Тут чародей приготовил специально зелье для топлива и сколько видов кислот, а также вонючую перекись для водорода. Теперь дальность поражения должна быть высокой и грузоподъемность весьма приличная. Вот и сам колдун, а с ним полковник Ладья, заливают ступени, с верху вешают подобие змея, чтобы придать большую точность. Естественно заряжают горючей смесью, чтобы если рванет — то рванет. Ракеты собирались, кислота шипела и давала в ноздри.
Рядом сновал гном и делал, на шестигранных счетах расчеты, приказывая то добавить ступень, то убрать. Вокруг суетилась охрана, воины таскали переделанные бочки.
— Так я вижу у вас серьезное вооружение.
— Это еще не все, я лично визирю большой сюрприз приготовил. — Маг указал на самую большую ракету.
— Вот в нее кроме горючей смеси я добавил снадобье из разрыв-травы которая производит страшные взрыв, и множество игл вымоченных в яде.
— Это сильное средство.
— Я хочу поразить лично шатер визиря Фетра, убив коварного змея.
— Это не плохо, но на такой дистанции легко попасть в сам лагерь, но поразить личный шатер, пожалуй, невозможно.
— У меня будет личный наводчик, он направит ракету куда следует. А эти крылья помогут скорректировать курс. — Колдун указал на приделанные к ракете приспособления.
— Замечательно! Похоже, вы не даром потрудились. А кто наведет?
— Вот он! — Колдун указал на мальчика лет восьми. Ребенок улыбался, затем подошел к ракете, погладив поверхность.
— Это совсем дитя! А если оно испугается и повернет в другую сторону.
— На этот счет не волнуйтесь. Я ввел его в состояние транса, мальчик думает, что полетит в рай, где станет херувимом. Так что он умрет с улыбкой на устах.
— Хорошо бы!
— А может не стоит подставлять ребенка. — Возразила Ладья. — Он маленький и ни в чем не виноват. Давайте лучше я наведу ракету на шатер.
— Нет, ты слишком ценный воин, а этот мальчик оборону крепости не усилит.
— Кроме того, она слишком крупная и тяжелая. — Сказал колдун.
— Я скину латы.
— А может, разденешься? — Спросил колдун.
— Ради того чтобы спасти жизнь невинному готова, вынести позор. Тем более, потом мне будет все равно.
— Зато мне не все равно! Я приказываю тебе жить и этой ночью пленить Уатту. А у войны нет ни пола, ни возраста, все и бедняк, и богач ее жертвы!
— Я как офицер повинуюсь приказам, но почему колдуну не обучить обезьяну, она бы справилась не хуже.
— Мне больше нечем заняться, кроме как животных тренировать. Да и что одна человеческая жизнь стоит ради победы. Все равно все мы смертны, а значит цепляться за жизнь бессмысленно, так как конец лишь вопрос времени.
— С такой логикой лучше сразу удавиться. Не рванет ли ракета прямо на площади.
— Все рассчитано! — Потряс мохнатой головой гном. — Меры по безопасности принимаются.
В ступени заливали новый вид кислоты, добавляя мела, и перемолотых раковин, которые должны были служить катализатором процесса. Гном и колдун несколько раз правили "гостинцы" разворачивали. В воздух даже взлетел удерживаемый канатом шар. Сидевший в корзине шпион смотрел в трубку и передавал сведения.
Становилось все сильнее, в лагере готовили ужин, пылали костры.
— Дай быстрее! — Бок хлопнул низкорослого гнома по голове.
— Ночь впереди длинна ваше сиятельство.
На стене снова заметили движение, неугомонные куццапы и вильфабаки гнали рабов. Видно глава отряда хотел под шумок опередить остальных. Их обстреляли, поднялось пламя, осветив мертвые тела невольников и солдат визиря. Один очень крупный вильфабак ревел, словно раненный крысо-мамонт. Яд не действовал на него, и монстр умирал весьма мучительно.
— Должно быть, раздробило кость! — Сказал полковник Пешка.
— У меня это случалось раз семь, но я не издал и стона. Хотя конечно болит конкретно. — Ответил Бок.
— Стальные сапоги одна из самых изощренных пыток, правда она людей калечит. — Подтвердил полковник. — А тут тот же самый принцип.
— Пытка огнем не хуже. Скоро они получат подарок.
— Может ударить прямо сейчас?
— Подождем когда лагерь успокоиться. Когда тебя будят крепким ударом, сокрушает сильнее. — Барон разглядел бегающую женскую фигурку с факелом. — Позовите Ладью ни надо медлить, пускай выйдет через ближайшую галерею.
Уатта, обегав возведенные крепости и расставив караулы, скрылась, во тьме. Ее преследовательница уже двигалась по подземному ходу, ожидая сигнала к вылазке.
Барон все медлил, затянулся трубкой, что делал довольно редко так как считал, что травка нарушает логичность мысли.
Наконец в лагере стали гаснуть костры, в такую сушь дерево сгорало очень быстро. Лишь часовые подкладывали поленья, и то лишь в двух-трех местах, остальные предпочитали сидеть в засаде, тем более ночь была теплой и даже душной.
Потом стало свежее, подул ветерок, легкое марево рассеялось и четыре луны, залили все своим многоцветным блеском.
Барон Бок скомандовал:
— Полная готовность, подпаливай фитили.
В главном шатре визиря царило оживление, соскучившись по ласке Фетра, оседлал Уатту, потом пригласил нескольких самых красивых невольников стал смотреть как они развлекаются с девушками. Оскар-паша без стеснений истязал и жестоко занимался любовь с самых младшими рабов-подростков. Уступ-паша в свою очередь "помогал" визирю. Всем было очень весело, за исключением, пожалуй, тех парней что били и опускали. Если для женщин подневольный секс был привычен, то мужчинам или точнее почти мальчикам такое унижение больнее в двойне, после это даже их ближайшие товарищи не подадут руки. В шатре было жарковато, и тут Фетра предложил перенести оргию на свежий воздух:
— У нас есть великолепная площадка между заборами, зачем нам душиться, хватит, поджарились днем.
Все остальные выразили одобрение, все-таки ночью гораздо приятнее, чем днем, особенно если ты голышом. Уатта ворковала от восторга:
— Как это замечательно любить друг друга при свете звезд и полных лун.
— Это, верно, любуйся и наслаждайся!
— Сражение приближается к критической точке, враг наверняка сунется и это ночью!
— Не исключено, но Луфоро утверждает, что приготовил новое оружие, которое может решить исход войны.
— Серьезно!
— А что ты думала, мои воины даром в шахтах известь копали.
— Тогда надеюсь на сногсшибательный успех.
На сей раз чрезмерная тяга визиря к удовольствиям, и неумеренная изнеженность спасли ему жизнь. Редкий случай, когда пороки приносят пользу!
Барон Бок тем временем хотел принять личное участие в закуске. Первой должна была ударить ракета по шатру визиря. Маленький "космонавт" уселся на специальную корзинку, его хорошенько прикрутили, чтобы мальчик не дай бог, не свалился, не долетев до цели. Эта ракета возвышалась над остальными как гриб-боровик над подберезовиками.
— Все готово?
— Да! Запускай!
Фитиль уже тлел, затем ударила струя, вспыхнуло яркое пламя. Ракета стартовала, стремительно улетая в небо. По пепельному своду пронесся огненный хвост, рассекая его две равные части. Барон запомнил блаженную улыбку на личике светленького мальчика одетого в нарядный костюм рыцаря
и подумал, что такой смерти можно лишь позавидовать.
— Теперь остальные к бою, обрушим звезды на врага.
Другие ракеты также постепенно разгонялись, похоже что гном и колдун хорошо сосчитали пропорции, они летели прямо на обширный занявший несколько холмов лагерь.
Грохот от первого взрыва был просто чудовищным, здоровенный как цирк-шапито воистину царский шатер смяло, растерзав охрану и двоих тысячников. Соседние палатки также пострадали, множество солдат было убито и ранено.
Началось подобие паники, ракеты производили страшные опустошения. Десятки шатров пылали, обгоревшие люди, вильфабаки, куццапы, геронны, метались между ними. Точность конечно несколько снизилась, но промахнутся мимо столь огромного лагеря было не возможно. Вот удар обрушился на рабов, большинство бедолаг спало под открытым небом прикованные на ночь цепями. Так что убежать от неистового пламени они при всем своем желании не могли.
А каково это сгореть заживо, дергаясь на цепи. Среди погибших были и подростки и женщины, что особенно надрывно орали.
Но особую панику устроили крысо-мамонты, они прыгали, топтали бойцов, ломали колья ограждений, превращали даже могучих вильфабаков в отбивные.
Бронтозавры также пришли в движение, хотя огонь и не мог пропалить панцирь, им обжигало глаза и открытые конечности. Лишь одни исполинские улитки оказались выведенными из-под удара, они располагались в небольшом ущелье возле источника, отдыхая и готовясь к новым броскам.
Вот запылал другой холм, пламя распространялось со скоростью скачущей галопом лошади. Полу ослепшие люди выли, некоторые пробовали молиться, становясь на колени. Вот одна из ракет рванула в воздухе, разбросав обломки серпов, гвоздей, звезд. Одна из таких болванок попала в грудь Уатты. Женщина выдернула обломок, затем, отсосав кровь, выплюнула:
— Это не так уж и страшно, огонь и взрыв разрушают яд.
Потом она встала в пламя, почувствовала ожог, спрыгнула. Ей очень хотелось хоть кого-то убить, но враги засели слишком далеко за стенами — никак не достать.
Разбойница завыла от досады.
Удар пришелся и по флангам, когда огонь обрушился на всадников, они стали сшибаться друг с другом, вот двое наткнулись на свои собственные копья. Потери выросли чрезвычайно, когда скакуны и воины стали натыкаться на свои собственные ловушки и капканы, установленные по окраинам лагеря.
То, что должно было защитить, стало палачом. Лошадям ломало ноги, люди наткнувшись сдыхали от яда, других покалечило.
А ракеты все сыпались и сыпались, казалось, что их запас неисчерпаем.
Правда одна из последних отклонилась от курса и рухнула обратно в крепость. Два десятка рабочих и мастеровых было сбито с ног и охватило пламя, взорвались и еще две ракеты готовые к запуску, все остальные благополучно взлетели немного раньше.
Было снесено еще десяток стражников, немного пострадал и гном. Он ревел как ребенок, правая половина лица покрылась волдырями. В защищенную кольчугой грудь барона угодил осколок, он отлетел, но как минимум оставил синяк. Тысячник Буллах, потерял ногу, оторванная она валялась в нескольких шагах он него, да к тому же он горел.
Полковник Пешка также обжог себе руку. Другие пострадали намного больше, пылала стоящая рядом катапульта. Подбегали другие рабочие и стражники, лили воду стараясь спасти опаленных, тушили пожар.
Барон про себя выругался:
— Такая неприятная концовка. Твое оружие опасно колдун.
— Для врага опаснее заберитесь на самую высокую башню крепости и посмотрите, что мои подарки наделали.
Действительно грандиозный пожар охватил весь лагерь, там все напоминало сумасшедший дом.
— Ей ты! — Барон указал, на тысячника Мололо. — Бери подкрепления, поможешь Ладье.
Отряд полковника Ладьи и впрямь свирепствовал. В такой сумятице даже часовые потеряли голову и две сотни отборных бойцов проникли в самый центр лагеря, сея на пути смерть и убийства.
Девушка мчалась впереди всех, она сражалась двумя легкими, о остро заточенными саблями. Полковник имела выдающихся предков и не хотела их посрамить. Кроме того, ее сжигала ненависть к шлюхе Уатте.
Ладья рубила как капусту солдат визиря, многие из которых лишись возможности оказать сопротивление. Возможно, если бы барон Бок бросил в бой весь свой гарнизон, то армии султана пришел конец. А так они не могли разом перебить всех солдат разношерстного войска.
Как ни странно, но появление этой дополнительной угрозы помогло, собраться визирю. Он и Уатта призвали сначала наиболее сильных и опытных воинов, а Уступ-паша повел в бой, не затронутый паникой конный отряд, стоящий в глубоком тылу.
Постепенно их хладнокровие, передалось наиболее стойкой части войска, они стали действовать, более осмыслено.
Разбойница сначала была пешей, затем ударом копья сначала сбила ретивого воина, а затем размозжила ему голову. Затем она врубилась в строй. Как всегда нагая, блестящая в пламени от пота она напоминала ведьму. Мужчины-профессионалы не могли устоять против ее мощи. Вот она сразилась с сотником Фемма, провела сначала прием, тройной веер, а затем так сильно дала ногой под коленку, то охнул потеряв сначала, концентрацию, а потом и голову.
Постепенно солдаты визиря приходили в себя, на их стороне был огромный численный перевес. Отряд Ладьи теснили его, потери росли. Гибель была вопросом лишь времени. Однако в бой неожиданно вступили три сотни, тысячника Мололо.
Похожий на монгола боец, славился отвагой и коварством. Вот одним из его оружий стал десятизарядный выплевывающий ядовитые иглы карманный арбалет. Его пробивная способность и дальность невелики, но если попадет в лицо то быстрый конец. Тысячник действовал им осторожно и стрелял лишь наверняка.
А мечта Ладьи, наконец, осуществилась, она встретилась лицом к лицу с Уаттой.
Две молодые и здоровые девушки сцепились как самки тигрицы: толи, защищая свое потомство, толи, сражаясь за самца.
— Нагая бесстыдница! — Кричала Ладья.
Уатта как более крупная наседала, используя разнообразные приемы фехтования, Ладья же сражалась с большим искусством. Кроме того, ее легкие сабли были весьма прочные и не ломались под тяжелыми ударами женщины-богатыря. Обе соперницы были достойны друг друга. Уатта, стремясь быстрее покончить с врагом, пошла на хитрость, сделав вид ее, зацепило, скрючилась и зашаталась, став соскальзывать с коня. Ладья с диким криком рванулась в атаку, чересчур открывшись, и получила удар по руке, выронив меч, а затем сильный тычок в висок. Девушка завалилась, ее нога запуталась в стремени, а затылок ударился об землю.
— Осторожнее, я не хочу ее смерти! — Сказала Уатта. — Свяжите, отнесите в шатер.
— Они все горят!
— Тогда в укрытие, или найдите тот, который не смердит.
Затем разбойница снова вступила в схватку. Мололо, пытался уничтожить отчаянную предводительницу. Первый раз он выстрелил со слишком большой дистанции и промахнулся, во второй раз попытался сблизиться. Уатта поняла опасность, впервые пожалев, что на ней нет кольчуги и она почти голая.
Мололо, глядя на нее, плотоядно усмехнулся. Его рука подняла арбалет, он попытался взять ту, что считал легкой добычей.
Уатта в момент выстрела подняла лошадь на дыбы, и игла угодила в живот скакуну.
— Сволочь! — Крикнула она. Соскочив со смертельно раненного животного.
Мололо навел на нее оружие, но не смотря на размеры Уатта было ловкой как кошка, отпрыгнув от выстрела, она рубанула по ногам вражеского единорога.
Зверь подкосился, и разбойница сдернула тысячника за ногу.
Тот упал, но сумел вырваться, оставив сапог в руках Уатты. Разбойница была в ярости и вместе с тем прекрасна. Ударив противника ногой в бедро, она сбила его, а прежде чем Мололо, поднялся, всадила мечом под шлем, вышибив глаз и мозг.
— С этим покончено! Будем бить остальных!
Потеряв обоих предводителей, вражеский отряд утратил боевой дух, пытаясь скрыться в галерее. Однако на конях это сделать было не просто, надо сначала спешиться и отвести скакуна, неся весьма ощутимые жертвы.
