Она замолчала. Правитель смотрел на нее с состраданием.
— Ты его все же любишь. В этом ты пошла в мать, жаль...
— Думайте, что хотите! — Ив в ярости махнула рукой. — Я ухожу складывать вещи.
Она стремительно вышла из кабинета, хлопнув дверью, которую вырвала из рук ошарашенного гвардейца.
Правитель, оставшись один, довольно захихикал. "Девчонка унаследовала еще и мое самообладание", — подумал он, — "трудновато оказалось вывести ее из себя. Ну, теперь в дороге скучать не придется!" Потом мысли его перепрыгнули на Филипа. "Освободить, что ли, парня? Он в копях уже месяц... нет, меньше, дорога занимает около семи дней. Некоторые теряют там человеческий облик за пару недель, но ему, пожалуй, это не грозит, слишком гордый. Пусть-ка полгодика кайлом помашет вместо меча... Да, шесть месяцев, столько же, сколько меня за нос водил."
Вечером того же дня Ив встречалась с Шоном и Кайлом. Гвардейцы отдали ей деньги, вырученные за вторую порцию драгоценностей, и сообщили, в какой гостинице они встретятся в день отъезда. Когда с делами было покончено, Кайл спросил:
— У тебя сегодня что-то было со Стариканом?
— Друзья рассказали? — хмыкнула Ив.
— Да.
— Вывел меня из себя изрядно. Не понимаю, за что вы его так любите? Но хорошо, что ты напомнил, я должна вас предупредить об одном маленьком изменении в плане. — Гвардейцы внимательно слушали. — Старик приказал мне ехать с ним, не желает оставлять одну, не доверяет. Поэтому накануне отъезда я серьезно заболею, но вы не беспокойтесь, к назначенному времени буду в порядке. Ему придется запереть меня в помещении, где, по его мнению, нет выхода в потайные ходы. Надеюсь, это будет Западная башня. Мне удалось убедить его, что там всего одна дверь, которую он заделал. Дальше действуем по плану.
— Но ведь он приставит кого-то ухаживать за тобой, — сказал Кайл.
— Я попрошу пригласить мою старую няню. Старушка очень привязана ко мне, и это послужит отцу гарантией, что она не разгласит подробности моей порочной связи, которые я могу случайно выболтать в бреду. Няню я уговорю подыграть мне, тогда о побеге вряд ли станет известно раньше, чем дня через три, а, скорее всего, она продержится дольше. Я уверена: папочка ничего ей не сделает. Она слишком стара и умеет неплохо прикидываться выжившей из ума.
— Хорошо придумано, — проворчал Шон, все больше проникавшийся к дочери Старикана, при этом, как ни странно, все меньше обращавший внимание на ее заметно потускневшую внешность. — Ты по-прежнему не хочешь, чтобы тебя кто-то сопровождал?
Они уже обсуждали эту тему, но Ив не желала подвергать гвардейцев риску, а посторонним не доверяла.
— Нет, Шон, справлюсь сама, спасибо.
— А если нарвешься на разбойников?
— Только не на Южном тракте!
— Откуда такая уверенность?
— А как ты думаешь? — ироничная улыбка скользнула по губам Ив. — Я же не зря полгода спала с самым известным из них.
— А он знал, что все это только для сбора информации? — не удержался от шутки Кайл.
Ив снова улыбнулась.
— Остроумно, Кайл, жаль, нет времени продолжить в том же духе. Что же до Южного тракта, разбойников там не бывает по целому ряду причин: местность слишком открытая, из товаров возят в основном уголь с копей, много солдат из-за каторжных, да еще примета плохая, потому как ведет дорога сами знаете куда.
— И все же... — начал было Шон, но Ив перебила его:
— Спасибо, я твердо решила.
Рано утром накануне отъезда в Восточные провинции Ив приняла приготовленное заблаговременно снадобье. Спустя полчаса у нее началась лихорадка. Она выждала еще пару часов и послала служанку за Правителем. Тот, услышав о болезни дочери, поспешил к ней.
Он застал Евангелину лежащей в постели. Она хрипло, с трудом дышала, ее бил озноб, на щеках горел лихорадочный румянец, волосы слиплись от пота.
— Что с тобой? — спросил Правитель, глядя на нее с некоторым недоверием.
— Не знаю. Со мной такого раньше не случалось, — ответила девушка, потом нехотя добавила: — Надеюсь, это не нервная горячка.
— Когда это началось?
— Я еще вчера вечером чувствовала себя неважно, а сегодня утром проснулась и не смогла встать с постели.
— Я немедленно пришлю к тебе придворного лекаря, так что если ты это разыгрываешь...
— Присылайте кого хотите, отец, хоть палача. Если не верите, потрогайте лоб.
Правитель прикоснулся к ее лицу и почувствовал сильный жар.
— Хм-м. Я все же подожду мнения лекаря.
Ив ничего не ответила, ее зубы начали выбивать дробь.
Вскоре пришел придворный эскулап. Он осмотрел больную и сказал:
— Это очень похоже на нервную горячку.
Потом, обратившись к Ив, нарочито небрежно спросил:
— Ваше высочество, вы в последнее время испытывали какое-нибудь нервное потрясение?
Слухи о романе неприступной девицы и бесследно исчезнувшего герцога Олкрофта уже не первую неделю циркулировали по дворцу. Лекарь несказанно обрадовался, когда его вызвали к высокородной пациентке. К его величайшему разочарованию, она не была беременна.
— У нас с дочерью на днях вышла довольно крупная размолвка, — поспешил вмешаться Правитель, уже десять раз пожалевший о своем недоверии к Ив.
— Я принесу кое-какие успокаивающие средства, но главное сейчас — полный покой и много питья. При ее высочестве постоянно должен кто-то находиться.
— Сколько она проболеет? И может ли начаться бред? — обеспокоено спросил Правитель.
— Болезнь при самом благополучном течении продлится не менее недели, бред скорее всего будет.
— Ну что ж, приносите ваши снадобья.
Лекарь откланялся и вышел, сожалея об отсутствии реальных пикантных подробностей, которые теперь придется выдумывать. Правитель посмотрел на дочь.
— Похоже, ты не притворяешься. Прости, что я недавно разозлил тебя.
Ив была несказанно удивлена: в кои-то веки отец попросил у нее прощения хоть за что-то. Но нужно было придерживаться роли, и она сказала:
— Отец, прошу вас, если я умру, освободите Филипа, и, пожалуйста, не откладывая.
— Не говори о смерти, это плохая примета, — одернул ее Правитель.
— Мне теперь все равно. Еще одна просьба: пусть за мной смотрит моя старая няня. Я не хочу, чтобы кто-то чужой слушал мой бред.
Правитель кивнул, введение посторонних в курс семейных дел в его планы тоже не входило. И так дал маху с лекарем.
— Где она живет?
— В небольшом домике неподалеку от дворца, — девушка назвала адрес.
— Немедленно пошлю за ней. Но я не могу оставить тебя в этих покоях, извини. У меня нет сейчас времени искать потайные двери и замуровывать их.
— Не доверяете? — из последних сил улыбнулась дочь. — Другого я от вас и не ждала. Отправьте меня в темницу.
— Нет, есть выход получше, — подумав немного, сказал Правитель. — Тебя перенесут в Западную башню. Ты там будешь чувствовать себя почти как дома. У дверей Тайная служба выставит пост, так что не утруждай себя мыслями о побеге, лучше постарайся поскорее выздороветь. Я уезжаю на пару недель, надеюсь, к моему возвращению ты поправишься, и мы сможем иногда проводить вместе время в Тренировочном зале.
Ив не выдержала и рассмеялась.
— Что тут смешного? — спросил Правитель, с беспокойством гадая, не начался ли уже бред.
— Я не понимаю причин столь резкой перемены ко мне, отец. Ваши слова звучат для меня столь дико, что становится смешно.
— Ив, я не хочу утомлять тебя разговорами. Вернусь, тогда и попытаюсь тебе все объяснить, — сказал Правитель. — Но теперь я знаю, насколько ловко ты умеешь притворяться, а посему предупреждаю: если ты меня обманываешь и попытаешься сбежать, то погубишь и себя, и его. Мое терпение не безгранично.
— О, вот теперь я узнаю моего любимого папочку!
— А я — свою дочь! Не расслабляйся, я еще навещу тебя до отъезда.
Правитель еще дважды заглядывал к дочери до отъезда, но она была все также плоха. Няня остригла ее прекрасные темно-русые волосы, чтобы легче переносился жар, и Ив, чье лицо за время "болезни" еще больше осунулось, стала похожа на мальчика-подростка. При отце она периодически "проваливалась в забытье", начинала что-то неразборчиво бормотать, и в результате едва не переборщила. Правитель уже не на шутку о ней беспокоился и всерьез подумывал об отмене поездки. Но, в конце концов, чувство долга взяло свое, и он решил ехать, рассудив, что его присутствие вряд ли поможет дочери.
Ив заблаговременно переговорила с няней, вкратце все ей рассказав, и объяснила, что от той требуется. Всегда недолюбливавшая Правителя за его обращение с женой и дочерью добрая старушка с удовольствием согласилась помочь. Она должна была не пускать никого в покои, скрывая побег как можно дольше. Зная, насколько отец боится огласки, Ив не сомневалась: он не поручит проверять, на месте ли дочь. Лекаря, если он решит навестить больную, няня обещала запугать безостановочным бредом подопечной и строгим приказом Правителя не подпускать к дочери посторонних, пока она в таком состоянии.
Правитель уехал утром, заглянув на прощание к Евангелине и застав ее спящей. Ив позволила себе отдохнуть, так как фальшивая болезнь измотала ее, а она собиралась отправиться в путь через пару часов после отъезда отца, и силы были ей очень нужны. Как только глава государства вышел, няня разбудила ее. Девушка, переставшая принимать снадобье еще вечером, чувствовала себя почти здоровой. Она позавтракала, оделась, собрала последние мелочи, обнялась с няней и нырнула в потайной ход.
Выбравшись из дворца, она отправилась к условленному постоялому двору, носившему многообещающее для любителей поесть название "Слизень и салат". На грубо намалеванной вывеске над входом был изображен похожий на зеленую кляксу лист салата и плотоядно косившийся на него ужасного вида сиреневый слизень со зверской физиономией и зубастой пастью. Ив, чьи художественные вкусы отличались широтой, а чувство юмора никогда не дремало, несколько минут с удовольствием разглядывала сие творение, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
Войдя в полутемный, безлюдный по случаю раннего часа зал, заставленный столами и стульями, она сразу увидела Шона, стоявшего у стойки и о чем-то беседовавшего с вальяжным усатым хозяином, похожим на пухлого сытого кота. Ив подошла к гвардейцу и хлопнула его по плечу.
— Привет, давно ждешь? — спросила она низким, чуть хрипловатым голосом, который выбрала для своей мужской роли. — А где Кайл?
Шон обернулся и в недоумении уставился на нее.
— Что с тобой случилось? Ты еще больше стал похож на привидение!
— Прихворнул, но это не заразно и уже прошло, — сказала Ив, подмигнув ему.
— Давай отойдем и сядем за стол, там удобнее говорить, — предложил Шон переодетой девушке, одновременно кивком показывая хозяину, что их разговор окончен.
— Старею, мой лорд, — улыбнулся тот. — Признаться, решил, вы девицу ждете. Вам что-нибудь принести, молодой господин? — обратился он к Ив с некоторым ехидством.
— Не вздумай стакан молока предлагать, милейший, — сердито зыркнув на него, ответила та. — Любимая шутка вашего брата, когда видите кого-то в штанах, но без щетины на подбородке. Если я еще не бреюсь, это не значит, что не умею меч в руках держать!
Шон с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть.
— Да успокойся ты, не с той ноги встал? — миролюбиво сказал он, потом обратился к трактирщику: — Ничего не надо, Саймон, спасибо. Мы немного поговорим у тебя в уголке и разойдемся.
Хозяин пожал плечами и занялся протиранием кубков. Шон с Ив прошли к небольшому столу, стоявшему в полутемном углу вдали от стойки.
— Ну, ты даешь, — сказал гвардеец, — от Филипа зубоскалить научился?
— Ты уж меня совсем незнамо за кого держишь. От вашего дружка я много чему научился, но пошутить и сам всегда был не дурак. Вы меня знаете плохо.
Тут уж гвардеец не выдержал и рассмеялся. Ив довольно мрачно смотрела на него, потом спросила:
— Где же твой друг?
— У него неожиданно возникли дела, он не сможет прийти, — успокоившись, ответил Шон.
— Что за дела? — с подозрением спросила Ив.
— Не беспокойся, — улыбнулся гвардеец, — он скорее умрет, чем выдаст тебя. Дело в том... — он замялся, прикидывая, стОит ли делиться информацией с дочерью Правителя. — Мы с Кайлом служим не только в гвардии, но и выполняем поручения Тайной службы. Его внезапно вызвали сегодня утром, он очень жалел, что не сможет пожелать тебе удачи.
— Да, обидно, я тоже хотел (Ив, войдя в роль, говорила о себе в мужском роде) с ним проститься... Скажи, похожа я на мальчика? — шепотом задала она волновавший вопрос.
— Еще сомневаешься после разговора с Саймоном?
— Твой Саймон — первостатейный пройдоха, это за полмили видать. Скажи, что сам думаешь.
— Похожа, даже больше, чем я ожидал, но вид у тебя очень нездоровый, — ответил Шон с некоторым беспокойством.
— Нужно было болеть натурально, иначе старик не поверил бы.
— Когда вы с Филипом встретитесь, то точно друг друга не узнаете, — покачал головой гвардеец.
— Придется поднапрячься... Спасибо вам с Кайлом за все. Я бы хотел, чтобы и Фил мог вас поблагодарить, но при удачном исходе вы с ним вряд ли когда-нибудь увидитесь.
— К сожалению, это так. Ив, пожалуйста, запомни и ему передай: вы оба всегда можете рассчитывать на любого из нас.
— Спасибо! Для нас это много значит.
Они помолчали.
— Что ж, мне пора, — сказала Ив.
Они поднялись, и гвардеец попросил хозяина распорядиться насчет лошади. На улице молодой человек и девушка пожали друг другу руки.
— Удачи тебе! От меня, от Кайла и от всех ребят.
— Спасибо. Она мне понадобится, — Ив была очень серьезна.
— Насколько я успел тебя узнать, ты своего добьешься, — улыбнулся Шон. — Хватка у тебя железная, как и у Старикана.
Ив мрачно усмехнулась.
— Он жутко взбесится, если у меня получится. Хотел бы я посмотреть на него, когда он узнает... Нет, лучше вообще никогда больше его не видеть!
Она вскочила в седло.
— Прощай, Шон!
— Прощай!
VII
Выехав из столицы и оказавшись на дороге, бежавшей через поля и редкие небольшие перелески, Ив почувствовала прилив необычайного счастья. Теперь она особенно остро ощутила, насколько опротивел ей каменный лабиринт дворца и город, в который ей позволялось выходить не так уж часто. Открывавшийся впереди простор пьянил, девушка улыбалась во весь рот, и ей хотелось по-щенячьи повизгивать от восторга. На душе стало удивительно легко, и она перестала сомневаться в успехе своего предприятия. "А это значит, это значит — через три-четыре дня я смогу, наконец, прижаться к нему... И мы никогда больше не расстанемся... Если, конечно, сами этого не захотим."
Наслаждаясь свободой и мыслями о предстоящей встрече, дочь Правителя быстро ехала вперед, время летело незаметно. К вечеру она попала под ливень, он быстро кончился, и на небе, суля удачу, засияла радуга. Путешественнице не хотелось останавливаться на ночь под крышей, но из соображений безопасности пришлось так поступить. На постоялом дворе на нее поглядывали с любопытством, но Ив умела напускать на себя надменный вид, и никто не посмел приставать с разговорами к мрачному юнцу с мечом на поясе. На следующий день она выехала еще затемно. Поначалу дорога была столь же приятна, но около полудня Ив поравнялась с группой осужденных, которых гнали на каторгу. Она побыстрее обогнала их, но то немногое, не чем остановился ее взгляд, так ее расстроило, что она перестала наслаждаться дорогой и все чаще пришпоривала лошадь.
