Хотя Лоуренс и получил тайные слова от Батоса, он помнил из предыдущего разговора в этом доме, что Диане, кажется, было ненавистно всё, что связано с торговлей.

Лоуренс не мог быть уверенным в том, что сможет успешно закупить пирит. Тревога медленно нарастала в его сердце, но он глубоко вдохнул, чтобы загнать её глубже, в самый низ живота. Он должен был сделать это. Потому что хотел и дальше путешествовать вместе с Хоро.

Лоуренс постучал в дверь и сказал с особой почтительностью в голосе:

— Прошу прощения.

Тишина, когда вокруг спят, сильно отличается от тишины, когда вообще никого нет. В первом случае что-либо говорить было очень неловко.

Однако на стук и голос ответа не последовало. Хотя в щель в двери просачивался слабый свет, то есть там кто-то должен был быть, может быть, этот кто-то спал.

Вообще-то несоблюдение городских правил пожарной безопасности обычно сурово каралось, но Лоуренс сомневался, что у кого-то из городского начальства хватило бы духу сунуться в эту часть города с проверкой.

Лоуренс уже поднимал руку, чтобы постучаться снова, когда он ощутил какое-то движение за дверью.

— Кто там? — томно спросил голос, показавшийся Лоуренсу несколько сонным.

— Прошу прощения за позднее посещение. Это Лоуренс, заходивший днём с господином Батосом.

Последовала короткая пауза, потом послышался шелест одежды, и дверь медленно отворилась. Через дверной проём из дома Дианы на улицу потёк мягкий свет, а также потянуло сквозняком. Диана смотрела недовольно и немного сонно. На ней было то же одеяние, что и днём, но, будучи прежде была монахиней, она могла носить одно и то же круглый год, а потому судить, спала она или нет, было невозможно.

Больше всего Лоуренса смущало, что неучтиво приходить посреди ночи в дом к одинокой женщине, но разговор он начал без колебаний:

— Приношу извинения, если я помешал.

Продолжай, показала Диана.

— Я пришёл купить коробку белых перьев, — произнёс Лоуренс подсказанные Батосом слова.

Диана на миг сощурилась, затем без слов шагнула назад и показала жестом, чтобы Лоуренс зашёл.

Внутри дома Дианы запаха серы не чувствовалось совершенно, но беспорядок царил ещё больший. Если днём на нескольких полках ещё были как-то расставлены книги, то сейчас большая их часть лежала раскрытыми по всей комнате, и сквозняк лениво шевелил страницы.

И повсюду, в большем количестве, чем днём, были разбросаны белые перья. Вид этих перьев, на вид совершенно новых, создавал несколько пугающее ощущение.

— Редко за один день приходит так много людей. В конце концов, праздники собирают людей.

Как бы то ни было, но разговаривавшая сама с собой Диана по своему обычаю села сама в кресло, не предложив сесть гостю. Лоуренс собрался сесть по своему усмотрению, но тут ему в глаза бросилась одна деталь: на выбранном им для этого стуле не было навалено вещей.

'Так много людей', — сказала Диана. Значит, до Лоуренса уже кто-то приходил.

— Значит, ты пришёл купить коробку белых перьев, то есть от господина Батоса?

Лоуренс, гадавший, кто приходил до него, переключил своё внимание на Диану и кивнул.

— Д-да. Я вынудил его дать мне возможность попросить тебя помочь...

— О-о, вот как? Этот человек не из тех, кого можно вынудить, — перебила его Диана и радостно рассмеялась.

Этот смех лишил Лоуренса языка. У него возникло чувство, что он разговаривал с Хоро, хотя Диана была совсем другой.

— Интересно, какое дело ты пытаешься провернуть, стараясь добиться расположения этого упрямца.

Снадобья, способы работы с различными материалами — то, чем занимались алхимики, были по разным причинам нужны людям всех слоёв общества. Диана наверняка служила посредницей для людей с их нуждами.

Лоуренс не знал, по какой странной причине, но когда он видел Диану, сидевшую в кресле и смотревшую на него, она показалась ему похожей на большую птицу, защищавшую свои яйца железными крыльями.

— Насчёт пирита, — выдавил он, испытывая сильное давление. — Разреши мне его купить.

Диана, приложив белую руку к щеке, произнесла:

— Похоже, цена растёт.

— Однако...

— Но, конечно, я не думаю, что господин Батос допустил бы, чтобы ты просто зарабатывал на этом. Наверное, у тебя была какая-то причина, так?

У Лоуренса было ощущение, что Диана его во всём опережала. Её разум всегда срабатывал быстрее, чем у Лоуренса, и она явно давала ему это понять. И тем не менее ему не следовало на это злиться. Можо было не сомневаться, что его проверяют. Поэтому он кивнул и ответил:

— Пирит мне нужен для поединка, а не для торговых дел.

Диана, прищурив глаза, издала смешок и спросила:

— Для поединка с кем?

— С...

Лоуренс не решился закончить '...господином Амати' не потому, что считал не слишком удобным упоминать это имя. Он вдруг усомнился, был ли Амати для него противником на самом деле.

Амати — это лишь внешний ров, а противник, которого надо было победить, находился далеко за ним.

— Нет... — сказал Лоуренс и снова утремил взгляд на Диану. — На самом деле, это груз.

— Груз?

— Вечный соперник странствующего торговца — это его груз. Торговец оценивает его стоимость, старательно продумывает, как с ним обращаться, каким путём его доставить. Если странствуюший торговец что-то неверно оценит, он понесёт потери. Сейчас мой груз начал падать с моей повозки, и я пытаюсь вернуть его обрано. Я заново переоценил стоимость груза, условия обращения с ним и место назначения, после чего пришёл к выводу, что не могу допустить, чтобы груз упал с повозки.

Лоуренс увидел, как заколыхалась чёлка Дианы, и подумал, что поднялся сквозняк. Но понял, что это был не сквозняк, а дыхание, точнее, беззвучный смех Дианы.

Рассмеявшись, она подобрала одно из перьев, лежавших у её ног.

— Купить коробку белых перьев — какая замысловатая условная фраза, но самом деле она означает лишь, что мне будет чем немного развлечься. Когда птица довольно бьёт крыльями, она роняет перья. Отбор посетителей осуществляют те, кому доверена условная фраза. И я просто вижу перед собой немногих отобранных из всех. Если речь идёт о покупке некоторого количества пирита, то я не против.

Лоуренс невольно поднялся со стула.

— Спаси...

— Однако.

Лоуренса тут же снова охватило плохое предчувствие. В связи с упомянутыми несколькими посетителями за один день. И со стулом без наваленных вещей.

'Не может быть', — чёрными буквами пронеслось перед его внутренним взором. Тем более, что лицо Дианы приняло немного виноватое выражение.

— Кое-кто уже приходил, чтобы купить пирит.

Предчувствие оправдалось.

Лоуренс задал естественный для странствующего торговца вопрос:

— Какое количество и по какой цене?

— Пожалуйста, успокойся. Тот человек купил в долг и сам товар не забрал. То есть просто застолбил за собой. Что до меня, я была бы не прочь отдать пирит господину Лоуренсу. Так что я попробую договориться с этим человеком. К слову, по моей оценке получается примерно на шестнадцать тысяч эредо по текущей рыночной цене.

В трени получится четыреста монет. Если Лоуренс получит этот пирит, его замысел неплохо продвинется вперёд.

— Понятно. Тогда как зовут этого человека?

Вряд ли это был Амати, но если будет названо его имя, замысел Лоуренса разлетится на мелкие осколки.

Однако Диана, чуть качнув головой, спокойно возразила:

— Переговоры буду вести я. В целях безопасности имена тех, кто имеет дела с алхимиками, не разглашаются.

— Но... но это...

— Тебя это не устраивает?

Улыбка, которая улыбкой не являлась. Лоуренсу, как просителю, оставалось только замолчать.

— Поединок, это звучит так необычно, так что я сделаю всё, что смогу. Я сообщу тебе результат как можно скорей. Где завтра можно будет тебя обязательно найти, господин Лоуренс?

— Э, э... Перед лавкой торговца драгоценными камнями. Думаю, сможете там меня поймать непосредственно перед открытием рынка или, когда он уже откроется. Или же связаться через лавку торговца пшеницей Марка. Она расположена...

— Прекрасно. Поняла. Я отправлю кого-нибудь как можно скорей.

— Прошу тебя, — произнёс Лоуренс, выбора у него не было.

Однако, в зависимости от ситуации, получение пирита могло стать невозможным. В таком случае последствия могут оказаться роковыми. Тем не менее, Лоуренс мог добавить очень немногое.

— Деньги меня не волнуют. Пожалуйста, передай, что я не буду возражать против цены, намного выше рыночной, если только не запросят вдвое дороже рыночной цены.

Диана с улыбкой кивнула и встала с кресла.

Это означает, подумал Лоуренс, что пора уходить. Уже чудо, что он ворвался в такое время, и его не прогнали сразу.

— Прости, что вторгся к тебе без предупреждения среди ночи.

— Ничего. Я живу, не разделяя дня и ночи.

Лоуренсу не казалось, что Диана сказала это просто из вежливости, и он, наконец, смог улыбнуться.

— И, конечно, мы можем провести вместе всю ночь, если ты принёс мне интересную историю.

Её слова прозвучали невероятно завораживающе, но Лоуренс был уверен, что Диана имела в виду именно то, что сказала.

Однако его интересная история уже была рассказана. Вместо интересной истории в его голове внезапно всплыл вопрос.

— Ты что-то хотел? — тут же спросила Диана.

Но Лоуренс был так поражён этим вопросом, что не осмелился его задать. Он поспешил ответить Диане, что это неважно, и направился к двери.

В сущности этот вопрос, кажется, в его душе уже давно назревал.

— Покидаешь дом женщины и делаешь многозначительные намёки — Всевышний покарает тебя за такое, — с видом игривой девушки упрекнула Лоуренса Диана.

Но она при этом довольно улыбалась, и, казалось, была готова со всей серьёзностью ответить на любой вопрос. К тому же Лоуренс был уверен, что она была единственной, кто смог бы ответить на его вопрос. И потому он, уже положив руку на ручку двери, повернулся и произнёс:

— У меня есть вопрос.

— Какой угодно.

Лоуренс прочистил горло и, наконец, спросил:

— Языческие боги с людьми... ну, и у них всё хорошо, такие легенды есть?

Если бы Диана спросила Лоуренса, откуда у него взялся этот вопрос, он бы не смог ответить. Но, несмотря на такую опасность, он хотел бы услышать ответ.

Хоро, плача, жаловалась, что осталась одна, что если бы у неё родился ребёнок, они смогли бы быть вместе. Если такое возможно, Лоуренс хотел бы рассказать Хоро об этом.

Как и следовало ожидать, Диана была поражена его вопросом, но её лицо быстро приняло спокойное выражение. Потом она медленно произнесла:

— Есть, и много.

— В самом деле? — не сдержавшись, почти вскричал Лоуренс.

— К примеру... Ты же спешил, да?

— А... э-э, да. Но в следующий раз ещё раз, поподробней... можно будет расспросить?

— Конечно.

К счастью, Лоуренса не спросили, почему его это интересовало. Он снова поблагодарил Диану и вышел в дверь. Но перед тем, как дверь закрылась, он услышал, как Диана еле слышно пробормотала:

— Постарайся.

Лоуренс обернулся, чтобы спросить, что это означало, но дверь была уже закрыта.

Может быть, Диана знала о поединке Лоуренса с Амати. Лоуренс чувствовал, будто что-то не состыковывалось, но времени думать над этим у него не было. Ему следовало поскорей вернуться в лавку Марка, чтобы, не теряя времени, навестить людей, у которых могла быть много пирита.

Времени было мало, а главное — почти не было пирита. С этим ему следовало не на поединок идти, а положиться помощь Господа.

А значит, необходимо получить от Марка сведения о людях с пиритом, даже если для этого придётся сгустить краски или подкупить Марка.

Однако, спросив себя, приблизился ли он хоть немного к Хоро, пока бегал по ночному городу, Лоуренс не нашёл обнадёживающего ответа.

Лоуренс вернулся в лавку Марка, по-прежнему сидевшего за столиком и выпивавшего, его мальчишка-ученик сидел рядом и жевал хлеб. Лоуренс подумал, как это необычно — есть в такое время, и в этот момент Марк его заметил и перевёл на него взгляд.

— Как прошло?

— Как видишь, — ответил Лоуренс, слегка разводя руки, потом он посмотрел Марку прямо в лицо. — Мне удалось поговорить с госпожой Дианой. Но что будет в итоге, я не знаю, потому что у неё уже побывал посетитель до меня.

— Побывал до тебя?

— Так что у меня нет выбора, кроме как положиться на то, что ты мне сообщишь.

Из того, что обещала ему Диана, Лоуренс полагал, что у него было семь из десяти на благоприятный результат. Но отдача от Марка могла оказаться выше, если создать у него впечатление, что он остался последней надеждой Лоуренса.

Из предыдущего разговора Лоуренс вынес, что он просил у Марка что-то невозможное для городского торговца. Раз так, оставалось только воззвать к его состраданию.

Но Марк всё никак не отвечал на слова Лоуренса.

— Да... — наконец заговорил Марк. — Об этом.

После эти слов Лоуренс услышал, как кровь запульсировала в его ушах.

Однако в этот момент Марк хлопнул по голове жевавшего хлеб мальчишки, отчего тот резко поднял голову.

— Доложи о результатах.

Паренёк поспешно проглотил хлеб, вскочил с покрытого пеньковым мешком поленца и затараторил:

— Если платить в серебряных трени, тогда траста семьдесят, если в золотых...

— Не болтай всем, — Марк, прикрыв мальчику рот ладонью, быстро посмотрел по сторонам, вероятно, у него могли быть неприятности, если другие бы услышали об этом. — Вот такая ситуация.

Однако Лоуренса услышанное ошеломило.

Если платить в серебряных трени? Триста семьдесят монет?

— Ха-ха-ха, рад видеть у тебя такое лицо. Я пораскинул мозгами, когда ты ушёл, — с довольным видом заговорил Марк, убирая руку ото рта своего ученика и хватая ею кружку с элем. — Если я не мог принять твоё предложение, то то же самое относится и ко всем остальным. Но немного я себе всё же прикупил, чтобы подзаработать по мелочи, и то же самое относится ко всем остальным, однако, если я позволил себе купить самую малость, так это по той причине, что у меня почти не было денег под рукой. На рынке упала цена на пшеницу, ведь люди, обычно закупавшие её перед возвращением домой, сейчас её не покупают. Но те, кто приехал в город продать пшеницу, всё равно её стараются поскорей продать, потому что у них нет денег. Тогда что?

Марк приостановился, чтобы откашляться и с наслаждением рыгнуть.

— Что тогда будут делать те, у кого есть деньги на руках? Не думаю, что они могли бы так всё просто ставить. Они должны были втайне купить пирит и купить довольно много. Но вспомни, что я тебе говорил. Не каждый из них является одиноким волком, то есть странствующим торговцем. Тут и городские торговцы, занимающие положение в городе и заботящиеся о репутации своих лавок. Они купили нечто ценное, но цена выросла настолько, что им стало сложно продать это. Продажа даже не очень большого количества может принести удивительно большую прибыль. А если люди очень чувствительны к щекотливости положения с их репутацией, они будут ещё больше обеспокоены. Ты же знаешь, что произошло дальше?