мне действительно с первого взгляда показался интересным мужчиной; ещё тогда, в первое наше знакомство. Ну так и Кверр мне тоже поначалу очень понравился, и что теперь?!

— Ай, да что с вас взять, "нравится — не нравится"! Это же всё подсознательное, почувствуйте разницу!

За этим "содержательным" разговором мы успели всей толпой добраться до кают-компании. Все расселись вокруг стола, и как-то так получилось, что Яроника оказалась у меня на коленях. Неожиданно для меня и, похоже, для себя тоже. Правда, менять сложившееся положение вещей мы не стали; глупо было шарахаться друг от друга в разные стороны. Да и нельзя сказать, что это было неприятно, разве что непривычно. Но удивительно естественно, особенно в свете всего сказанного ранее.

— Ладно, я предлагаю этот невероятно интересный вопрос отложить на потом, — иронично предложил Тимул. — Расскажите всё-таки, что случилось после вашего исчезновения? Кверра тут пришлось чуть ли не к креслу привязывать, очень спасать рвался.

— Ну, скажешь тоже, привязывать, — хмыкнул младший. — Так, в первый момент случилось помутнение, но Пи меня быстро урезонила.

Рассказ, который я отдал на откуп Яронике, много времени не занял. А вот обсуждение и споры по теме — да, затянулись. Я в этом, впрочем, не участвовал; мне было, о чём ещё подумать.

Например, о том, о чём все временно забыли, то есть — о цели нашего путешествия. Но мысли эти были чем дальше, тем мрачнее, и думать их совершенно не хотелось. В конце концов, события на безымянной планете в очередной раз доказали, что интуицией меня духи при рождении обделили. Я допускаю, что она сделала стойку на вероятные события, которых удалось счастливо избежать, но больше походило на осечку. В конце концов, то, что мы попытались сбежать из выделенных апартаментов, никакой роли не сыграло.

Ещё навязчиво думалось о Брате, откуда мы так поспешно и внезапно сбежали. Как бы и в чём бы я себя ни убеждал, я всё равно чувствовал себя предателем и изменником родины. Да, я оказался не у дел, и толку в сложившейся ситуации от меня было бы немного, но... присягу-то я давал. И до какого-то момента я действительно во всё это верил. В нужность и правильность методов Неспящих, в мудрость Владыки, в дальновидность Первого.

Вопрос только, в какой момент перестал? Когда именно я осознал, что Первый — это просто старый функционер, боящийся новых решений и неспособный просчитать события, хоть немного выходящие за рамки его представлений о реальности? Понял, что Владыка — просто выживший из ума насквозь больной и не вполне уже живой старик? Обнаружил, что Неспящие — это такие же обыкновенные и разные люди, как и те, кого они контролируют? Сложно сказать. Смешно, но когда прошёл Путь К Трону, я всё ещё в это верил. А вот там, на крыше собственного дома под бомбёжкой — уже нет. Так где на этом отрезке длинной в десять лет потерялись все мои убеждения? Да и, во имя духов, существовали ли они когда-нибудь, эти убеждения, или я в детстве вбил их себе в голову, очарованный героизмом и суровой нужностью профессии Неспящих? Себе вбил, и Кверра с панталыку сбил.

Нет, пожалуй, было бы честнее с моей стороны всё-таки погибнуть до разговора с Кверром. А теперь... Да что теперь! Решение своё я уже принял, можно с чистой совестью забыть про такое понятие, как "честь мундира", потому что мундир этот я благополучно про... э-э-э, ну, пусть будет "потерял". А, точнее, потерял право его носить. Да и вообще за всё это меня бы стоило приговорить к расстрелу.

Говорят, духи никогда не отнимают что-то важное, не давая ничего взамен. Мундир и честь я потерял, и даже застрелиться от осознания этого факта, как и положено офицеру, совсем не тянет, так что с совестью, можно сказать, тоже распроститься. А что приобрёл? Компанию из пяти взрослых детей, летящих на украденном звездолёте в неизвестность. К тем, кто, скорее всего, будет очень не рад нас видеть и кто, с большой долей вероятности, повинен в войне Брата и Сестры. Весёленькая ситуация, м-да. Мало того что я трус и предатель, так ещё планирую просить убежища у врагов. Мог ли ты пасть ниже, Разум Неспящий Кварг Арьен?

На этой "оптимистичной" ноте мои мысли были прерваны Яроникой. Она легонько потрепала меня по плечу, явно не в первый раз обращаясь ко мне по имени.

— Кар, ты чего? — озадаченно уточнила она, когда я сфокусировал на ней осмысленный вопросительный взгляд. — Ты спал что ли с открытыми глазами? — со смешком поинтересовалась она. Но при этом глаза оставались серьёзными и тревожными.

— Нет, — поморщился я. — Задумался просто.

— Крепко, видать, задумался, — захихикала Птера. — О чём таком важном, если не секрет?

— О смысле жизни, конечно, — отмахнулся я. И ведь даже не соврал; а что не поверили, так это их дело.

— А по-моему, всё-таки спал, — продолжила настаивать на своём Яра. — И вообще, предлагаю всем разойтись и отдохнуть как следует. Был очень нервный день, и лично я за те несколько тревожных часов на планете совершенно не смогла отдохнуть, поэтому очень хочу выспаться.

— Ой, так мы тебе и поверили, что ты спать будешь, — под комментарий Кверра засмеялись, переглянувшись, все присутствующие.

— Ну, может, не сразу, — загадочно улыбнувшись, Яроника изящно повела плечом и, поднявшись на ноги, потянула меня за собой.

— А я в общем-то поддерживаю эту идею. Действительно надо выспаться; тем более, других развлечений у нас всё равно в ближайшем будущем не предвидится. Ход на планету же нам заказан, как я понимаю, — предположил Тимул.

— Что-нибудь придумаем, — отмахнулась от него Ридья. А дальше я уже не слышал, потому что мы вышли в коридор.

— Ну, а теперь рассказывай, — закрывая за собой дверь в мою каюту, предложила Яра.

— Рассказывать что? — озадаченно уточнил я.

— О чём ты так напряжённо размышлял, конечно, — она пожала плечами и, плавно покачивая бёдрами, прошествовала к столику с креслами. Эх, её бы на каблуки поставить, и насколько потрясающе будет смотреться!

Тьфу, ну, о чём я думаю, а?

— А тебе зачем? — на всякий случай уточнил я, тоже усаживаясь в кресло.

— Скажем так, улыбка на твоей физиономии на мой вкус выглядит гораздо приятней, чем хмурая сосредоточенность, — она вздохнула. — Ну и, кроме того, может, я чем-нибудь смогу помочь? Коль уж мы все волею духов оказались тесно связаны в таком ограниченном пространстве, мне кажется довольно логичным попытаться поддержать окружающих и помочь им по мере сил.

— И ты решила, что я нуждаюсь в помощи? — съехидничал я, вопросительно вскинув брови.

— Да, — просто пожала плечами она. — Кварг, я знаю этот взгляд. И он мне не нравится. Я даже догадываюсь, что за чувства тебя терзают, но предпочту услышать это от тебя.

— И чем тебе мой взгляд не угодил? — хмыкнул я.

— Он выдаёт очень нехорошие мысли, — поморщилась Яроника и, поднявшись со своего места, пристроилась ко мне на подлокотник, бесцеремонно вторгнувшись в личное пространство и закопавшись пальцами мне в волосы. — Ты готов доверить мне прикрывать твою спину, так почему не доверяешь сейчас?

— Да я не... — начал я, а потом только махнул рукой. — Глупости это всё. И жаловаться я не люблю.

— Я могу тебя как-нибудь подкупить. Например, предложить сделать массаж в обмен на откровения, — ласково промурлыкала она, аккуратно запуская ладошку по шее мне под воротник.

— Вымогательница, — хмыкнул я, обнимая её за бёдра обеими руками и стаскивая себе на колени. — За массаж, пожалуй, я согласен покаяться во всех прегрешениях собственной жизни!

— Тогда мы тут надолго застрянем, — наморщив нос, насмешливо возразила она. — Да и грехи твои мне, честно говоря, не интересны. А вот мрачные мысли я готова выслушать.

— Да там тех мыслей... Хотя уж ты-то должна меня понять. Ты ведь тоже офицер; тебе наш побег разве не кажется самым настоящим дезертирством? Собственно, это единственное, что меня сейчас беспокоит. В остальном, можно сказать, жизнь безоблачна и прекрасна.

— Вот видишь, как я, оказывается, правильно растолковала твой взгляд, — медленно качнула головой она. — Не знаю. Я тоже об этом задумывалась. С одной стороны, да, мы с тобой обязаны были остаться дома, и умереть там. С честью; может, даже геройски, совершив какой-то бессмертный подвиг. Вот только я никак не могу отделаться от мысли, что если бы я вернулась на Сестру, никто бы не поверил в то, что я полностью лояльна Матушке. И были бы бесконечные допросы, а в конце суд и смертная казнь. Я, наверное, трусиха, но я не люблю, когда меня пытают, и не готова была вот так закончить свою жизнь. Ну и, кроме того, мне несколько легче. Сестра никогда не была мне домом, а Землёй я бредила с раннего детства. А что касается тебя... как бы закончилась твоя жизнь?

— Вероятнее всего, под бомбой где-нибудь через час-другой после разговора с Кверром, — хмыкнул я, догадываясь, куда она клонит.

— Ну, вот и считай, что она там закончилась. Что Разум Неспящий Кварг Арьен погиб под бомбёжками, а здесь со мной сейчас сидит кто-то другой. Уже не офицер, уже не Неспящий. Я понимаю, что это вот так сходу трудно принять; для тебя-то стать Неспящим был осознанный выбор, и ты не можешь себе сказать "меня не спрашивали, чего я хочу". Но, в конце концов, ничто не мешает нам сыграть роль разведчиков-диверсантов. Если выяснится, что в войне Брата и Сестры виновата Земля, может быть, будет не поздно вернуться домой с доказательствами и что-то изменить во всём этом? Нам же не обязательно оставаться на Земле, если окажется, что она совсем не похожа на райский край из моей мечты.

— Духи знают, может, и поможет; надо попробовать, — философски вздохнул я. Хотя на душе от этой мысли и впрямь стало легче. Понимаю, что это чистый самообман и отговорки, но... насколько же заманчивые!

— Вот и хорошо. И больше не думай об этом, — строго проговорила она, слегка щёлкнув меня по носу.

— Об этом — о чём? — на всякий случай уточнил я.

— О простейшем выходе, — серьёзно глядя мне в глаза, Яроника поморщилась. — Вы, мужчины, всегда так делаете; гордо ушёл, хлопнув дверью, а последствия пусть расхлёбывают другие. Был у меня знакомый несколько лет назад, тоже офицер. Так вот он проигрался в пух и прах, и не придумал ничего умнее, как из соображений офицерской чести выжечь себе мозги. А то, что у него жена с двумя маленькими детьми осталась расхлёбывать его долги, это уже мелочи.

— Сравнение про жену мне не очень понравилось, — хмыкнул я.

— Ой, какие мы нервные, — рассмеялась она. — Впрочем, если боишься, я могу и уйти.

— Вот ещё, — возмутился я. — Кто-то мне обещал массаж сделать, а теперь — уйти?

— Тогда после массажа.

— Вот после и поговорим! — отмахнулся я. Не знаю, как у неё это получилось, но получилось: настроение моё исправилось и тосковать о загубленной жизни не тянуло.

Яроника Верг.

После возвращения на ставший родным корабль я в какой-то момент поймала себя на странном поведении. Нет, это нельзя было списать на планетарные приключения, да и ничего по-настоящему пугающего я не обнаружила. Просто нашла в себе необыкновенную липучесть: стоило забыться и задуматься, и я оказывалась в объятьях Кварга, причём инициатива исходила совсем не от него. Это была исключительно моя настоятельная потребность — ощущать его рядом.

Поначалу это открытие здорово меня напугало. Во-первых, просто потому, что прежде со мной ничего подобного не происходило, а, во-вторых, потому что это грозило неопределёнными, и оттого жуткими неприятностями.

Но потом, немного покопавшись в собственных ощущениях, я сумела определить причину подобных действий и успокоиться.

Это было очень непривычно, но безумно приятно: быть рядом с мужчиной. Пусть ненадолго, но по своему выбору, и быть при этом собой. Слышать из его уст своё имя, обнимать его своими руками и не контролировать каждую секунду свои слова, выражение лица и жесты. Это было слишком новое для меня ощущение и состояние, и по старой привычке жить в своей шкуре как можно быстрее, — уж очень редко выдавалась такая возможность, — я старалась не упустить ни мгновения этого необычного бытия.

Последний раз нормальные человеческие отношения с мужчиной у меня были лет пятнадцать назад, ещё во время учёбы, и я почти не помнила тогдашних ощущений. Да и, наверное, не могла в то время оценить их по достоинству. А сейчас я получала удовольствие решительно от всего: от возможности говорить, смеяться, целовать — так, как этого хотелось мне, а не как того требовала цель задания.

В общем, не знаю, чего ожидал от моего предложения массажа Кар, а для меня это была прекрасная возможность удовлетворить лютый созерцательно-тактильный голод, с полным на то правом творя что заблагорассудится.

Но начать всё равно стоило с душа, предложение разделить который явно пришлось мужчине по вкусу. Благо, уж чего-чего, а пространства там хватало для чего угодно; не то что в спасательной шлюпке.

Побросав вещи в очистительную систему, мы спрятались от окружающего мира в небольшой светлой комнатке, пахнущей стерильной свежестью. Ловко увернувшись от объятий Кварга, я оказалась у него за спиной, к которой с удовольствием прижалась.

— Хм? — с отчётливой вопросительной интонацией усмехнулся мужчина, не пытаясь вывернуться из моих рук.

— Массаж же, забыл? — насмешливо уточнила я, медленно скользя ладонями по его груди и животу.

— Ах, вот оно что, — тихо рассмеялся он. — Это теперь так называется?

— Ну, я же не уточняла, какой именно массаж, — засмеялась я в ответ. — Впрочем, если тебе что-то не понравится, скажи, — предупредила я, гладя уже его бока и спину.

— Обязательно, — иронично фыркнул он. И мы замолчали; а зачем отвлекаться на подобные разговорам глупости?

Не знаю, что там с соответствием классическим пропорциям, но на мой вкус Кварг был сложен потрясающе. Широкая сильная спина, красивый разворот плеч с военной выправкой, узкая талия. Наверное, с художественной точки зрения можно было бы придраться к перевитым выступающими жилами рукам или недостаточно прямым ногам, но... духи, какие же это всё были мелочи! И насколько всё это было незначительно по сравнению с ощущением литых мышц под гладкой светлой кожей.